– Вы никогда не жили в идеальном мире, орки мои, и не особенно к нему стремились. Вы предпочитаете рвать наш единый, общий мир на миллиарды маленьких и, как вам кажется, «идеальных», и каждый из вас старается откусить от гигантского полотна столько, сколько в состоянии откусить, не задумываясь ни над тем, сможет ли он столько проглотить, ни над тем, что каждый из вас – всего лишь часть общего, грандиозного, целого… Вы рвете ткань бытия, чтобы слепить из нее уютную норку и спрятаться в нее, подобно суслику, оставляя огромное поле тому, кому оно действительно нужно, и постепенно перестаете видеть что-либо дальше стенок своей маленькой норки. И я хочу спросить, орки: что для вас идеальный мир? Комфортабельный дом там, где ваша душа отдыхает: у моря или в горах? Возможность не думать о деньгах? Возможность кичиться своими деньгами, наслаждаясь демонстрацией богатства? Всегда оставаться сильным и здоровым? Услышав сочетание «идеальный мир», каждый из вас начинает думать о себе, о том, чего не хватает, о том, чего бы хотел добиться. Я не считаю, что это плохо, орки, в желании сделать свою жизнь лучше нет ничего противоестественного. Я рассказываю, почему вы никогда не жили в идеальном мире.
Этот человек не был блогером, не зарабатывал на выкладываемых роликах и редко выходил в сеть, но его выступлений ждали с таким интересом, который не снился топовым персонажам сети. Одни пытались расшифровать тайный смысл посланий Орка. Другие искали в них Откровение. Но большинство просто слушало человека, о котором ходило бесчисленное множество легенд. Люди слушали и примеряли его слова на себя. И многие не смотрели на монитор, потому что Орк всегда прятался в сумраке, говорил, сидя в полутемной студии, и несмотря на приложенные спецслужбами усилия, несмотря на то что каждая запись была разложена на байты и прошла через все существующие системы восстановления изображения, в том числе основанные на применении искусственного интеллекта, несмотря на это, никому так и не удалось восстановить лицо Орка.
Он этого не хотел.
– Но что есть идеал, орки? Если отвлечься от ваших личных запросов, если предположить, что каждый получил свою комфортабельную норку и успокоился, – каким вы хотите видеть окружающий мир? Что бы вы в нем изменили? Хотите ли вы что-нибудь менять? Что именно? Остановить все идущие войны? Накормить всех страждущих? Обеспечить безусловным базовым доходом всех жителей Земли, позволив не думать о добыче хлеба насущного? Но что дальше, орки? Как вы будете жить в новом мире? Кто начал войны? Кому сейчас не плевать на неравенство? Кто из вас станет отнимать у слабаков их безусловный базовый доход? – Орк щелкнул зажигалкой, раскуривая самокрутку, но режиссер трансляции вовремя сменил картинку, показав язычок огня, вцепившийся в сигарету, и не позволив зрителям увидеть на мгновение осветившееся лицо. – Вы знаете, что так будет, орки, вы никогда не жили в идеальном мире, потому что идеал противоречит вашей природе: потребует либо много усилий, либо измениться самому. Ни то ни другое не в ваших правилах, но главное заключается в том, что идеал уничтожит вашу основную мотивацию: ведь тот, у кого все есть, никуда не стремится. А я хочу стремиться, орки, хочу увидеть, как этот гребаный мир станет другим…
Никто не знал, кто такой Орк. Говорили, что он остановил войну в Европе. Говорили, что он развязал войну в Европе. Говорили, что он взял под контроль глобальный оборот наркотиков, и еще говорили, что не отпускает торговцев наркотиками живыми, топит их суда и сбивает самолеты. Все знали, что Орк наводнил мировой рынок дешевыми многоразовыми «гильзами», за что его возненавидели власти, изрядно потерявшие на пошлинах. Но при этом Орк до сих пор не был арестован или убит и продолжал выходить в сеть с обращениями, которые многие называли размышлениями.
