Глава 4

Одетый в больничную полосатую пижаму горбун не торопясь шел пустым коридором. Ноги он переставлял медленно, будто все еще брел по барханам. Дощатый, выщербленный пол, судя по его виду, прослужил не один десяток лет, но человек умудрялся ступать по нему совершенно беззвучно.

«Библиотека», «Махатрамный музей погранотряда имени П. П. Баргузинова». Только на двух дверях висели таблички, с остальных их сняли. Впрочем, на последней двери, расположенной почти у самого торцевого коридорного окна, обнаружилась и третья табличка с довольно таки странным для кабинета текстом – «Человек».

Горбун подошел к светлому окну, смотрящему в степь.

Просвистел маскировочной окраски автоэр, он заходил на посадку. Со стороны казарм в степь бежал большой черный рогатый пес с книжкой в пасти. За ним торопился прихрамывающий солдат в одном ботинке. Солдат что-то кричал, кулаком грозил псу, а тот мчался прочь с таким энтузиазмом, будто не книжку вертанул, а стащил у повара кусок вырезки.

Человек в пижаме не стал досматривать погоню и отправился к окну в противоположном конце коридора. Ступал он по-прежнему бесшумно.

Затененное деревьями окно смотрело в густой лес.

В двух шагах от подоконника, с давними сигаретными отметинами на облупившейся краске, человек замер. Слышалось какое-то шуршанье, сопение, возня, шепот. Похоже, под окном стояла скамейка. Вдруг возня стихла, зазвучали голоса. Разговаривали двое.

– Ты меня любишь?

– Люблю.

– Ну так женись на мне, Сереженька.

Донесся тяжелый вздох, а грудной, чувственный женский голос не унимался.

– Женись на мне, не пожалеешь. Чего онемел, милый?

– Думаю.

– О чем?

– Почему вам, ведьмам, так замуж хочется? Любви мало, обязательно мужа вам подавай.

– Да чтобы быть твоей, только твоей ведьмой. Люблю я тебя, Сереженька, – грудной голос загустел от чувств. Шуршанье возобновилось.

– Ну не могу я жениться!

– Почему?

– Пограничник я.

– Ну и что? Вон сколько ваших орлов на деревенских девчатах женились.

– И в куриц превратились. Все поспивались. Я такой мразью становиться не хочу.

– Ты у меня необыкновенный! Не торопись, не спеши, Сереженька, да тише ты. Что нового-то в отряде?

– Учения скоро, инспектора с упавшего звездолета в пустыне нашли. Говорят, недовольны нашим отрядом на Земле – вот и прислали проверять. А что он накопает, бог весть.

– Горбун что-ли? Слышала. Молодой, а переполоху, как от генерала. Лечат его сейчас. А вот я за два часа его на ноги поставила бы!

– Чего ж тебя не позвали?

– Так ваши доктора обо мне вспоминают, когда больной с душой расстается. Все безнадежных норовят подсунуть. А горбун быстро выздоровеет.

– Ты откуда знаешь?

– Я Денница, вила.

– Ведьма ты.

– Твоя ведьма, Сереженька.

– А докажешь?

– Да, Сереженька, да…

Шуршанье возобновилось, но ненадолго.

– Да, милый… но не сейчас. Вечером приходи.

Повторился тяжелый вздох мужского разочарования, мелькнула зеленой птицей пилотка по самому низу окна, и все стихло. Человек в пижаме осторожно приблизился к самому стеклу.

По тропинке к лесу уходила молодая женщина. Несмотря на жаркий день, на ней были красные сапожки до колен.

Со стороны автоэрной площадки к старому административному зданию шли трое. Впереди – военврач, за ним – двое офицеров в чине капитана. Черный мундир одного из них говорил о том, что его обладатель служил в космических войсках, а смуглое лицо, что он уроженец Эфы. Звали его Сундар, а разговаривал он с начштабом погранотряда капитаном Алексеем Уржумским.

– Ты с ним поосторожней, Алексей. Эти земляне только на вид хлюпики, а дойдет до дела – палец им в рот не клади. Что он молодой, также не обольщайся. Должность планетного инспектора просто так не дают. Оскар вообще особенный.

– Не заметил.

– Я тебе говорю. «Андромедей» – не первая катастрофа, в которой он выжил.

– Откуда ты знаешь?

– Космические войска тоже не лыком шиты, информационная служба у нас на уровне. Малакская катастрофа: слышал о такой?

– Нет.

– Три года прошло. Там вся колония погибла, почти тысяча переселенцев, а спасся только один счастливчик. Ваш инспектор. Ей богу, мне уже сейчас не по душе человек, который выживает там, где все гибнут.

На крыльце, украшенном резными деревянными драконами, офицеры надели белые халаты и гулким коридором проследовали в палату, под которую, судя по задвинутому в дальний угол громадному столу зеленого сукна, переоборудовали обычный кабинет.

При появлении гостей больной захлопнул комком (компьютер-коммуникатор был сделан под небольшой черный кейс) и откинулся на подушки. Офицеры представились: Сундар – членом военной комиссии по выявлению причин и обстоятельств гибели космопортального лайнера «Андромедей», а Уржумский – начальником штаба, в данный момент исполняющим обязанности начальника погранотряда имени П. П. Баргузинова.

Первые полчаса беседы ушло на выяснение простого факта: толком Оскар ничего не знает. Команда «Андромедея» с пассажирами не контактировала, в момент катастрофы передатчики звездолета молчали, так что никто теперь не мог помочь комиссии разобраться с причинами аварии. Почему лайнер шел на высокой скорости? Зачем штурманы выбрали северо-западную, опасную траекторию? И вообще, с какой стати решили лететь в такой близости от метапортала? Ответить на эти вопросы мог только капитан лайнера со своими помощниками, но никак не чудом спасшийся планетный инспектор.

