Глава 3. Алкоголичка

Линда попыталась собрать мысли в кучу, но те предательски разбегались.

«Как люди управляются с делами? – подумала она. – За что хвататься в первую очередь? Куда ни ткни – везде клин!»

Ей вспомнился добрый старичок в автобусе. Как там его? Мистер Байер? У Линды создалось впечатление, что этот её странный попутчик есть посланник другого мира. Он из параллельной вселенной, которая хоть и существует где-то рядом, но с галактикой самой Линды никак не пересекается.

Какой тогда смысл продолжать это знакомство?

Они договорились созвониться на следующей неделе. Старик пообещал озвучить нечто важное, мол, сейчас, раньше времени, не хочет обнадёживать. Ну что он может предложить? В лучшем случае поработать на его сына, якобы предпринимателя? Сомнительная перспектива. Нынешнее место Линды, конечно, тоже не фонтан, да и начальник на неё косо смотрит – вот-вот попросит на выход. Но всё же какая-никакая стабильность.

Сейчас Линда возвращалась домой после очередной трудовой смены по корпению над бумажками. У неё немного разболелась голова, и она мучительно припоминала, где по пути есть аптека: не лишним бы зайти туда за таблетками.

Завибрировал смартфон, Линда машинально вытащила его из сумочки и поднесла к лицу. «Сестра» – лаконично значилось на экране. Линда досадливо поморщилась – как не вовремя! Отношения с родной старшей сестрой были, мягко говоря, натянутыми. Вернее, последние года два и отношений никаких не было вовсе.

– Лин, можешь говорить? – спросила Ирина.

– Могу, – ругая себя, отозвалась Линда. Что мешало сказать, что нет, говорить она не может, потому как едет в машинке на американских горках в парке.

– Привет… Я тут подумала…

– Привет…

«Подумала она, видите ли…» – мелькнуло у Линды.

– Я знаю, что не очень-то тебе нужна последнее время, но мы всё же родные ведь. Нельзя так.

– Как «так»?

– Ну, порознь, что ли…

Ира ждала реплики Линды, но та молчала. Тогда старшая перевела разговор на «светскую» тему:

– Как там Майка? – спросила она. – Совсем невеста?.. А они с Клаусом общаются?

– Слушай, Ир, чего тебе надо от меня? Что за спонтанное проявление родственных чувств? Если бы я не была без гроша в кармане, я бы подумала, что ты звонишь, чтобы денег занять. Ну правда! Живёте там с мамой, как на Багамских островах отдыхаете. Тепло, светло, и мухи не кусают. Так и живите себе на здоровье. Я вам на кой сдалась?

– Неправильные ты вещи говоришь, сестричка.

– Так я всегда и была неправильной, ты вспомни. У нас же Ира всем пример всегда подавала своей порядочностью. А я по жизни непутёвая.

– Чего ты такая злая-то?

– Это не я злая, это жизнь у меня злая! Вот думаю, как один конец этой жизни свести с другим концом, и чтобы ещё на булку хлеба хватило.

– Нет, если у тебя совсем бедственное положение, то…

– У меня положение нормальное. И ещё нормальнее станет, если ты от меня отстанешь!

– Эх, Лин-Лин… Вот так и умрём когда-нибудь поодиночке.

– Умирают и так всегда в одиночестве. Ир… Что надо тебе?

– Да ничего такого, просто решила позвонить родному человеку.

– Позвонила? Тогда пока. Всё равно нам и разговаривать не о чем, – Линда нажала на отбой.

Настроение окончательно испортилось. Надо же было Ире позвонить именно в этот момент!

Самая большая и чёрная «кошка» между сёстрами пробежала, пожалуй, в момент развода Линды с Клаусом. Ирина высказалась категорически против, и они тогда серьёзно поскандалили на эту тему. С тех пор пропасть между сёстрами только увеличивалась. Мать, как обычно, встала на сторону старшей. Она почти всегда – по мнению Линды, несправедливо – превозносила Иру. В большинстве семей главное внимание уделяют младшеньким, но только не в семье Барвиных (именно такую Линда носила девичью фамилию). У них Ира считалась идеалом и эталоном одновременно. И как-то все постепенно смирились с таким положением вещей. Все, кроме, собственно, Линды. Поэтому так и получилось: мать и старшая сестра незаметно отдалились и ограничили контакты до минимума. Линда, впрочем, не роптала по этому поводу. Ну, открестились они от неё и ладно, проживём как-нибудь и так.

