Часть первая
Путь власти

Глава первая
Младший сын, или Зловещая династия

В XI–XII веках Европой железной рукой правили владыки гордые и жестокие. Робкие, нерешительные, разборчивые в средствах люди встречались среди них крайне редко и задерживались на вершине власти, как правило, ненадолго. Одной из самых могущественных династий, вершивших тогда судьбы народов, по праву считалась Ингельгерингская, с начала X века обосновавшаяся в Анжу. Согласно преданиям, ее основателем был знатный франкский вельможа Ингельгер виконт д’Орлеан и д’Анже, чей взлет пришелся на времена короля Шарля II Лысого^[31].

Мрачная, терзаемая постоянными внутренними усобицами, анжуйская династия Ингельгерингов пользовалась зловещей славой из-за необоримого властолюбия ее членов. Считалось, что ее история скрывала ужасные тайны, о которых люди говорили неохотно. Они шепотом, с опаской пересказывали друг другу легенду, согласно которой среди предков графов Анжуйских числилась сама Мелюзина – коварный дух воды, обольстительная фея неземной красоты.

Это предание получило широкое распространение, в него верили самые образованные люди того времени. В их число попал знаменитый историк, хронист, географ и богослов Гералд Валлийский, известный нам также под именами Геральда Камбрийского, Гералта Кимро или Жиро де Барри, окрасивший родословную семьи исключительно в черные тона.

Была также некая графиня Анжуйская – поразительной красоты, но неизвестного происхождения, на которой граф женился исключительно из-за ее прелестей. В церковь она приходила редко и либо демонстрировала там мало набожности, либо же совсем ее не выказывала, никогда не задерживалась в церкви до канона мессы, но всегда уходила сразу после чтения Евангелия. В конце концов, однако, это было с удивлением замечено – как графом, так и другими. И вот когда она явилась в церковь и собиралась уже в свой обычный час удалиться, то увидела, что по приказу графа ее удерживают четыре воина. Немедленно сбросив покров, за который они ее держали, и оставив там двух своих маленьких сыновей, которые находились под правой стороной ее покрывала, она схватила за руки двух других, стоявших слева от нее, и на глазах у всех вылетела через высокое окно церкви. И так эту женщину, более прекрасную лицом, чем верой, унесшую с собой двух своих детей, больше никогда там не видели <…> «Нет ничего удивительного в том, что сыновья, происходящие из такой семьи, не останавливаются перед угрозами своим родителям и братьям; ибо все они произошли от дьявола и к дьяволу уйдут». Когда корень во всех отношениях настолько испорчен, как же побеги из него могут быть цветущими или добродетельными?^[32]

В поисках путей наращивания своего могущества Анжуйцы не пренебрегали ничем – ни династическими браками, ни сомнительными интригами, ни прямыми завоеваниями. С каждым десятилетием их владения расширялись, а богатства преумножались.

В самом начале XII века благодаря удачной женитьбе Фульк V Молодой граф Анжуйский стал также графом де Турень и дю Мэн. Ему наследовал сын Жоффруа V Красивый, носивший также прозвище Плантажене, давшее впоследствии имя английскому королевскому дому Плантагенетов^[33]. Сейчас сложно сказать, за что именно он его получил. По одной версии, это произошло из-за его привычки украшать шлем веткой дрока (лат. planta genista). Согласно другой, граф особенно любил охотиться по весне, когда земли Анжу покрывались живым золотом цветущего дрока. Третья говорила, что набожный Жоффруа имел обыкновение стегать себя прутьями дрока в качестве епитимьи. Четвертая пыталась как-то связать прозвище с названием деревушки Ле-Женест (фр. Le Genest), расположенной недалеко от Лаваля в Мэне.

Каким бы ни было на самом деле происхождение прозвища Жоффруа, женился он, как и его отец, весьма выгодно – на Мод Императрице, единственной дочери и наследнице Генри I Боклерка короля Англии и герцога Нормандского. Хотя претензии на трон островного королевства анжуйцу в силу сложившихся обстоятельств сразу реализовать не удалось, неоспоримое право на корону Англии перешло его потомкам. Зато с Нормандией вопрос был решен кардинальным образом. Не откладывая дела в долгий ящик, Жоффруа присоединил титул герцога Нормандского к пышному букету своих титулов силой оружия.

* * *

Анри д’Анжу, старший сын Жоффруа Красивого, продолжил семейную традицию по собиранию земель. Он сумел заключить невероятно удачный брачный союз, заполучив в жены наследницу обширного герцогства Аквитанского. Никто не мог тогда предположить, что именно эта женитьба повлечет за собой разрушительные последствия, которые в течение последующих трехсот лет будут сотрясать всю Европу. Но до поры до времени она казалась блестящей всем без исключения.

