Отзывы на книги автора «Уильям Голдинг»

Это вдвойне трудно. Муки, застигнутого врасплох человека, пытающегося найти или выйти в своих жизненных блужданиях на тропу истины, крайне трудны, даже можно сказать, мучительны и смертельно опасны. И что такое истина? У каждого она своя. И у каждого свои темные уголки души. У одних, правда, это небольшие уголки, у других вся душа – сплошной темный вонючий чулан.

Роман Уильяма Голдинга «Свободное падение» - это полемический отклик на повесть Камю «Падение». Свободный выбор линии твоей жизни и свободное падение. Это путешествие, прежде всего в душу, а это уже исповедь. Или псевдоисповедь. Как получится. Не у каждого человека имеется смелость, дерзость и душевный набат, который позволит прилюдно оголить свою душу, выбросить ее на растерзание. Да и зачем? Есть ли та черта, которая может добить непокаявшегося человека. И любое ли покаяние нужно провести прилюдно, вывернув себя и отдав себя?
Я лично не уверена в этом. Любой порыв раскаяния имеет как положительный позыв, так и отрицательный.
Герой произведения пошел на крайний шаг, он готов перешерстить всю свою жизнь, чтобы найти тот момент, где же он смог утратить свободу и угадать миг своего падения. Свободного, но падения.
Он пытается вспомнить.

Время не выстроишь в ряд, как штабель кирпичей. Прямая, проведенная от первого крика до последнего вздоха – мертвая абстракция.

Он не знал отца. И мать тоже, кажется, его не знала. В ее путаных рассказах он был разным – офицером и даже Принцем Уэльским. Священником и так далее. И жили они в Поганом проулке. В мире трущоб. С их правилами, порядками и вонючими сортирами.

Я ищу тот момент, с которого началась ответственность, началась тьма, начался я.

Он пытался вспомнить, когда он стал тем, кем он стал. Это было трудно. Он смотрел на мир глазами уже многопожившего на свете человека, а ему были нужны глаза того мальчика, того 13- летнего, 17 и 18- летнего юноши, который опрокидывал мир условностей, выворачивал их наизнанку, безжалостно разрушал и создавал наново. И все это он проделывал не ради Искусства с большой буквы, а ради творчества. Нельзя иметь две морали: одну - для художника, другую – для прочих.

Он был из тех людей, который бросается от ненависти к благодарности. Все что он делал пил, принимал наркотики, курил - все делал для того, чтобы гнать реальность подальше в угол, а потом, чтобы бежать из мира абсурда в мир апокалипсиса…
А та любовь, что свалилась не него… Разве о такой любви он мечтал? Все с самого начала пошло не так, как он желал и представлял. Заманить свою Беатрис к себе в дом …. Оказалось труднейшей задачей. Ее нравственность не знала границ, и ее правила повеления шли вразрез с правилами поведения нашего главного героя.

А его поведение со временем стало напоминать просто автомата, робота. Хотя нет. Он незаурядный человек. И все относительно, нет ничего абсолютного. И страх. Пришел страх за прожитую жизнь. Ее уже не переписать, не обменять на другую. И другой жизни не будет. Нет, не будет.
Так будь же непредсказуем. Вперед. Попробуй вправо.
Нет, сожмись в комок в своем углу, прикрой ладонями глаза.
Там, в середине, кроется тайна. Не суйся в середину.
Но все, же вперед…Только вперед.
Прелюбопытный роман…

После «Наследников» я поняла, что у Голдинга не стоит ждать обычного романа с завязкой, кульминацией, развязкой. Нет, здесь будет нечто свое, камерное, пытающееся что-то донести читателю, если у него мозгов хватит конечно.

Если по ходу прочтения я и хотела влепить этому роману 2 или 3 звезды, то прочитав и постигнув хоть чуть-чуть суть романа, то простая гениальность и завуалированное послание от Голдинга заслуживает, несомненно, самую высокую похвалу. А мораль сей басни такова: что посеешь, то пожнешь.