Разговор потерял формальный характер, когда Оскар начал с удовольствием перечислять случаи нарушения внутрикорабельных инструкций, замеченные им во время рейса. Таковых нарушений набралось двадцать три. Инспектор открыл комком и с экрана принялся зачитывать прегрешения погибшего экипажа, в большинстве своем совершенно ничтожные. Во время оглашения списка офицеры пару раз незаметно переглянулись.

– Теперь понимаете, почему перед посадкой я потребовал индивидуальную спасательную капсулу? – закончивший чтение Оскар обратился к Сундару.

– Не доверяли экипажу «Адромедея»?

– Скорее – не был уверен в их профессионализме и ответственности. Мне и капсулу не желали предоставить, мол, на их памяти никто ими не пользовался. Пришлось дойти до помощника капитана, показать ему соответствующую инструкцию от 2198 года.

– И когда все пассажиры высыпали на смотровые палубы любоваться незнакомой планетой, вы уже спрятались в спасательной капсуле – так?

– Изучал ее инструкции. Я люблю инструкции. В итоге капсула меня и спасла, ну и песчаный холм, на который она рухнула.

– Ее отыскали? – Сундар повернулся к пограничнику.

– Нет, радиомаяк не работал.

– На капсуле вообще не стоял маяк, кстати, сняли его в нарушение инструкции, – поторопился пояснить Оскар, – зато имелся паек, и, судя по его виду, паек тоже укомплектовали в двадцать третьем веке. Ну а потом мне повезло – меня нашли.

– Вы так говорите, будто хотите в чем-то оправдаться, – заметил Сундар.

– Я и оправдываюсь. Когда остаешься в живых, а остальные гибнут, всегда найдутся люди, которые начнут на тебя поглядывать с подозрением. Не так ли, капитан? – он посмотрел Сундару прямо в глаза, а затем подвел итог беседы: – По нарушениям инструкций экипажем «Андромедея» я в ближайшие дни составлю отчет и попрошу вас, капитан, забрать его и с ближайшим рейсом отправить на Землю.

Когда офицеры на крыльце скатывали халаты, Сундар не без сочувствия сказал:

– Повезло тебе, Алексей. Интересно, кто нашел это сокровище?

– Ребятки с тринадцатой.

– Хохмачи ваши? Тогда ясно. Передай им, что это не самая удачная их шутка. Ябедничать на экипаж погибшего звездолета? Ну, не знаю… – Что-то еще бурча, Сундар зашагал к автоэрной площадке.

Рубиновое солнце Эфы закатывалось за горизонт, когда закончивший дела Уржумский направился домой.

Наташа поджидала мужа на скамейке у крыльца, причем не одна, а в компании с Рафалом. Казалось, молодая женщина что-то шепчет рогатому псу, но на самом деле они давно все обсудили и теперь ее ласковые пальцы поглаживали вожака за короной рогов, а тот блаженно щурился. План Рафала понравился Наташе, если все пойдет по задуманному, то ей удастся увезти Макса из городка до самого его отлета домой, и при этом ни Макс, ни Алексей ни о чем не догадаются – что важно. Главное – держать мальчишку подальше от военной романтики и здешних войнушек. А еще и от того – Наташа была уже уверена в своих предчувствиях, – что неумолимо надвигается.

Первым заметил Уржумского ринк. Он легко поднялся, ухватил зубами монографию по топологии – награду за ум и будущие хлопоты – и тенью скользнул за угол дома.

За ужином разговор в основном крутился вокруг капризов Оскара. В апартаменты, отремонтированные под его приезд, инспектор перебираться отказался, решил остаться в старом корпусе, мол, тишина ему требуется, но питаться решил вместе со всеми, в столовой.

– А на самом деле, чем тебе Оскар не понравился? – спросила Наташа.

– Не пойму я его, будто с ласковой коброй беседуешь.

– Обычный земной топ-менеджер, да и с кобрами ради отряда ты с удовольствием поговоришь. Давай по существу: что на тебя давит?

Пришлось Алексею все выкладывать начистоту.

Планетный инспектор просто так на Эфу не заявится. Тогда с чем он пожаловал? Вопрос. Но хуже всего то, что Земля прислала человека гражданского. С военной инспекцией все ясно: она проверит состояние боевой части, уровень дисциплины, общую служебную эффективность отряда в зоне его ответственности, выпьет по пять-шесть бутылок пальмовой водки на брата и улетит. Штатские намного опасней – это всегда политика. В общем, отряд могут ликвидировать.

– Но убрать пограничников отсюда невозможно, кто тогда людей защитит? – удивилась Наташа. – Ликвидация отряда – это катастрофа.

– С военной точки зрения – да, катастрофа, а вот с политической – всего лишь жертва пешки. Новости смотришь? На Земле чаще стали нападать на гуманоидов, власти в ответ начали борьбу с космософобиями, некоторые политики, спонсируемые торговыми компаниями, вообще требуют ликвидации всех погранотрядов вроде нашего.

Наташа задумалась, привычно потерла ладонью лоб.

– Убрать отряд с Эфы? Но тогда через границу хлынут… Я недавно с Земли, Алексей. Там столько умных людей, столько специалистов наивысшего класса – они разберутся, в спину нам не ударят. Ты лучше прикинь, как перетянуть Оскара на нашу сторону. Сопровождающих к нему назначил?

– Нет.

– А если использовать тех, кто его спас?

– И обезглавить тринадцатую заставу? Нет.

– Не торопись, это очень важно, поверь. Погоди, я чайник включу, и мы все подробненько обсудим.

Разговор их затянулся далеко за полночь.