Принц Генрих. Хорошо, я согласен; приготовь все нужное, и мы встретимся завтра вечером в Истчипе; там я ужинаю. Прощай.

Пойнс. До свиданья, принц. (Уходит).

Принц Генрих.

Я всех вас знаю, но хочу на время
Потворствовать затеям вашим праздным,
И в этом стану солнцу подражать.
Оно злотворным тучам позволяет
От мира закрывать свою красу,
Чтоб после, становясь самим собою,
Прорвавши дым уродливых туманов,
Который задушить его грозил,
К себе тем больше вызвать удивленья,
Чем дольше мир его лишен был света.
Будь целый год из праздников составлен,
Досуг бы так же скучен был, как труд.
Но тем желанны праздники, что редки,
Случайная же радость всех сильней.
Так, от разгульной жизни отрешившись
И уплатив, чего не обещал,
Тем выше буду всеми я поставлен,
Чем больше всех надежды обману.
Как блещущий металл на темном фоне,
Мое перерождение затмит
Своим сияньем прежние ошибки
И взоры блеском привлечет сильней,
Чем если-б мишура его не оттеняла.
С искусством подведу своим ошибкам счет
И вдруг их искуплю, когда никто не ждет.

(Уходит).

Сцена III

Другая комната во дворце.

Входят король Генрих, Нортомберлэнд, Ворчестер, Готспур, сэр Вальтер Блент и другие.

Король Генрих.

Умеренной, холодной чересчур,
Вскипеть от оскорблений неспособной
Была доныне кровь моя. И видя
Меня таким, вы топчете ногами
Мое терпенье. Знайте-ж, что решив
Самим собою стать, – могучим, страшным, –
Я изменю свой нрав. Он был к вам нежен,
Как юный пух, и ласков, как елей,
И право потерял на уваженье,
Что только к гордым гордые питают.

Ворчестер.

Наш дом, о государь, не заслужил
Чтоб на него поднялся бич величья,
Величья, что своими же руками
Мы сделали столь пышным.

Нортомберлэнд.

Лорд мой добрый…

Король Генрих.

Прочь, Ворчестер, отсюда, ибо вижу
В твоих глазах угрозу и мятеж.
Сэр! Слишком дерзко ваше обращенье.
Величье королевское не терпит
Угрюмой тучи на лице слуги.
Даем вам разрешенье нас покинуть.
Коль ваш совет иль помощь будут нужны,
Вас призовем. (Ворчестер уходит).
(К Нортомберлэнду). Вы говорить хотели?

Нортомберлэнд.

Да, государь. Отказ тех выдать пленных,
Потребованных именем же вашим,
Которых Гарри взял под Гольмедоном,
Не так был, говорит он, сделан резко,
Как вашему величеству сказали.
Лишь только зависть или заблужденье
Виновны в том проступке, – не мой сын.

Готспур.

Я в пленных, государь, не отказал вам.
Но, помнится, по окончаньи битвы,
Когда, томимый жаждой от волненья
И напряженья крайнего, усталый,
С трудом дыша, на меч я опирался,
Какой-то подошел тут лорд опрятный,
Щеголеватый, свежий, как жених.
Сверкал недавно бритый подбородок,
И был похож на жниво в праздник жатвы.
Как продавец нарядов надушенный,
Коробочку с душистым порошком
Большим и указательным перстами
Держал он, часто к носу поднося
И отнимая прочь. И нос во гневе
Сопел, когда коробка приближалась,
А сам он улыбался и болтал.
Когда-ж солдаты трупы проносили,
Он их бранил невежами за то,
Что смеют проходить с нечистой ношей
Меж ветром и его высокородьем.
Он в женственных и праздничных словах
Мне предлагал вопросы, между прочим
Для вашего величества просил
Мной взятых пленных. И терзаем болью
Холодных ран^{19} и этим попугаем,
От ярости терпенье потеряв,
Небрежно я ответил, что – не помню:
Что он получит пленных или нет.
Но я был близок к исступленью, видя
Его столь чистым, пахнущим столь сладко,
Болтающим, как фрейлина, о пушках,
О барабанах, ранах (сжалься, Боже!).
Он сообщил, что нет верней лекарства,
Чем спармацет при внутренних ушибах,
Потом он стал жалеть, – и вправду жаль, –
Зачем из безобидных недр земли
Выкапывают мерзкую селитру,
Сгубившую немало статных парней
Столь гнусно. А не будь презренных пушек,
Он, может быть, пошел бы сам в солдаты.
На этот вздор бессвязный, государь,
Я, как сказал, уклончиво ответил.
И вас молю, не дайте вы рассказу
Его, как обвиненью, проскользнуть
Меж вашим саном и моей любовью.

Блент.

О, добрый государь мой, если дело
Все обсудить, то сказанное Гарри
В таком-то месте и в такое время
Лицу такому, с прочим донесеньем
Должно по справедливости считаться
Умершим и уж больше не воскреснут
Ему во вред или в помеху, лишь-бы
От прежних слов он ныне отказался.

Король Генрих.

Однако, он согласен выдать пленных
Лишь только с оговоркой да с условьем,
Чтоб выкуп мы немедленно внесли
Из наших средств за шурина его,
За Мортимера глупого^{20}, кто предал
Умышленно, – клянуся в том душой, –
Солдат, которых сам он вел сражаться
С кудесником, с проклятым Глендовером, –
На чьей, как слышно, дочери недавно
Граф Марч женился. Неужель должны мы
Опустошить казну, чтобы вернуть
Предателя? Чтоб выкупить измену?
За труса хлопотать, кто сам себя
Сгубил, отдавшись в плен? Нет, пусть исчахнет
Он на горах бесплодных. Человека
Того во веки другом не сочту я,
Язык чей повернется попросить,
Чтоб я хоть пенни внес за Мортимера
Крамольника.

Готспур.

Крамольник Мортимер!
Коль он теперь не с вами, государь,
Случайности войны тому виною.
Об этой правде языком единым
Свидетельствуют раны все его,
Подобно ртам зияющие раны,
Полученные в доблестном бою
Там на красивых берегах Северна,
Осокою поросших, где друг с другом
В единоборстве чуть не целый час
Он простоял, ударами меняясь
С великим Глендовером. Трижды оба,
С взаимного согласья, отдыхали,
Из быстрых струй Северна трижды пили.
И, устрашась их взоров кровожадных,
Поток бежал меж камышей дрожащих
Под обагренной кровью тех бойцов
Нависший берег. Подлое коварство
Свои дела не наряжает в раны
Смертельные. Так много их принять
Не мог бы благородный Мортимер
Умышленно. Пускай же не клеймят
Изменником его.

Король Генрих.

Ты лжешь, о Перси,
Лжешь на него. Он никогда не бился
С Глендовером. Я говорю тебе:
Он дьявола не с большею охотой
Наедине противником бы встретил,
Чем Овена Глендовера. Стыдись.
Но знайте: впредь прошу о Мортимере
Не говорить. Скорей пришлите пленных,
Иль я вам так напомню о себе,
Что будет вам не по-сердцу. Милорд
Нортомберлэнд, теперь мы отпускаем
Вас вместе с сыном. Пленных нам пришлите,
Не то o них услышите.
(Уходят король Генрих, Блент и свита).

Готспур.

И если-б
Сам черт ревущий требовать их стал, –
Не выдам их! Пойду за королем
И так скажу, чтоб сердце облегчить,
Хотя-б пришлось мне жизнью поплатиться.

Нортомберлэнд.

Что? Желчью опьянен? Постой. Ваш дядя
Идет.

Готспур.

Не говорить о Мортимере?
Нет, черт возьми, я буду говорить.
И пусть моей душе грозит погибель,
Коль с ним не стану вместе. За него
Я жилы все готов свои открыть
И дорогую кровь за каплей каплю
Пролить в песок, лишь только-б Мортимера,
Затоптанного в грязь, мне вознести
На ту же высоту, где блещет этот
Забывчивый король, неблагодарный,
Зловредный, как отрава, Болингброк.

Нортомберлэнд (к Ворчестеру).

Брат! Обезумел из-за короля
Племянник ваш.

Ворчестер.

Кто по моем уходе
Раздул в нем это пламя?

Готспур.