– Я искренне верил, что новые технологии придадут миру импульс невиданной силы и цивилизация помчится не просто вперед, но в будущее. Мир изменился, но то, что я вижу вокруг, мне не нравится. Я верил, что невероятные перспективы заставят позабыть привычную мерзость, но оказался слишком романтичным. Вы не поняли, что однажды утром проснулись в совершенно другом обществе, в цивилизации следующего исторического порядка. Никто из вас не понял. Вы решили, что новые технологии – это инструмент для удовлетворения старых амбиций, но это не так. Новые технологии изменили не только мир, но и будущее, и требуют иных устремлений. Вы этого не поняли, но я помогу вам осознать новую реальность. Всем вам. Потому что я не собираюсь отказываться от мечты.
Из выступлений Бенджамина «Орка» Орсона
Чайна-таун
Манхэттен, Нью-Йорк
США
– В сегодняшнем докладе WHO[2] официально подтверждена отмеченная еще месяц назад динамика снижения числа заболевших некрозом Помпео, что позволит с некой долей уверенности говорить о том, что пандемия заканчивается…
– Ага, заканчивается, как же! – нахраписто перебил диктора Бентли. – Просто здоровых становится меньше, вот и снижается число заболевших. А процент остается прежним.
– Вы уверены? – вежливо осведомился Хаожень. Несмотря на то что его лицо защищал облегченный респиратор – таковы были требования Департамента здравоохранения, – голос китайца звучал четко: новые модели были не только надежны, но и удобны.
– У меня есть друзья в полиции, они врать не станут, – самодовольно ответил Бентли. – Говорят, дерьма меньше не стало, некроз как лупил, так и лупит. И смертей полно: кто-то сознание от боли теряет и больше не очухивается, кого-то в походе накрывает, откуда до врачей не добраться… А все эти гребаные «тенденции» придумывают, чтобы нас успокоить, мол, вакцина работает, скоро Помпео уйдет.
– А он не уходит?
– Нет.
– Что же делать? – растерялся китаец.
– Жить… – ответил Бентли и замолчал, уставившись в коммуникатор.
Выпуск новостей закончился, и сейчас на большом настенном мониторе царило бескрайнее небо. Нежно-голубое, с большими пушистыми облаками, оно притягивало взгляд, манило, нашептывая: «Ты можешь!» И картинка с камеры, плавно скользящей по великому простору, подтверждала: «Ты можешь!» Камера была установлена на шлеме пилота пингер-дрона, и когда картинка поменялась и в кадре появился он – летящий по бескрайнему небу, зазвучал проникновенный голос диктора:
– Наступит день – и чтобы посмотреть на небо, вам потребуется опустить взгляд вниз… Пингер-дрон «Double Wright» – ваш проводник в бесконечность.
На мониторе появился улыбающийся пилот, за спиной которого бесшумно работали двигатели управляемого через maNika дрона. Пилот лихо заложил «бочку», и Бентли отвернулся.
– Поправь мне маску.
– Конечно, – Хаожень выполнил просьбу, больше похожую на приказ, и вернулся к монитору робохирурга, прищурившись на появившееся сообщение. И зачем-то спросил:
– Тоже повелись на рекламу?
Однако понимания вопрос не вызвал.
– Что не так? – хмуро спросил Бентли. Он лежал на животе, его тело находилось внутри прямоугольного робохирурга, тончайшие инструменты которого уже вгрызлись в органы Бентли, как естественные, так и приобретенные, но сам он оставался в полном сознании. И не изменял мерзкому характеру. – Почему спросил?
– Просто поинтересовался, – пожал плечами китаец. – Пошутить хотел.
Бентли был самым известным сутенером FN23, контролировал весь Южный Бруклин, отличался вспыльчивым нравом, и держаться с ним следовало осторожно. Даже китайцу из Чайна-тауна.
– Извините.
– Пошутить… – Бентли медленно покрутил бритой башкой. Могло показаться, что он разминает шею, но в действительности вращение головой осталось единственным доступным ему жестом, поскольку находящееся внутри робохирурга тело было надежно закреплено. Он помолчал и неожиданно признался:
– Да.
