Глава 5
Революция. Окончание войны. Немецкая социал-демократия. 1918–1919 гг

Тринадцатого октября 1918 года «Три паши» – диктаторский триумвират, правивший Османской империей всю войну, – ушел в отставку, передав бразды правления гражданскому правительству для того, чтобы оно могло вступить в мирные переговоры со странами Антанты. Пятнадцатого октября новое османское правительство выслало к союзникам в качестве парламентера пленного британского генерала Таунсхенда. Тридцатого октября 1918 года Османская империя подписала с Антантой перемирие. В Австро-Венгрии события оказались куда более драматичными. В последнюю неделю октября 1918 года империя просто начала разваливаться на части – в Будапеште, в Праге, в Загребе одна за другой все новые страны объявляли о своей независимости. Итальянская армия начала наступление 24 октября 1918 года. Из Вены 29 октября пришла просьба о перемирии, однако итальянцы продолжали продвигаться вперед, потому как австро-венгерские войска просто разбегались из окопов по домам. Защищать им было нечего, их «родной» империи больше не существовало. Подписать перемирие с безудержно наступавшими итальянцами удалось лишь 3 ноября через штаб Верховного командования сил союзников в Париже, причем перемирие Австрия и Венгрия подписывали уже по отдельности.

Провозглашение независимости в Праге. 28 октября 1918 г.

Ситуация на Западном фронте складывалась по-иному, поскольку прусский генералитет держал немецкую армию в ежовых рукавицах, и она оставалась на позициях практически до последнего дня войны. В то время как многонациональные, разношерстные, не совсем стойкие австро-венгерские и османские войска в последние дни войны практически развалились, немецкая армия сохранила воинскую дисциплину. В принципе, она все еще была самой сильной в Европе, хотя и находилась в сложном положении. Неизвестно, как и когда закончились бы военные действия на Западном фронте, если бы не немецкие матросы, оказавшиеся в критической ситуации по воле своего безумного командования. Честного исторического объяснения логики действий командования германского флота осенью 1918 года не существует по сей день, хотя произошедшее стало одним из важнейших событий как для хода Первой мировой войны, так и для дальнейшей немецкой истории.

Командующий флотом адмирал Шеер 24 октября 1918 года отдает приказ выйти в открытое море и дать британцам решающий бой. Немецкий флот простоял всю войну практически без дела, опасаясь столкнуться с более сильным британским флотом в открытом бою. Совершенно неожиданно без согласования с правительством и командованием сухопутных сил в последние дни войны адмирал Шеер решает устроить массовое самоубийство на море. Антивоенные настроения среди немецких матросов были сильными еще с начала 1917 года, поскольку значительная часть флотского состава придерживалась левых политических взглядов. Когда 24 октября матросы получили приказ командования выйти в море и умереть там, зачем-то, они взбунтовались. Немецкий флот так и не дал свой последний бой, матросы отказались в него вступить, но это было лишь началом событий. В ночь на 30 октября ситуация обострилась, дошло до прямых столкновений между командованием и мятежными матросами. Сотни бунтовщиков были арестованы. Командование флота решило отправить корабли с неблагонадежными экипажами подальше от Вильгельмсхафена (главной базы Военно-морских сил Германии), чтобы ограничить недовольные настроения среди личного состава. Корабли перебросили в город Киль, куда они прибыли 1 ноября 1918 года. Здесь все и началось. В отличие от Вильгельмсхафена, являвшегося по большому счету военной базой, а не городом, Киль представлял собой крупный промышленный порт и столицу земли Шлезвиг-Гольштейн. Иными словами, здесь проживало большое количество пролетариата, работали профсоюзы и активно функционировали политические силы, особенно Социал-демократическая партия. Сошедшие на берег матросы немедленно отправились в местный профсоюз и к социал-демократам, рассказав о том, что случилось на флоте. На тот момент их требования были довольно тривиальными – освободить арестованных товарищей. Однако уже на следующий день немецкая история взяла ход Кильских событий в свои беспощадные руки.

Третьего ноября 1918 года, в полдень, в Киле состоялась многочисленная демонстрация рабочих и матросов, которые несли транспаранты «Мир и хлеб». Хотя поводом для демонстрации стало требование освободить арестованных матросов, социал-демократы добавили в повестку дня куда более глобальные политические требования – прекратить войну и дать людям хлеба. Отряд военных, ставший на пути демонстрантов, открыл огонь на поражение. Семь демонстрантов было убито, 29 человек получили ранения. Разъяренная толпа до полусмерти избила офицера, командовавшего отрядом, солдаты разбежались. У некоторых демонстрантов имелось оружие, которое они и применили, вынудив военных отступить. В тот день германские власти потеряли самое важное – вооруженную монополию творить насилие на улицах немецких городов. Теперь стрелять в народ могли не только они, но и народ мог стрелять во власть. Именно этот день, 3 ноября 1918 года, считают началом Ноябрьской революции в Германии.

