Мари, Жанна – обе того неопределенного возраста, когда вечером выглядят лучше, чем утром. Правда, Мари утверждает, что она моложе.
Виктор – несколько старше их и шесть дней из семи выглядит одинаково и утром, и вечером.
Мишель – появляется в самом конце пьесы, хотя именно он и движет во многом ее сюжет.
Действие происходит в течение семи дней – с понедельника по воскресенье – на старой даче. Большая комната, на стенах много картин и пустых рам. Неровные полы, рассохшиеся окна, старинная мебель. В углу мольберт, поставленный туда словно в наказание. На столике ваза с кистями. Две двери – в прихожую и на кухню. Лестница, ведущая на второй этаж, где, очевидно, находится спальня, зловеще скрипит.
В комнате темно. Слышны два женских голоса.
Жанна. Сегодня левая.
Мари. Левая вчера была.
Жанна. Да пожалуйста, пусть будет правая. Зажги спичку.
Мари. А свечка где?
Жанна. Не знаю, упала куда-то, а я уже шприц набрала.
Мари. Тут всего две остались.
Вспыхивает спичка и освещает Мари, лежащую на диване. Лежит она на животе. Юбка поднята, трусики приспущены. В поднятой руке держит спичку. Около нее Жанна – в одной руке шприц, другой протирает ее ягодицу спиртом. На столе и на полу много обгоревших спичек.
Жанна. Подними повыше, не видно. Мари. Быстрей давай, пальцы жжет.
Спичка гаснет.
Не промахнись в темноте.
Жанна. Не обольщайся, ты не так уж похудела.
Мари. Ой, больно!
Жанна. Все, вставай.
Слышно звяканье шприца, потом грохот чего-то упавшего.
Мари. А куда она упала?
Опять что-то падает.
Черт ее дери…
Жанна. Все, Мари, я пошла. Хорошо бы еще, правда, дверь найти.
Вспыхивает зажженная Мари свеча.
Мари. Жанна, ну подожди, он уже вот-вот придет.
Жанна. Сергей спать ляжет, а я ему еще лекарство не дала.
Мари. Ну как хочешь. Только без тебя я его не пущу.
Жанна. Да что он тебе сделает?
Мари. Не знаю.
Жанна. Тогда чего ж ты боишься?
Мари. Потому и боюсь, что не знаю. Может, если б знала, не боялась.
Жанна. Но я же рядом, через забор. Если что – крикни.
Мари. А если не успею? Ты слышала, что в конторе сказали? Что он новенький. Небось, из училища. А что в газетах пишут? Преступность помолодела.
Жанна. Хорошо, хоть кто-то молодеет. Знаешь что? Дай ему понять, что ты дома не одна. Что дома муж.
Мари. Чей муж?
Жанна. Твой, естественно.
Мари. Ноя…
Жанна. Я говорю: дай понять. При этом не обязательно предъявлять свидетельство о браке. Скажи, что он, мол, болен. Лежит наверху. Разговаривай с ним.
Мари. Как «разговаривай»?
Жанна. Ну как разговаривают с мужем? Забыла уже? Грубо разговаривай.
Mapи. А он?
Жанна. А он не отвечает. Ему нельзя, он после операции. Горло. Ну слушай, ты что – мужику голову заморочить не можешь?
Мари. Я уж разучилась. И потом, я никогда никому не врала, что у меня есть муж.
Жанна. Ты столько раз врала, что у тебя его нет, когда он на самом деле был, что для разнообразия разочек можешь сделать наоборот. Словом, так: приходит твой монтер, ты разговариваешь с мужем. Поняла?
Mapи. Да. (Помолчав). А как его зовут?
Жанна. Кого?
Mapи. Мужа, естественно.
Жанна. Откуда ж я знаю. Твой же муж, не мой.
Mapи. Может, Георгий?
Жанна. Георгий у тебя уже был.
Mapи. Разве? Ах, да… Я привыкла – Жора. Может, тогда Матвей?
Жанна (налетела на что-то). Черт… Ты никак не можешь выйти за рамки своего опыта. Матвей был братом Николая.
Mapи. Коляши? Действительно. А я думаю – какое знакомое имя. Так как же его зовут?
Жанна. Ну какая разница? Тебе что – жить с ним? Через пятнадцать минут забудешь. Все, я пошла. (Уходит).
Mapи (вслед ей). Возвращайся скорее. (Ходит по комнате, зажигает и расставляет свечи.)
