Самая горячая часть боя велась непосредственно вокруг флагмана Мэтьюза. «Норфолк» обратил в бегство «Constante», сильно повредив испанский корабль, но и сам был слишком поврежден, чтобы преследовать его. «Намюр» и «Мальборо» в один момент настолько сблизились друг к другу, что Мэтьюз, чтобы избежать навала был вынужден добавить парусов и вырваться немного вперед. «Намюр» в то время был едва управляем из-за повреждений, и мог оказать только небольшую помощь «Мальборо», который сражаясь сначала под командованием своего капитана, а затем его племянника, лейтенанта Фредерика Корнуолла, выдержал сильный обстрел со стороны врага. Ни один из британских кораблей не вызвался помочь ему, но, удерживаясь далеко в стороне, они безрезультатно обстреливали врага, который был вне досягаемости их выстрелов.

Несмотря на то, что испанские капитаны проявили желание встретить их самым должным образом, немногие британские капитаны приняли вызов. Самым ярким исключением был капитан Эдвард Хоук с «Бервика», который, заметив, как «Poder» тщетно пытался вызвать на бой британские корабли, не проявившие охоты вступать с ним в сражение, покинул свой строй и обрушился на испанский корабль. Первый бортовой залп «Бервика» нанес «испанцу» огромный урон, и через двадцать минут, когда тот потерял все свои мачты, испанские моряки спустили флаг.

«Real Felipe» был выведен из строя, но испанские корабли тыла спешили к нему на помощь, а Лесток со своими кораблями оставался вдалеке, так что казалось, у британцев не хватит сил, чтобы заставить испанского адмирала спустить флаг. В этих обстоятельствах Мэтьюз приказал брандеру «Энн Гэлли» атаковать и сжечь «Real Felipe». Также увидев, что «Мальборо» не в состоянии двигаться, британский адмирал дал сигнал кораблям центра послать свои шлюпки, чтобы отбуксировать поврежденный корабль за пределы досягаемости вражеской артиллерии.

«Энн Гэлли» делала свою работу умело и с большой храбростью.

Когда этот брандер приближался к «Real Felipe», он был встречен интенсивным огнем из всех оставшихся в действии орудий, а также огнем испанских кораблей за кормой флагмана.

Коммандер * Маккей с факелом в руке стоял один на палубе своего маленького корабля, готовый взорвать его в нужный момент. Большая часть его экипажа находилась у борта в шлюпке, которая ждала, чтобы взять Маккея на борт. Остальные, по его приказу, отошли на другой шлюпке подальше от урагана выстрелов, обрушившихся на корабль.

Линейный корабль «Мальборо», поврежденный в сражении у Тулона. Гравюра XVIII века

* Коммандер – в XVIII веке чин в британском флоте по рангу между лейтенантом и капитаном (примечание переводчика)

Но «Энн Гэлли», получившая несколько ядер в район ватерлинии, уже тонула. Кроме того, к ней подошел испанский катер, и оттолкнул ее в сторону. На палубе брандера были насыпаны дорожки пороха к открытым люкам и складам взрывчатки. Один из выстрелов противника поджег пороховую дорожку. Взрыв унес с собой жизни коммандера, его помощника, старшего артиллериста и двух унтер-офицеров. «Real Felipe», находившийся достаточно далеко от брандера, в результате взрыва почти не пострадал.

К этому этапу боя экипажи британских кораблей понесли следующие потери:

«Барфлёр» – 25 убитых и 20 раненых

«Принцесс Кэролайн» – 8 убитых и 20 раненых

«Норфолк» – 9 убитых и 13 раненых

«Мальборо» – 42 убитых и 120 раненых

Тем временем де Корт, который из-за путаницы и дыма, похоже, предположил, что на испанцев оказывалось гораздо более интенсивное давление, чем на самом деле, повернул, чтобы оказать им помощь. Контр-адмирал Роули тоже повернул и последовал за союзным центром.

Историк Битсон пишет:

«В 16:30 Мэтьюз решил собрать все свои рассыпавшиеся корабли в единое целое и поднял сигнал построиться в кильватерную линию. Но ветер был слабый, а морская зыбь настолько крупной, что корабли могли удерживаться только носом по ветру. Этот последний сигнал адмирала, похоже, был дан с целью вытащить корабли из путаницы, в которой они находились, и расположить их в правильном порядке для битвы, которая, как он имел все основания полагать, скоро возобновится.

Французы, тем не менее, подошли на помощь испанцам. Захваченный «Poder», будучи сильно поврежденным, не смог следовать за британским флотом, когда тот пытался перестроиться, и был захвачен французской эскадрой. На борту были британский лейтенант и двадцать три матроса с «Бервика», которые попали в плен.