Чем изрядно удивил Хаоженя, ожидавшего от несдержанного сутенера очередного потока ругательств.
– Что?
– Неужели ты никогда не хотел летать?
Вопрос привел китайца в полное замешательство.
– Я… – Ли поразмыслил. – Я еще не пингер[3], мистер Бентли.
– Я спрашивал о желании летать, а не о способе. Неужели не мечтал?
– Мечтал, – выдавил Хаожень, мысленно признаваясь, что сутенер его уделал.
– Почему?
– Потому что в полете чувствуешь себя свободным! – выпалил китаец. А потом смутился и добавил: – Наверное.
Потому что все его знания о полетах были почерпнуты исключительно из снов. Но даже в снах случается познать истину.
– Лучше не скажешь, – очень тихо ответил Бентли. – Вот я и решил испытать это чувство.
– Полета?
Сутенер повернул голову к Ли, помолчал и тяжело ответил:
– Ты знаешь какое.
Хаожень кивнул, вытер пот и вернулся к делам:
– Обследование завершено, мистер Бентли, показатели прочности в норме и позволяют установить дрон-разъемы без дополнительного усиления скелета…
– Естественно, – подал голос Бентли. – Я на костяк бабла не пожалел.
Под этими словами Ли мог подписаться, поскольку сутенер обращался к нему не первый раз, и китаец хорошо изучил состояние клиента.
Некроз Помпео сжег таз Бентли, ударил в один из самых опасных узлов, но сутенер выкарабкался: два месяца провалялся в госпитале, поменял по государственной страховке таз, за свой счет – ноги, усилил руки и позвоночник, потратив на дополнительные операции небольшое состояние, и вернулся на улицы полноценным пингером. Несколько раз обращался к Ли за новыми maNika и мелкими пингами[4], а теперь решил установить разъемы для пингер-дрона.
Бентли хотел летать.
– Робохирург предлагает использовать классическую схему с тремя несущими точками, – Ли поставил тележку с монитором напротив сутенера и указал на нужные места карандашом. – Нижняя фиксируется на позвоночник, для чего наденем на него крепежное кольцо, верхние точки войдут в пластину, которую мы установим в районе четвертой пары…
– Ребра менять будешь? – оборвал китайца сутенер.
– Бессмысленно без замены позвоночника, – тут же ответил Хаожень. – А диагностика показала, что с нагрузкой ваш позвоночный столб справится. Вы его отлично усилили.
– Сколько времени займет операция?
– Около четырех часов.
– Нужные пинги у тебя есть?
– Да, конечно, я подготовился…
– Тогда приступай.
– Хорошо, – китаец помялся. – Мистер Бентли, вы ведь помните, что для полетов на пингер-дроне в городской черте нужна лицензия?
– Твое какое дело? – окрысился сутенер.
– Просто спросил.
– Хочешь сообщить копам об операции?
– Я не обязан, мистер Бентли.
– Вот и молодец, Ли, делай свое дело и не забывай, за что тебя ценят.
За умение молчать, глубокие знания и «чистую» медицинскую лицензию, позволившую приобрести робохирурга и проводить пинг-операции любого уровня сложности. Ли Хаожень числился в реестре Департамента здравоохранения, платил налоги, вовремя сдавал квалификационные экзамены и не имел проблем с полицией. Однако основными его клиентами были уголовники, высоко ценившие мастерство китайца.
– Начинай операцию!
– Но есть и плохие новости, – выдохнул Хаожень, внимательно прислушиваясь к шуму в приемной.
– Какие? – насторожился сутенер.
– Один человек, имя которого вам ни о чем не скажет, настоятельно попросил о встрече с вами, мистер Бентли, – рассказал китаец. – В настоящее время он ведет переговоры с вашими телохранителями.
– Они его не пускают? – не понял сутенер.
– Он их убивает, – кротко объяснил Хаожень и вежливо добавил: – Извините.
– Кому ты меня сдал?! – взревел беспомощный Бентли, однако вопль не произвел на Ли ни малейшего впечатления.
