Акт первый. Сцена вторая

Приемный зал в замке.

Входят КОРОЛЬ, КОРОЛЕВА, ГАМЛЕТ, ПОЛОНИЙ, ЛАЭРТ, ВОЛЬТИМАНД, КОРНЕЛИЙ, ЛОРДЫ и СЛУГИ.

 
КОРОЛЬ. Хотя о брате нашем дорогом,
      Почившем в Бозе, память не остыла,
      И мы, благопристойность соблюдая,
      Должны в тоске сердечной пребывать,
      А нашим верноподданным пристало
      От общего несчастья помрачнеть, —
      Но дух так скоро тело одолел,
      Что наша грусть, разумная, по брате
      Нам не дала забыть и о себе.
      И вот мы с нашей вдовою сестрой,
      Законною наследницей престола,
      Смеясь, как говорится, через силу,
      Рыдая и от скорби, и от счастья,
      Подняв бокал за здравие на тризне,
      На свадьбе – осушив за упокой,
      Разбавив, так сказать, тоскою радость, —
      Вступили в брак и всех благодарим,
      Кто поддержал нас в этом. Во-вторых,
      Как вам известно, юный Фортинбрас,
      О славе ратной грезя наяву,
      Решил, видать, что после смерти брата
      В стране у нас царит неразбериха,
      Иль нашу доблесть низко оценил, —
      Но нас он в письмах нагло вынуждает
      Убраться из владений, каковые
      Отторгнул честно у его отца
      Достойный Гамлет, брат наш. Вот и все.
      Теперь о том, что мы предпринимаем.
      Мы шлем Норвежцу, дяде Фортинбраса,
      Прикованному старостью к постели,
      Не знающему, видно, что затеял
      Его племянник, – это вот письмо,
      В котором предлагаем старику
      Унять юнца, поскольку нужды войска
      Норвегию способны разорить.
      Корнелий, вы, и, вы, мой Вольтиманд,
      Письмо и пожелание здоровья
      Передадите старцу. Мы даем
      Вам столько полномочий, сколько есть
      В известных вам статьях. Итак, вперед.
      Помножьте ваше рвение на скорость.
КОРНЕЛИЙ и ВОЛЬТИМАНД. Нам рвенья, государь, не занимать.
КОРОЛЬ. Мы так и полагали. До свиданья.
 

(КОРНЕЛИЙ и ВОЛЬТИМАНД уходят.)

 
      А вы, Лаэрт, с какою целью здесь?
      У вас, наверно, просьба к нам, Лаэрт?
      Когда она разумна, ваш король
      Ее немедля удовлетворит.
      Припомните, Лаэрт, какое ваше
      Желанье нами не предупреждалось?
      Трон Дании без твоего отца —
      Как рот проголодавшийся без рук,
      Как тело с головою, но без сердца.
      О чем ты просишь?
ЛАЭРТ. Добрый государь!
      Позвольте мне во Францию вернуться.
      Приехал из Парижа я затем,
      Чтоб новому монарху присягнуть.
      Но долг отдав – чего греха таить! —
      Я всей душой во Францию стремлюсь.
      Покорнейше прошу вас: отпустите.
КОРОЛЬ. Отца спросил? Что скажете, Полоний?
ПОЛОНИЙ. Ох, государь, назойливость Лаэрта
      Не знает меры. Я и уступил —
      Чтоб только отвязаться от него.
      Пускай он едет, если вы не против.
КОРОЛЬ. Счастливый путь, Лаэрт! Ты благороден
      И время не убьешь на пустяки.
      А вы, принц Гамлет, родственник и сын…
ГАМЛЕТ (в сторону). Ну нет, скорее родственник, чем сын.
КОРОЛЬ. Вы до сих пор скрываетесь в тени?
ГАМЛЕТ. Что делать – если солнце мне вредит!
КОРОЛЕВА. Зачем так мрачно, Гамлет? Что за тон?
      Будь с новым государем полюбезней.
      Нельзя же век по кладбищу бродить,
      Отца родного в мыслях воскрешая.
      Таков закон природы: мы живем,
      Чтобы потом забыться вечным сном.
ГАМЛЕТ. Да, мой отец забылся вечным сном.
КОРОЛЕВА. Что ж кажется тебе чудного в том?
ГАМЛЕТ. Ах, кажется! Я вижу то, что есть.
      Мне ничего не кажется, мадам.
      Вы думаете, мой зловещий плащ
      Или костюм, чернильного черней,
      Иль судорожно-сдавленные вздохи,
      Потоки слез, печальное лицо,
      Десятки прочих признаков тоски
      Рассказывают правду обо мне?
      Вам это только кажется, поверьте.
      Любой сыграть способен эту роль.
      Моя печаль во мне затаена,
      А той, нарядной скорби – грош цена.
КОРОЛЬ. Похвально, Гамлет, вы не бессердечны.
      Оплакивать отца – сыновний долг.
      А ваш отец оплакал своего,
      Тот – своего. Приличествует сыну
      Печалиться по милому отцу.
      Но сколько можно? Это святотатство —
      С таким упорством скорби предаваться.
      Мужчина так не должен горевать:
      Роптать на Бога, то есть проявлять
      Болезнь души, затмение ума,
      Неопытность и детскую наивность.
      Коль скоро нечто с нами происходит
      Помимо нашей воли, для чего
      Брюзгливым неприятием терзать
      Себя так долго? Стыдно. Это грех
      Перед Творцом и тварями его.
      Уму непостижимый грех – ведь ум
      Привык к словам «Бог дал и Бог забрал»,
      Над первым мертвецом произнесенных
      Иль над последним – смертны и отцы.
      Вам надо сбросить с плеч печали груз
      И короля назвать вторым отцом.
      Пусть знают все: наследник вы и нами
      Обласканы с не меньшею любовью,
      Чем та, какою сына окружает
      Родной отец. А вот стремленье ваше
      Возобновить ученье в Виттенберге —
      Не вызвало в нас воодушевленья.
      Пожалуйста, решенье отмените,
      Останьтесь, и утешен будет нами
      Наш фаворит, наш родственник и сын.
КОРОЛЕВА. Ты, Гамлет, мать не огорчишь отказом.
      Не езди в Виттенберг. Я так хочу.
ГАМЛЕТ. Сударыня, я мать не огорчу.
КОРОЛЬ. Ответ, достойный любящего сына.
      Вы в Дании хозяин, а не гость.
      Идемте, госпожа. Наш милый сын
      Нам уступил. Отметим это пиром.
      Сегодня ночью пушка возвестит
      О каждой чаше, выпитой монархом,
      И грохотом разбуженное небо
      Вернет земле раскаты. До свиданья.
 

