Глава 3

Целый день Генри был занят на станции Роджера, который что-то начудил с сальниками, и те вместо выпуска отработанных газов стали работать на впуск. И чёрт бы с ней, со станцией, её можно заморозить, лишив Роджера премии, благо дублирующая находится совсем рядом. Главное, поломки не были предусмотрены программой дистанционного управления, которую придумал Генри, и поэтому, несмотря на должность, ему пришлось самому заниматься её наладкой. Он так старался показать полезность программы, так хотел, чтобы её приняли за основу, и вот такие мелкие неприятности могли всё разрушить. Власти консервативны по своей природе, и ждут только случая найти какую-нибудь проблему в новой технологии, чтобы после отвергнуть. Но Генри всю жизнь работал над этим проектом и не мог допустить одной случайной оплошности, которая могла бы разрушить всё. Он даже не стал отчитывать Роджера, который обязан проверять новые сальники, прежде чем устанавливать их в систему. Тот оказался так напуган личным участием шефа, что просто в этом не нуждался. Генри был уверен, что Роджер неплохой работник, и теперь будет с параноидальным вниманием проверять оборудование. В каком-то смысле участие начальника в ремонте рядовой станции пришлось очень даже кстати. Быстро на базе нашлась замена бракованным деталям, а загаженные внешним воздухом фильтры были без вопросов утилизированы и заменены на свежие. И все же вся эта работа отняла много времени. Так много, что когда его пригласил к себе Дон и спросил про новенькую, Генри понял, что даже не удосужился с ней познакомиться. К счастью, женщина ещё не покинула рабочее место, и Генри попросил Тину немедленно разыскать её и пригласить в его кабинет.

Без четверти шесть в кабинете Генри появилась белокурая девушка, высокая, с тонкой талией и светлой кожей. Её лицо можно было бы назвать красивым, если б не хмурый взгляд человека, который много всего видел, а может, и пережил. В своём захламленном кабинете Генри с трудом откопал в груде вещей стул, чтобы её посадить. Сам он устроился на свободном от архивов клочке дивана с личным делом нового сотрудника в руках.

– Ольга Ще́дрина, – проговорил Генри, указывая на стул.

– Щедрина́, – поправила девушка, присаживаясь. – Это русская фамилия, ударение на последнем слоге. Можете ко мне обращаться просто по имени.

– Что же, Ольга, – хмурясь, проговорил Генри, – Вы ко мне тоже можете обращаться просто – мистер Вотч.

Он решил сразу продемонстрировать дистанцию новому сотруднику. И хоть это и обычная практика для него, в данном случае Генри чувствовал себя свиньёй. Он знал, что перед ним стоит будущая жертва скорого увольнения, к которой он заранее пытается испытывать неприязнь, чтобы не чувствовать свою вину. Не то чтобы Генри был уж очень щепетилен в вопросах человечности, но несправедливость не любил, тем более преднамеренную, жестокую, неотвратимую.

– Вы ранее работали инженером? – спросил Генри, хотя знал, что работала, – это было в деле.

– Да, работала, – коротко ответила Ольга. Она видела, что не по душе начальнику, поэтому старалась быть лаконичной, чтобы не вызывать лишнего раздражения.

– Не замужем, детей нет, – читал Генри дело, – тридцать пять лет. Не планируете завести семью?

– В наше время, – спокойно ответила Ольга, – семья – это роскошь. У меня есть друг, но он мне не мешает строить жизнь. А рожать детей, когда вокруг такое творится, я считаю, в высшей степени эгоистично.

– Ясно, – раздражённо выдохнул Генри. Карьеристов он не любил, так же, как и рассуждения на тему своевременности семьи. Ему всегда казалось, что семью нельзя уложить в жизненный план. Дети, любимый человек – это дар, который ты получаешь вне зависимости от политической обстановки и социального положения. Конечно, от него можно отказаться, но тогда ты просто останешься наедине с этим ужасом.

– Давайте начистоту, – улыбнулась Ольга, и Генри отметил, что улыбка ей идёт, – я вам не нравлюсь. Я не знаю почему, но это и не важно.

Генри удивлённо поднял бровь.