Отец невесты, Гийом X герцог Аквитанский происходил из древнего франкского рода Рамнульфидов, с IX века правившего землями, расположенными на юго-западе нынешней Франции и омываемыми волнами Бискайского залива. Он был сыном знаменитого крестоносца Гийома IX Трубадура и Филиппы, дочери графа Тулузского. В 1121 году Гийом X Аквитанский женился на Аэнор де Шательро, у них родились две дочери и сын, который умер в возрасте 4 лет.

Старшая девочка получила необычное имя Алиенора, а вовсе не Элеонора, как привычно называют ее англичане. Его принято расшифровывать как Алиа-Энора (лат. Alia Aenor), что означает «другая Энора». Она стала наследницей всех титулов и владений отца. А владения эти были поистине обширными. Герцоги Аквитанские правили в Пуату и Сентонже, были сеньорами графов д’Ангулем, де Ла-Марш, де Перигор и виконтов де Лимож. С середины XI века под их рукой находился богатый город Бордо, а также несколько графств и сеньорий, лежавших между устьем Гаронны и северными отрогами Пиренеев. Герцоги также пользовались номинальным сюзеренитетом над пограничными с Францией областями Берри и Овернь.

В 1237 году Гийом X отправился поклониться святыням Сантьяго-де-Компостела. На время своего отсутствия он передал опекунство над дочерью Луи VI Толстому королю Франции и поставил условием, чтобы тот нашел ей достойного мужа в случае, если он не вернется из паломничества. Герцог Аквитанский как в воду глядел: 9 апреля он скончался, едва достигнув цели своего путешествия.

Король Франции здраво рассудил, что самым достойным мужем для столь завидной невесты вполне может стать его собственный сын и наследник Луи VII Младший. Придя к такому выводу, опекун мешкать не стал, и уже 25 июля 1137 года в Бордо состоялась пышная свадьба. Вся знать Гаскони, Пуату и Сентонжа присутствовала на церемонии венчания, которую проводил Жоффруа дю Лору архиепископ Бордоский. По праву жены Луи стал герцогом Аквитанским, а всего семь дней спустя – еще и королем Франции, так как его отец Луи Толстый скончался от дизентерии.

Красота и ум жены-аквитанки совершенно покорили Луи, он влюбился в нее без памяти и позволял супруге делать все, что ей только могло взбрести в голову. А фантазий у молодой королевы хватало, ибо воспитана она была при шумном и веселом аквитанском дворе, где высоко чтились традиции трубадуров^[34]. Алиенора отличалась живым характером, свободомыслием и известной вольностью поведения, что весьма часто ставилось ей в укор. О ее романах ходило множество сплетен, правдивость которых, впрочем, ни в одном случае не была доказана.

К досаде Луи, семейная жизнь у молодых не задалась: ответных чувств в своей жене он пробудить не смог. Да и чем мог завоевать расположение столь прекрасной во всех отношениях дамы человек крайне набожный, аскетичный и весьма воздержанный в интимных отношениях? А Луи VII был именно таким, о чем красноречиво свидетельствует рассказ Гералда Валлийского.

Как-то король тяжело заболел. Собравшиеся у его ложа лекари единогласно пришли к выводу, что недуг вызван долгим половым воздержанием. Поскольку королева в этот момент находилась очень далеко, то консилиум в присутствии епископа, аббатов, приоров и многих людей, известных своей благочестивостью, предложил лечение, сообразное с причиной болезни.

Привести все же какую-либо девушку, чтобы та явилась лекарством, и вернуть его к жизни. Когда епископ и все присутствующие предложили это королю, взяв на себя всю ответственность, гарантировав отпущение грехов и заступничество перед Господом, благой сей муж ответствовал: «Если нет другого лекарства от моей болезни, пусть свершится надо мной Господня воля, ибо лучше умереть непорочным, чем жить прелюбодеем». И таким образом, отдав себя на милость Господа, который не оставляет уповающих на Него, он вскоре выздоровел и божественным даром как лекарством злую болезнь превозмог^[35].

Разительная несхожесть темпераментов мужа и жены не позволяла им жить в мире и в ладу. Поговаривали, что как-то в порыве гнева Алиенора произнесла убийственную фразу: «Я вышла замуж за монаха, а не за короля»^[36]. Эта резкая характеристика дает понять, сколь велико разочарование семейной жизнью было и с ее стороны.

* * *

В 1145 году пределов Европы достигли шокирующие новости из Святой земли. Под натиском сельджуков, которых вел деятельный и решительный Имад ад-Дин Занги атабек Мосула и Алеппо, пала Эдесса. Это известие повергло в ужас весь христианский мир и вызвало резкий всплеск антимусульманских настроений. Папа Евгений III и пламенный проповедник Бернар из Фонтена аббат Клервоский^[37] призывали к крестовому походу^[38].

