Во мне ты видишь время года,
Когда стал редок жёлтый лист,
С дрожащих веток, в непогоду,
Уже не слышен птичий свист.
 
 
Во мне ты видишь дня старенье,
Когда в закате гаснет свет,
Подобье смерти и забвенья —
Ночь красит небо в чёрный цвет.
 
 
Во мне ты видишь увяданье
Огня в кровати золотой,
Погасит яркое сиянье
Он пищей, ставшею золой.
 
 
Увидев это, понимаешь:
Милей всего то, что теряешь.
 

 
Не плачь, когда за мной придёт конвой
И уведёт без права возвращенья,
Ведь жизнь моя продолжится строкой
Любимого тобой стихотворенья.
 
 
Перечитав его, увидишь вновь
Всё то, что лишь тебе принадлежало —
Поэта бесконечную любовь,
Земля получит то, что ей пристало.
 
 
Теряешь ты отбросы жизни – прах,
Он для червей законная добыча.
Всё лучшее останется в стихах,
Напрасно мы, теряя тело, хнычем.
 
 
В нём нет цены, ведь ценно, что творим,
А творчество останется твоим.
 

 
Для мыслей ты – как пища для желудка,
Как для земли в зной грома бубенцы,
С любовью бой веду я не на шутку,
С ней маюсь, как с богатствами скупцы:
 
 
Они – то рады, наслаждаясь ими,
То вновь от страха потерять дрожат;
Я, как они, то прячу твоё имя,
То славить на весь мир стихами рад.
 
 
Порой пресыщен пиршеством общенья,
Расставшись – начинаю голодать
И вновь готов за миг уединенья
Другие удовольствия отдать.
 
 
То чахну я, то объедаюсь пищей,
Пока люблю, я – то богач, то нищий.
 

 
Зачем свой стих лишаю украшений,
Разнообразья, быстрой смены тем,
Не изучаю веяний, течений,
Новейших мнений, стилей и проблем?
 
 
Зачем пишу всегда одно и то же,
В старьё воображение ряжу,
Мои слова между собой так схожи,
Что я отцовство в каждом нахожу?
 
 
Любовь моя, всё потому не ново,
Что лишь тебе стихи я посвятил,
Нарядом новым украшая слово,
Я трачу то, чем много раз платил.
 
 
Как солнце утром и старо, и ново,
Так и любовь, всё повторяет снова.
 

 
Как вянет юность, зеркало покажет,
Часы – движенье дорогих минут,
На чистый лист мысль синей строчкой ляжет,
Прочтя её, читатели поймут:
 
 
Что их морщины в зеркалах правдивых
Намёк на то, что всех могила ждёт;
Поможет тень в часах неутомимых,
Постичь, как время к вечности течёт.
 
 
А всё, что память удержать не в силах,
Доверь пустым страницам, а потом,
Однажды, обнаружив деток милых,
Припомнишь мысль рождённую умом.
 
 
Часы и зеркала, поймав, твой взгляд,
И книгу, и твой ум обогатят.
 

 
Я часто призывал тебя как музу,
Ты начал на сонеты вдохновлять,
Завидуя возникшему союзу,
Мне все поэты стали подражать.
 
 
Твои глаза немых петь научили,
А тяжкое невежество – летать,
Учёным пышно крылья оперили,
Изяществу придали благодать.
 
 
Гордись сильней всего тем, что слагаю,
Ведь всё моё – тобою рождено,
Другие стиль творений украшают,
А мне судьбою большее дано.
 
 
Ты для меня – и всё моё искусство,
И самое возвышенное чувство.
 

 
Пока я о тебе писал один,
Стих поражал изяществом ухватки,
Теперь больную Музу мучит сплин,
Поэтому мои стихи в упадке.
 
 
Я признаю: милее темы нет,
Пока молчу, достойные ликуют,
Но всё, что сочинит другой поэт,
Он у тебя – тебе, мой друг, ворует.
 
 
Когда про добродетель говорит,
Ты поведеньем даришь вдохновенье,
Всё то, что о твоей красе твердит, —
Тебе принадлежит со дня рожденья.
 
 
Не стоит он, мой друг, твоих похвал,
Ты заплатил за всё, что он сказал.
 

 
Когда о друге я пишу сонет,
Хваля его, меня лишает слова,
Сковав язык, могущество другого —
Не в силах я достойный дать ответ.
 
 
Душою ты – широк, как океан,
Рад равно кораблю и лодке шаткой.
Могуч корабль, но я готовлюсь к схватке —
Ладьи бесстрашной дерзкий капитан.
 
 
Твоя поддержка мне важна сейчас,
Корабль на глубине в себе уверен.
Когда разбитой лодки след потерян,
Он остаётся радостью для глаз.
 
 
Корабль плывёт, ладья разбита в прах,
Страшнее то, что и любовь ждёт крах.
 

 
Коль доживу, приду похоронить,
Переживёшь – придёшь на погребенье,
Стих о тебе не сможет смерть убить —
Меня постигнет полное забвенье.
 
 
Тебе бессмертье принесут стихи,
Я должен буду умереть для мира,
Могила будет платой за грехи,
А ты в глазах останешься кумиром;
 
 
Стихи на пьедестале вознесут,
Потомки их прочтут или услышат,
На будущий язык переведут,
Когда умрут все те, кто ныне дышит.
 
 
Перо поможет до скончанья дней,
Тебе веками жить в устах людей.
 