– Насколько я смогла понять из разговоров с будущими коллегами, – продолжила Ольга, – Вы человек работы. Вам важно, чтобы система работала как часы. Пренебрегая условностями, Вы лично участвуете в процессе, а судя по Вашему кабинету, не торопитесь почивать на лаврах. Мне это нравится. Я тоже человек дела. Более того, я опытный инженер и исполнительный работник, в чём Вы скоро сможете убедиться. Даже при Вашей самоотверженности охватить весь фронт одному человеку невозможно. Генералу нужны полковники, а полковникам – капитаны. Я могу стать Вашим капитаном и полковником, а Вы сможете заняться стратегическими и, может, более важными вещами, соответствующими Вашему рангу.

«Чёрт, – подумал Генри, – а ведь она мне начинает нравиться». Вслух же он сказал следующее:

– Моё положение – не Ваша забота. Я долго работаю в этой системе и привык следить за всем и за всеми. Именно поэтому так долго держусь на плаву не в самой спокойной гавани. Вы же понимаете, что это стратегически важный объект?

– Если Вы о моей благонадёжности, – поняла по-своему Ольга, – то меня проверяли больше месяца.

– Не существует проверок на безалаберность и безответственность, – отрезал Генри. – Вы можете быть сколь угодно политически правильных взглядов, это не отменяет того факта, что Вы не сумеете всё испортить по халатности или самонадеянности. Впрочем, и Вашу компетентность надо ещё проверить на месте. Чем я и займусь в ближайшее время. И поверьте, если обнаружу хотя бы намёк на Вашу несостоятельность как инженера – уволю в ту же секунду.

– Я могу работать и на более низкой должности, – испуганно проговорила Ольга.

– На более низких должностях вакансий нет, – твёрдо заявил Генри. – Они все давно уже заняты честными, годами проверенными, надёжными работягами, ни одним из которых я не намерен жертвовать ради Вашего трудоустройства.

– Послушайте, – Ольга решила перейти в наступление, – насколько я понимаю, меня уже взяли на работу. И эти люди повыше Вас рангом и возможностями. Не думаю, что от Вас так много зависит в этом вопросе. Не лучше ли нам быстрее найти общий язык, раз уж всё равно ничего нельзя сделать.

– Ошибаетесь, – Генри впервые позволил себе улыбку – он был рад этой грубости, так ему становилось проще думать о будущем решении, – нанять Вас могут и старшие товарищи, а вот уволить могу только я. Даже мой шеф и тот на кадровую политику влияет опосредованно, а вот я наделён не только ответственностью, но возможностями управлять людьми так, как посчитаю нужным. Там, – Генри ткнул пальцем в потолок, – людям тяжело запомнить все имена рабочих, но тех, от кого зависит их шкура, они знают в лицо. И вот меня они знают, как слесаря, после которого трубы не текут, или врача, который умеет справиться с болезнью. Какая бы политическая конъюнктура не главенствовала, какие-то вещи должны оставаться неизменными, тем более, если от них зависит твоя жизнь.

После знакомства с Ольгой Генри понял, что зря боялся. Он легко её уволит, силы на это есть. Добираясь до своего дома, он даже усмехнулся тем мыслям, что предшествовали этому разговору. Подумать только, он ещё в себе сомневался. Ну и что, что она пришлая, все они были не коренными, именно поэтому конкуренция в этой среде – справедлива. Будь на его месте какой-нибудь богатенький отпрыск, это выглядело бы иначе, но Генри сам прошёл этот путь и никому поблажек не даст.

Подходя к своей двери, Генри уже предвкушал отдых от трудного и нервного дня. Всё-таки дом, даже если он и нелюбимый, остаётся домом. Человек, как улитка, которая не может без своей раковины и поэтому повсюду таскает с собой желание иметь дом. Однако текущий вечер преподнёс Генри ещё один сюрприз. На ступеньках подъезда, перед его квартирой сидел Марк.

– Чего тебе здесь надо? – раздражённо спросил Генри, обходя мальчика стороной.

– Мистер Генри, – Марк вскочил, преграждая старику дорогу, – мне очень нужно с Вами поговорить.

– У меня нет времени на мальчишеские бредни, – проворчал Генри, – дай мне пройти.

– Я всего на минуточку, – взмолился Марк, сторонясь, чтобы пропустить Генри.

– Чего тебе? Ты хоть знаешь, что значит целый день вкалывать на работе? У меня есть всего несколько часов, чтобы отдохнуть, поспать и завтра снова заниматься чужими проблемами.