– На прощание хочу сказать: мне очень жаль, что вы не сможете исполнить свою мечту, мистер Бентли, – произнес Хаожень, отодвигая тележку с монитором от лица сутенера. – Честное слово.
– Какую мечту? – громко спросил вошедший в операционную мужчина – широкоплечий крепыш с округлым добродушным лицом. В его руке можно было легко представить дымящийся пистолет, но именно представить: будучи человеком воспитанным, Джехути Винчи явился в операционную без оружия, лишь над его головой вились черные, едва различимые точки размером с пулю сорок пятого калибра каждая. Это были «москиты», стая микродронов-камикадзе, выбирающих для атаки наиболее уязвимые и незащищенные места противника и взрывающиеся при ударе. «Москиты» управлялись самообучающейся нейросетью и подчинялись хозяину, как хорошо выдрессированная стая охотничьих собак.
Официально этой технологии не существовало.
Но полевые испытания уже начались.
– Тебе все-таки позволили взять «москитов», – изумился китаец.
– У меня нервная работа, – вальяжно объяснил Джа.
– Ты кто такой? – заорал Бентли. – Что происходит? Что с моими парнями?
– Можно посмотреть? – вежливо спросил Ли.
– Смотри.
Одна из летающих бомб, подчиняясь неслышному приказу Винчи, приземлилась на указательный палец Хаоженя и замерла. Ли стоял рядом с сутенером, и прилет микродрона заставил того замолчать.
– Красивый.
– Изящный, – поправил китайца Джа. – Он изящный, брат, все хищники изящные. – И улыбнулся. – Я думал, с телохранителями придется повозиться, но малыши сделали все за меня. Так и хватку потерять недолго…
– В приемной грязно? – забеспокоился Хаожень.
– Чистильщики прибудут через три с половиной минуты, они на светофоре отстали. – Микродрон взлетел и принялся исследовать операционную – нейросеть была любопытна, – а Винчи поинтересовался: – Так о какой мечте шла речь?
– Мистер Бентли мечтает летать и пришел ко мне ради установки дрон-разъемов, – рассказал Хаожень.
– Ты кто такой, урод?! – рявкнул опомнившийся сутенер, поворачивая голову к Винчи. – Ты понимаешь, на кого наехал?!
– Летать, – повторил Джа, после чего стянул с Бентли маску и деловито заклеил рот скотчем. – Кстати, можно устроить, я как раз думал о чем-то подобном… – замер и покосился на китайца, сообразив, что в голосе Хаоженя отчетливо слышалась грусть: – Что случилось?
– Все нормально, – попытался отмахнуться китаец, но не получилось.
– Я вижу, что ты расстроен.
Сутенер вращал головой, делал страшные глаза, но на него не обращали внимания.
– Из-за чего мне расстраиваться?
– Ты мне скажи… – Джа прищурился. – Проклятье, Ли, этот урод тебе понравился?
– Мы разговаривали, – неохотно ответил Хаожень, старательно пряча от Винчи взгляд. – И на мгновение он показался нормальным.
– Что же он такого сказал, что ты заделался матерью Терезой?
– Ничего особенного…
– Неужели ты поверил в наличие у Бентли души только потому, что он захотел летать и чувствовать себя свободным?
Сутенер громко замычал.
– Почему нет? – Хаожень серьезно посмотрел в серо-стальные глаза Винчи. Спокойные до равнодушия.
– Потому что люди – странные существа, брат, – ответил Джехути. После чего достал карманный коммуникатор, открыл страницу с «моделями» и протянул китайцу. – Хочешь познакомиться с буклетом фирмы эскорта, которая принадлежит твоему «другу» Бентли? Перечень предлагаемых услуг: любая фантазия клиента. Вообще любая. Минимальный возраст «моделей» – семь лет, и они уже сидят на героине. – Винчи выдержал короткую паузу и поинтересовался: – Не хочешь с ними поговорить о мечтах, брат? Можно устроить: я наберу номер, договорюсь, переведу оговоренную сумму, и их привезут в течение часа. Любого возраста.
