Глава 6

Вернувшись с домой с цветами, я вызвала немалое удивление у Сергея и Марины.

– Поклонник? – вскинула бровь моя подруга. – Ты ничего про него не рассказывала.

– Я про его существование вообще до сегодняшнего дня ничего не знала, – ответила я, ополаскивая вазу от пыли и набирая в нее холодной воды.

– Красивые цветы. Дорогие, наверное, – Марина бросила выразительный взгляд на Серегу, но то сделал вид, что никаких скрытых упреков не понимает. – Так ты все-таки уходишь? Квартира в нашем распоряжении?

– Да. Схожу, прогуляюсь на часок-другой.

– С этим мужчиной? А кто он? Симпатичный? Где ты его нашла? – глаза Маринки загорелись любопытством. – Жаль у нас окна не на ту сторону… Хоть бы на машину посмотрела.

– Да, с ним. Да, симпатичный. Нашла на работе. Клиент. Больше я про него ничего и не знаю.

– Ну это ничего страшного. Узнаешь еще. Тем интереснее…

Я довольно быстро переоделась и не стала тщательно собираться. В конце концов, никто от меня этого и не ждал. И в целом я даже не свидание собираюсь, а так…

Вышла из дома и огляделась. Припаркованный прямо возле подъезда автомобиль, мигнул фарами, обозначая, какая именно карета за мной подана.

– Куда поедем? – спросила я, когда мы выехали со двора на улицу.

– А куда ты хочешь? Может есть какие-то прям конкретные пожелания?

– Конкретных нет, но хотелось бы что-нибудь не пафосное.

– Пицца? Суши?

– Что-то вроде этого.

– Ну, тогда едем в центр, там кафешек много, найдем подходящее.

***

Мы оставили машину на стоянке возле парка и пошли гулять по центру пешком. Нас обдувал теплый летний ветерок, небо уже начинало окрашиваться в золотой, в воздухе витал легкий цветочный аромат. Сладкий запах петуний смешивался с пряным запахом уличной еды, доносившимся с открытых террас многочисленных баров.

Я испытывала легкое и приятное волнение. И источником его был Кирилл. Несмотря на то что мы были совсем незнакомы, можно даже сказать видели друг друга второй раз в жизни (не считать же за встречу тот случайный инцидент на стоянке возле спортивного клуба?) находиться рядом было приятно.

Я, улыбаясь, рассказывала Кириллу о своих любимых местах в городе, а он внимательно слушал, будто я не кафешки расписываю, а говорю о чем-то максимально для него важном.

Когда я закончила перечислять, Кирилл подытожил:

– Все места замечательные. В некоторых я был, в некоторых нет, но уверен, что там чудесная атмосфера и вкусно кормят…

– Но? – я посмотрела на него вопросительно.

Он сперва не понял, а после улыбнулся.

– Ты права. Всегда есть «но». Мне в голову только что пришла идея…

– Надеюсь, не сумасшедшая?

– Нет. Вполне здравая. И, надеюсь, она тебе понравится. Мой знакомый открывает здесь недалеко новую пиццерию. Сейчас она работает в тестовом режиме, и меню пока совсем небольшое, и нет еще летней террасы…

– Но?

– Но шеф-повар там самый настоящий итальянец, и в своей пиццерии построил самую настоящую итальянскую печь. Он утверждает, что только в ней можно приготовить по-настоящему шедевральную пиццу.

– Мы просто обязаны убедиться в этом сами! Ты совершенно прав! И хоть я пиццу и не люблю…

– Не спеши с такими утверждениями, может, настоящей пиццы ты и не ела никогда!

Я рассмеялась, но потом приняла серьезное и даже строгое выражение лица:

– Где же? Где то самое волшебное место, которое перевернет мир моих вкусовых предпочтений?

– Здесь недалеко, пойдем, покажу.

***

Пиццерия называлась «Forno».

Мы зашли внутрь, и в нос тут же ударил запах теста, запеченной колбасы, расплавленного сыра и древесного дыма. Рот тут же наполнился слюной, и я вспомнила, что обед у меня был довольно давно и совсем скудный.

Огляделась по сторонам. Интерьер в пиццерии уютный: дерево, камень, натуральные спокойные тона…. Видно, что ремонт еще не закончен, но уверена, это заведение заслужит любовь посетителей по праву.

Мы присели за маленький столик у окна. Официант принес меню и, пока я его изучала, Кирилл воодушевленно рассказывал:

– «Форно» по-итальянски – печь. Настоящая итальянская пицца готовится в дровяной печи. И конечно же исключительно по старинным семейным рецептам шеф-повара.

– Ты прям даже с самим шеф-поваром знаком? – спросила я, не отрывая взгляда от меню. Выбор был небольшим, но я не решалась остановиться на чем-то одном, чтобы не прогадать.

– Да. Владельца этого места зовут Cальваторе Салмери и он родом из Сицилии.

– Серьезно? Это не байка для посетителей?

– Совершенно серьезно. Он даже по-русски не разговаривает. Сальваторе всему учит сотрудников, показывает, рассказывает, через переводчика. Единственное, что держит в секрете, – это собственный рецепт теста для основы. Этого настоящий пиццайоло не выдаст никогда.

– Хм-м-м… Прям интрига!

– Планируется, что меню «Форно» будет представлено сорок пять видов пиццы, и оно повторит меню семейного ресторана семьи Сальваторе на Сицилии, – Кирилл продолжил рассказ, не обращая внимание на мой саркастический тон. – Всю рецептуру повар знает наизусть, и сейчас это помогает ему преодолеть языковой барьер. Вместо слов официант передает пиццайоло заказ с номером – и тому сразу все становится ясно…

С Кириллом было очень легко общаться. Он много шутил, интересно рассказывал и умел слушать сам. Мы быстро перешли на «ты», и весело смеялись.

Пицца и правда оказалась превосходной. Мы заказали две. Одну классическую с пеперони, а вторую экзотическую – с грушей и сыром дорблю. Пришлось постараться, чтобы съесть хотя бы две трети от заказа. Пиццы были большие и сытные. Когда мы после ужина вышли из заведения, я чувствовала себя выкатывающимся по ступенькам круглым колобком.

– Такой чудесный вечер, – сказал Кирилл. – Домой совсем не хочется. Может, прогуляемся по набережной?

Уже начинало темнеть, но домой и правда не хотелось.

– Давай прогуляемся, – легко согласилась я.

Глава 7

Набережная встретила нас идущей от реки прохладой, желтым светом уличных фонарей и редкими парочками, гуляющими по вымощенной камнями мостовой. На небе начали зажигаться звезды. Тусклые и мало, как это обычно бывает в городе, но все равно красиво. Может, именно оттого, что мало, будто осколки бриллиантов. И луна взошла. Тонкий остроконечный серп повис на черном небе немного криво, как его в мультиках рисуют…

– Кирилл. А чем ты занимаешься? В свободное от отдыха время?

– В смысле кем я работаю? Менеджером по продажам. Оптовым.

– И что продаешь?

– Мебель.

– Мягкую?

– Корпусную, – он улыбнулся, – кухни в основном.

– Ясно…

Мы остановились на мостике над мелкой городской речушкой, в этом месте впадающей в Неман.

Я взялась руками за кованые перила, посмотрела вниз в черную воду. Она текла медленно, лениво, лишь изредка закручиваясь в небольшие водовороты, которые течением сносило в сторону. В воде отражались круглые пятна фонарей, городские огни, луна… и два черных силуэта – мой и стоявшего рядом Кирилла. А с перил гроздьями свисали замки, традиционно оставленные здесь молодоженами в день свадьбы. Ключи от замков, надо полагать, лежат тут же на дне, занесенные илом, обволакиваемые водорослями.

Мы постояли несколько минут в тишине и направились дальше. Впереди горел яркими огнями городской мост, по нему в обе стороны двигался нескончаемый, даже вечером, поток транспорта.

Еще раз остановились, рассмотреть граффити, нарисованное на одной из бетонных опор моста.

Рисунок был большой и выполнен очень профессионально. Среди мелкого орнаментального узора яркими мазками расцветало необычное растение. Лепестки широко раскинулись желтыми, красными, синими и зелеными пятнами, а серединка изображалась черной с белыми точками. Стебель и листья неизвестный художник раскрасил фиолетовыми полосами. Снизу оставил надпись: «Жизнь прекрасна».

– Надо же, как интересно. Мне кажется, сто раз здесь была, а граффити никогда не видела. Недавно, что ли, появилось?

Цветок создавал ощущение радости и свободы. Он был нарисован очень подробно с множеством мелких интересных деталей, и их хотелось рассматривать. Может быть, даже протянуть руку и потрогать? Противиться притяжению странного цветка было непросто. Я приблизилась и провела пальцами по яркой, будто светящейся в темноте краске.

Внезапно кулон на моей груди нагрелся.

Это было очень странно, раньше он никогда не срабатывал вот так сам по себе на улице. Но я даже не успела этому удивиться, потому что Кирилл взял меня за руку и с силой потащил прочь.

Не то чтобы я сопротивлялась, но его действия вызвали у меня недовольство. Что он себя позволяет? Только когда мы оказались в метрах десяти от моста, я поняла, что кулон на шее горячий неспроста. До меня дошло, что творится что-то неладное и Кирилл меня попросту защищает.

– Что происходит? – спросила я, когда он, наконец, отпустил мою руку и замедлил шаг.

– Я… не знаю. Мне показалось… – он замолчал, явно подбирая слова. Кирилл на меня не смотрел, а слабый свет фонарей не позволял мне как следует разглядеть выражение его лица. – Мне показалось, что там небезопасно. Может компания, какая в темноте, может маньяк, бомж.... Да мало ли.

– Нет. Что-то не так с рисунком, – я потрогала амулет на шее. Он остыл и был лишь слегка теплым, нагретый теплом моего тела, не более.

– Может и с рисунком… Краска ядовитая или еще что. Извини, что так бесцеремонно получилось, но я привык доверять своему чутью.

Впереди под фонарем на бетонном парапете сидела компания молодых людей. Кто-то из них кидал камешки в воду. Кто-то общался. Они передавали друг другу бутылку в бумажном пакете и пили прямо из горлышка. Наверняка что-то спиртное.

Молодые люди весело проводили время, ни на кого не обращая внимания. Когда мы проходили мимо них, один из парней, дурачась, обнял девушку и сказал делано страшным голосом:

– Я вампир и мне нужна твоя кровь!

– О нет! Пощадите!

Девушка притворялась испуганной, вскрикивала и пыталась высвободиться из объятий.

– Не волнуйся, это всего лишь легкий укус. Как у комара! Только не чешется!

Их смех разносился по набережной, привлекая внимание прохожих. А еще мне показалось, что мужчина, сидящий в одиночестве поодаль на скамейке, скрытый в тени раскидистых кустов, не сводит с них глаз. Ждет кого-то? Гуляет в одиночестве? Присматривает за компанией? Какое мне дело…

– Ты веришь в вампиров? – неожиданно спросил меня Кирилл.

– Конечно, – ответила я не задумываясь.

– Серьезно? – в его голосе послышалось искреннее изумление.