Цитаты из книги «Убийство души. Инцест и терапия»

Я хотела бы, – чтобы меня уважали как полноценную личность, а не навешивали бы ярлык больной и неизлечимой; – чтобы мне не прописывали лекарств; – чтобы в меня вселили веру в исцеление; – чтобы мне верили, даже когда я рассказываю ужасные вещи; – чтобы меня и мои переживания воспринимали всерьез; – чтобы реальные события не считали фантазиями; – чтобы инцест не обесценивали; – чтобы мои терапевты понимали, что такое сексуальная эксплуатация; – чтобы меня расспрашивали об инцесте; – чтобы мне помогли выразить то, для чего у меня нет слов; – чтобы понимали мою недоверчивость;

Может ли она передать ответственность за такой поступок тому, кто его совершил? Может ли она выдержать, если выяснится, что мать и отец предали ее, что он никогда не был доброжелателен к ней?

Достаточно ли сильна женщина, чтобы не отнести это на свой счет, не обвинить себя в возможном самоубийстве?

Я считаю, что вся тема конфронтации относится к более поздней фазе терапии, так как требует большой стабильности пострадавших. Прежде всего, должно быть достигнуто базовое доверие терапевту, создано социальное окружение, поддерживающее более высокую самооценку женщины, которую уже не так легко уронить. Важно, чтобы женщины научились хорошо защищать себя, чтобы их отношение к инцесту в плане ответственности за него было четким, чтобы было достаточно места для

Важно не начинать с пострадавшей женщиной разговоры о том, что она должна сказать семье о произошедшем, чтобы по-настоящему исцелиться. Нет такой закономерности, что терапевтические цели достигаются только путем конфронтации с преступником и остальными членами семьи.

В то же время этот шаг, как и многое другое, может оказаться откатом назад, повлиять антитерапевтично, стать разрушительным и полностью обескураживающим.

Матери нуждаются в особой поддержке того, что они имеют право устанавливать границы. Они должны знать, что отстаивание границ является жизнеутверждающим делом.

Терапевты должны осознавать, что им приписывается очень большое могущество.

Рискованно, если терапевт назначает время, когда женщина «может интегрировать в свое настоящее незавершенный и нарушенный процесс из своего прошлого»[119]. Такая форма терапевтического вмешательства означает для меня повторное травмирование.

Она решает, какими будут направление и темп терапевтического процесса. Если она захочет прервать терапию, это решение нужно уважать.