Хаожень отвернулся.
Джа кивнул, убрал коммуникатор, повернулся к продолжающему мычать сутенеру, выдержал короткую паузу и спросил:
– Мой друг сказал, что ты мечтаешь научиться летать?
Спросил так, будто сутенера только что ввезли в операционную и он может ответить.
Тюрьма портового управления
Нью-Йорка и Нью-Джерси
США
– Полное имя?
– Эрна Феллер.
Компьютер пискнул, подтверждая совпадение имени и голоса, и надзирательница продолжила:
– Иммиграционный номер?
– Отсутствует! – заученно ответила девушка, глядя прямо перед собой.
– Причина?
– Гражданство США.
– Номер уголовного преследования?
– KWS87401263.
Всю эту информацию главная надзирательница женской половины тюрьмы Джуди Абрамс по прозвищу Зуботычина могла узнать, просканировав «арестантский чип» – информационную полоску, приклеенную ко лбам заключенных, однако Зуботычине доставляло удовольствие выслушивать ответы выстроившихся перед открытыми камерами женщин. Женщин, которые находились в ее полной власти. Джуди наслаждалась страхом, появляющимся в глазах заключенных, когда она оказывалась поблизости; нравилось прикасаться и трогать «подопечных», особенно молодых, свежих; и очень нравилось избивать слишком гордых и независимых за «неподчинение» или «попытку сопротивления». Как правило, после одного-двух уроков они превращались в покорных рабынь, готовых исполнить любую прихоть надзирательницы.
А прихотей у нее было много.
– Причина уголовного преследования?
– Карантинный арест.
– Дата рассмотрения дела?
– Сегодня! – выдохнула Эрна, изо всех сил стараясь, чтобы Абрамс не уловила в ее голосе радостных ноток. – Федеральный окружной суд Южного округа Нью-Йорка, судья Аджамбо Малик, общественный защитник – Энгельс Болл.
Закончив отвечать, Эрна продолжила смотреть прямо перед собой. Почти не мигая и почти не дыша. Девушка поняла, что привлекла Зуботычину, и с замиранием сердца ждала продолжения расспросов.
– Почему общественный защитник? – вдруг спросила Абрамс. – Нет денег?
– Хороший адвокат мне не по карману.
– А плохой?
– Плохого мне назначили власти.
Зуботычина рассмеялась, затем бесцеремонно взяла Эрну за подбородок двумя толстыми, очень крепкими пальцами и заставила повернуть голову сначала в одну, потом в другую сторону. В портовой тюрьме действовал «зеленый» уровень биологической угрозы, она считалась продезинфицированной и безопасной, поэтому заключенным разрешалось ходить с открытыми лицами.
– Симпатичная… Жаль будет, если после суда тебя переведут в городскую тюрьму.
Две недели назад Абрамс отстранили от работы, она только вернулась и на поверке мгновенно приметила красивую новенькую: свежую, ни разу не бывавшую в тюрьме, а потому всего боящуюся и наверняка сломавшуюся бы после первого серьезного штурма. Зуботычина едва не застонала, представив, что бы она могла сотворить с красавицей, но тут же сжала кулаки, вспомнив, что добыча вот-вот ускользнет.
– Давай ее оставим, – едва слышно предложила Калифорния Полански, тощая и длинная, как жердь, обладательница лошадиной физиономии, служащая у Абрамс заместителем и прекрасно понимающая причину, заставившую Зуботычину остановиться около красавицы. Калифорнии, принимающей активное участие в «развлечениях» начальницы, заключенная тоже понравилась, но она не рискнула приставать к Эрне в отсутствие Абрамс. – Запрем в карцере, а маршалам скажем, что заболела. Подозрение на баварский грипп.
– Фургон уже прибыл, – с сожалением произнесла Зуботычина, сверившись с центральным тюремным компьютером. – Маршалы заканчивают оформление документов.
– Жаль…
– Но если вернешься, Феллер, мы круто повеселимся.
Однако Абрамс понимала, что заключенная KWS87401263 не вернется.
О проекте
О подписке