Всерьез революция началась на следующий день. Ранним утром тысячи решительно настроенных матросов, рабочих, социал-демократов и просто взбешенных случившимся горожан вышли на улицу, чтобы взять власть в городе в свои руки. Военный комендант, адмирал Сушон, бросил на подавление мятежа армейские части, но восставшие их убедили в правоте своего дела – «мира и хлеба». Часть солдат, отправленных на подавление восстания, перешли на сторону революции, остальные отступили. К концу дня город полностью контролировался восставшими: все органы власти, казармы, почта, вокзал. На улицах Киля царила не просто революционная эйфория, но совершенно новое всеобщее ощущение другой – свободной – Германии. Ряды восставших достигли 40 тысяч человек – пятая часть населения города. Вечером 4 ноября в местном доме профсоюзов состоялось собрание восставшей общественности, на котором объявили о создании Кильского Совета рабочих и солдатских депутатов. В тот день над Германией подул ветер мировой революции, принесенный из большевистской России, что заставило содрогнуться правящие круги по всему миру от Берлина до Вашингтона.

Недовольство широких народных масс, доведенных до крайности тем, что тогда происходило в мире, было повсеместным. Существовавший на тот момент капиталистический строй вошел в полосу постоянных и сильных политических волнений. Причиной тому стала Первая мировая война. Массовые забастовки трудящихся летом 1918 года сотрясли до основания даже консервативную Великобританию, что уж было говорить о вечно революционной Франции. Лозунги на забастовках в Англии по большому счету были такими же, как и в Киле 3 ноября, – «мира и хлеба». Антанте удавалось контролировать ситуацию лишь потому, что продовольственное снабжение у нее за счет США и собственных колоний было лучше, нежели в Германии. Такого голода и холода, какой царил осенью 1918 года в Центральных державах, Антанте испытать не довелось, оттого она войну и выиграла. Однако в Париже и Лондоне осенью 1918 года отлично осознавали, какая надвигается на них политическая гроза, а потому восприняли революцию в Германии именно как мировую. В ноябре 1918 года их задача значительно усложнилась. Теперь им требовалось не только довести войну с немцами до конца, но и победить начавшийся в Европе коммунизм. Таким образом, в первых числах ноября 1918 года Германия стала главным полем битвы с мировым коммунизмом, еще не успев выйти из состояния Первой мировой войны с Антантой, у которой в ее отношении имелись уже совсем другие намерения.

Революционные матросы в Киле. На табличке надпись: «Солдатский комитет линкора “Принц-регент Луитпольд”. Да здравствует социалистическая республика»

Кайзеровская империя сгорела в огне Ноябрьской революции всего за 6 дней, настолько большим оказался пожар народного гнева. Делегации революционных матросов и рабочих из советского Киля рассыпались по всей Германии, подобно искрам из костра, поджигая один город за другим. Через два дня советской стала база военно-морского флота в Вильгельмсхафене. К 7 ноября советским уже было практически все балтийское побережье, а также такие крупные города на западе страны, как Ганновер и Франкфурт-на-Майне. Восьмого ноября советской стала Бавария. Баварский король Людвиг III бежал в Австрию и отрекся от престола. Ликующий народ провозгласил Баварию народным государством. До конца месяца все 22 правящих немецких монарха отказались от трона. Однако самые драматические события произошли 9 ноября 1918 года в Берлине. Город бурлил подобно огромному кипящему котлу. Ситуация полностью вышла из-под контроля властей – как таковых их у Германии к утру уже не осталось. Напуганный кайзер отсиживался в ставке Верховного главнокомандования, которая располагалась в Бельгии. В Берлине находился канцлер Германии принц Максимилиан Баденский, но утром 9 ноября он был напуган еще больше, нежели кайзер, поскольку именно на его плечи обрушилась историческая, буквально эпическая, ответственность за Германию. Судьба страны, Европы, если не всего мира, решалась в тот день в Берлине.

Революционные солдаты и матросы у Бранденбургских ворот в Берлине. 9 ноября 1918 г.

