В своих публикациях и в собственной телепрограмме один из ведущих идеологов ВРНС выступает противником концепции полиэтничной гражданской нации, выдавая ее за чуждый либерально-западный проект. Вот как он завершает главу своей книги, посвященную разбору одной из моих публикаций, а также принятой в 2012 г. Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации: «В общем, обнародованный проект „российской нации“ явно не схватывает существующие реалии, плохо вписывается в пространство носителей русского языка, культуры и русской формы православия (русский мир). „Российская нация“ имеет смысл только как синоним русской – но тогда, признаться, неясно, зачем без необходимости умножать термины. Да и мнение нации о себе самой кое-чего стоит. Ведь национальная принадлежность определяется не только „треугольником“ идентичности, но и внутренним ощущением общности… Способны ли русские, состоявшись как нация, еще и выполнить свою миссию – сохранить для мира ценности, лежавшие в основе единой христианской цивилизации? Если они не станут жертвами безответственного „национально-гражданского конструирования“ – думаю, да»^[7].

Обращение к русской теме, к мировой миссии русской нации хранить основы христианской цивилизации безусловно обладают притягательностью, эмоциональным воздействием и к тому же резонируют с реальными озабоченностями русских людей в России по части их жизненного преуспевания, статуса в разных сферах общественной жизни: от доступа к ресурсам и положению в бизнесе до состояния среды обитания, здоровья и культуры. Однако аргументы религиозных философов при всей их, казалось бы, убедительности требуют критического разбора, который выявляет фундаментальную несостоятельность и нереализуемость высказываний, претендующих на понимание той самой якобы никем не конструируемой «реальности». А. В. Щипков обосновывает некое подобие новой идеологии под ее разными названиями: «социал-традиционализм», «левый консерватизм», «консервативный социализм» и т. п. Эта духовно-идеологическая тенденция, по его мнению, «будет противостоять набирающему силу ультраправому тренду, который является генетическим преемником неолиберализма». Он призывает решить проблему: «как защитить от разных идеологических конструктов „простое“, „бытовое“, „родное“, традиционное, непосредственное, т. е. коллективный культурный опыт, воспринимаемый в его целостности, подлинности, исторической устойчивости. Как защитить от конструктивистской агрессии аутентичное, спонтанное, эссенциалистское восприятие культуры. Как объяснить на уровне идеологии, что ценности, идеалы и их преемственность обладают куда большим историческим ресурсом, нежели сборка-разборка бесконечных культурных проектов». Суть этой «духовной репатриации современного общества», по его мнению, в «трансляции от поколения к поколению ценностей и идеалов, культурно-исторического архива общества (например, православной этики и духа солидарности – для русской культуры)»^[8].

Святейший Патриарх Кирилл на вручении Макарьевской премии в Президиуме РАН, 2018 г.

Одним из центральных тезисов предлагаемой программы для России стал цивилизационный подход, который многократно обсуждался на соборных заседаниях ВРНС и отражался в его официальных документах. Примечательным было заседание 2013 года под названием «Россия как страна-цивилизация. Солидарное общество и будущее российского народа». На заседании в речи Святейшего Патриарха Кирилла были сформулированы задачи: осмыслить место России в судьбе человечества, предложить гармоничную форму общественного устройства и дать прогноз назавтра. Патриарх задал вопрос, является ли Россия особой, уникальной, самостоятельной цивилизацией, равновеликой Западу, Индии или Китаю? По его мнению ответ может быть только утвердительным. «Едва ли у кого-то из людей, серьезно интересующихся философией истории, это может вызывать сомнения… Одно перечисление выдающихся имен русских и зарубежных исследователей, признававших Россию самостоятельным, самобытным обществом, выглядит внушительно. В этом списке окажутся очень разные люди – такие, как Николай Данилевский, Арнольд Тойнби, Освальд Шпенглер. А разве возникновение в начале ХХ века русской религиозной философии – яркого, самобытного направления в гуманитарной науке – не является доказательством самобытного творческого начала нашей цивилизации?.. …Поэтому на вопрос, является ли Россия самостоятельной цивилизацией в семье крупнейших цивилизаций планеты, мы обязаны дать утвердительный ответ. Да, Россия – это страна-цивилизация, со своим собственным набором ценностей, своими закономерностями общественного развития, своей моделью социума и государства, своей системой исторических и духовных координат»^[9]. Ранее, на соборном заседании 2012 г. Патриарх говорил о достижении суверенитета «пространства смыслов, духовных символов, социально-культурного развития» и о «создание собственных инструментов познания – социологических, политологических, культурологических», а Всемирный русский народный собор должен стать «интеллектуальным центром, собирающим вокруг себя людей, способных ставить и решать подобные задачи».

Не стоит преуменьшать возможное воздействие стремления РПЦ быть интеллектуальным центром для создания инструментов познания. Помимо духовного окормления верующих и социальной миссии от имени столь влиятельного института может формулироваться и более широкая повестка. Следует понимать, что «фундаментализм (в любой его религиозной форме) предлагает как индивиду, так и обществу подробную и конкретную программу, пусть даже она заимствуется из священных текстов и традиций, соответствие которых условиям ХХ века далеко не очевидно». В таком варианте «Коран, Библия или иной авторитетный компендиум вечных истин – в интерпретации тех, кто вправе его истолковывать, – станет единственным практическим и моральным руководством для всех и на все случаи жизни», – писал Хобсбаум^[10].

Слову Патриарха на соборах обычно предшествует приветствие Президента Российской Федерации. В этих приветствиях можно прочитать похожие слова о цивилизационной уникальности России и о том же самом Данилевском. В приветствии ВРНС 2018 г. (тема собрания была «25 лет по пути общественного диалога и цивилизационного развития России») В. В. Путин, говоря о важной роли России в мире, сказал следующее: «Это предопределено и нашей традицией, и нашей внутренней духовной культурой, самосознанием и, наконец, самой историей нашей страны как самобытной цивилизации, уникальной, но не претендующей самоуверенно и хамовато на свою исключительность. Потому что невозможно представить историю человечества без таких же неповторимых цивилизаций, как Индия, Китай, Западная Европа, Америка и многих других. Это действительно многоликая сложность, каждая грань которой дополняет и обогащает друг друга. И здесь хочу напомнить слова выдающегося русского мыслителя XIX века Николая Данилевского: „Ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтобы она представляла высшую точку развития“»^[11].

Эти слова Президента о необходимости смирения гордыни и самоуверенной исключительности, однако, не возымело действия на идеологов ВРНС. В одном из итоговых документов Собора 2013 г. вместо российской цивилизации участники «констатировали, что духовно-нравственные ценности русской цивилизации открываются для нас в православной этике, добролюбии, русской иконе, церковном зодчестве, трудолюбии, нестяжательстве, взаимопомощи и самоуправлении русской общины, то есть в той структуре бытия, где духовные мотивы жизни преобладали над материальными, где целью жизни была не вещь, не потребление, а совершенствование, преображение души. Эти духовные формы существования пронизывают всю историческую жизнь русского народа. Они определили его национальное самосознание. На основе этих ценностей сформировалось величайшее в мировой истории государство, объединившее в гармоничной связи многие другие народы, развилась великая культура, искусство, литература, ставшие духовным богатством всего человечества»^[12]. В документе XXIII Собора 2019 г. была записана схожая констатация: «Исторически сложившееся государственное единство России обеспечивается развитием страны как государства-цивилизации, скрепленной русским языком, русской культурой, русским народом, который выполняет миссию государствообразующего народа»^[13]. Таким образом, идеологи ВРНС проводят две основные идеи: Россия – это не нация, а цивилизация, русский народ – создатель этой цивилизации. Вся аргументация здесь носит обращенный в прошлое характер как по составляющим цивилизацию характеристикам, так и по избранным для отсылки авторитетам. Особо интригуют ссылки-сравнения на Индию и Китай, с которыми может и должна равняться Россия как цивилизация. Данные отсылки побудили меня включить в книгу главы, разбирающие опыт национального развития этих похожих на Россию по своим величию и сложности наций-государств.

Надо признать, что усилия православных идеологов находят поддержку, будучи подпитаны аргументами таких союзников, как этнические националисты разного толка, которые не желают никаких других «наций», кроме собственных. Поспособствовали религиозно-консервативному повороту и общие тенденции мирового и отечественного политического климата с его кризисом идеологии либерализма и глобальной рыночной экономики. В смягченной форме в перечень поправок в Конституцию страны вошла поправка и о государствообразующем народе, и не прошли предложения сделать запись о российском народе как гражданской нации или хотя бы упомянуть категорию российский народ.

Отказ от национального государства, гражданского нациестроительства вызывает озабоченность не только у сторонников утверждения российской идентичности из состава ученых и общественников, но и представителей правовой науки о государственности. На том же пленарном собрании ВРНС 2013 г. в выступлении председателя Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькина прозвучали диссонансом сказанные им слова. Этот видный ученый-юрист допускает, что судьбу своей страны можно воспринимать в сосредоточии на внутренних процессах и настаивать на их независимости от происходящего в мире. «Но рано или поздно этот подход демонстрирует свою недостаточность. Значит, мы возвращаемся к тому, что называется глобальным контекстом». В этой связи Зорькин высказал несогласие с мнением о крахе вестфальской системы национальных государств: «Именно вестфальская система определила содержание понятия „национальное государство“, „национальный суверенитет“ и т. п. Все те понятия, которые являются фундаментом современного права: и международного, и конституционного… Создавая конституцию, наполняя ее определенным содержанием, пытаясь соотнести внутреннюю специфику страны с глобальным контекстом, мы все время исходим из ключевого понятия „нация“. Недопустима даже мысль о демонтаже этого понятия (подчеркнуто мною – В.Т.) …Но суверенитет в его классическом понимании предполагает обязательное наличие нации и национального государства… Оказывается, что для организации здоровой структуры глобального мира пока ничего лучшего не придумано, кроме национальной идентичности, построенной на классическом единстве культуры, истории и образа жизни. Как не придуманы и какие-либо иные правовые конструкции, кроме национальной конституции, способные обеспечить надежное существование государства. Убежден, что построенную на Вестфальских принципах мировую систему суверенных государств, объединенных ООН, рано сдавать в архив»^[14].

Итак, выявляются два фундаментальных противопоставления, по которым необходимы разъяснения. Первое: Россия – это нация или цивилизация? Наш ответ однозначный: Россия – и нация, и цивилизация, как те самые Китай и Индия. И это будет объяснено в книге. Второе: как называть нацию в России: русская или российская? Ответ однозначный: есть русская нация и есть российская нация как две разные и не исключающие друг друга формы идентичности, и автор этой книги, как и сто миллионов моих сограждан, считает себя и русским, и россиянином.

Если что-то непонятно в моих ответах, тогда надо читать мою книгу. В ней речь идет об очень важной вещи – о понимании страны и нас самих. Речь идет о таком большом проекте, как страна и нация. Ключевым моментом этого проекта являются не только материальные ресурсы в виде географических пространств и природных запасов, сильной экономики и оборонной системы, но и адекватное понимание и эффективное управление обществом. Последнее невозможно на основе нищей философии и конъюнктурной экспертизы. Оно возможно на основе качественной и ответственной науки и политики.