«Дорсетшир», «Эссекс», «Руперт» и «Ройал Оук», следующие к месту сбора флота по сигналу адмирала, прошли мимо самых мощных кораблей испанской эскадры, которые к тому времени выстроились в тесную линию. Проходя мимо друг друга в противоположных направлениях, противники обменялись залпами, но без малейших результатов с обеих сторон.

Наступили сумерки, и британский флот ушел, оставив флот союзников за кормой».

Из-за состояния мачт «Намюра»* Мэтьюз около 8 часов вечера перенес свой флаг на «Рассел». Утром 12-го февраля, когда подул ветер с северо-востока, противник был обнаружен, примерно, в двенадцати милях к юго-западу. Около 7 часов утра «Сомерсет», отделившийся ночью от своей эскадры и на полчаса вступил в перестрелку с французским кораблем «Hercules», который также отдалился из строя, но, когда ему помогли некоторые французские корабли, «Сомерсету» пришлось отступить и вернуться в свой дивизион.

* «Намюр» потерял 8 человек убитыми и 12 были ранены. Капитан Джон Рассел потерял левую руку и позже умер в Порт-Махоне.

В 9 часов утра Лесток приказал, чтобы его дивизион направился на SW под полными парусами, преследуя врага. В 11 часов Мэтьюз дал сигнал флоту построиться в боевую линию. Днем британский флот, выполнив команду, сформировал кильватерную колонну и двинулся на противника, который отступал в некотором замешательстве, причем испанцы были впереди французов, а «Real Felipe» все еще держал на мачте флаг адмирала Наварро, хотя флагман двигался на буксире другого корабля. Что касается «Poder», то он отстал так далеко, что испанцы бросили его, а следующей ночью корабль взорвался.

Гравюра XVIII века, изображающая сражение у Тулона. Нижний ряд – британский флот (дивизион Лестока – крайний справа). Верхний ряд – франко-испанский флот.

В 17:30 12-го февраля Мэтьюз приказал своему флоту остановиться, так как с северо-востока дул только очень слабый ветер, и к 22:00 часам враг был уже вне поля зрения.

По рапортам, представленным командующими эскадр, потери в бою были следующими:

Испанцы потеряли 149 человек убитыми и 467 ранеными; британцы потеряли 142 человека убитыми и 196 ранеными. Данных о потерях французов нет (вполне вероятно, они были крайне незначительными).

Испанцы потеряли один линейный корабль, британцы – один брандер. 10 британских кораблей были повреждены, данных о повреждениях испанских кораблей не сохранилось.

Адмирал Томас Мэтьюз (1676 – 1751)

Утром 13-го февраля Мэтьюз возобновил преследование сначала на W, а затем на WSW; но в 9 часов утра он приказал остановиться. По его словам, он не видел перспективы «привлечения союзников к действию»; и, если бы он продолжал следовать за ними, он был бы увлечен к Гибралтару, оставив Италию полностью незащищенной. Тем не менее, адмирал лукавил. Если бы он более энергично вел погоню, он неизбежно должен был либо захватить несколько поврежденных кораблей * союзников, либо вынудить де Корта и Наварро принять бой на невыгодных условиях, если они решат защитить своих «хромых уток».

* Как минимум, четыре испанских корабля были настолько сильно повреждены, что с трудом держались наплаву.

Отказавшись от погони, Мэтьюз направился в Порт-Махон (остров Менорка), где отстранил вице-адмирала Лестока от командования и отправил его в Англию.

И во Франции, и в Испании, и в Великобритании были очень недовольны исходом битвы у Тулона. Во Франции адмирал де Корт, вследствие жалоб, поступивших от Наварро, был заменен.

Де Корт в письме епископу Ренну, который был тогда послом Франции при дворе в Мадриде, сообщал:

«Не я, милорд, заставил г-на Наварро сражаться, нарушая все законы войны и благоразумия. Не я отделил его корабли от общей эскадры и загнал его в опасность. Но когда он приложил столько усилий для своего поражения и дал побить себя, именно я пришел к нему на помощь и дал ему возможность бежать прочь, чего, в противном случае, он никогда бы не смог сделать.

Де Корту в то время было почти восемьдесят лет.

В Великобритании нежелание Лестока смириться со своим отстранением привело к череде военных судов. Им предшествовало расследование Палаты общин, которое началось 12 марта 1745 года и продолжалось до середины апреля. Затем королю было предложено назначить военный трибунал для расследования действий адмирала Мэтьюза, вице-адмирала Лестока и капитанов ряда кораблей, участвовавших в битве под Тулоном. Также под расследование попали лейтенанты «Дорсетшира».

Вице-адмирал Ричард Лесток (1679 – 1746)

В своем ответе его величество сказал: «Я чувствую, насколько многое зависит от сохранения четкой дисциплины на флоте и от необходимости привлечения к ответственности тех, кто не выполнил свой долг в этом важном случае».