Принц Баденский постановляет передать власть социал-демократам – единственное доступное ему в тот день решение, – чтобы остановить беспорядки в Берлине. Социал-демократов в правительственном кабинете принца Баденского двое – это Фридрих Эберт, который становится новым канцлером, и Филипп Шейдеман, министр иностранных дел. Эберт напуган и консервативен, он еще пытается спасти монархию, заменив Вильгельма II на троне сыном, кронпринцем Вильгельмом, или хотя бы оставить принца Баденского у власти в качестве регента. Шейдеман оказывается несколько смелее, а возможно, так просто сложились обстоятельства, которые менялись в тот день буквально каждую минуту, но именно он дает исторического пинка германской монархии с балкона рейхстага 9 ноября 1918 года. В тот день Эберт и Шейдеман обедали в рейхстаге. Шейдеману доложили, что в парке Люстгартен собралась масса народа и Карл Либкнехт намерен провозгласить Социалистическую республику. О политических различиях между Шейдеманом и Либкнехтом мы скажем ниже, сейчас же требуется пояснить, что счет касаемо того, каким путем пойдет дальше Германия, в тот момент уже пошел на минуты. Перед зданием рейхстага также бурлит огромная толпа. Шейдеман встает из-за стола, выходит на балкон и произносит пламенную речь, в конце которой заявляет: «Старая, прогнившая монархия рухнула. Да здравствует Немецкая республика». Испуганный Эберт кричит, какое Шейдеман имеет право – так вот запросто менять государственное устройство страны! Однако через два часа с балкона Городского дворца в Люстгартене Карл Либкнехт провозглашает создание в Германии Социалистической республики. Левые и правые социал-демократы становятся на встречный курс, что совсем скоро закончится их кровавым столкновением. Через два месяца Карла Либкнехта, отец которого был одним из основателей Социал-демократической партии Германии, убьют бывшие социал-демократические товарищи руками протофашистов из фрайкора.

События 9 ноября разворачиваются стремительно, однако еще быстрее они пойдут в следующие два дня. Принц Баденский начал вести с Антантой активные переговоры о мире сразу после своего вступления в должность канцлера 3 октября 1918 года. Однако к началу революции успехов ему на этом поприще добиться не удалось. Война на Западном фронте шла дальше без каких-либо изменений, войска союзников продолжали наступление, при том что на всех остальных фронтах стрелять уже перестали. Новое немецкое правительство через голову французов и англичан обращается с мирной инициативой к президенту США Вудро Вильсону, надеясь найти в его лице более адекватного партнера по переговорам. Французского премьера Клемансо, за непримиримость к врагам и хищный политический нрав прозванного Тигром, в Берлине не без оснований считают совершенно неадекватным политиком, договориться с которым невозможно. Все миротворческие старания принца Баденского, которые он прилагает на протяжении октября, однако, оказываются тщетными. Президент Вильсон выдвигает абсолютно неприемлемые требования: Германия должна немедленно оставить оккупированные французские и бельгийские территории. Но главное, президент США заявляет, что кайзер должен уйти. Имеется в виду не только кайзер (он просто символ), сложить с себя полномочия должна вся прусская милитаристская верхушка, все Гинденбурги, Людендорфы и др. Однако эти люди правили Германией с момента ее основания, и осенью 1918 года они отчаянно цепляются за власть. Это их Германия, а тут американский президент настаивает на их отставке. Дошло до того, что взбешенный американскими требованиями генерал Людендорф в конце октября устроил психический демарш, взывая дать наглецам на Западном фронте достойный отпор, силы у немецкой армии, мол, еще есть. Возможно, и демарш адмирала Шеера послать немецкий флот в последний бой был некой реакцией на заявления президента Вильсона. Но реальная военно-политическая ситуация к тому времени была, конечно, уже совсем иная, и большая часть немецкого руководства это понимает, а потому кайзер, с согласия Гинденбурга, снимает Людендорфа с должности. Сути дела отстранение Людендорфа, однако, не меняет. Президент Вильсон требует отречения Вильгельма II от престола, что влечет за собой крушение монархии. Пойти на это правящий в Германии режим прусских милитаристов был не в состоянии. Для заключения мира этот режим было необходимо сместить.

