Цитаты из книг автора «Вадим Онуфриев»

Во-вторых, как уже было сказано, для Духа Мир – это его инобытие; Мир – это сам Дух, просто выраженный в другом "измерении". Мир – это аватар Духа. Это и есть он сам, но в другой форме. Вы, наверное, уже догадываетесь, куда я клоню. Но все даже еще интереснее! Кто мы есть друг для друга?

не просто описываете, а прямо создаете Мир, определяете его устройство, – а потом начинаете это чувствовать и проживать – то, что создали. Сначала в Вашем мире вообще не было никаких Идей, потом Вы просто говорите об Идее как о некоем мыслимом конструкте, который необходим для целостности мироописания, а потом введенное Вами же понятие перестает быть просто словом, а обретает не просто ценность, но даже и сакральное значение, является почти фундаментом Вашего Мира. Это, как видите, принципиально отличается от, например, эзотерического мировоззрения, когда существующий Мир сначала чувствуется (ощущается), а потом уже описывается в соответствии с полученными ощущениями. Научное мировоззрение, к слову сказать, находится ближе всего с эзотерическому – только методики процесса "ощущения" в научном сознании более строгие и регламентированные.

Вы понимаете, что вся эта игра с "особенными" имеет смысл только в случае обоих уже преодолевших? А понимаете, что даже если Вы и встретите "особенного", который даже пусть уже полностью свободен от пола, то раз Вы еще не являетесь таковым, то результатом будет его откат назад, что все, что Вы сможете – это нанести ему вред, вернув его на предыдущую ступень развития?

Лишь позже, когда под влиянием конкретной избравшей вас Идеи вы сформируете свое Дело, изберете свое жизненное предназначение – лишь тогда вы снова вспомните о людях: и они будут ресурсом для Дела, их ценность будет определяться исключительно применимостью в процессе воплощения Идеи. Но при этом и себя вы более не ставите выше них. Они не пешки для вас, Короля, нет. Вы – тоже пешка и ваше значение точно так же зависит от того, насколько вы отдаете себя Идее.

Второй вариант – что-то изменить. Точнее, не что-то – а жизнь. Значительно изменить. Перестроить, пересобрать, ибо здесь я упоминаю весь сектор личных отношений, не говоря уже о жизненных планах и показателях. Пересобрать даже, возможно, саму сущность.

Потом отбросьте самоидентичность – типа, "я мужчина, раз с женщиной и семьей" либо "я счастливая женщина потому, что у меня есть личный мужчина и дети". Уйдет 90% от оставшихся с прошлого абзаца. А если вы уже доросли до того уровня, на котором секс – не является ни в каком смысле потребностью (а лишь вполне контролируемым действием), а смысл жизни определяется явно не через всякие там "дела семейные" – то зачем же вам остается быть вместе?

Сначала отбросьте секс – и примерно 90% мужчин и женщин скажут (если их, конечно, принудить к искренности, что непросто), что тогда им вместе делать вообще нечего.

Вы спросите: "А разве в этом нет ничего хорошего, почему автор выбирает исключительно черные тона?". И я отвечу: "Конечно же, в этом есть хорошее!". Чтобы появлялись особенные мужчины и женщины, их кто-то должен рожать и кормить (к воспитанию этих самых роженцев-кормилиц, правда, не всегда стоило бы подпускать).

И кому какое дело, что при личных отношениях мужчины и женщины первый постепенно все больше забывает о Месте, об Идеале, о служении Большему – и превращается в мужа и отца; вторая же не желает, да и не успевает усомниться в этой своей строго материальной роли и строго властной сущности, лишается шансов что-либо в себе изменить – и так вот сосуществуют они вместе, неспособные ни понять друг друга на предельном уровне (ибо невероятно разные), ни помочь друг другу, а только являясь друг для друга ревизором со стороны культуры, взаимными сторожевыми псами, заставляющими друг друга бежать прочь от вопросов о своей сущности – к семье, к очагу и детям… К приятному (казалось бы).

Чем глубже мужчина копает в глубину по направлению к пониманию своей идентичности, тем большая ответственность за это у него наступает. Например, если он жестко связал свою жизнь с педагогическим трудом, если он себя называет педагогом и действительно себя через это определяет, то перестать заниматься этим делом он уже не вправе, ибо такое предательство разрушит его идентичность.