Продолжая выискивать глазами вывеску с зелёным крестом, Линда вдруг наткнулась на витрину алкомаркета.

«А что? – подумала она. – Это ещё лучше таблетки поможет!»

Через пару минут она уже выходила из заведения с непрозрачным пакетом, в котором многообещающе звякали друг об друга две винных бутылки.

Оставшаяся часть пути до дома пролетела быстро: Линда заставила себя думать о каких-то совершенно посторонних незначимых вещах – иногда ей удавалось так абстрагироваться от непривлекательной действительности – да и приятная тяжесть пакета настраивала на расслабленный и меланхоличный лад.

Линда зашла в подъезд, вытянула из почтового ящика корреспонденцию – пару рекламных газет и несколько писем – и поднялась на этаж.

Коротко вздохнула, представив, как сейчас снова придётся воевать с дочкой. Потом вставила ключ в замок.

Но в этом смысле переживала Линда зря: комнаты встретили её гулкой тишиной. Майя куда-то упылила. Линда немедленно достала смартфон, чтобы набрать бессовестную, но заметила пропущенное сообщение.

«Ма, я задержусь до 21 в кино сходим с девочками, тел садится».

«Всё как обычно», – вздохнула Линда, впрочем, скорее освобождено – можно было какое-то время побыть самой с собой. Обсудить, так сказать, с ментальным двойником сложившуюся ситуацию.

Линда сходила на кухню, соорудила нехитрую закуску, принесла всё это в гостиную; пододвинула к дивану журнальный столик, взяла с полки пузатый винный стакан и налила в него на треть из принесённой бутылки.

Потом с ногами забралась на диван, щёлкнула пультом телевизора и, мысленно провозгласив тост, адресуя его миловидной дикторше, появившейся на экране, сделала пару чувствительных глотков.

По груди почти сразу расползлось приятно тепло. Линда с аппетитом закусила колбасным бутербродом и подтянула к себе стопку писем.

Первое оказалось напоминанием о просроченном штрафе. Там грозились, если Линда не погасит задолженность, взыскать сумму в судебном порядке.

«К чёрту!» – Линда отбросила отпечатанный ровными строчками бланк. Вписанная там сумма не выглядела настолько катастрофической, чтобы стоило сильно убиваться по этому поводу.

Однако второе вскрытое письмо таило в себе очень неприятный сюрприз. Некая фирма предлагала Линде опять же немедленно рассчитаться за приобретённый ранее товар. За неуплату предполагались уже довольно серьёзные санкции, тут просто так не отмахнёшься.

«Какая же я кретинка», – подумала Линда, с беспокойством читая ставшие вдруг расплывчатыми строки.

История эта приключилась ещё год назад и выглядела сейчас – глупее не придумаешь.

Приобрела тогда Линда спортивный тренажёр: беговую дорожку. Приобрела, потому как купилась на «роскошные» условия – отсрочка, да ещё и рассрочка. И так получилось, что сама тренажёр даже не испробовала, отдала одной «подруге», очень уж та просила дать дорожку ей на время. И Линда, как обычно, готовая помогать всем и вся, поддалась на уговоры, тем более что сама запланировала заняться своим телом как раз через месяц; как бы прямо в этот момент тренажёр был ей и не очень-то нужен. Излишне говорить, что ни через месяц, ни через два беговая дорожка к Линде не вернулась. Мало того, они в пух и прах разругались с той самой девицей, и просить тренажёр обратно не представлялось возможным – это выглядело бы уже окончательно отстойно. Ещё через пару месяцев Линда про дорожку и «подругу» напрочь запамятовала – навалились другие, более важные дела. Но про тренажёр, разумеется, не забыли продавцы и, не получив первых взносов за приобретённый товар, накатали это самое предупреждающее письмо.

Где взять деньги на оплату так и не попользованной самой дорожки, Линда не знала. У неё просто-напросто не было сейчас таких денег. И не предвиделось в ближайшем будущем.