(Все, кроме ГАМЛЕТА, уходят.)

 
ГАМЛЕТ. О, если б этой слишком крепкой плоти
      Рассыпаться, растаять, испариться!
      О если б не Предвечный, не закон,
      Карающий самоубийцу! Боже!
      Как болен, гадок, скучен и нелеп
      Твой бренный мир! Глаза бы не глядели!
      Ужасно! Поле, тучное когда-то,
      Родит не рожь, а плевелы плодит:
      Вся нива в сорняках. Так низко пасть!
      Два месяца, нет, меньше двух, как умер
      Король великий. Как он мать любил!
      Дохнуть не смели ветры на нее,
      Когда он жив был. Небо и земля!
      Жена тянулась к мужу, словно рос
      У ней от насыщенья аппетит.
      А тридцать дней спустя… С ума сойти!
      Любить сатира после Аполлона!
      Предательство, зовешься ты женой!
      Какой-то месяц! В тех же башмаках,
      В каких брела, супруга провожая,
      Слезами, как Ниоба, исходя —
      О Господи! Собака бы и то
      От горя выла б дольше над могилой! —
      Сошлась с отцовым братом, с королем,
      Похожим на отца и короля,
      Как я – на Геркулеса. Тридцать дней!
      Хотя еще красны от горьких слез
      Глаза вдовы – вновь замужем она.
      От похоти греховной содрогаясь,
      На ложе кровосмесное возлечь!
      Нет, это все не кончится добром.
      Но, сердце, рвись: приходится молчать.
 

Входят ГОРАЦИО, МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО.