Раздается стук в дверь.
Кто тут?
Виктор (за дверью). Монтер. Вызывали?
Mapи (подходит к окну, пытается разглядеть того, кто стоит на крыльце). Я не вижу вас. Осветите себя. Виктор (за дверью). А отпечатки пальцев не нужны?
Mapи. Вы не похожи на монтера.
Виктор (за дверью). А на кого я похож?
Mapи. Она сказала: молодой придет, а вы…
Виктор (за дверью). Прямо так и сказала?
Mapи. Сказала: новенький.
Виктор (за дверью). А, по-вашему это одно и то же?
Мари открывает дверь, Виктор входит в комнату. Он небрит, одет в спецовку, на голове вязаная шапочка, на плече сумка с инструментами. Оглядывается.
Mapи (подходит к лестнице и кричит наверх). Мишель, я покормлю тебя чуть позже, тут монтер пришел… Ты подождешь? (Не дожидаясь ответа, возвращается к Виктору).
Виктор. А где у вас пробки?
Мари кивком показывает – где.
На эту табуретку можно встать?
Mapи. Нет, лучше на ту, эта развалится.
Виктор (встает на табуретку, возится с пробками). Вам не трудно поднять свечу повыше?
Мари поднимает свечу. Ее рука заметно дрожит, отчего на стене пляшут тени.
Да не бойтесь, чего вы дрожите. Я не кусаюсь.
Мари. Я дрожу? С чего это вы взяли? Просто здесь холодно. Я хотела включить камин, а свет раз – и погас.
Виктор. Все какие-то напуганные. Сначала вызывают, а потом пускать не хотят.
Mapи. Ничего я не боюсь. И потом я не одна.
Виктор. А он не кусается?
Mapи. Кто?
Виктор. Ваш пес.
Mapи. Какой пес?
Виктор. Мишель – это разве не собака?
Mapи. Почему собака? Это мой муж.
Виктор. О… Простите. Но вы так сказали – покормлю…
Mapи. А что, кормят только собак?
Виктор. И он не ответил вам. Поэтому я и подумал…
Mapи. Он после операции. Горло. Ему нельзя говорить. (Подходит к лестнице, кричит наверх). Мы не мешаем тебе, дорогой?.. Мы скоро закончим. Потерпи еще немного. Сейчас Жанна вернется, вместе поужинаем… И Матвей звонил, тоже обещал заехать.
Виктор (слезает, смотрит при свете свечи на пробки). У вас тут все пришло в негодность – и пробки, и щиток. И, боюсь, проводка. Сколько лет ее не меняли?
Мари. Не знаю, дача не моя, я тут так – вроде сторожа.
Виктор. А ввод у вас где?
Mapи. А что это?
Виктор. Провода от столба к даче где подходят?
Мари. От столба? Кажется, сзади дома.
Виктор. Лестница у вас найдется?
Mapи. У сарая стоит какая-то. Только там темно, возьмите свечку.
Виктор. Спасибо, у меня фонарь.
Mapи. Да? А зачем же просили свечку вам держать?
Виктор. Чтоб вы успокоились. Когда человек чем-то занят, он не так нервничает.
Мари. Я – нервничала? С чего это вы взяли?
Виктор. Может, из-за мужа? (Открывает сумку, достает молоток, пассатижи, нож, проволоку, фонарь.) Ничего, если я буду стучать? Не разбужу его?
Mapи. Нет-нет, пожалуйста. (Кричит наверх.) Мишель, тебе не помешает, если мастер немного постучит? Он скоро закончит.
Виктор выходит.
Он, кстати, совсем не похож на всех этих… Вполне интеллигентного вида. (Замечает, что его нет.) О господи, я, кажется, с ума схожу… (Зло, обращаясь наверх.) А ты лежишь, здоровый бугай!.. Нет, чтоб самому пробки починить!.. Мужик, называется, в доме.
В открытую дверь входит Жанна.
(Не замечает ее.) Все я сама должна делать, все сама. И еще заискивать перед всякими проходимцами! Что есть вы, что нет – один черт. Ухаживай только за вами!
Жанна (удивленно). С кем это ты?
Mapи. Ой, ты?.. Напугала.
Жанна. С кем ты говоришь?
Мари. С ним, с кем.
Жанна. С кем – с ним?