Перед нами бедняга Мартин, который попал в кораблекрушение, чудом выжил и оказался даже не на острове… так, на жалком огрызке скал. Сюжет тривиален, но флешбеки из прошлого Мартина открывают нам героя с другой стороны, увы, не совсем хорошей.

Здесь Голдинг красиво вворачивает моральную головоломку: вот нам жаль этого парня, а стоит приоткрыть немного правда и что, уже нет? Имеем ли мы на это право? Ведь бедняга Мартин только и был, что заложником своих желаний и страстей. Не был герой белой овечкой, но разве стоит его за это наказывать? Однако в конце автор подготовил жирную точку в этом вопросе: всему есть предел, даже личным слабостям. И все то зло, учиненное другим людям, обязательно возвращается к своему создателю.

Другой лейтмотив, тянущейся красной лентой в романе, является рассудок и сознание. А может, это мои неверные домыслы. Находясь в обществе, герой то и делает, что отдаляет от себя людей. На своей жалкой скале Мартин не только остается один, но и теряет рассудок, самого себя. Быстро утраченный разум вследствие недолгой разлуки с теми, кого он так ненавидел и на кого ему было наплевать.

Не самый захватывающий и милый рассказ. Но если разобраться, не такой уж он сложный, Голдинг постепенно раскрывает все карты и показывает, почему все так произошло. А уроки на тему морали никогда не были приятными.

"Повелителя мух" я, как и водится, обнаружила случайно, в папке накачанных аудиокниг. Даже не дослушав, бросилась качать "Шпиль" - не знаю, наверное, если бы я читала это с бумаги, оно бы и вполовину не произвело на меня такого впечатления. Озвучка была просто фантастической. Для любителей делюсь: Повелитель мух, Шпиль.
Наверное, нельзя сказать, что творчество Голдинга мне так уж очень понравилось. Это называют по-другому: оно меня потрясло. Я не совсем понимаю того ажиотажа, который в последнее время разгорелся вокруг "Повелителя мух", он показался мне неоправданно жестоким и абсурдным. Слабо верится, что в 12 лет можно вести себя так глупо - это ведь уже взрослый сознательный возраст. Печально, что один дибил, дорвавшийся до крови и власти, смог у всей этой оравы повернуть мозги и чуть всех не погубить. В общем, я негодовала, но и осознавала краем сознания, что негодование моё походу в нужных местах автором подхлестывается или задувается.
А вот "Шпиль" мне показался восхитительным, он такой медитативно-солнечный, что я просто растворилась и полетела вслед. Как ни странно, меня даже сопутствующая тематика не особо раздражала. Не верится, что оба произведения написал один и тот же человек. Или мог? В обоих он рассматривает безумие, препарирует его, ставит эксперименты - на что способен разум перед лицом непостижимой стихии. Результаты чудовищны, походу мы все обречены =_=
Не уверена, что мне хочется продолжать знакомство с автором - при всей положительности моего восприятия, он производит слишком гнетущее впечатление.

Еще при чтении Повелителя мух, я поняла, что у нас с Голдингом разное мировоззрение и восприятие и к книгам его можно больше не прикасаться, но случай свел с Воришкой. Кристофер Мартин умирает и в предсмертной агонии вся жизнь проносится у него перед глазами. История подается в виде потока мыслей, плотный текст физический увечий, недомоганий и голода, перемежаются с рваными воспоминаниями героя о его проступках и слабостях. Я очень люблю прием «потока» в литературе, но только в том случае, когда герой интересная и наполненная внутри личность. Когда человек мерзкий и полый, а помимо человека только грязь и разложение мне не интересно такое читать. У меня нет ни единой линии пересечения с этой историей. Прочитав описание, я ждала какую-то внутреннюю борьбу героя, поиски бога, себя, спасения – чего угодно. А на выходе только мерзость.

На самом деле я восхищаюсь талантом Голдинга, написать целый роман, который описывает какие-то секунды предсмертной агонии. Написать очень плотно, без лишних слов. Беда только в том, что все эти слова мимо меня прошли.

За бортом в Атлантическом океане оказывается лейтенант Кристофер Мартин. Он прилагает неимоверные, порой сверхчеловеческие усилия, чтобы выжить. Сначала чтобы не утонуть, потом - взбираясь на скалу, и, наконец, выживая на скалистом маленьком островке, подверженном бурям и солнцепеку, каждый день произнося вслух: "Сегодня меня точно спасут". Вся книга это повесть о его мыслях и переживаниях, ежеминутная битва со своим телом и окружающей действительностью, воспоминания нечистой совести и борьба с запором. Местами читается нелегко, местами - захватывающе. Не скажу, что финал меня шокировал, что-то подобное я и предполагала, но задуматься заставил, целый день после прочтения мысленно возвращаюсь к книге.
Пожалуй, больше всего понравилось название книги и смысл, в нем заключенный. Что же украл Мартин? (риторический).

Уильям Голдинг для меня писатель знаковый. Много лет назад именно благодаря его "Повелителю мух" я перестала поглощать любовные романы в ярких мягких обложках и обратилась на путь истинной литературы. Голдинг - из тех мощных столпов, читая которых, ощущаешь, что проделываешь по-настоящему титанический труд и обогащаешься интеллектуально и морально. Голдингу под силу как вознести нас к самым вершинам человеческого духа, так и погрузить в самые его бездны.

"Ритуалы плавания" вполне голдинговский роман, тяжелый, мрачный, где-то даже удушающий, повествует о таких безднах. Время действия - век девятнадцатый. Голдинг вообще пишет в духе прошлых веков, нередко обращаясь к ним в своих сюжетах ("Шпиль", "Наследники"). Место действия - корабль, что тоже объяснимо. Англия - еще недавно владычица морей, империя, простиравшаяся до самых отдаленных уголков цивилизованного и нецивилизованного мира. Неудивительно, что британцы, островные жители, так любят море и часто делают его чуть ли не активным персонажем своих произведений. Но роман "Ритуалы плавания" совсем не о море. Здесь корабль является метафорой общества и целого мира, который тоже куда-то плывет. Ох и мрачное это плавание, если верить Голдингу.

Молодой честолюбивый человек Эдмунд Тальбот направляется в Австралию, к месту своей службы, которое он получил благодаря протекции своего знатного и богатого покровителя. Тальбот, как принято говорить, блестящий юноша, начитанный, симпатичный, с чувством юмора, не лишенный определенных талантов. Он, правда, тщеславен, эгоцентричен и немного жесток, но не из-за подлости натуры, а лишь из безразличия к окружающим его людям и их чувствам. Жизнь видится ему как одна бесконечная комедия, в которой ему отведена главная роль. Роль насмешника, конечно, а не предмета насмешек. Запечатлеть эту пьесу жизни юноша решает в виде дневника, который он посвящает своему покровителю и где вовсю упражняется в остроумии и цитирует классиков. Именно глазами Тальбота мы увидим драму, разыгравшуюся на корабле. Тальбот похож то ли на старую сплетницу, то ли на Нарцисса перед зеркалом, он изливает невероятные потоки пустословия, погружается в самолюбование, и за всем за этим понять трагизм происходящего не сразу удается.

Как и в любой пьесе, на корабле есть протагонист и антагонист. Начнем со второго, деспотичного и грубого капитана Андерсона. Капитан на судне - царь и бог. Его желание - закон, его приказы исполняются незамедлительно. Капитан Андерсон - личность, не обезображенная хорошими манерами, с подчиненными он общается с помощью крика, мата и угрозы наказаний. Наказать пассажиров он по понятным причинам не может, а в остальном все то же самое. Такие характеры всегда раскрываются и процветают в закрытых обществах, где они пользуются неограниченной властью. У капитана Андерсона, помимо других обаятельных черт, есть пунктик: он терпеть не может духовенство. Любой священнослужитель вызывает у него приступы ненависти и гнева. К несчастью, таковой оказался на борту вверенного Андерсону судна. Скромный пастор мистер Колли и не представлял, во что выльется его невинное желание провести воскресную службу...