 
ГОРАЦИО. Светлейший принц!
ГАМЛЕТ. Глазам своим не верю!
      Горацио! Вы, часом, не больны?
ГОРАЦИО. Здоров, милорд, и вам готов служить.
ГАМЛЕТ. Вы – мне, я – вам, поскольку мы друзья.
      Но чем же надоел вам Виттенберг? —
      Я знаю, вы – Бернардо, вы – Марцелл.
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО. Так точно, принц.
ГАМЛЕТ. Я рад вам. Добрый вечер.
      Так чем вам опротивел Виттенберг?
ГОРАЦИО. Моею ленью собственной, милорд.
ГАМЛЕТ. Вас так не оболгали б и враги,
      И вам друзей не следует морочить
      Неправдою о собственной персоне.
      Мне ль вас не знать? Однако берегитесь:
      Вы с нами тут сопьетесь невзначай.
      Что, дело привело вас в Эльсинор?
ГОРАЦИО. Нет, похороны вашего отца.
ГАМЛЕТ. Да вы смеетесь, мой ученый друг!
      Скорее – свадьба матери моей.
ГОРАЦИО. Да, первое совпало со вторым.
ГАМЛЕТ. Расчет, Горацио, прямой расчет
      Доесть на свадьбе ужин поминальный!
      Я, видя это пиршество, жалел,
      Что не в аду я, в обществе врага.
      Отец! Он как живой передо мною.
ГОРАЦИО. Где?!
ГАМЛЕТ. В отраженье памяти моей.
ГОРАЦИО. Я знал его: великий был король!
ГАМЛЕТ. Король великий был и – человек.
      Таких теперь не сыщешь днем с огнем.
ГОРАЦИО. Он, кажется, сегодня приходил.
ГАМЛЕТ. Кто приходил, простите?
ГОРАЦИО. Ваш отец.
      Король покойный.
ГАМЛЕТ. Мой отец? Покойный?
ГОРАЦИО. Повремените удивляться, принц,
      Позвольте рассказать о привиденье.
      Порукою мне эти господа.
ГАМЛЕТ. Я Богом заклинаю, говорите!
ГОРАЦИО. Уже две ночи этим господам,
      Бернардо и Марцеллу, в карауле,
      Часов в двенадцать видеть довелось,
      Как, вынырнув из мертвой бездны, нечто,
      Похожее на вашего отца,
      Закованное полностью в броню,
      Прошествовало трижды мимо них
      Не далее протянутой руки;
      Они ж, не в силах вымолвить ни слова,
      За ним следили, выпучив глаза,
      И, как желе, от ужаса тряслись.
      Когда от них узнал я обо всем,
      Конечно, не поверил, но сегодня
      Я видел сам, как появлялась тень.
      Прекрасно знал я вашего отца:
      Ваш батюшка и призрак больше схожи,
      Чем эти руки.
ГАМЛЕТ. Где все это было?
МАРЦЕЛЛ. Где пост наш, на площадке орудийной.
ГАМЛЕТ. Вы с ним заговорили?
ГОРАЦИО. Да, милорд.
      Но он молчал. Однако был момент,
      Когда он головой движенье сделал,
      Как если бы хотел заговорить.
      Но тут запел петух, и дух в испуге
      Отпрянул прочь и прямо на глазах
      Растаял в темноте.
ГАМЛЕТ. Невероятно!
ГОРАЦИО. На плаху лягу, если это ложь!
      И мы сочли, что не имеем права
      Об этом вам, милорд, не рассказать.
ГАМЛЕТ. Я верю вам. Но мне не по себе.
      Сегодня ваша смена?
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО. Наша, принц.
ГАМЛЕТ. Он был в броне?
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО. Так точно.
ГАМЛЕТ. Целиком?
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО. И полностью.
ГАМЛЕТ. Лицо вы разглядели?
ГОРАЦИО. Забрало было поднято, милорд.
ГАМЛЕТ. И как смотрел он? Гневно?
ГОРАЦИО. Не сказал бы.
      Скорей, милорд, печально.
ГАМЛЕТ. Был он бледен?
ГОРАЦИО. Да, бледен.
ГАМЛЕТ. И навел глаза на вас?
ГОРАЦИО. Смотрел в упор.
ГАМЛЕТ. Хотел бы я быть с вами!
ГОРАЦИО. Милорд, вы были бы потрясены.
ГАМЛЕТ. Наверно. И как долго это длилось?
ГОРАЦИО. Спокойно можно было б сосчитать
      До ста.
МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО. Нет, дольше.
ГОРАЦИО. Это без меня.
ГАМЛЕТ. Сед бородою?
ГОРАЦИО. Серебристо-черен —
      Как и тогда, когда он был в живых.
ГАМЛЕТ. Я к вам приду сегодня. Вдруг виденье
      Пожалует еще раз.
ГОРАЦИО. Убежден.
ГАМЛЕТ. И если снова в облике отца,
      Я расспрошу его – и пусть посмеет
      Мне адово отродье помешать.
      Но раз уж до сих пор, друзья мои,
      Молчали про увиденное вы,
      Теперь тем более не проболтайтесь.
      И все, что ночью ни произойдет,
      Рассудку вверьте, а не языку.
      Ну, а за мной не пропадет. Прощайте.
      Я около двенадцати приду.
ВСЕ. Почтенье, принц.
ГАМЛЕТ. Предпочитаю дружбу,
      И пусть взаимной будет. До свиданья.
 

(Все, кроме ГАМЛЕТА, уходят.)

 
      Отцова тень. Подвох какой-то. Скверно.
      Скорей бы ночь! Спокойнее, душа:
      Ведь сколько черных дел ни хорони,
      Хоть из-под плит, но выползут они.
 

(Уходит.)