Он не в шутку
Желает получить моих всех пленных.
Когда же я потребовал опять,
Чтоб выкуплен был брат моей жены,
Вдруг по щекам его разлилась бледность,
И на меня взглянул он взором смерти,
Дрожал, услышав имя Мортимера.

Ворчестер.

Я не виню его. Не Мортимера ль
Ричард покойный объявил ближайшим
По крови?

Нортомберлэнд.

Да, я слышал объявленье.
То было в дни, когда король несчастный, –
Прости нам, Боже, все пред ним вины, –
С войною на Ирландию пошел,
Его-ж назад заставили вернуться,
Чтобы с престола свергнуть и убить.

Ворчестер.

И в этой смерти нас, покрыв бесчестьем,
Винят уста широкия молвы.

Готспур.

Постойте. Вправду ль брата моего
Эдмунда Мортимера объявил
Король Ричард наследником престола?

Нортомберлэнд.

Его. Я слышал сам.

Готспур.

Ну, если так,
Могу-ли короля винить за то,
Что пожелал кузену он исчахнуть
Средь гор бесплодных? Но неужто-ж вы,
На этого забывчивого мужа
Надевшие венец, чтоб за него
Самим покрыться гнусным подозреньем
В подкупленном убийстве, – о, неужто-ж
Вы на себя проклятья навлечете
Лишь в качестве пособников его,
Второстепенных, низменных орудий, –
Веревок, лестницы иль палача?
Простите, что я так спускаюсь низко,
Чтоб указать на ваше положенье
И роль при этом хитром короле.
О, стыд! Ужели скажут в наши дни
И в летопись внесут для дней грядущих,
Что люди рода вашего и сана
Себя связали с делом непристойным
(Как вы, прости вам Бог, и поступили),
Исторгнув розу нежную – Ричарда,
И посадив терновник – Болингброка?
Ужель – к стыду тягчайшему – прибавят,
Что вас презрел, прогнал, отринул прочь
Тот, для кого вы этот стыд прияли?
Но нет. Еще не поздно вам вернуть
Утраченную честь и вновь подняться
Во мненьи добром света. Отомстите
За все пренебреженье, за обиды
Вы этому спесивцу королю,
Кто день и ночь о том лишь помышляет,
Как бы за все услуги вам воздать
Кровавою расплатой вашей смерти.
Еще скажу…

Ворчестер.

Молчи, кузен. Ни слова.
Раскрыть пора таинственную книгу
Пред быстрым взором гнева твоего
И об опасном деле и глубоком
Тебе прочесть, – рискованном и трудном,
Как переход через поток гремящий
По древку шаткому копья.

Готспур.

А если
В поток свалился, – то покойной ночи!
Тонуть иль плыть. Когда опасность мчится
С восхода на закат, ей честь дорогу
Пересекает с севера на юг.
Пусть сцепятся! Волнует кровь сильнее
На льва охота, чем гоньба за зайцем.

Нортомберлэнд.

Одна лишь мысль о подвиге опасном
Его за грань терпенья унесла.

Готспур.

Не трудно-б подскочить, – клянусь в том небом, –
Чтоб светлый образ чести с бледноликой
Сорвать луны, не трудно бы нырнуть
В пучину глубочайшую, где лот
Еще не трогал дна, чтобы за кудри
Извлечь на берег тонущую честь,
Лишь только-б тот, кто спас ее, был вправе
Присвоить без соперников себе
Все почести её. Но половинный
С товарищем дележ я презираю.

Ворчестер.

Он целый мир здесь образов увидел,
Но то, что должен видеть, проглядел.
Кузен добрейший, миг один вниманья.

Готспур.

Прошу пощады.

Ворчестер.

Взятых вами в плен
Шотландцев благородных…

Готспур.

Всех оставлю.
Ни одного шотландца, – Бог свидетель, –
Ему не видеть. Если-б от шотландцев
Зависело души его спасенье,
Он все-ж их не получит. При себе
Оставлю всех, клянусь своей рукой.

Ворчестер.

Вы вновь помчались, слов моих не слыша.
Тех пленных удержите при себе.

Готспур.