Мари. С Мишелем, с кем же еще. Лежит, сукин сын, горло у него, видите ли, болит. А я тут от страха должна умирать и комедии ломать.
Жанна. Ладно, слушай, кончай свой театр. Разыгралась. Эдак и я поверю в твоего Мишеля. И имя какое-то дурацкое придумала.
Mapи. А что ж у меня, по-твоему, мужа больше быть не может? Вам можно, а мне нельзя? Я, по-твоему, совсем уже конченая, да? А вот ему, между прочим (кивает на дверь), в голову не пришло, что этого не может быть.
Жанна. Мари, прошу тебя, хватит об этом. Не фиксируй эту ситуацию, тебе это вредно. (Оглядывается.) Ты не видела мою сумку? Я где-то тут оставила. (Ищет.)
Мы ж договорились – никаких больше браков. Тебе мало того, что было? (Смотрит по сторонам.) Куда я ее дела?
Mapи. Да ладно, ладно, помню: никаких романов, никаких замужеств. Максимум легкий флирт, минимум легкий транквилизатор.
Жанна. Я о тебе же забочусь.
Mapи. Другие подруги заботятся, подыскивая мужей, а ты их разгоняешь. Сама же придумала все это с Мишелем, а теперь…
Жанна. А, кстати, почему – Мишель? Где ты его откопала?
Мари. В детстве. У нас сосед был – Мишель все его звали. Хотя он Миша был. Высокий, длинные волосы, водолазка, магнитофон на подоконнике и «Битлы» на весь двор. (Напевает песню «Мишель».) Я по нему сохла, а он меня в упор не видел. Естественно: я же еще в школе училась, а он уже в институте. Мишель, Мишель… Я столько лет его не вспоминала. И если б не ты, никогда бы и не вспомнила.
Жанна. И хорошо бы сделала.
Мари. А вот тут… (Показывает на губу.) У него была родинка. Она меня просто с ума сводила. Как сейчас говорят, я просто тащилась от нее.
Жанна. Куда тащилась?
Мари. А, тебе объяснять… Ты глуха к новациям языка.
Жанна. И слава богу. (Смотрит под креслом.) А, вот она. (Поднимает сумку с пола.) Ладно, я пошла. Потащилась.
Мари. А чего тебе спешить? Ты ж в отпуске, рано вставать не надо.
Жанна. Я же сказала, меня муж ждет, и не вымышленный. (Усмехнувшись.) Правда, тоже больной.
Mapи (мечтательно). Может, если б я решилась тогда с ним заговорить… Мы же столько раз встречались на лестнице… Представляешь, что могло бы быть, заговори я с ним тогда?..
Жанна. Сказать что? Он лежал бы сейчас больной, после операции, ты бы терла на терке овощи и фрукты и отцеживала бы сок через марлю, и поила бы его с ложечки, и носила бы за ним судно. А потом звонила бы его мать и говорила, что ты плохо за ним ухаживаешь. Продолжать или хватит?
Mapи (помолчав). Пожалуй, хватит.
Вспыхивает свет.
Ну вот, наконец.
Жанна. Так что хорошо, что хоть раз не сбылись твои дурацкие фантазии.
На крыльце слышны шаги. Входит Виктор, вытирая тряпкой руки.
Виктор. Надо менять все здесь. (Смотрит на стену: выключатель закрыт бумажкой с кривой надписью «Не включать».) А это еще что?
Mapи. Тут с люстрой что-то. Не знаю что, это еще до меня. (Жанне.) Что у них тут случилось? (Виктору.) Это дача ее друзей.
Жанна. Не помню. Они уж год как уехали.
Виктор. Ну, хорошо, начнем тогда по порядку. Где та розетка, в которую вы включили камин?
Mapи. Наверху.
Виктор. Я могу ее посмотреть?
Mapи. Да, конечно. (Спохватившись.) Нет-нет, что вы, там муж, он после операции.
Виктор. Да? Но там никого нет.
Mapи. Как нет?
Виктор. Так. Я, когда на лестнице стоял… Там было открыто окно – в спальне. И никого не было.
Mapи (растерянно). А куда же он делся?.. (Жанне.) Он что же – ушел? Может, он на выставку поехал? (Виктору.) Он художник, у них выставка, он там свою картину выставил. «Весна» называется. (Жанне.) Помнишь «Весну»? (Виктору.) Представляете, каково ему? Он здесь, она там. Вот, наверное, и решил, пользуясь темнотой и тем, что я занята… Ему уже разрешили ходить, вот только голос еще…
Виктор. Но разве выставки вечером открыты?