 
С моею Музой браком ты не связан,
А значит, можешь смело принимать
Все посвященья, ты же не обязан
Всех пишущих за них благословлять.
 
 
Ты совершенен и умом, и телом,
Считаешь, что тебя я не ценил,
Поэтому сменил на тех, кто смело,
И современно суть твою хвалил.
 
 
Наступит день, и ты, друг, убедишься,
Что вычурна риторика у них,
Сонеты перечтёшь и согласишься,
Что лучший твой портрет в моих, простых;
 
 
Густую краску применяют там,
Где кровь не дарит яркости щекам.
 

 
Я видел, что хорош ты, как и раньше,
Поэтому не тратил зря румян,
Казалось, что ты выше пошлой фальши,
Считаешь пустословье за изъян.
 
 
Поэтому – то лишний раз не славил,
Ты убеждал, взрослея на глазах,
Что ни один поэт не знает правил,
Как по заслугам похвалить в стихах.
 
 
Молчание не грех мой, а заслуга,
Немым оставшись, не был среди тех,
Кто похвалами вред наносит другу,
Стараясь его славить громче всех.
 
 
Ты каждым глазом даришь больше света,
Чем похвалами два таких поэта.
 

 
Кто скажет миру лучше и точней,
Чем похвала, что ты – один такой?
Нет никого прекрасней и умней —
Ты идеал и телом, и душой.
 
 
Нельзя прибавить славы той рукой,
В которой нет таланта хоть чуть – чуть,
А написавший: «Ты – один такой».
Сумеет описанием блеснуть.
 
 
Копируя, не будет искажать
Того, что создала природа мать,
Тогда и ум сумеет доказать,
И совершенством стиля восхищать.
 
 
Любя хвалу и добиваясь лести,
Ты красоте добавишь лишь бесчестья.
 

 
Язык мой связан, муза онемела,
Зато пышны соперники в речах,
Они спешат своим пером умело
Воспеть тебя в отточенных стихах.
 
 
Я в мыслях щедр, а им не жаль чернила,
Как неуч – клирик говорю: – Аминь!
На каждый гимн, пропетый ими милой,
Так утончённо славят лишь богинь!
 
 
Услышав, говорю: «Всё это верно»,
Ещё смелее похвалить готов,
Но только в мыслях, там любовь безмерна,
Жаль, быстро не находит нужных слов.
 
 
Цени других за ветер громких фраз,
Меня – за нежность чувства без прикрас.
 

 
Его ли гордый парус из стихов,
Взяв курс к тебе, заставил устрашиться,
Упрятав мысли в глубь моих мозгов,
Мой череп превратил для них в гробницу?
 
 
А может, дух, ему усилив стих,
Теперь меня лишает дара речи?
Нет, с помощью товарищей ночных
Не в силах он стихи мои калечить.
 
 
Ни сам поэт, ни бестелесный дух
Не смогут довести меня до краха,
Победою им не хвалиться вслух,
 
 
Ведь я молчу совсем не из-за страха.
Ты, красотой ему, прибавив сил,
Мои сонеты голоса лишил.
 

 
Прощай, ты слишком награждён природой,
Чтобы, как равный, мог дружить со мной.
Достоинства дают тебе свободу,
Нет права у меня владеть тобой.
 
 
Мы, с твоего согласья стали парой,
Чем заслужил такой поток наград?
Ты осознал, что нет причин для дара,
Поэтому забрал его назад.
 
 
Дарил себя, своей цены не зная,
А может, высоко меня ценил;
Теперь, свою ошибку исправляя,
Забрал назад всё то, чем наградил.
 
 
Я, как король, владел тобой во сне,
Проснулся, а короны нет на мне.
 

 
Когда решишь унизить без причин,
Предав меня толпе на осмеянье,
Я поддержу тебя и твой почин —
Для ложных клятв придумав оправданье;
 
 
Свои пороки, зная лучше всех,
Я письменно признаю обвиненья,
Прилюдно осужу себя за грех,
Порвав со мной, получишь одобренье.
 
 
В накладе от того не буду я:
Любовь к тебе не ведает преграды:
Готов, не дрогнув, обижать себя,
Что благо для тебя – и мне отрада.
 
 
Я твой всецело! – клялся не для виду,
Чтоб ты был прав, готов сносить обиды.
 

 
Скажи, что я дал повод изменять,
Начну себя винить за этот повод;
Хромым прославишь – стану ковылять,
Приму, не защищаясь, каждый довод.
 
 
Так зло меня не сможешь упрекать,
Чтоб сделать благовидной перемену,
Как я себя смогу оклеветать,
Тебе усердно, набивая цену:
 
 
Знакомство скрою, буду, как чужой,
Язык забудет сладостное имя,
Чтоб он своей наивной болтовнёй
Не выдал то, что были не чужими.
 
 
Клянусь, что буду спорить сам с собой,
Мне недруг тот, кто не любим тобой.
 

 
Возненавидь, коль хочешь, но сейчас,
Когда весь мир признал за супостата,
Согни меня, но, только, в этот раз,
Не будь моей последнею утратой.
 
 
Уйди совсем, печаль не воскрешай,
Не возвращайся в арьергарде горя;
Грозу на дождь рассвета не меняй,
Готовя мне погибель в новой ссоре.
 
 
Желаешь бросить, – первым уходи,
Когда нахлынут беды, словно Гунны,
Возглавь их натиск, бей и не щади,
Тогда узнаю злую мощь фортуны,
 
 
Все горести, что кажутся бедой,
Померкнут от прощания с тобой.