– Я знаю, – мрачно ответил Марк, – я просто хотел Вам кое-что предложить.

Генри мрачно посмотрел на мальчишку. А ведь он действительно знает, что значит работа. Дети из районов низкого неба начинают работать, едва им исполнится десять. В основном, конечно, это мелкая бытовая работа: принести-унести, подключить-отключить, забраться на крышу, чтобы прочистить вентиляцию, спуститься в подвал, чтобы перекрыть трубы. Но бывала работа и довольно суровая, вроде разгрузки-погрузки, или на плавильне. Никто не следил за их безопасностью, поэтому детишки часто травмировались. Те, что поумнее, вовремя смекали что к чему и старались найти работу мозгами, некоторые становились шифтерами, а другие – мальчиками на посылках в крупных корпорациях. Впрочем, это должно ещё было повезти.

– Ладно, – сжалился Генри. – Чего ты там хотел?

– Дело в том, мистер Генри, – скороговоркой стал говорить Марк, – что нам необходимы две лопасти для винта квадрокоптера. Мы проводим эксперимент, и нам нужно…

– Знаю я, что вам нужно, – прервал его Генри, усмехнувшись. – Хотите подключиться к сети, а ваш самолёт накрылся. Только с чего ты взял, что у меня есть эти лопасти?

– Мне кажется, – Марк опустил голову, понимая, что старик точно знает, откуда ему известно о наличии лопастей, – что они у Вас должны быть.

– Потому что ты их видел на складе, – прорычал Генри.

Марк ничего не ответил.

– И ты, – продолжил Генри, – мелкий воришка, имеешь наглость у меня что-то просить!

– Мы же заплатим…

– Пошёл вон, щенок! – закричал Генри. – Чтобы духу твоего здесь не было. А не то я приду к тебе домой и расскажу твоему отцу – честному работяге, чем его сын занимается.

– Пожалуйста, мистер Генри, не надо…

– Пошёл отсюда!

Марк пулей вылетел из подъезда.

Генри зашёл домой и включил свет. Конечно, он не собирался никуда идти и ничего рассказывать, чтобы проучить мальчишку, у Генри были дела поважнее.

Он быстро подошёл к столу, установил планшет на подставку и запустил программу. Уже давно Генри приучил себя держать пчёлок-шпионок заряженными, чтобы в любой момент ими можно было воспользоваться. И сегодня он очень торопился, когда Ольга ушла из его кабинета, он переписал из личного дела её адрес и нашёл дом на карте.

Поселили перспективного инженера неплохо, это был ещё не центр, но уже и не бедный квартал. Такие дома обычно занимали высшие служащие и люди из среднего класса. Пробраться пчёлке в такой дом несложно, однако, существовала другая проблема и связана она именно с расположением объекта. Генри не держал пчёлок дома. Использование скрытной техники было незаконно на всей территории Мегаполиса, и найдись подобная аппаратура в его доме, Генри ждало бы увольнение, а возможно, даже тюрьма. Поэтому своих пчёл он держал удалённо, в укрытиях, из которых шпионы могли спокойно вылетать и возвращаться в безопасность. На этих точках были установлены зарядки, так что физически контактировать с запрещённой техникой вовсе не приходилось. Однако был в этой схеме один просчёт – заряд пчёл был ограничен, а транспортировка до объекта тратила много необходимой энергии. Именно поэтому основные точки вылета располагались в центре, где находились все важные объекты для слежки, но некоторые в районах низкого неба – там, где жил Генри. А вот точек в том районе, где поселили Ольгу, не было. Он никогда не думал, что будет следить за кем-то его уровня. Впрочем, можно было попробовать использовать ближайших к дому Ольги пчёл, чтобы пусть и ненадолго заглянуть в её жизнь за занавесками.

Одна подходящая пчёлка нашлась в центре. Конечно, её перелёт туда и обратно потратит большую часть энергии, но минут на сорок слежки её должно хватить. Генри запустил программу, и на экране его планшета появилось изображение с камеры-шпиона. Генри положил руку на клавиатуру и дистанционно привёл в движение микроскопические двигатели. Это было похоже на игру – где надо, управлять нарисованным самолётом, с той лишь разницей, что дополнительных попыток у шпиона нет. Кроме того, во время движения самолётик всё время должен оставаться незамеченным, что делало процесс управления интереснее, но гораздо напряжённее. В квартиру Ольги пчёлка-шпион проникла через вентиляцию – самый простой и знакомый Генри путь. И скоро на экране планшета появилось изображение комнаты.