Кайзер Вильгельм и его сыновья, 1913 г. Вашингтон потребовал, чтобы «все они, прусские милитаристы, ушли»

Итак, чтобы закончить войну, требовалось сменить режим в Германии. Правящие немецкие круги это прекрасно понимали. Заявление президента США касаемо того, что кайзер должен уйти, было совершенно однозначным. Вероятно, именно поэтому, когда в стране начались революционные выступления, представители власти не занялись их подавлением, а постарались с надвигающейся революцией договориться и ее впоследствии возглавить. Им это в значительной степени удалось, о чем речь пойдет ниже. Сейчас же стоит объяснить, как произошло заключение Компьенского перемирия, поскольку событие это в мировой истории стоит в ряду ключевых. Шестого ноября 1918 года, через три дня после начала революции в Германии, Максимилиан Баденский в спешке отправляет к союзникам делегацию для ведения мирных переговоров. Во главе делегации поставили одного из самых умеренных в стране политиков, известного своим пацифизмом, – лидера Католической партии Центра Маттиаса Эрцбергера. Военных в составе делегации было только двое, да и то их присутствие на переговорах оказалось чисто номинальным: один находился в звании генерал-майора, другой – капитана. Иными словами, гордый прусский генералитет встречаться с французским маршалом Фошем лицом к лицу не пожелал, подписывать позорное перемирие категорически отказался. Воинская честь для него была превыше всего. То, что честь эта обошлась немецкому народу такой ценой, прусский генералитет совершенно не интересовало.

Шестого ноября делегация на пяти автомобилях отправляется из Берлина и следует через линию фронта в расположение союзников. Затем им приходится еще целый день трястись по разбитым дорогам северо-восточной Франции, где четыре года бушевала война, пока они не доезжают до Компьенского леса в пригороде Парижа. Добраться до места назначения немецкой делегации, таким образом, удается лишь к утру 8 ноября 1918 года. Представители Антанты выдвигают Маттиасу Эрцбергеру крайне жесткие, фактически неприемлемые требования и дают ему 72 часа на размышления. Эрцбергер – фигура на германской политической доске того времени незначительная. Его послали вести переговоры только потому, что он слыл безобидным католическим теологом, и потому, что больше никто не пожелал поехать к французам, дабы покрыть свое имя несмываемым позором (в 1921 году Эрцбергера застрелят немецкие офицеры за то, что он подписал унизительное перемирие). Французы и англичане (особенно французы) требуют от Эрцбергера немыслимого. Он не в состоянии сделать это, понимая, что просто не имеет права подписывать от своего имени такое катастрофическое перемирие. Эрцбергер считает себя не более чем правительственным передаточным звеном, которое канцлер Максимилиан Баденский отправил в Париж, в этот чертов Компьенский лес. Он и пытается быть таким звеном, посылая отчаянные депеши в Берлин. Девятого ноября, однако, в Берлине его рапорты никого не интересуют, в городе идет революция. К концу дня положение Эрцбергера становится совсем плохим. Его шеф – канцлер Максимилиан Баденский – покидает свой пост, в Германии рушится монархия и провозглашают республику. На следующее утро, 10 ноября, ликующие французы бросают в лицо немецкой делегации утренние парижские газеты с заголовками об отречении кайзера и всеми остальными последними новостями из Берлина. Можно себе представить ощущения Маттиаса Эрцбергера утром 10 ноября в Компьенском лесу под Парижем: брошенный всеми, оставшийся без начальства, в логове врага, который требует подписать капитуляцию до завтрашнего утра, в то время как Германия разваливается на части. Остается только догадываться, какое облегчение испытал 10 ноября господин Эрцбергер, получив от нового канцлера новой Германии Фридриха Эберта депешу с указанием подписать перемирие. Ранним утром следующего дня, 11 ноября 1918 года, в штабном вагоне маршала Фоша в Компьенском лесу, при таких вот фантасмагорических для Германии обстоятельствах, было подписано перемирие, закончившее Первую мировую войну.

Утро 11 ноября 1918 года можно считать одним из самых знаменательных в истории немецкого народа. Всего двумя днями ранее Германия стала республикой, и вот теперь закончилась ужасная война, которая практически поставила страну на грань смерти от голода и холода. Большинство граждан торжествовали, хотя, конечно, к этому примешивалась горечь поражения. Однако от старого государственного порядка и войны усталость в обществе была настолько колоссальной, что главным чувством для многих в тот день было все же ликование. Подавляющее большинство немцев еще не догадывалось, что покоя, того германского покоя – с порядком и законом, – к которому они так привыкли, им теперь не видать очень много лет. Главными виновниками грядущих бед, без сомнений, нужно считать Социал-демократическую партию Германии.

Эрцбергер униженно стоит перед маршалом Фошем в штабном вагоне под Парижем