В третьем конверте красовался вложенный рекламный буклет. В нём Линде предлагалось стать счастливой владелицей новенького «Мерседеса». На глянцевом фото рядом с автомобилем представительского S-класса, опершись рукой на его капот, стоял идеальный мужчина. Он беззаботно улыбался, а по его лицу, оттенённому безупречной брутальной щетиной, было абсолютно ясно, что он никогда не покупал беговые дорожки в рассрочку.

Линда в очередной раз пригубила из бокала и медленно и задумчиво разорвала идеального мужика надвое, вместе с рекламным буклетом.

После четвёртого бокала вина жизнь, впрочем, стала налаживаться.

Линда припёрла из кухни весь наличествующий сейчас в квартире шоколад и периодически заедала выпитое, ощущая на губах терпкую сладость.

По телевизору передавали смешную викторину для имбецилок-домохозяек. Какое-то время Линда смотрела на глупых блондинок-участниц, хмыкая над их ответами и уничижительно указывая пальцем на экран. Но это ей быстро наскучило. Она выключила телек и «завела» музыкальный центр. Прибавила громкость и отдалась очарованию ритмичных звуков. Помнится, под эти композиции проходила её беззаботная юность. «Эх, были времена! – сообщила она своему „двойнику“. – Однажды меня мамка заперла в комнате, а я сбежала, связав простыни и свесив их из окна – благо, этаж был второй! А как я подошву Иркиной босоножки гвоздём к полу прибила! Чего только ни происходило у меня!»

Линда даже сама не заметила, как выпила почти всё. На донышке второй бутылки оставалась совсем немного.

Сквозь звуки музыки Линда вдруг уловила какое-то копошение в прихожей.

Она поспешно уменьшила громкость, а в гостиную ввалилась Майя собственной персоной.

– А я думаю, чего это маман меня ещё не разыскивает… – сообщила она, скользнув взглядом по бокалу и обёрткам от шоколадок, разбросанных по журнальному столику.

– А сколько уже? – невпопад спросила Линда и неожиданно икнула.

– Чё за праздник-то? – поинтересовалась Майя из прихожей: она ушла повесить курточку и снять кроссовки.

– Т-ты… ик!.. уроки сдел-лала? – Линда героически пыталась говорить обычным голосом, что у пьяных людей приводит к прямо противоположному эффекту.

– Ложись уже спать, – пробурчала Майя. Она вернулась и неприязненно смотрела на мать, прислонившись плечом к косяку.

– Н-не указывай… сама… ик!.. знаю… – Линда встала с дивана, чуть пошатнулась и проследовала мимо дочери в ванную.

– Алкоголичка.

Майя произнесла это слово еле слышно, но недостаточно тихо, чтобы его не услышала Линда. Оно прозвучало вполне явственно и обожгло, словно горячая пощёчина.

«О, мама мия!» – Линда поутру разглядывала себя в зеркало и пыталась хоть немного расчесать торчащие во все стороны пакли. Под глазами набрякли фиолетовые мешки, а лицо выглядело настолько помятым, что казалось, его всю ночь жевала корова.

«Вот это видок! – продолжила самокритично пенять себе Линда. – Может, попробовать записаться на кастинг в фильм ужасов?»

Она предпринимала судорожные попытки хоть как-то привести себя в порядок. Минут через десять, хоть и с грехом пополам, это ей удалось. Из отражения наконец-то на неё смотрел человек, по которому хотя бы было видно, что он женского пола. А не какое-то там метросексуальное страшило. Не удалось только унять головную боль – черепушка раскалывалась так, что вчерашнее недомогание виделось сущей ерундой. Таблетки, которыми закинулась Линда после пробуждения, то ли не помогали, то ли ещё не начали действовать.

Мысль о том, что ей в таком состоянии придётся целый день торчать в офисе, повергла её в ужас.

«А всё остальное? – саркастически спросил её внутренний голос. – Как насчёт долгов, беговой дорожки и остальных не менее „приятных“ вещей?»

Линда на несколько секунд закрыла глаза. В наивной надежде, что темнота под веками скроет и беспокойные мысли. Не скрыла. Тревога, заполняющая всё сознание, продолжала раскалывать мозг изнутри.

Тогда Линда прошла на кухню, нашарила в нижнем ящике, за помойным ведром, оставшуюся от вчерашнего недопитую бутылку, встала, приподняв её в руке, и глянула содержимое на свет. А потом, запрокинув голову, приложила горлышко к губам и стала пить до тех пор, пока бутылка не опустела.