Это было обычное казённое жилье, с простой, но функциональной мебелью. Одна большая комната с окном во всю стену, плотно заставленная стилистическими трансформерами, всё здесь куда-то убиралось и откуда-то доставалось. Кровать поднималась из пола, стол выезжал из стены. Но у Ольги вся мебель была в рабочем положении. Сидя на анатомически правильном стуле за удобно регулируемым по высоте столом, она изучала на проекционном экране схемы вентиляции. Генри их сразу узнал, это были схемы южного крыла, следить за которым прикрепили Ольгу. Пчёлка-шпион, повинуясь его воле, подлетела поближе к экрану.

– Интересно, – вслух произнёс Генри.

Его удивило не то, что Ольга изучала схемы, а то, как она это делала. Увеличивая изображение разных участков, она пристально рассматривала детали, что-то помечая на своём планшете. Собственно, Генри смутило не это, а сами изучаемые объекты. Он знал, что простого работника вряд ли могут заинтересовать эти места на схеме.

Вдруг Ольга замерла, словно что-то услышала или почувствовала. Её спина стала чуть прямее, плечи развернулись.

– Чёрт! – выругался Генри.

Похоже, девушка услышала пчёлку, хоть двигатели той были практически бесшумны. Возможно, Генри, увлёкшись, позволил шпиону подлететь слишком близко.

Однако Ольга не стала крутить головой, выискивая наблюдателя, она снова расслабила плечи, потёрла ладонью шею чуть ниже затылка, так, словно та затекла, откинула голову, сделав ей круговое движение, и затем развела руки в стороны, потягиваясь.

Генри, замерев у экрана планшета, продолжал смотреть за её движениями.

Ольга тряхнула головой, будто отгоняя тяжёлые мысли, и встала со стула. Проекционный экран свернулся, стол уехал в стенной паз, стул сложился до уровня пола. Она произнесла короткое: «душ», и из потолка выехал прозрачный короб, образуя душевую кабину. Ольга медленно стянула через голову кофту, расстегнула штаны.

Генри отпрянул от экрана. В его планах совсем не было наблюдать за одинокой девушкой. Его интерес лежал в другой плоскости. Он и представить не мог, что станет свидетелем столь интимных подробностей личной жизни. Очевидно, что дальнейшее наблюдение за девушкой стало бессмысленным. И всё же он продолжал смотреть.

Ольга стянула штаны – инженерный удобный покрой, оставшись в нижнем белье, которое больше бы подошло для свиданий, нежели для работы, а скоро осталась и без него.

Генри не мог отвести взгляда от её точёной фигуры: сильных и тонких рук, плоского живота, небольшой, но изящной груди, упругих ягодиц, длинных и стройных ног. Вода стекала с её светлых волос, делая их темнее, пробегая струями по светлой коже. Ольга ленивыми, уверенными движениями водила руками по красивому телу, нежась под тёплой негой воды. Прозрачный куб заволокло паром, скрыв Ольгу своим белёсым пологом.

– Дьявол! – выругался Генри, посмотрев наконец на показатель заряда.

Запаса энергии оставалось едва ли на обратный путь шпиону. Генри немедленно направил пчёлку вон из квартиры Ольги. Последние сотни метров шпион летел на нулевом заряде, и, казалось, вот-вот потеряет сигнал. К счастью для Генри, энергии пчёлки хватило, чтобы вернуться к точке дислокации. Нервно потея, он откинулся на стуле и выключил планшет.

Что это было? Почему он продолжил слежку, когда очевидно ничего нового он бы уже не узнал? И что это за ощущение в теле? И почему так стучит сердце и пульсирует в висках?

Генри провёл ладонью по лицу, затем встал и подошёл к умывальнику. Холодная вода принесла облегчение и вернула пульс на место. Теперь он мог снова здраво рассуждать. Как и прежде, после трудного дня, он принял душ, лёг на кровать, погладил корешок детской книги и выключил свет. Сегодня ни о чём он думать не будет, оставив анализ своему бессознательному гению. А сейчас он уснёт и не вспомнит о красивой девушке в душе.

У Генри не было женщины сорок лет.