Уходя в отставку после восьми лет президентства, я хотел подать пример, которому бы следовали следующие лидеры нашей страны. Уверяю, что и сегодня я сделал бы тоже самое, но с одной разницей: я бы ограничил себя только одним сроком президентских полномочий. Более того, я склонен считать, что такой же практике должны неукоснительно следовать не только президенты, но и конгрессмены, губернаторы и даже мэры маленьких городов – в общем, все те, кто облечен доверием народа. Возможно, это стало бы еще одним защитным барьером против партийных, семейных, финансовых кланов, от которых не может быть полностью защищена ни одна Демократия. Возможно ли это сегодня? Завтра? Или через сто, двести, триста лет? Не таит ли это опасности развала всякой новой республиканской государственности? Это сомнение удержало меня от пропаганды такого образа действий в недавнем прошлом и настоящем, но не исключаю, что это то, к чему мы все, люди, которые придерживаются идеи свободного правления, придем, если будем к этому искренне стремиться.

Остаюсь в глубоком почтении к Вам. Передаю наилучшие пожелания от моей супруги Марты.

Джордж Вашингтон.
13 декабря 1799 г. Маунт-Вернон».

Я перечитал письмо еще раз. Потом еще раз. Выпил залпом еще рюмку коньяка. Но алкоголь не брал меня.

Я позвонил жене и спросил, когда она приедет с работы.

Она сказала, что собиралась заскочить в магазин, но уже передумала и едет домой. Ей не понравился мой голос:

– Ты говоришь голосом человека, который один застрял в лифте.

Я ответил, что просто очень устал, а в остальном все нормально. Но я соврал. Все было ненормально.

Я перечитал письмо еще несколько раз. По частям. По абзацам. Стиль, слог, почерк, все было очень грамотно подстроено. Будто над его сочинением трудилась целая группа экспертов.

«Эврика! – я вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. – Все ведь элементарно. Завтра это письмо надо отдать на экспертизу. И все прояснится. Зато этой подделкой я хоть повеселю всю редакцию перед праздниками!»

Я почти убедил себя, что это так и немного успокоился. От коньяка и огня в камине мне наконец стало тепло и уютно. Успокоившись, я решился еще раз перечитать это «президентское послание».

Но теперь не дочитал до конца. Жуткая мысль, холодная как дыхание могильного склепа, пришла мне в голову. А что, если письмо настоящее? Вдруг это оригинал какой-то неизвестной президентской переписки, которую умудрился сохранить старик Джо? Ведь внутри письма не было указано, кому оно адресовано… Тогда это удача, о которой только может мечтать любой репортер. Ведь здесь завет самого Вашингтона! И завет, который взорвет весь Капитолийский холм!

«Бред?!» – воскликнул я и от этого еще больше был готов поверить в этот бред. Я вскочил и нервно заходил, почти забегал по комнате и в груди также забегало мое сердце. Я был похож на человека, который выиграл в лотерею миллион долларов. И это было недалеко от истины. Ведь даже если письмо оказывалось фальшивкой, то все равно оно могло стать сенсацией. Следовало только найти следы старика Джо и раскопать все о нем. Я взялся перечитать письмо еще раз и только сейчас заметил постскриптум. Удивительно, что я сразу не увидел его за линией сгиба второй страницы, словно, оно было написано другими чернилами и они проявились только что. Постскриптум вмиг разрушил все мои честолюбивые планы:

P.S.. Только одна просьба, мой друг: воздержитесь от того, чтобы кому-либо показывать это письмо. А еще лучше – сразу сожгите его. За себя я уже не беспокоюсь. Да и о чем может беспокоиться отставной президент, к тому же лежащий, похоже, на смертном одре. Но, памятуя об обстоятельствах нашего общения в Маунт-Верноне, я просто опасаюсь, что это письмо может навредить Вам.

Я как подкошенный снова опустился в кресло.

А ведь и правда. Если письмо окажется фальшивкой, меня поднимут на смех. Пусть даже я смогу поклясться под присягой на слушаниях в Конгрессе, что все это чистая правда. Но кто мне поверит? К тому же, кто захочет мне поверить? Не думаю, что многим в Вашингтоне придется по вкусу идея избираться только один раз! Да меня просто заклюют! Меня сочтут сумасшедшим!

Голова у меня шла кругом. Я почувствовал, что уже сам схожу с ума, не дожидаясь никакой травли. Жар от огня становился все сильнее. Языки пламени в камине поднимались все выше. И я понял, для того, чтобы не свихнуться от этого, необходимо просто сделать то, о чем попросил автор послания: письмо нужно сжечь. Сжечь и забыть! Мои руки потянулись к листкам бумаги. Но знаете, это не так просто – бросить в огонь выигрышный лотерейный билет. Вы бы смогли это сделать? Я – нет. Все-таки это был, возможно, единственный оригинальный текст послания Первого Президента Соединенных Штатов! В эту минуту я ни на йоту не сомневался в его подлинности. Единственная мысль, которую я продолжал гнать от себя, заключалась в том, что умерший вчера старик Джо и был… ни кем иным как настоящим президентом США Джорджем Вашингтоном. Но допустить это значило просто добровольно уложить себя в стационар психиатрической клиники. Я прикончил наконец бутылку коньяка и теперь вошел в какой-то ступор. Долго немигающими глазами я смотрел на огонь, держа письмо в руках как бы дразня огнедышащего дракона, который пламенел рядом, в камине. Не знаю, сколько прошло времени, когда я наконец очнулся от забытья и в голове моей как молния сверкнуло спасительное решение. Простое и ясное как день. Ведь автор письма просил никому не показывать его, но не запрещал говорить о самом письме как о факте!

Я вскочил с кресла и бросился на второй этаж – в свой кабинет. Я включил компьютер, создал вордовский документ и в бешеном темпе начала стучать на клавиатуре. Я торопился, как будто от быстроты моих действий зависела вся моя жизнь. Как будто я выстукивал на телеграфе сообщение-молнию для мировых новостей. Я понял, что теперь, чтобы не произошло, я уже не встану из-за стола, пока не напишу обо всей этой невыдуманной истории. Гора, словно, свалилась с моих плеч, когда я набрал жирным шрифтом заголовок: