Комната в доме Полония.
Входят ПОЛОНИЙ и РЕЙНАЛЬДО.
ПОЛОНИЙ. Рейнальдо, эти деньги и письмо
Ты отвезешь ему.
РЕЙНАЛЬДО. Понятно, сэр.
ПОЛОНИЙ. Но вот неплохо было бы сперва
Порасспросить людей, чем дышит он.
РЕЙНАЛЬДО. Я так и собирался поступить.
ПОЛОНИЙ. И превосходно! Справки наведи
В Париже о датчанах благородных.
Мол, кто да кто, кем приняты и как,
Шикуют, нет ли. И удостоверясь
Окольною дорогой, что они
Наслышаны о сыне, приступай,
Но не впрямую, а исподтишка.
«Я знаю, мол, отца его, друзей
Да и его, и кое-что о нем».
Рейнальдо, ясно?
РЕЙНАЛЬДО. Да, милорд, как день.
ПОЛОНИЙ. «И кое-что о нем, хотя не все.
Но достоверно то, что лоботряс,
И редкостный причем». Болтать болтай,
Но так, чтоб честь его не пострадала.
Ты с этим не шути. Мол, то да се,
Весьма обыкновенные грешки
Для юноши, попавшего в Париж.
РЕЙНАЛЬДО. Быть может, карты?
ПОЛОНИЙ. Именно, дружок.
Пирушки, потасовки, потаскушки…
А впрочем, ты все знаешь без меня.
РЕЙНАЛЬДО. Милорд, а я ему не наврежу?
ПОЛОНИЙ. Нет, ложь твоя вреда не принесет.
Не говори, что грешник он отпетый.
Не это нужно. Выходки его
Ты как-нибудь иначе истолкуй:
Воздействием негаданной свободы,
Чудачествами, пылкостью натуры,
Бурленьем раззадоренных страстей —
Что свойственно любому.
РЕЙНАЛЬДО. Но, милорд…
ПОЛОНИЙ. Ты хочешь знать, на что мне это нужно?
РЕЙНАЛЬДО. Да, если можно.
ПОЛОНИЙ. Вот в чем соль, дружок.
Когда слегка ты сына замараешь,
Как пачкают салфетки за едой, —
Твой визави тобою вызван будет
На откровенность. Если знает он,
Что юноша замешан кое в чем,
То подтвердит все наши опасенья,
Ответив: «сэр», «милорд» иль «господин»,
В зависимости от того, к каким
Он формам обращения привык.
РЕЙНАЛЬДО. Милорд, я понял.
ПОЛОНИЙ. А потом… потом…
Он это самое… он того… Что же я хотел сказать? Я же, клянусь Богом, хотел сказать что-то очень важное. На чем я остановился?
РЕЙНАЛЬДО. На «подтвердит все наши опасенья».
ПОЛОНИЙ. Что «подтвердит»? Какие «опасенья»?
Ах, «подтвердит»! Вот именно. Он скажет:
«Мне этот юноша давно знаком.
Тогда-то, там-то, с тем-то из друзей
Он проторчал за картами всю ночь.
Они там пили, после – подрались».
Или, допустим, так: «Я видел сам,
Как он ломился в непристойный дом,
А попросту – в бардак». Ты уловил?
Так истины сазан клюет на ложь.
А мы, не обделенные умом
И ловкостью, подходим спрохвала —
Хоть и не прямо – к правде прямиком.
Прошу тебя усвоить мой урок
И применить на практике. Дошло?
РЕЙНАЛЬДО. Конечно, сэр.
ПОЛОНИЙ. Храни тебя Господь.
РЕЙНАЛЬДО. Благодарю, мой добрый господин.
ПОЛОНИЙ. Ты приглядись к наклонностям его.
РЕЙНАЛЬДО. Все сделаю, милорд, не беспокойтесь.
ПОЛОНИЙ. Пускай резвится.
РЕЙНАЛЬДО. Хорошо.
ПОЛОНИЙ. Ступай.
(РЕЙНАЛЬДО уходит.)
Входит ОФЕЛИЯ.
Ну, что еще, Офелия, стряслось?
ОФЕЛИЯ. Отец, о как меня он испугал!
ПОЛОНИЙ. Господь с тобою! Кто посмел?
ОФЕЛИЯ. Принц Гамлет.
Я вышивала в комнате своей.
Вдруг входит: непокрыта голова,
Костюм изорван, грязные чулки
На щиколотках, словно кандалы;
Так жалко и бессмысленно глядит,
Как будто вырвался из преисподней
О мучениках ада рассказать.
ПОЛОНИЙ. Свихнулся от любви?
ОФЕЛИЯ. Боюсь, что да.
ПОЛОНИЙ. Он что-нибудь сказал?
ОФЕЛИЯ. Нет, сжал мне руку,
Назад шагнул, держа ее в своей,
Другую козырьком ко лбу приставил,
В глаза мне глянул и окаменел,
Как будто бы в себя мои черты
Вобрать пытался взглядом. Постоял,
Взмахнул рукою, выпустил мою,
Печально головою покачал
И так вздохнул ужасно, что, казалось,
На следующий вздох ему не хватит
Телесных сил. И как-то странно, боком,
Вслепую путь обратный находя,
Стал понемногу пятиться назад.
И так же, боком, вышел за порог,
Сверканьем глаз меня заворожив.
ПОЛОНИЙ. Пойдем и все расскажем королю.
У Гамлета любовная горячка,
Способная любого довести
До безрассудств – и до самоубийства!
Хотя и от других земных страстей
Не меньше зла. Ты с ним была строга?
Досадно! Ты, видать, перестаралась.
ОФЕЛИЯ. Да нет, но я, по вашему приказу,
С ним не встречалась, письма от него
Велела отсылать.
ПОЛОНИЙ. И он рехнулся.
Как жаль, что я его не раскусил.
Считал, тебя обидит он, повеса.
К чертям все подозрения! О небо!
Избыток рассудительности так же
Мешает старым людям, как вредит
Нехватка здравомыслия юнцам.
Офелия, живее к королю.
Рискованно скрывать от королей
Любовь их титулованных детей.
Офелия, идем.
(Уходят.)
Комната в замке.
Трубы. Входят КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА, РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и СВИТА.
КОРОЛЬ. Мы рады, Розенкранц и Гильденстерн,
Не только потому, что видим вас,
Но и в надежде помощь получить.
Вы, вероятно, знаете уже
О перемене, происшедшей с принцем?
На самого себя он не похож
Ни в мыслях, ни тем более в поступках.
Но чем, как не кончиною отца
Он потрясен до умопомраченья,
Никто не знает. Мы вас умоляем,
Поскольку вы воспитывались с ним
И в юности дружили, и постигли
Его привычки, соблаговолите
Пожить немного здесь и попытаться,
Общаясь с ним, его растормошить
И, если повезет, то разузнать,
Чем болен он, и средство подсказать
Для излеченья принца.
КОРОЛЕВА. Господа,
Он спрашивал о вас неоднократно.
Нет, кроме вас, людей, к которым он
Еще неравнодушен. Если вы
Согласны нам услугу оказать
И, позабыв о собственных делах,
Намерения наши воплотить,
То можете рассчитывать на милость,
Присущую монархам.
РОЗЕНКРАНЦ. Вашу волю,
Священную для нас, мы почитаем
Скорее приказанием, чем просьбой.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Мы рады услужить вам, наше рвенье
Коленопреклоненно полагая
К подножью королевского престола.
КОРОЛЬ. Благодарим вас, милый Розенкранц
И Гильденстерн.
КОРОЛЕВА. И мы благодарим
Вас, милый Гильденстерн и Розенкранц.
Поговорите с Гамлетом немедля.
Вам будет нелегко его узнать.
Вас к принцу проведут. – Эй, кто-нибудь!
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Пускай приезд наш волею небес
Пойдет ему на пользу.
КОРОЛЕВА. Дай-то Бог!
(РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и КОЕ-КТО из СВИТЫ уходят.)
Входит ПОЛОНИЙ.
ПОЛОНИЙ. Посланцы из Норвегии вернулись
С отменными вестями, государь.
КОРОЛЬ. Что ж, ты – отец приятных новостей.
ПОЛОНИЙ. Еще бы нет, мой добрый государь!
Считаю долгом всей душой служить,
Как Богу, властелину моему.
И полагаю – иль мои мозги
Утратили способность нападать
На след интриги, – я установил,
Из-за чего принц Гамлет заболел.
КОРОЛЬ. Не может быть! Рассказывай скорей.
ПОЛОНИЙ. На первое – послы; мои догадки,
Как фрукты за обедом, – на десерт.
КОРОЛЬ. Ты сам введи послов: им будет лестно.
(ПОЛОНИЙ уходит.)
КОРОЛЬ. Клянется он, голубка, что узнал,
Причину умопомраченья принца.
КОРОЛЕВА. Ручаюсь я, что это смерть отца
Да новое замужество мое.
КОРОЛЬ. Весьма возможно.
Возвращается ПОЛОНИЙ c ВОЛЬТИМАНДОМ и КОРНЕЛИЕМ.
Добрый день, друзья.
Как, Вольтиманд, живет наш брат Норвежец?
ВОЛЬТИМАНД. Отлично, и того желает вам.
Прочтя письмо, он тотчас прекратил
Вербовку войск, которую племянник
Походом на Поляка объяснял,
А оказалось, начал для того,
Чтоб с вашею особой воевать.
Норвежец, раздосадованный тем,
Что провели, как мальчика, его,
Бессильного больного старика, —
Немедленно племянника призвал.
Тот прибыл и, упреки принимая,
Дал слово чести больше не пытаться
Идти на вас с оружием в руках.
От счастья старец выделил ему
В год около трех тысяч крон дохода
И предложил не мешкая напасть —
Поскольку в сборе армия – на Польшу.
А вот письмо (подает бумагу), в котором он вас просит
Позволить беспрепятственно пройти
По вашей территории полкам,
И меры безопасности принять
При этом обязуется.
КОРОЛЬ. Отлично!
Мы, для раздумья время улучив,
Прочтем, рассмотрим и дадим ответ.
Вы славно поработали, спасибо.
Ступайте спать, а ночью приходите:
Отметим ваш успех.
(ВОЛЬТИМАНД и КОРНЕЛИЙ уходят.)
ПОЛОНИЙ. Тут все в порядке.
Мой государь, сударыня, кивать
На власть, на долг, на то, что день есть день,
Ночь – ночь, а время – время, – это, значит,
И день, и ночь, и время убивать.
И, если риторичность – мишура,
А краткость – дух ума, скажу короче:
Ваш сын лишен ума; я повторяю:
Лишен ума – ведь он умалишенный,
Поэтому ума он и лишен.
Так вот…
КОРОЛЕВА. Оставьте шутки, ближе к делу.
ПОЛОНИЙ. Сударыня, клянусь, мне не до шуток.
Он сумасшедший, верно? Очень жаль;
И верно то, что жаль; и жаль, что очень.
Неважный силлогизм. Но шутки прочь.
Итак, он сумасшедший. Хорошо.
В чем существо изложенного дела?
Точней сказать, в чем существо пробела —
Ведь в деле есть пробел по существу?
Итог: пришли к тому, откуда вышли.
Но оцените то,
Что дочь моя, – а я имею дочь,
Красивую и скромную на редкость, —
Вручила мне, – а там решайте сами.
(Читает письмо.)
«Небесной, ангелу моих грез, распрекрасной Офелии». Как он ужасно выражается, просто отвратительно: «распрекрасной» – отвратительное выражение. Но слушайте, слушайте. (Читает.) «На ее ослепительно белую грудь…» и далее в том же духе.
КОРОЛЕВА. От Гамлета письмо?
ПОЛОНИЙ. Повремените,
Сударыня, позвольте мне окончить.
(Читает.)
«Не верь, что солнце светит,
Что звезды выйдут вновь,
Что правда есть на свете,
А верь в мою любовь.
О дорогая Офелия, меня самого воротит от таких стихов. Я не поэт и втискивать в размеры собственные вздохи, к сожалению, не умею. Поверь хотя бы тому, моя прекрасная, нет, более чем прекрасная, что я тебя люблю. Навеки твой, госпожа моя, по крайней мере, до тех пор, пока механизм моего тела в моем распоряжении. Гамлет».
Еще не все. От дочери послушной
Узнал я место, время и слова,
В каких ее любви он домогался.
КОРОЛЬ. Как отнеслась она к его признаньям?
ПОЛОНИЙ. Кто я такой, как думаете вы?
КОРОЛЬ. Порядочный и умный господин.
ПОЛОНИЙ. Спасибо, коли так. А кем я стал бы,
Когда бы проглядел ростки любви, —
А я, сказать по правде, и без дочки
О многом догадался, – кем я стал бы
Пред вами, королева и король,
Когда бы в письмоносца превратился
Или ослеп, оглох и онемел?
Или взирал на эту страсть бесстрастно?
Кем бы я стал? Нет, я, без лишних слов,
Так дочери сказал: «Принц Гамлет – принц.
Его звезде с твоею не сойтись.
Забудь о нем». А также наказал
От Гамлета подалее держаться,
Посыльных и посланья отсылать.
Моя забота принесла плоды:
Он получил отказ, – я закругляюсь, —
И захандрил, забыл еду и сон,
Затем ослаб, раскис и наконец
Сошел с ума, своим безумным бредом
Пугая окружающих людей.
КОРОЛЬ. Вы верите?
КОРОЛЕВА. Приходится, милорд.
ПОЛОНИЙ. Припомните, сказал ли я хоть раз
«Вот это так», а вышло бы не так?
КОРОЛЬ. Такого не бывало никогда.
ПОЛОНИЙ (показывая на свои плечи и голову). Скорее это с этого слетит,
Чем я солгу. С везением моим
Достану правду вам из-под земли.
КОРОЛЬ. Как это доказать?
ПОЛОНИЙ. Понаблюдать
За принцем. Ходит он по галерее
Порой часами.
КОРОЛЕВА. Ну и что?
ПОЛОНИЙ. К нему
Я в это время дочку подпущу,
А мы на них посмотрим из-за шторы.
И если принц Офелию не любит
И не из-за нее угас умом,
То не советник я при короле,
А сельский водовоз.
КОРОЛЬ. Договорились.
КОРОЛЕВА. А вот и он, мой бедный мальчик, с книгой.
ПОЛОНИЙ. Идите, умоляю вас, идите.
Я с ним поговорю.
(КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА и СВИТА уходят.)
Входит ГАМЛЕТ, читая.
Прошу прощенья,
Как ваше самочувствие, милорд?
ГАМЛЕТ. Вашими молитвами.
ПОЛОНИЙ. Вы знаете, кто я, милорд?
ГАМЛЕТ. А как же. Вы – рыботорговец.
ПОЛОНИЙ. Нет, милорд, я рыбой не торгую.
ГАМЛЕТ. Жаль. Может быть, тогда вы перестали бы торговать честью.
ПОЛОНИЙ. Честью, милорд?
ГАМЛЕТ. Именно, сэр. Видите ли, в этом мире на стадо из десяти тысяч голов приходится всего лишь одна честная овца.
ПОЛОНИЙ. Как это верно, милорд!
ГАМЛЕТ. Само солнце жадно ласкает падаль – вот вам и черви в дохлятине… У вас есть дочь?