Mapи. Выставки? Да. То есть, нет. Сама выставка, конечно, закрыта, но у них вечером обсуждение. На секции.
Виктор. Он же не может говорить.
Mapи. А зачем ему говорить? Ему слушать надо. Что другие о нем скажут. Ладно, с ним я потом разберусь. Сколько я вам должна?
Виктор. Пока ничего. Я еще не закончил. У вас здесь все менять надо – и щиток, и проводку, и розетки.
Mapи. Да? Значит, вы еще придете?
Виктор. Завтра часов в пять вы будете?
Mapи. Да, я буду ждать вас. К сожалению, мужа в это время не будет, он к врачу должен.
Виктор. До завтра. (Уходит.)
Обе некоторое время смотрят ему вслед.
Жанна. Завтра что – вторник? Я не смогу в пять, я Сергея к врачу веду.
Mapи. Ну и веди.
Жанна. Да? Даже так? Ты уже, значит, не боишься? Я тебе уже не нужна? Я, похоже, даже мешаю? Прекрасно. А может, еще один укольчик сделаем – успокоительный?
Mapи (не сразу). А в нем что-то есть, правда? Я даже не спросила, как его зовут.
Жанна. Монтер. Монтер Монтерыч. Тебе этого мало?
Mapи. Он на профессора похож. И речь у него интеллигентная.
Жанна. Мари, ты опять? Отдохни.
Mapи. Жанна, почему ты такая недобрая?
Жанна. Я как раз очень добрая. И люблю тебя. И говорю все это только потому что добрая. Ты заслуживаешь иной судьбы. Мало тебе было лошадника твоего? Мало картежника? Тебе теперь монтер понадобился.
Mapи. Почему понадобился? Никто мне не понадобился. Я просто сказала, что в нем что-то есть. Сказать нельзя?
Жанна. А то я не знаю тебя. Этот блеск в глазах, эти фантазии. Этот Мишель твой.
Mapи. Сама мне его навязала.
Жанна. На пятнадцать минут. А ты его в биографию потащила.
Наверху что-то хлопнуло, вроде как ставня.
Что это?
Mapи. Это он. Он зовет меня. Мишель. Он вернулся и хочет есть. Его в очередной раз обругали, и никто не купил его «Весну».
Опять наверху хлопнула ставня.
Я иду, мой дорогой, иду! Твое лето, твое бабье лето… (Идет наверх.)
Жанна (смотря ей вслед). Мари, Мари…
Мари работает за мольбертом. Одета заметно лучше, чем вчера. Входит Жанна.
Mapи. Ты? Ты же сказала – сегодня не сможешь.
Жанна. А ты обрадовалась. Визит к врачу отменился. (Подходит к картине, смотрит.) Знаешь, Сергей тут как-то сказал, что мы с тобой коллеги.
Mapи. Да?
Жанна. Ты картины лечишь, а я людей.
Mapи. Но врач может стать профессором, даже академиком, а реставратор всю жизнь будет просто реставратором.
Жанна. Но ты же не всегда была реставратором. А как художник ты тоже можешь стать академиком. Живописи.
Mapи. Ага. Особенно после твоих уколов.
Жанна. Но это временно. (Кладет на стол аудиокассету.)
Mapи. Что это?
Жанна. То, что ты просила.
Mapи. «Битлы»? Ты прелесть.
Жанна. И там твоя эта… «Мишель».
Mapи. Ой, сейчас поставлю. Ты представляешь, сколько я ее не слышала?
Жанна. К сожалению, представляю. Мы ж ровесницы.
Mapи. Ничего подобного, я моложе.
Жанна. На год.
Mapи. В нашем возрасте год считается за три – как на Крайнем Севере. (Смотрит на часы.) А Сергей разве не ждет тебя?
Жанна. Так… Понятно… Вчера я еще нужна была, вчера ты была запуганная и одинокая, а сегодня ты уже вышла на боевую тропу; уже бьешь копытом… Не рано ли? Очевидно, ты решила, что твоя старая проводка произвела на него такое неизгладимое впечатление, что он ждет не дождется пяти часов, да? (Смотрит на Мари, пауза.) А может, он не любит старые проводки?
Mapи. Не хами.
Жанна
О проекте
О подписке