При таком накале всеобщего энтузиазма крайне набожный, хотя совершенно не воинственный, Луи VII не мог оставаться в стороне. Волей-неволей ему пришлось примкнуть ко Второму крестовому походу. Вместе с ним в Палестину отправилась и Алиенора, что стало последним шагом, который привел неудачный брак к краху.

Столь необычное решение королевы Франции послужило пищей для очередной порции пикантных слухов, не очень-то для нее комплиментарных. Молва приписала Алиеноре интрижку с ее собственным дядей Раймундом де Пуатье князем Антиохии. Скорее всего, за этими сплетнями ровным счетом ничего не стояло, поскольку даже ревнивый супруг не выдвигал ни тогда, ни впоследствии никаких обвинений в адрес жены. Однако сложно отрицать тот факт, что между Алиенорой и Раймундом установились весьма тесные отношения, пусть и без оттенка эротизма. Хитроумный князь Антиохии пытался через королеву Франции перенацелить усилия крестоносцев к собственному благу и завоевать с их помощью соседнее Алеппо, находившееся под властью сельджукской династии Зангидов.

Планы Раймунда потерпели неудачу, да и весь Второй крестовый поход окончился провалом. В середине ноября 1149 года Луи VII с женой вернулись в Париж. Король со всей наглядностью продемонстрировал свою ничтожность как на военном, так и на дипломатическом поприще. Это окончательно отвратило от него Алиенору, и перспектива развода встала перед супругами в полный рост.

Несовместимость характеров, равно как и сплетни, продолжавшие преследовать королеву, никоим образом не могли послужить основанием для расторжения семейных уз. Церковь не признавала подобных несерьезных аргументов – даже после адюльтера супруги оставались женатыми перед лицом Господа. Политические и экономические интересы самого Луи VII также настоятельно требовали сохранения брака: будучи женатым на герцогине Аквитанской, король Франции, безусловно, являлся самым влиятельным правителем Европы.

Однако же существовала еще одна весьма весомая причина, настоятельно подталкивавшая Луи VII к расставанию с женой – у венценосной четы не было наследников мужского пола. За 14 лет совместной жизни Алиенора родила только двух девочек – Мари и Аликс. Между тем суровая реальность тех времен была такова, что удержать бразды правления страной особе женского пола, даже наделенной всеми необходимыми для того качествами, было практически невозможно.

Наглядным свидетельством тому служили события в Англии, где Мод Императрица, дочь и законная наследница короля Генри I Боклерка, напрягала все силы в борьбе со своим дальним родственником Этьеном де Блуа, объявившим себя королем Стивеном Блуаским. Неизвестно каким ветром занесенный на трон Англии, третий сын одной из теток Мод Императрицы получил поддержку немалой части английской знати, которая предпочла мужчину с сомнительными правами женщине, пусть даже обладавшей правами неоспоримыми.

Луи VII видел, что для обеспечения твердой преемственности королевской власти в рамках династии Капетингов ему позарез был нужен сын. В 1152 году супруги решились наконец на развод. Папа Евгений III и Бернар из Фонтена аббат Клервоский, обладавший колоссальным авторитетом как в церковных, так и в светских кругах, одобрили этот шаг. Церковный совет в Божанси, состоявший из Юга де Туси архиепископа Санского, Самсона де Мовуазена архиепископа Реймского, Жоффруа дю Лору архиепископа Бордоского и Юга д’Амьена архиепископа Руанского под предлогом кровного родства в четвертой степени расторг брак 21 марта 1152 года.

На освободившуюся руку богатой красавицы сразу же объявилось множество претендентов во главе со столь знатными сеньорами, как Тибо V Добрый граф де Блуа и Жоффруа VI д’Анжу. Они пытались заполучить вожделенную добычу, совершенно не стесняясь в средствах, и были даже готовы похитить ее силой. Однако Алиеноре повезло избегнуть их лап и добраться в целости и сохранности до Пуатье. Оттуда она отправила посольство к Анри герцогу Нормандскому и графу Анжуйскому – старшему брату неудачливого жениха Жоффруа VI – и без излишнего жеманства согласилась отдать ему свою руку и сердце.

Завороженный перспективой столь блестящего союза, Анри приказал немедленно готовиться к свадьбе. Церемония состоялась на Троицу 18 мая 1152 года и была весьма скромной, без излишней помпезности. Невесте к тому времени исполнилось уже 30 лет, а жених только-только отметил свое 19-летие.