ПОЛОНИЙ. Да, милорд.
ГАМЛЕТ. Не держите ее на солнце. Ей, конечно, нужно еще созреть, но то, что у нее может вызреть… Смотрите, дружище.
ПОЛОНИЙ (в сторону). Что я говорил? Так и норовит перевести разговор на Офелию. А сперва меня не признал: ты, говорит, рыботорговец, надо же. Далеко зашел, дальше некуда. Впрочем, я и сам в юности чуть до ручки не дошел из-за любви. Все мы в этом смысле одинаковы. Ладно, подойдем с другого бока. – Что вы читаете, милорд?
ГАМЛЕТ. Слова, слова, слова.
ПОЛОНИЙ. И что в них говорится?
ГАМЛЕТ. Относительно чего?
ПОЛОНИЙ. Я хотел спросить: что говорит автор книги?
ГАМЛЕТ. Клевещет, сэр. По словам этого саркастичного шута, у стариков бороды седые, лица изрезаны морщинами, а глаза гноятся; кроме того, старики, мол, обладают переизбытком скудоумия благодаря рыхлости задниц. Это убедительно, но, на мой взгляд, надо быть большим подлецом, чтобы распространяться о таких вещах. И вы, сэр, со временем одряхлеете, как и я, если станете пятиться раком.
ПОЛОНИЙ (в сторону). Если это и безумие, то своя логика в нем есть. – Не уйти ли нам со сквозняка, милорд?
ГАМЛЕТ. Куда? В могилу?
ПОЛОНИЙ. Верно, там не сквозит. (В сторону.) Безумный, а как умно порой отвечает. Нечаянное благо умалишенного, которого зачастую лишены мыслящие здраво. Остается только обмозговать, каким образом свести его с Офелией. – Мой благородный принц, покорнейше прошу отпустить меня.
ГАМЛЕТ. Что-что, а эту вашу просьбу я удовлетворю с величайшей радостью. Но почему вы не догадались выпросить у меня мою жизнь?.. мою жизнь… мою жизнь…
ПОЛОНИЙ. Всяческих вам благ, милорд.
ГАМЛЕТ. Как нудны эти старые шуты!
Входят РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.
ПОЛОНИЙ. Вы к Гамлету? Прошу.
РОЗЕНКРАНЦ (ПОЛОНИЮ). Храни вас Бог!
(ПОЛОНИЙ уходит.)
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Милейший принц!
РОЗЕНКРАНЦ. Высокочтимый принц!
ГАМЛЕТ. Друзья мои любимые, вот встреча!
Вы ль это, Розенкранц и Гильденстерн?
Рассказывайте быстро, как живете.
РОЗЕНКРАНЦ. Как рядовые жители земли.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Избыток счастья, к счастью, не про нас.
Не пуговки мы с колпака судьбы.
ГАМЛЕТ. Но и не каблуки на башмаках?
РОЗЕНКРАНЦ. Ни то, ни се, милорд.
ГАМЛЕТ. Неужели вы располагаетесь рядом с ее корсажем, а может быть за… в самом центре прелестей судьбы?
РОЗЕНКРАНЦ. Верно, мы с ней в последнее время сблизились.
ГАМЛЕТ. Иными словами, вы с ней сожительствуете? Хотя это еще та стерва. Что нового на свете?
РОЗЕНКРАНЦ. Ничего, милорд, если не считать того, что на свет вышли ростки справедливости.
ГАМЛЕТ. Стало быть, на носу светопреставление. Но – навряд ли. Впрочем, объяснитесь. Что справедливого, например, в том, что ваша хваленая судьба сгоняет вас со света прямо в тюрьму?
ГИЛЬДЕНСТЕРН. То есть как, милорд?
ГАМЛЕТ. Дания – тюрьма.
РОЗЕНКРАНЦ. Выходит, и весь мир – тюрьма.
О проекте
О подписке