И удержу. То решено. Сказал он,
Что выкупить не хочет Мортимера,
Мне имя Мортимера запретил
Произносить. Приду-ж к нему, как спит он,
И закричу над ухом: Мортимер!
Скворца я научу твердить одно
Лишь слово: Мортимер! и королю
В дар поднесу, да бередит в нем злобу.

Ворчестер.

Одно, кузен, лишь выслушайте слово.

Готспур.

Торжественно отныне отрекаюсь
От всех стремлений, кроме одного:
Злить вечно Болингброка и щипать.
И этот безобразник принц Уэльский
Отравлен был бы мною в кружке эля,
Но, кажется, отец его не любит
И будет рад, коль с ним беда случится.

Ворчестер.

Прощай, племянник. Я вернусь к беседе,
Когда ты будешь слушать расположен.

Нортомберлэнд.

Зачем ты, как ужаленный осой,
Иль как безумец буйный, иль как баба,
Свой слух к своей лишь речи приковал?

Готспур.

Мне, видите-ли, каждый раз, как слышу
О гнусном интригане Болингброке,
Сдается, будто розгой иль крапивой
Избит я иль искусан муравьями.
Во дни Ричарда, – как зовут то место? –
Чума там поселись, – то в Глостершире,
Где дядя жил его, безумный герцог
Иоркский, – там я в первый раз колени
Согнул пред этим королем улыбок,
Пред этим Болингброком, в день, как вы
Вернулись вместе с ним из Равенспорта.

Нортомберлэнд.

То в замке Беркли.

Готспур.

Совершенно верно.
Каких лишь слов засахаренных, нежных
Мне не поднес сей льстивый пес борзой.
«Когда, мол, счастье юное мое
Взрастет с годами» и «кузен любезный»
И «милый Гарри Перси». Черт побрал-бы
Обманщиков таких^{21} – прости мне, Боже!
Я кончил. Говорите, добрый дядя.

Ворчестер.

Коль нет, мы подождем.

Готспур.

Я кончил вправду.

Ворчестер.

Итак, вернусь к шотландцам вашим пленным.
Без выкупа всех тотчас отпустите,
Чтоб сын Дугласа, вашим став орудьем,
Набрать войска в Шотландии помог вам.
Есть много оснований полагать –
Я изложу их письменно – что дело
Удастся нам легко. (К Нортомберлэнду).
А вы, милорд,
Пока ваш сын Шотландией займется,
Вы тайно попытайтесь вкрасться в душу
К прелату благородному, к тому
Архиепископу, кого все любят.

Готспур.

К Иоркскому, не правда ль?^{22}

Ворчестер.

Да, к нему.
Он гнев таит за брата своего,
Казненного в Бристоле лорда Скрупа.
Я это говорю не в виде мненья
О том, что лишь возможно. Все, я знаю,
Обдумано, условлено подробно,
Предвидено и мановенья ждет
Лишь случая, чтобы на свет родиться.

Готспур.

Я чую дело. Жизнью клянусь,
Оно удастся.

Нортомберлэнд.

Дичи не подняв,
Уже спускаешь свору.

Готспур.

Заговор,
Я вижу, неудачным быть не может,
Когда войска Шотландии и Иорка
Пристанут к Мортимеру.

Ворчестер.

Так и будет.

Готспур.

По истине, затеяно отлично.

Ворчестер.

Причины не пустые заставляют
Теперь спешить. Чтоб головы снести нам,
Должно восстанье голову поднять.
Как мы себя спокойно ни держали-б,
Король все-ж будет помнить, что у нас
В долгу он и считать, что мы считаем
Себя не получившими уплаты,
Пока не улучит он час, чтоб с нами
Все счеты свесть. Уже он, примечайте,
Стал отвращать от нас приветный взор.

Готспур.

Да, верно, верно, только месть за нами.

Ворчестер.

Кузен, прощайте. Не стремитесь дальше
Границ, что я вам в письмах укажу.
Когда созреет время, – ждать недолго, –
К Глендоверу украдкой проберусь
И к лорду Мортимеру. Там устрою,
Чтоб вы с Дугласом и войсками всеми
Сошлись благополучно. И тогда
В свои возьмем окрепшие мы руки
То счастье, что теперь так держим слабо.

Нортомберлэнд.