Тем временем Мэтьюз, выполняя приказы из Англии, подал в отставку и вернулся домой, оставив флот новоиспеченному вице-адмиралу Уильяму Роули.

Военный трибунал впервые собрался 23 сентября 1745 года на борту линейного корабля «Лондон» в Чатеме под председательством адмирала сэра Чалонера Огла. Офицерами, представшими перед трибуналом, были лейтенанты «Дорсетшира», которые были обвинены в том, что они посоветовали своему капитану Джорджу Барришу не атаковать врага. Все они были оправданы.

25 сентября начался суд над Барришем, и 9 октября был вынесен приговор. Суд заявил:

«По причине того, что корабль капитана Барриша в течение получаса бездействовал, когда он мог оказать помощь „Мальборо“, и что он не поддержал адмирала, когда тот вступил в бой, Барриш признан виновным в том, что не предпринял ничего, чтобы сжечь, потопить или уничтожить врага, а также не оказал надлежащую помощь „Мальборо“ до тех пор, пока не получил приказ от адмирала. Поэтому суд присуждает ему штраф и навсегда лишает возможности служить офицером во флоте Его Величества».

Капитан Эдмунд Уильямс с линейного корабля «Ройал Оук» был судим по четырем обвинениям. Суд установил, что капитан Уильямс не справился со своими обязанностями из-за того, что игнорировал сигналы адмирала и держался с наветренной стороны вдали от кильватерной линии во время большей части сражения и не находился на надлежащей дистанции, чтобы эффективно использовать оружие корабля. Но, учитывая его длительную службу и плохое зрение, а также другие «благоприятные соображения», суд единодушно полагал, что все это способствует смягчению наказания, и, следовательно, было вынесено решение он больше не годится для службы в море. Суд также рекомендовал уполномоченным лордам Адмиралтейства, чтобы Уильямс продолжал получать половину жалованья, положенного ему в соответствии с его стажем.

Эту рекомендацию лорды поддержали.

Капитан Джон Эмброуз с «Руперта» предстал перед судом 18 октября. В его случае суд установил, что он не выполнил свой долг и не вступил в ближний бой, пока сам не был атакован, но с учетом того, что как до, так и после сражения он проявил себя, как исполнительный офицер, было признано, что его бездействие, по-видимому, явилось следствием «ошибочной оценки ситуации». Суд приговорил его только к тому, что он был оштрафован на сумму, равную его годовому жалованью. Эмброуз был восстановлен в своем звании и в 1750 году был уволен по старости в чине контр-адмирала. Он умер в 1771 году.

Капитан Уильям Дилкс с «Чичестера» должен был ответить на обвинение в том, что он не атаковал противника в ближнем бою, оставаясь на дальней дистанции, «когда в его силах это было можно сделать». Суд признал обвинение доказанным и отстранил Дилкса от командования своим кораблем, но впоследствии он был также восстановлен в звании, хотя и переведен в список офицеров, получающих «полуплаты» (50% жалованья). Дилкс умер в 1750 году.

Капитан Роуланд Фрогмор с «Бойна», который должен быть среди этих осужденных офицеров, скончался 8 ноября 1744 г., еще находясь за границей.

Еще до этого трибунала капитан Ричард Норрис с «Эссекса», которого его собственные офицеры обвиняли в трусости во время сражения, потребовал и получил военный суд в Порт-Махоне, но, так как он уже ушел в отставку со своего командования «на полуплату», суд, после долгих споров, счел, что его не стоит более наказывать. Это вызвало решительный протест со стороны обвиненных офицеров, отправленных для суда в Англию, Адмиралтейство приказало Норрису вернуться домой, чтобы предстать перед трибуналом; но по дороге домой он воспользовался возможностью скрыться в Гибралтаре, тем самым признавая свою вину. Он умер в заслуженной безвестности.

Затем в Дептфорде на борту корабля «Принц Оранский» начался процесс над вице-адмиралом Лестоком. Обязанности председателя суда в отсутствие сэра Чалонера Огла исполнял вице-адмирал Перри Мейн. В свою защиту Лесток настаивал на том, что он не мог вступить в бой, не нарушив линию строя, и что он не был вправе сделать это, потому что, хотя был дан сигнал для вступления в бой, на мачте флагмана все еще развевались флаги (будучи забытыми там в ходе боя), приказывающие держаться в строю. Лесток, к возмущению общественности, был единогласно оправдан.

Короче говоря, он предпочел забыть о своем долге перед своей страной и своими товарищами по оружию, и решил не отступать от буквы инструкций.

Суд над адмиралом Мэтьюзом начался 16 июня 1746 года, когда контр-адмирал Перри Мейн, как и прежде, был президентом трибунала. Лесток выставил пятнадцать обвинений против своего начальника. Мэтьюз, чье стремление сделать все возможное против врагов его страны не может быть подвергнуто сомнению, 22 октября услышал следующее решение суда: