Бепе, спросонья ничего не понимая, заскочил, как спал, в одних трусах в комнату. Дрожащая Катя срывающимся голосом прошептала:

– Твой папа умер.

* * *

Когда похоронили отца, Бепе сказал:

– Если хочешь, живи пока у меня, а когда найдешь работу, уйдешь. Только платить я тебе, конечно, не буду, – и замялся. – Вот если бы ты жила со мной, ну сама понимаешь, как с мужем, – набрался он духа, – тогда бы как жену я бы тебя содержал, а так… сама понимаешь.

Катя смотрела на этого сморщенного, ссохшегося мужичка и ей было жаль его. Но эта жалость была как к брату и не больше. Даже ее изголодавшееся тело никак не реагировало на его прикосновение. Так просто – старший брат маленького роста.

– Спасибо, Бепе, – она погладила его по голове.

А он стоял, не дыша, прикрыв глаза от неожиданной ласки:

– Господи, продли это мгновение, вот так бы всю жизнь.

Катя была благодарна, что Бепе позволил ей жить у него в доме, и начала искать работу. Всезнающая Нина, перевернув вверх дном весь городок, ничего не могла предложить. Бепе опросил всех своих друзей и близких и тоже ничего не нашел. И Филиппо, как назло, пропал. Может, он что знает о работе. И Катя решила позвонить ему сама.

– Филиппо, это Катя, я…

– Чао, – сказал он и выключил телефон.

– Ну вот, он даже не хочет со мной говорить, – огорчилась Катя, видно я ему не понравилась.

Через час Филиппо позвонил:

– Чао, я был занят. Ты что хотела?

Катя задохнулась от обиды: «Нахал, это я хотела! А он что? Пропал. Не звонит!»

– Да, у меня тут проблема, ты не мог бы мне помочь… – начала она.

Но он оборвал ее:

– Мне некогда с тобой сейчас разговаривать, давай встретимся у бара в семь? Чао!

Вечером, ничего не объяснив, где и почему так долго отсутствовал, Филиппо молча повез Катю в заброшенный дом его родителей.

– Филиппо, постой, куда мы едем? – спросила Катя. – Мне нужна твоя помощь, я… вернее, умер отец Бепе, и я осталась без работы. Может, ты что знаешь, помоги мне.

– Нет, я ничего не слышал, но если что услышу, то позвоню тебе. А сейчас пошли в дом, камин топить не будем, я спешу. Давай побыстрее позанимаемся любовью, а то мне нужно ехать.

Катя возмутилась:

– Как это побыстрее! И вообще я не за этим тебя звала, мне нужна твоя помощь.

А он не слушая, что она говорит, быстро стянул с себя джинсы и плавки, взял ее за плечи и стал опускать вниз:

– Поцелуй моего птенчика, – сказал он, дрожа от возбуждения.

– Нет! – оттолкнула его Катя. – Мне сейчас не хочется заниматься любовью.

– Ну что ты! Неужели ты не хочешь меня? Посмотри на меня, какой я красивый, накачанный. – Он опять попытался наклонить Катю.

Катя оттолкнула его и выскочила из дома. Он, как был, побежал за нею, завалил прямо на землю, хорошо там была молодая, густая трава, и, порвав на ней колготки и сорвав трусики, грубо и больно вошел в нее. Катя попыталась сбросить его с себя, но ее тело предательски застонало и обессилило. Она почувствовала, что начала двигаться в такт с Филиппо. Она уже была готова насладиться этим наглым телом, но оно, это тело, застонав, скатилось рядом на траву.

– Ну, вот видишь, как хорошо, а ты не хотела, – сказал довольный Филиппо.

«Кому хорошо, а кому нет», – с досадой подумала Катя. Ее тело, полное страстного желания, так и осталось полным. Оно пылало огнем, его распирало во все стороны, но удовлетворить его было некому. Филиппо побежал в дом и быстро натянул брюки.

– Блин, – выругалась Катя, – с такой любовью!

На прощанье Филиппо чмокнул ее в щеку:

– Я позвоню.

Кате не хотелось его целовать. Она молча вышла из машины и направилась к дому. При встрече с Ниной Катя сказала:

– Нин, не буду я с ним встречаться.

Нина вопросительно взглянула на нее.

– Да не знаю, что-то не получается у нас с ним.

– Что, что случилось? Расскажи! Мне так интересно! – вскрикнула подруга.

– Да нет, ничего интересного и вообще, закроем эту тему, – сказала грустно Катя. – Скажем так – он не оправдал моих надежд, – и печально улыбнулась.

– Ну и правильно! Не понравился, значит, не понравился. И вообще, он ужасный бабник. Я не хотела тебе говорить, но на днях я его видела с какой-то молодой девицей. Она не из нашего города, не знаю, где он ее откопал, видать, в какой-то близлежащей деревне. Не расстраивайся! Он этих баб меняет как перчатки. Не расстраивайся, найдем другого, – улыбнулась Нина.

– Да я и не расстраиваюсь, только обидно, что я опять не совпала. Вот так всегда. Сплошное несовпадение.

Через несколько дней Нина позвонила:

– Кать, здесь есть один жених. Хочешь, познакомлю?

– Ой, нет, Нин. Хватит с меня одного, – ответила Катя.

– Да он хороший, он не бабник. Только хромает немного. Но это не важно. Павло хороший и добрый.

Когда Катя увидела этого жениха, она чуть в обморок не упала. Мало того, что он сильно хромал (у него с рождения одна нога была короче другой), но у него еще было какое-то идиотское выражение лица. А когда он улыбался, у него получался какой-то звериный оскал, и он был похож на волка.

– Нин, ты что, с ума сошла? – воскликнула Катя.

– Да он добрый, он хороший, не жадный, – начала Нина.

– Ну и бери его себе, если он такой хороший, – возмущенно сказала Катя.

– Девочки, что будем пить? – спросил Павло, не поняв, о чем те шептались.

– Ну вот, я же сказала, что не жадный, – улыбнулась Нина.

Они вошли в ближайший бар, Павло галантно отодвинул Кате стул и усадил за столик. Быстро, от чего еще больше хромая, побежал к стойке бара и заказал всем по бокалу пива. Катя медленно пила вкусное прозрачное пиво и думала: «Может, он и действительно не плохой, но за что же его наказала природа? Бедняга».

А он, заглядывая ей в глаза, сладким голосом сказал:

– Мне Нина рассказала о тебе. Она сказала, что ты красивая, но я даже не думал, что ты так красива! Ты не хочешь со мною встречаться? – и как-то робко, по-детски улыбнулся. Вроде как маленький волчонок. Катя была в замешательстве, ей не хотелось с ним встречаться, но и обидеть его она не хотела. Он, бедняга, итак обижен.

– Может, завтра, если хочешь, – сказала она нерешительно.

Когда Павло ушел, Нина сказала:

– У него старая мать и за нею сейчас смотрит одна украинка. Если ты ему понравишься, он ту выгонит, а возьмет тебя. Двойное удовольствие: и жених, и работа. Будешь с него денежки трясти, что тебе плохо? Он тебе и телефон заряжать будет, и подарки дарить. Он не жадный, его можно трясти.

– Нина, ну что там с него трясти? Он ведь инвалид, какая там у него пенсия, ему, небось, и на еду толком не хватает. Да и потом, я не могу трясти мужиков, да и зачем мне, я хорошо зарабатываю. Ну, сейчас немного без работы, я не думаю, что это надолго. А если честно, он мне совершенно не приглянулся. Лучше уж быть самой, – вздохнула Катя.

Когда она возвратилась в дом Бепе, то застала его сидящим на кухне. Он пил стаканами вино и был уже нетрезв. Вообще-то он почти никогда не напивался, и Катя удивилась:

– Бепе, что случилось? Ты пьян?

– Случилось уже давно, когда ты появилась в моей жизни, – в глазах его Катя увидела боль. – Меня мои друзья спрашивают: «Ну, как твоя подруга, хороша?» А я даже ни разу не спал с тобой, – он грустно вздохнул.

Катя подошла к нему, обняла его за плечи и сказала:

– Бепе, миленький, ты мне как брат. Мне очень жаль тебя, и я хочу тебе всего самого хорошего. Ну не расстраивайся ты так. Если тебе трудно жить со мной, я уйду.

– Куда ты уйдешь? К этому хромому Павло? Почему ты решила, что он лучше меня? Не уходи, пожалуйста, не уходи от меня.

Он судорожно сжимал Катину ладонь.

– Не уходи, пожалуйста. Я не буду тебя трогать. Только ты не уходи, – повторял он.

У Кати сжалось сердце: «Ну почему я его не люблю. Ведь он хороший, добрый, не жадный и не такой страшный, как мне сначала показалось. Ведь говорят же: любовь зла. Ну не хочу я его, ну не совпадаю я с ним».

– Бепе, успокойся, я никуда не ухожу. – И она пошла в свою комнату.

На следующий день, позавтракав, Катя стала обзванивать всех знакомых Нины, номера телефонов которых она дала. Но ни одной работы не оказалось, и Катя расстроенно слонялась по дому. Без стариков дом опустел, и работы совсем не было. Катя позаглядывала во все углы и не найдя, что делать, уселась учить итальянский. Она уже прилично говорила и понимала, но говорила безграмотно, типа «я хотеть» вместо «я хочу» или «я видеть» вместо «я вижу». Эти склонения ей никак не давались и она зубрила их все свободное время. Вечером, приготовив ужин для Бепе, она пошла на свидание с Павло. Ей очень не хотелось с ним встречаться, и она думала, как бы от него отделаться так, чтобы не обидеть его. Павло сидел за столиком летнего кафе и, увидев Катю, поднялся и захромал навстречу.

– Выпьешь чего-нибудь? – ласково спросил он, заглядывая ей в глаза. Катя явно понравилась ему, и он не скрывал этого.

– Нет, спасибо. Поехали лучше погуляем куда-нибудь.

И они сели в его маленький голубой автомобиль.

Пока ехали, Павло рассказал о себе:

– Мне сорок пять лет. Я еще ни разу не был женат. Не везет мне никак. Дружу-дружу с женщиной, а замуж она выходит за другого. Так уже не один раз было. Я не пойму почему?

«Нет, ты на себя со стороны смотрел? – подумала Катя и тут же себя одернула. – Ну, найди по себе, хроменькую. Так нет же, всем красоту подавай». Они въехали в соседний город и пошли по тем же улицам, где гуляли с Филиппо. Павло хромал рядом с Катей, и прохожие с удивлением поглядывали на эту необычную пару. Такая статная, такая красивая и рядом этот уродец. Катя сгорала от стыда, ей хотелось провалиться сквозь землю. Она не могла вынести больше этих любопытных глаз и плюхнулась на стул возле столика уличного кафе:

– Пить хочу, хочу пить! – сказала она.

Павло принес два стакана кока-колы и сел рядом. Катя немного успокоилась: когда он сидит, хоть не видно, что он калека.

«Нет, нет! Это не вариант для меня. Нужно как-то сделать, вроде бы он сам меня бросил. Чтобы ему не было больно». – Она медленно тянула через трубочку кока-колу и придумывала план действий.

– Ты знаешь, Павло, мне нужен мужчина богатый, чтобы мог содержать меня, чтобы мог дарить дорогие подарки, оплачивать квартиру. Я люблю жить шикарно, ходить по ресторанам, много путешествовать и не могу экономить деньги. Тебе будет трудно со мной. Вот и сейчас я хочу шоколадных конфет. Самую большую коробку. Хочу и немедленно! – сказала она капризно.

Он неохотно поковылял к прилавку и купил коробку конфет. Катя видела, как он сгорбился, достал из кармана помятую десятку и расплатился. Ей стало жаль его. Может, это последняя десятка.

Когда ехали обратно, Павло всю дорогу молчал и не смотрел на Катю, а когда прощались, он сказал:

– Извини, я очень занят и не могу с тобой встречаться.

«Вот и слава богу, – подумала Катя. – Вот и хорошо, что все так удачно получилось».

Она вышла из машины и оставила коробку с конфетами на сиденье.

* * *

У Кати сломалась одна золотая сережка, и она на следующее утро пошла в мастерскую, которая находилась рядом с баром, напротив дома Бепе. За столом, низко склонившись, работал мужчина.

– Здравствуйте, – сказала Катя.

Мужчина поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

– А, Катя! Мне Бепе рассказывал про тебя, – возле его голубых глаз собрались морщинки.

– Хорошее или плохое? – улыбнулась Катя.

– Конечно, хорошее! И вообще, по-моему, он без ума от тебя. А ты с чем пожаловала?

– Да вот сломалась сережка, – она протянула ему серьгу.

Он внимательно осмотрел ее и сказал:

– Ее уже не сделаешь. А хочешь, я тебе новые подарю? Выбирай, – и он открыл коробку с серьгами.

Их было много, и они сияли и переливались.

– Какая красота! – воскликнула Катя. А сама подумала: «И как это взять, и что потом, он мне что предлагает?» – она вопросительно посмотрела на мужчину. Очень даже симпатичный: седоват, с крупными, правильными чертами лица и доброй улыбкой. Катя отодвинула коробку:

– Да нет, спасибо.

Мужчина удивленно посмотрел на нее:

– Тебе, что, Бепе каждый день дарит золотые вещи?

Катя вспомнила, что Бепе ни разу ей ничего подобного не предложил, а ведь говорит, что любит.

– Хорошо, не хочешь подарок, иди ко мне работать.

– Что делать, золотые украшения? – улыбнулась Катя. – Так я не умею.

– Да нет. У меня жена больна. Ей нужно делать уколы три раза в день и помогать по хозяйству, потому что она сама не может. Я буду платить, и ты будешь жить в моем доме.

Катя обрадовалась:

– Конечно же, с удовольствием! Я давно ищу работу. Я завтра перееду к вам. Хорошо?

Катя думала, как сказать Бепе, что она ухолит из его дома, чтобы не расстроить его. Но вечер прошел, а она так и не решилась ему сообщить, что нашла работу. Утром, когда он ушел на работу, она собрала свои вещи и бархатное платье Линды, которое подарил ей Бепе, и написала записку: «Бепе, я нашла работу. Спасибо тебе за все. Катя».

Когда она вошла в мастерскую, мужчина встал, взял из ее рук тяжелую сумку и сказал:

– Ну что, поехали. Меня, кстати, зовут Анжело.

Они сели в его шикарную машину серебристого цвета.

– Я живу немного за городом, километров пять отсюда. Сейчас мы за пять минут домчим.

И действительно приехали быстро. Катя вышла из машины возле большого дома и ахнула от красоты, которая открывалась внизу. Городок, в котором она только недавно жила, лежал весь как на ладони, улыбаясь своими черепичными крышами.

– Вот здесь я живу, – показал Анжело рукой на дом.

Катя огляделась. Вокруг дома все было аккуратно, ухожено и росли яркие цветы, а за домом – лес. Такой тихий, райский уголок.

– Боже, какая красота вокруг! – воскликнула Катя.

– Нравится? – Анжело заглянул ей в глаза. – Вот теперь ты здесь будешь жить. – Я не люблю городской суеты, поэтому купил здесь кусок леса и построил этот дом. Заходи, заходи, – он открыл дверь.

Она вошла в большую комнату. Такая гостиная-кухня. Итальянский стиль: никаких прихожих, сразу жилая комната. Посреди длинный стол, обставленный вокруг стульями, посудный шкаф под старину или действительно антикварный. Катя не могла определить. В углу – диван. «И люстра под потолком – сплошное деревянное уродство», – оценила Катя. В другом углу – кухонная стенка, печь, мойка, холодильник и на всю четвертую стену – огромный камин.

«Боже, какое уродство этот камин. Портит все. Нельзя было сделать маленький, аккуратненький».

– Этот камин я привез из старого разрушенного дома шестнадцатого века, – заметив ее взгляд, пояснил Анжело.

– Это очень ценный античный камин.

«Лучше бы ты его не привозил», – подумала Катя, а ему сказала:

– Да, да. Замечательный камин.

А вообще ей не понравилось внутри дома. Как красиво снаружи и так некрасиво внутри! Как-то все неуютно и непродуманно. Нет ничего такого, чтобы радовался глаз. В комнату вошла маленькая, совершенно высохшая женщина. Ее длинные черные волосы были распущены и не расчесаны. Черные глаза горели лихорадочным блеском и какой-то злобой. Катя съежилась от этого взгляда. А женщина проскользнула мимо нее и села за стол, расправляя юбку старенького платья.

«Что это он жену так одевает?» – подумала Катя и подошла к женщине, протягивая руку:

– Здравствуйте, я Катя.

Женщина сначала уставилась на ее руку, потом посмотрела в лицо и вдруг завизжала:

– Прочь, прочь! Пошла вон! – она вскочила со стула и, схватив Катю за кофту, стала ее трясти и биться в истерике: – Вон, вон, пошла вон!

Катя испуганно смотрела на эту маленькую женщину, едва достававшую ей до груди, и не знала, что ей делать. Она с недоумением посмотрела на Анжело. Тот подскочил к жене и, с силой оторвав ее от Кати, обнял за плечи и повел в комнату, из которой она вышла.

– Успокойся, успокойся, – говорил он ей, – эта женщина сейчас уйдет. Иди в свою комнату и ложись отдыхать.

Когда он отвел жену и вернулся, то сказал Кате:

– Ты не бойся, она не всегда такая. С ней иногда случается такое, а вообще она спокойная.

«Да, я вижу, какая спокойная», – подумала Катя.

– Вот здесь твоя комната, располагайся, – открыл он дверь рядом с комнатой его жены. – А моя комната на втором этаже.

Разобрав свои вещи и разложив их по полочкам старенького, а может, старинного шифоньера, Катя вышла в гостиную и принялась за уборку. Через несколько минут спустился Анжело. Он снял пиджак и остался в светло-голубой рубашке, которая оттеняла его голубые глаза. Эти глаза без стеснения рассматривали Катю, а его руки тянулись к ней, чтоб обнять.

– Как я рад, что ты будешь жить у меня! – воскликнул он и обнял ее за талию.

Катя оттолкнула его, посмотрела с удивлением. Он, немного смутившись, добавил:

– Ну не у меня. У нас. Брось ты эту уборку, пойдем лучше отдохнем, – он потянул Катю за руку на второй этаж. – Ты еще не видела мою комнату, пойдем, пойдем, посмотришь, как я живу.

Катя выдернула руку и строго сказала:

– Некогда, мне работать надо.

Он остановился и с недоумением посмотрел на нее: как это с ним, таким красивым и мужественным, и не хочет идти, да любая женщина за ним на край Земли на коленях поползет, а эта русская, ты посмотри на нее. И увидев, что Катя отвернулась и продолжила вытирать пыль, он сказал:

– Ну не отворачивайся от меня. Хочешь, я подарю тебе золотые серьги, дам денег, пошли со мною, я так хочу с тобою заниматься любовью.

«Ну вот, еще один, – с досадой подумала Катя, – ну что это они, ну как животные, увидел, обнюхал и вперед».

А ему сказала:

– Я занимаюсь любовью, когда я этого сама хочу и с кем хочу, а не со всеми подряд.

– Ну, я же не все подряд, я один, ну пойдем. Я уже полгода не имел ни одной женщины, пожалуйста, пойдем. Ты такая красивая. У меня не было такой красавицы.

Катя почувствовала дрожь в его руках. Глаза его пылали огнем, дыхание было прерывистым и горячим, становясь все чаще.

– Я тебе сказала – когда я хочу и с кем я хочу!

Анжело неохотно поднялся к себе наверх и через несколько минут спустился, натягивая на ходу пиджак, и буркнул угрюмо:

– Я пошел на работу.

– Давно бы так. Подожди, ты мне не рассказал, что с твоей женой делать.

– Утром, в обед и вечером делать эти уколы и эти таблетки давать. Присматривать за нею, чтобы на улицу сама не выходила, а то может заблудиться в лесу. Однажды я ее целый день искал. Когда она долго не выходит из комнаты, посматривать, чем она занимается, – сказал он сухо, не глядя на Катю.

«А мы обиделись, что ли?» – усмехнулась про себя Катя, а ему сказала:

– А если она опять будет на меня кидаться? Что мне делать с нею?

– Да я не думаю, ну успокой как-нибудь.

– Я не поняла, она, что, сумасшедшая? – спросила Катя.

– Ну, как тебе сказать, – пожал плечами. – Потом сама разберешься, – и вышел.

И не сказал даже, как ее зовут.

Через несколько минут открылась потихоньку дверь и вышла жена Анжело. Она покосилась на Катю и, ничего не сказав, взяла посудную тряпку и стала местами подтирать пол. Потом этой же тряпкой стала мыть чистые тарелки. Она мыла их с грохотом и все поглядывала на Катю. Катя подметала пол, молча смотрела на это безобразие и думала, что предпринять. Она подошла к женщине, взяла у нее тряпку и сказала:

– Синьора, нельзя одной и той же тряпкой мыть полы и посуду. Для полов есть другая тряпка, вон там, в ванной, – она говорила тихо, чтобы не испугать женщину.

Но та с силой бросила тарелку на пол и зло глянула на Катю:

– Это мой дом, что хочу, то и делаю. А ты пошла вон! – выкрикнула она и схватила другую тарелку.

Боясь, что эта тарелка может полететь в нее, Катя подскочила к женщине и, схватив ее в охапку, вырвала из рук тарелку. А та вдруг как-то обмякла и, закатив глаза, выдохнула:

– Ах, как хорошо! Ах, как сладко ты меня обнимаешь! Еще! Еще! – стонала она. – Ах! Я просто балдею! Как хорошо!

Катя ошарашенно смотрела на эту сухонькую даму и не знала, как себя вести. А та уже гладила своей сморщенной рукой упругую Катину грудь, стараясь возбудить сосок через тонкую ткань ее платья, и стонала:

– Боже, какая ты красивая, как я тебя хочу!

Катя оттолкнула ее от себя.

«Лесбиянка, что ли? – подумала она. – И что же теперь мне с нею делать?»

– Ты не хочешь меня! – взвизгнула та. – Посмотри, какая я красивая, посмотри какая я стройная и какая у меня грудь!

Она сорвала с себя старенький халатик, схватила себя за груди и стала теребить соски. Они ожили и затвердели горошинами.