Король Франции пришел в ярость. По какой-то причине он надеялся, что даже после развода сохранит власть над обширными владениями бывшей супруги, и впоследствии они отойдут по наследству их общим дочерям. Луи VII требовал, чтобы его продолжали именовать герцогом Аквитанским, и считал себя законным опекуном бывшей супруги. Однако не таков был Анри граф Анжуйский, чтобы выпустить из рук доставшиеся ему земли, занимавшие примерно треть территории современной Франции. Алиенора также не собиралась терпеть ни малейших попыток посягательства на свое родовое имущество со стороны нелюбимого бывшего мужа.

Поэтому Луи VII, упустившему выпавший на его долю счастливый шанс, не оставалось ничего другого, как объявить войну графу Анжуйскому. Король Франции обвинил своего вассала в том, что тот женился без разрешения сюзерена, и напал на герцогство Нормандское. Однако в этой кампании он преуспел не более, чем в крестовом походе. В конце концов его свалила лихорадка, и военные действия сами по себе заглохли.

* * *

Прошло два года с момента объединения владений Анжуйской и Аквитанской династий, и вот в Дуврском приорстве скончался король Стивен Блуаский. Согласно Уоллингфордскому договору, заключенному им при жизни с Мод Императрицей, права наследования английской короны переходили теперь пусть не к ней лично, но к ее потомству. Таким образом, 19 декабря 1154 года Анри граф Анжуйский, старший сын Императрицы, был коронован в Вестминстерском аббатстве Тибо дю Беком архиепископом Кентерберийским как Генри II Английский.

Теперь уже не Луи VII Французский, а Генри II Английский стал самым влиятельным и могущественным королем Европы. В отличие от своего номинального сюзерена, он отнюдь не был монахом ни в личной, ни в общественной жизни. Современники видели в нем великого правителя, способного сокрушать соперников силой или обводить их вокруг пальца хитростью. Крепкий телом, умный, проницательный и образованный, Генри II мог поддержать разговор хоть на французском, хоть на латыни, не боялся ступать в споры и умел отстаивать свое мнение. Он обожал охоту, но не выставлял свою страсть напоказ. Напротив, по большей части его видели вовсе не в простой охотничьей одежде, а в роскошной мантии – за что король и получил свое прозвище Короткая Мантия.

Его власть распространялась на необъятные территории, простиравшиеся от шотландской границы на севере до Пиренеев на юге. В подвластные ему земли входили королевство Англия, герцогство Нормандское, герцогство Аквитанское со всеми подчиненными ему сеньориями, а также три графства – Анжуйское, Мэнское и Туреньское, для удобства именуемые Большим Анжу.

Подданные Генри II говорили на разных языках. На севере в ходу были английский и нормандский. Обитатели Большого Анжу и Пуату общались на французском диалекте langue d’oïl. В Сентонже и далее к югу звучал провансальский или окситанский langue d’oс – прекрасный язык трубадуров. На самом юге говорили на баскском языке, которого не понимал никто, кроме его непосредственных носителей. Среди басков большой популярностью пользовалась древняя легенда, рассказывавшая о том, как дьявол решил выучить баскское наречие, чтобы легче завоевывать души местных жителей и затем обрекать их на адские мучения. Семь лет враг рода человеческого учил этот язык, но смог запомнить только два слова – bai (да) и ez (нет), да и те вскоре позабыл.

Этот разношерстный набор земель, населенных разноязычными людьми, воспитанными в разных культурных и политических традициях, был создан исключительно благодаря счастливому сочетанию капризов генеалогии, причуд феодальных обычаев и торжества военной силы. Он перманентно находился на грани распада и грозил расползтись по швам как лоскутное одеяло. Сохранить его целостность могла лишь твердая рука единого правителя, которому требовалось прилагать для этого немало сил и энергии. Генри II постоянно разъезжал по своим обширным владениям, внезапно появляясь в самых отдаленных их частях. В народе ходили слухи, что король умеет летать, но на самом деле он почти не слезал с коня, из-за чего на ногах у него нередко образовывались болезненные язвы.

Конгломерат практически ничем не связанных между собой территорий, власть над которым волей судеб получил Генри II, спустя века многие ученые стали называть Анжуйской империей. Конечно, у этого термина есть некоторые изъяны, поскольку он не в полной мере соответствует специфике обозначаемого им явления. Да и владыки этого образования формально никогда не носили императорского титула.

Тем не менее предложенное в качестве альтернативы неуклюжее название Территория Плантагенетов (фр. Espace Plantagenet) кажется еще более некорректным. Во-первых, оно совершенно лишено какой-либо политической и социальной смысловой нагрузки; во-вторых, не отвечает принципу историчности. Династия Плантагенетов получила свое название только в XV веке, а к тому времени анжуйское квазигосударство уже давно прекратило свое существование. Поэтому за неимением более точного определения и для удобства понимания мы будем называть земли, которыми правили Генри II и его сыновья, Анжуйской империей.

* * *