Скрытая реликвия

Я бежала, не останавливаясь, два дня и две ночи, пытаясь учуять запах останков отшельника, и в конце концов поиски привели меня к подошве горы Суваннабанпхот. Я остановилась и огляделась вокруг, дабы убедиться, что здесь безопасно улечься. По всему телу пробежала волна сильного утомления, и мои члены содрогнулись, точно я была на грани паралича. Не успев ничего осознать, я уснула.

Проснувшись, я ощутила себя отдохнувшей и обошла по кругу небольшой пятачок земли, окруженный высокими деревьями. Я обнюхала землю, и, воспользовавшись своим оленьим носом, стала лихорадочно разгребать кучи листьев, ища запах отшельника. Я была уверена, что его останки погребены под гигантским валуном, где наиболее сильно ощущался тонкий аромат лотоса. Вот отсюда он и вознесся, не сомневалась я. Я принялась рыть землю своими копытцами в надежде снова увидеть его тело.

Я вкопалась в землю на полметра, как вдруг мой бок пронзила острая боль: во мне засела стрела и из открытой раны сочилась кровь. Какой же жестокий охотник мог учинить такую подлость? Я бросилась в лес, опасаясь за свою жизнь. Домчавшись до склона горы, я нашла там небольшой пруд, словно меня направляла некая чудотворная сила. «Это, должно быть, дух отшельника», – подумала я, и подобралась поближе к пруду. Опустив голову в воду, чтобы попить, я поняла, что этот пруд образовался в отпечатке стопы Будды, похожем на тот, который мне впервые встретился на горе Паттхави. Тогда я сразу же поняла, что вода в том пруду священная, поскольку она исцелила мои раны и обессмертила меня на сотни грядущих лет. Уверенная, что этот пруд такой же священный, как и пруд на горе Паттхави, я пила и молилась о двух вещах. Во-первых, о том, чтобы моя раны зажили, и, во-вторых, о том, чтобы обрести новое тело, которое будет привлекать ко мне меньше внимания: тело, которое станет воистину моим собственным, так, чтобы мне больше не пришлось жить в чужих телах. Когда я склонялась над прудом, чтобы глотнуть воды, я заметила, что берега его испещрены изящными бороздками и узорами, возникшими под тяжестью ноги Будды. Они были куда более поразительными, чем те, что я видела на горе Паттхави. После первого же глотка я ощутила, как все мое тело наполнилось жизнью и могучей энергией. Весело вбежав в кустарник, я сразу наткнулась на уродливого охотника, который все это время выслеживал меня, сжимая в руках лук, – того самого, кто пытался меня убить.

Ужасный охотник был немало изумлен, увидев, как я выскочила прямо на него из кустов. Он на мгновение замер, недоумевая, каким образом олень, которого он подстрелил, был не только невредим, а вполне себе жив, да еще прыгал, словно обрел новую жизнь. Наверное, овладевшее охотником смущение отвлекло его от меня, потому что он забрался в кусты и направился к отпечатку ноги Будды. Никогда еще я не ощущала себя такой отважной. Я больше не боялась охотника, поэтому я пустилась следом и следила за ним из-за кустов. О, дети мои, он казался таким озадаченным, таким задумчивым. Он присел на корточки перед отпечатком стопы и стал омывать свои руки, ноги, лицо и все тело священной водой. И чудесным образом его кожа – пораженная некой болезнью – преобразилась и обновилась! Я увидела, как охотник обрадовался, но в то же время во мне происходило иное преображение. Я ощутила, как волны, исходившие от священной воды, проникают в меня, одна за другой. Первая волна восстановила мою энергию, но вторая – куда более яростная, чем первая, вызвала у меня жар и головокружение. И не успев сделать и шага, я упала без сознания.

Я подняла веки, все еще тяжелые от сна, и увидела, что лежу на деревянном полу в хижине. Я была полностью расслаблена, могла шевелить головой и поднимать руки – мои руки! Это были человеческие руки, совершенно человеческие! О, дитя мое, силой священной воды из отпечатка стопы Будды я получила красивое тело человеческой женщины.

Тут в комнате появился и другой человек. Мужчина, похоже, был занят стряпней. Заметив, что я пошевелилась, он попросил меня не бояться и представился: сказал, что он местный охотник по имени Бун и намерения у него исключительно добрые. Он увидел меня, лежавшую без чувств, когда вышел в джунгли поохотиться. Бун не узнал меня и решил, что я не местная, но заметил, что я дышала, потому решил забрать меня к себе в хижину в лесной чаще и присмотреть за мной. Объяснив произошедшее, он протянул мне настой каких-то целебных трав.

Я посмотрела на Буна. Он был довольно красивый, а еще добрый. Выпив травяного настоя, я чуть не поперхнулась – таким он был горьким и обжигающе горячим. Но потом во мне разлилось тепло: такого ощущения я никогда раньше не испытывала. Вот, наверное, как чувствуют человеческие существа, подумала я про себя. Прикончив целебный отвар, я вспомнила об отпечатке ноги Будды. И рассказала Буну все истории о связанных с ним чудесах, которые мне были известны. Он, должно быть, счел меня странной, выслушивая мои сказания, которые, как я его заверила, все были правдивыми. Я даже рассказала ему о другом отпечатке ноги, который, как мне казалось, я видела на горе Паттхави. Бун выглядел несколько сконфуженным и быстро сменил тему, сказав, что я могу остаться отдыхать в его хижине, и попросил не попадаться никому на глаза. Я слушалась его, полагая, что он желает мне добра.

Бун уходил и приходил, когда хотел. Иногда он исчезал надолго, а потом возвращался с едой и одеждой для меня. Я жила с ним и спала с ним. Он стал моим первым мужчиной.

А еще он оказался хитрецом. У него уже была семья, которая жила где-то далеко. И наша хижина была его охотничьим домиком. В конце концов он нашел себе более достойную работу и забросил охоту. Он получил какую-то важную должность, и я стала его любовницей, частью его тайной жизни. Я стала постепенно подозревать это, собирая по крупицам обрывки доходивших до меня рассказов. Однажды я вернулась к отпечатку ноги Будды на горе Суваннабанпхот и обнаружила, что все сильно изменилось. Подножие горы выглядело довольно странно и кишело чиновниками. Над отпечатком ноги Будды возвели деревянный мондоп, символизировавший, что это место – важный королевский объект. Люди, пришедшие воздать дань уважения и поклониться отпечатку, стали рассказывать мне, что охотник по имени Бун как-то нашел это место во время охоты на оленя. Охотник доложил о своей находке властям Сарабури, и эта весть, долетев до столицы Аютии, дошла до ушей короля Сонгтхама^[34], после чего тот отправился со своим войском в Сарабури. Бун вызвался отвести короля в горы, чтобы тот самолично увидел отпечаток ноги, и его щедро вознаградили за оказанную услугу. Король распорядился выстроить деревянный мондоп над отпечатком ноги, дабы увековечить находку охотника. Он назначил охранников, пригласил иноземцев из Голландии с их биноклями, чтобы те обследовали местность и проложили дороги к святыне, и даже повелел выстроить здесь королевскую резиденцию на случай его будущих визитов. Грандиозное сооружение получилось!

Слушая этот рассказ, я все думала о двух отпечатках ног Будды: об отпечатке левой ступни на горе Суваннабанпхот и об отпечатке правой на горе Паттхави. Но когда я спросила людей о правой ступне на горе Паттхави, они явно стушевались. По их словам, они никогда не слыхали об отпечатке ноги на горе Паттхави. Они лишь знали о тени Будды, которая была там запечатлена.

Оставив остальные вопросы при себе, я решила отправиться к горе Паттхави и своими глазами увидеть тот отпечаток. Те места изменились так сильно, что их было почти не узнать. Я подошла к монаху, который производил впечатление всесильного затворника-архата, – он молчаливо медитировал в заброшенной келье в задней части храма. Выразив ему положенное почтение, я спросила у него про отпечаток стопы Будды, найденный мной здесь в давние времена. Архат заверил меня, что отпечаток все еще существует, но теперь он спрятан от сторонних глаз. Над отпечатком выстроен мондоп, дабы скрыть его и убедить людей, будто на горе Суваннабанпхот существует лишь один след ноги Будды. Поскольку гора Паттхави уже была местом, где сохранилась тень Будды, было решено скрыть отпечаток ноги Будды на горе Паттхави, присыпав его песком, залить цементом и сделать вместо него подделку в виде более скромного следа. Из уважения к королю жители деревни согласились на это, но, правда, выстроили мондоп в знак почтения к Будде. Местные согласились хранить все это в тайне, тем облегчив работу писцов, что ведут ежегодные анналы. Вот что произошло, мои дорогие. Возможно, сегодня считается, что отпечаток стопы Будды на горе Суваннабанпхот приносит бо́льшую удачу, потому что его обнаружил сам король или потому, что придворные короля и охотник Бун тайно договорились скрыть отпечаток правой ноги от короля. Неважно. Фальшивка скрывает истину, но в конечном итоге разрушается. Подлинность же остается навсегда. Истина часто проявляется – рано или поздно. Вот что сказал мне архат.

Если мне не изменяет память, мои дорогие, отпечаток ноги Будды на горе Паттхави вновь был обнаружен спустя 400 лет – в 1994 году – сотрудниками государственного департамента культуры в эпоху Раттанакосин^[35]. Они прибыли в те места, чтобы отреставрировать фасад монтопа, даже не подозревая, какая ценная реликвия под ним скрыта.

В ту пору я слишком наивно относилась к таким вещам. Я не задумывалась, почему и ради кого люди манипулируют, скрывают правду, искажают реальность: а ведь все это делалось с целью лести. Я не так уж долго была человеком; я знала лишь, как трудно понимать людей и сколь запутанными были их поступки. Но жизнь с Буном заставила меня осознать, как они умеют манипулировать другими и какими коварными могут быть на самом деле.

Собравшись с мыслями и набравшись смелости, я наконец объявила во всеуслышанье, что это я первая увидела тот отпечаток правой ноги Будды много лет назад. Но мне никто не поверил. Все решили, что я сошла с ума.

– Если то, что ты говоришь, правда, – сказали они, – ты должна была жить тысячу лет тому назад!

– Ну, конечно, – кивнула я. – Прежде чем я стала человеком, я была духом, жившим в дереве тхалок, потом нагой, потом тигром и оленем.

Но люди только смеялись надо мной, называя мои слова бредом, а меня – безумной женщиной, кхмеркой, утратившей рассудок от чрезмерного увлечения черной магией.

Ко мне относились с презрением и страхом, а мои рассказы – мой личный опыт – для них были не более чем ложью и выдумками.

Меня обвиняли в том, что я превратила в современную ложь стародавние сказания, дошедшие до нас от их предков, и запятнала хроники, оставленные прошлыми поколениями, чтобы приписать себе все заслуги. Все было дважды вывернуто наизнанку: чем больше историй срывалось с моих слабеющих губ, тем дальше ускользала от них истина. Потом появились исторические анналы и книги; и древние тексты, в которые так верит ваше поколение, отвергли устные сказания, что поведали ваши предки. Вещи становятся зримыми только когда обладают авторитетом – занимают какое-то высокое положение – оставляют письменные свидетельства, вроде рассказа о том, как отпечаток ноги Будды обнаружил король Аютии Сонгтхам. Вы видите только то, что способен увидеть пхра тао пхэндин: и то, что ускользает от его взгляда, ускользает и от вашего. Они писали, что след ноги Будды был найден на горе Суваннабанпхот, а силуэт Будды обнаружен на горе Паттхави. Когда они умолчали в своих летописях об отпечатке ноги Будды на горе Паттхави, этот след как бы перестал существовать в реальности. Возможно, где-то о нем и писали, но он был вычеркнут из памяти и не упоминался веками. Я видела, как с приходом каждого нового монарха самоочищалась история, и вы, быть может, до сих пор бултыхаетесь в ее сточной канаве.

Вы только подумайте об отпечатке на горе Паттхави! Его заново обнаружили в 1994 году, и датировали открытие именно этим годом. Но если вы потрудитесь внимательно изучить анналы, то обнаружите, что этот отпечаток существовал задолго до того, как о нем написали. Нет ничего страшного в том, чтобы не знать происхождение вещей: для этого есть научные изыскания. Но что, если вы начинаете переделывать, перенимать эту или другую историю, творя новый миф только лишь из-за своего невежества? Вот от чего у меня голова раскалывается. Если хотите узнать, каково это, пойдите и попросите родителей рассказать вам две легенды, связанные с этими двумя отпечатками ноги. А вы знали, что обе основаны на одной и той же легенде? Легенда гласит, что Будда странствовал в горах и оставил там свой след – единственный след, запомните! – и тогда что? Тогда в рассказе возникает таинственный пробел, за которым следует открытие, сделанное охотником Буном и королем Сонгтхамом, а затем и еще один пробел перед финалом, в котором рассказывается, что был выстроен мондоп с целью обезопасить отпечаток ноги, который затем охранялся каждым монархом, приходившим с тех пор к власти.

Вот я вам все это рассказываю, а вопрос остается один: о каком отпечатке ноги идет речь в анналах? О каком именно отпечатке ноги сложилась легенда?

Для удобства эти лакуны, которыми пестрит история об отпечатке ноги Будды, закамуфлированы единой легендой, единой версией истории. Но видите, как четкие грани исторических сюжетов повсеместно превращаются в пунктирные линии? Мне нравится представлять себе, как Кала вонзает свои жуткие клыки в края и складки времени, точно таракан, жующий кусок ткани.

У вас спутанное ощущение истории и времени. Ваши воспоминания привязаны ко времени, как и ваши жизни, которые – если вы верите тому, что я вам сейчас рассказала, – будут оборваны и укорочены; будучи людьми, вы способны лишь прожить не более сотни лет. И я вижу, как продолжительность человеческой жизни все укорачивается и укорачивается; каких-то две или три тысячи лет тому назад она была вдвое или втрое больше.

Моя жизнь – такая же, как у вас, дети мои. В фундаментальном смысле жизни всего: людей, животных, земли, растений – основываются на разных шкалах и циклах, а земля – старейшая из нас. Рожденная из земли и позднее превратившаяся в человеческую, моя жизнь длиннее, чем любая из ваших жизней. Теперь понятно, почему я до сих пор еще жива?

Теперь позвольте мне вернуться к охотнику Буну. Я вновь побывала во многих местах в Сарабури, наблюдая, как меняются и развиваются тамошние общины, выслушивая множество историй, рассказанных мне людьми вроде того архата. Поле долгих раздумий я стала недоумевать, отчего этот Бун, охотник, фигурирующий во многих историях, рассказанных мне разными людьми, имел в точности такое же имя, что и мужчина, с кем я жила (смею ли я допустить возможность, что у него была другая семья? Что он смотрел на меня свысока и видел во мне свою рабыню?). Я долго размышляла над тем, что сказал мне Бун после того, как я пробудилась в человеческом обличье. И мне пришло в голову, что мой Бун, должно быть, – тот самый Бун из легенды. А потом я вспомнила, как меня ранил охотник и как его стрела пронзила мое оленье тело, пока я пила священную воду из отпечатка ноги Будды, священную воду, даровавшую мне мое человеческое тело. Та же самая вода исцелила болезнь, изуродовавшую кожу охотника. Была ли я права, думая, что священная вода, обладавшая силой превращения меня из оленя в человека, могла так же легко превратить жуткого охотника в красивого мужчину?

Я ужаснулась своей догадке. Выходит, Бун все это время был тем самым охотником!

Я начала собирать новые сведения о его личности, его семье и стране, где он жил. Вот когда я поняла, что значит быть обращенной в рабство и какая разница между любовницей и женой. После изнурительных и мучительных раздумий я в конце концов осознала, что жизнь с Буном была для меня жизнью в позоре и постоянном обмане. И набравшись мужества, я покинула его навсегда.

– Мы больше ничем не обязаны друг другу, Бун, – горестно воскликнула я и убежала из его хижины.