Цитаты из книги «Взлет и падение Третьего Рейха»

Гитлер развязал войну против Польши и выиграл ее, но куда в большем выигрыше оказался Сталин, войска которого вряд ли произвели хоть один выстрел. Советский Союз получил почти половину Польши и взялся за Прибалтийские государства. Это, как никогда ранее, отдалило Германию от ее основных долгосрочных целей: от украинской пшеницы и румынской нефти, остро ей необходимых, чтобы выжить в условиях английской блокады. Даже польские нефтеносные районы Борислав, Дрогобыч, на которые претендовал Гитлер, Сталин выторговал у него, великодушно пообещав продавать немцам эквивалент годовой добычи нефти в этих районах.

двух из которых была заключена суть соглашения. В одном из протоколов содержалось положение, согласно которому Литва входила в советскую сферу интересов, а Люблинская провинция и земли к востоку от Варшавы – в сферу интересов Германии. Второй протокол был краткий и конкретный: «Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, затрагивающей интересы другой стороны. Обе стороны обязуются на своих территориях подавлять в зародыше любую подобную агитацию и информировать друг друга относительно принятых с этой целью мер».

также имелись секретные протоколы, в

Раздел Восточной Европы потребовал соответствующего точного обозначения на картах, и днем 28 сентября, после трех с половиной часов переговоров и устроенного в Кремле банкета, Сталин и Молотов прервали переговоры с Риббентропом, чтобы принять латвийскую делегацию, которую они вызвали в Москву. Риббентроп поехал в Большой театр смотреть «Лебединое озеро» и вернулся в Кремль в полночь для дальнейших консультаций по составлению карт и по другим вопросам. В 5 часов утра Молотов и Риббентроп поставили свои подписи под новым пактом, получившим официальное название «советско-германского договора о дружбе и границе». При этом Сталин улыбался, как докладывал позднее один немецкий дипломат, «от удовольствия». Для этого у него были основания. Сам договор, сразу же опубликованный, провозглашал границу «соответствующих государственных интересов» двух стран в «бывшем польском государстве» и утверждал, что в пределах полученной ими территории эти страны восстановят «мир и порядок» и «гарантируют людям, проживающим там, мирную жизнь в соответствии с их национальными традициями». Однако, как и при предыдущей нацистско-советской сделке, на этот раз

Латвии 86 тысяч фольксдойче. Сталин предъявлял свой счет, и Гитлер был вынужден, по крайней мере пока, оплатить его. Он немедленно оставлял не только Эстонию, но и Латвию, которые по обоюдному согласию, достигнутому при заключении нацистско-советского пакта, были включены в советскую сферу интересов. Но прежде чем день закончился, Гитлер уступил также и Литву, которая по условиям дополнительного секретного протокола к Московскому пакту входила в сферу интересов рейха.

Это была хитроумная и трудная сделка. Сталин предлагал две польские провинции, которые немцы уже захватили, за Прибалтийские государства. Оказав Гитлеру огромную услугу – предоставив ему возможность напасть на Польшу, – он стремился теперь, пользуясь благоприятными условиями, получить все, что возможно. Более того, он предложил включить в состав Германии основную массу польского народа. Хорошо усвоив урок многовековой истории России, он понимал, что польский народ никогда не примирится с потерей своей независимости. Так пусть по этому поводу болит голова у немцев, а не у русских! А между тем он получит Прибалтийские государства, которые были отняты у России после Первой мировой войны и географическое положение которых позволяло Советскому Союзу обезопасить себя на случай внезапного нападения нынешнего союзника.

«Он считает ошибочным сохранить независимую Польшу (на тех землях, которые останутся после изъятия части земель в пользу Германии и России). Он предложил территорию к востоку от демаркационной линии, всю Варшавскую провинцию, которая простирается до самого Буга, добавить к нашей доле. За это мы должны отказаться от наших притязаний на Литву. Сталин… добавил, что если мы согласны, то Советский Союз немедленно возьмется за решение проблемы Прибалтийских государств в соответствии с протоколом от 23 августа и ожидает в этом вопросе безоговорочной поддержки со стороны немецкого правительства. Сталин выразительно указал на Эстонию, Латвию и Литву, но не упомянул

«Молотов намекнул, – телеграфировал в Берлин Шуленбург, – что первоначальное соображение, поддержанное Советским правительством и лично Сталиным, которое сводилось к существованию Польши на остальной территории, привело к идее раздела Польши по линии Нисса – Нарев – Висла – Сан. Советское правительство желает немедленно начать переговоры по данному вопросу». 23 сентября Риббентроп по телеграфу поручил Шуленбургу сообщить Молотову, что «русская идея о пограничной линии вдоль хорошо известных четырех рек совпадает с точкой зрения правительства рейха». Он выразил пожелание вновь прилететь в Москву для отработки деталей этого вопроса, а также «окончательной структуры польского района». Теперь переговоры взял в свои руки Сталин, и его немецкие союзники убедились – а английские и американские союзники убедятся в этом несколько позднее, – насколько упорным и циничным партнером он был. 25

Таким образом, был выдвинут именно этот жалкий предлог: Польша прекратила свое существование, и польско-советский пакт о ненападении, следовательно, утратил свое значение и силу, а поскольку требовалось защитить свои интересы и интересы украинского и белорусского национальных меньшинств, Советский Союз утром 17 сентября направил свои войска в поверженную Польшу. Чтобы нанести дополнительное оскорбление, польского посла в Москве проинформировали, что Россия в польском конфликте будет строго придерживаться нейтралитета. На следующий день, 18 сентября, советские и немецкие войска встретились в Брест-Литовске, где ровно двадцать один год назад молодое большевистское правительство порвало узы, связывавшие прежнюю Россию с западными союзниками, и заключило сепаратный мирный договор с Германией на тяжелейших для себя условиях. И хотя теперь русские выступали в роли соучастников нацистской Германии в уничтожении древней Польши, они сразу же продемонстрировали недоверие к своим новым друзьям. Как информировал Берлин посол Шуленбург, на встрече с ним накануне советской агрессии Сталин выразил сомнение, будет ли немецкое верховное командование придерживаться условий Московских соглашений, предусматривающих отвод немецких войск на демаркационную линию. Посол пытался успокоить Сталина, но, очевидно, без особого успеха. «Ввиду присущей Сталину подозрительности, – телеграфировал он в Берлин, – я был бы признателен, если бы меня уполномочили

лживость Кремля. «Я встретился с Молотовым в 6 часов вечера, – телеграфировал Шуленбург в Берлин 16 сентября. – Он сообщил, что военное вмешательство Советского Союза произойдет, вероятно, завтра или послезавтра. В настоящее время Сталин совещается с военными руководителями. Молотов добавил, что… Советское правительство намерено оправдать свои действия следующими мотивами: Польское государство развалилось и более не существует, поэтому все соглашения и договоры, ранее заключенные с ним, утратили силу; третьи державы могли попытаться воспользоваться хаосом, который там возник, поэтому Советское правительство сочло своим долгом вмешаться, чтобы взять под защиту украинских и белорусских братьев и дать возможность этим несчастным людям жить в мире».