Если задуматься, то "Ритуалы плавания" - это "Повелитель мух" тридцать лет спустя. Герои повзрослели, обрядились в пристойные костюмы, научились пить ром и виски, не закусывая, но так и не смогли далеко уйти от уровня примитивных дикарей. Как и в "Повелителе", здесь тоже есть агрессор - Андерсон, жертва - Колли, жутковатая толпа - команда и пассажиры, ну и конечно некто в белом пальто, не запачканный всеобщей жестокостью и вульгарностью, в данном случае - Тальбот. Он не одобряет, но что он может сделать, особенно если учесть, что вмешиваться ему некогда - надо и за хорошенькой пассажиркой приударить, и дневник не забывать вести.

Идея сорвать человеческие маски со зверей посредством заключения их в замкнутое пространство не нова. Ну как бы Голдинг сам ее придумал еще в 1954 году. Повторился ли он в 1980? Не думаю, если только повтор этот был намеренным. Возможно, есть вещи, которые надо повторять вновь и вновь. Если "Повелитель мух" был отчасти фантастическим произведением, то "Ритуалы плавания" лишены этого спасительного допущения. Здесь все реально и обыденно. И от этого только страшнее.

Тяжелая на подъем книга. Местами раздражающая, местами восхищающая. В конце бьющая на повал.
После кораблекрушения, некий военный по имени Кристофер Мартин, собирает в кучку все свои последние силенки и пытается всеми правдами и неправдами выжить. Он поднимается на скалу, ест сырые мидии и водоросли, страдает от запоров. Его руки и ноги ранены, его кожа обожженна солнцем, раны разъедает соль морской воды. Все повествование, это достаточно резкие скачки, на которые не всегда легко переключаться, в его жизнь до кораблекрушения, его внутренний монолог с самим собой в настоящую минуту и его диалог с Богом. Размышления о страхе, об одиночестве и о жизни, они великолепны. Голдинг, противопоставляет своего героя экзистенциалистам, для которых главным является свобода выбора и оказаться в критических ситуациях, значит быть по настоящему свободным в своём выборе жить или умирать

Ты сам наделил меня правом выбора и всю жизнь вел меня к этим страданиям – потому что это мой выбор. О, да! Я все понял! Что бы я в жизни ни делал, я в конце концов оказался бы на том же самом мостике в то же самое время и отдал бы тот же самый приказ, правильный или неправильный. Но если бы я выбрался из подвала по поверженным, опустошенным телам, сделал бы из них ступеньки и сбежал от тебя, ты бы все равно мучил меня?

И если у того же Сартр, мы помним «Ад это другие», то здесь Голдинг показывает нам обратную картину все таки ад это одиночество....
Финал, конечно, ошеломляющий, но такой ли он неожиданный? Ведь если внимательно вчитываться, то намеков, да и прямого текста, о том что же происходит на самом деле более чем достаточно. Но читатель, как и Мартин, не верит и не хочет верить в очевидное, он тоже вместе с героем цепляется за любую, даже самую хрупкую ниточку жизни.

Нелегко писать рецензию, когда так много чувствуешь, когда мыслей - невообразимое количество и они  еще не улеглись, не выстроились в логичную цепочку (только что закрыта книга, перевёрнута последняя страница). Да и улягутся ли? Это первое произведение данного автора, прочитанное мною. И я знаю, что буду часто мысленно к нему возвращаться, пока через год-два-несколько опять не перечитаю "Незримую тьму".  Роман заворожил, вывернул наизнанку душу, плюнул в неё, потом успокоил, а напоследок оставил в ней неизгладимый cлед.

Роман разделен на три части. В первой мы знакомимся с Мэтти, ребенком, обезображенным войной. Он побывал во многих больницах, вырос, но из-за отталкивающей внешности остался одинок. Он пытался найти себя, этакий перекати-поле: постоянно менял работы и стремился найти ответы на извечные вопросы: "Кто я?", "Что я?".  Я не психиатр и сложно поставить диагноз его душевному состоянию, но безжалостность и равнодушие окружающих сделало его нелюдимым, ему стали мерещиться разные сущности. Он чувствует свою вину за весь мир и за тех, кто действительно виноват. Читаешь его дневник и думаешь: ну и фантасмагория! А душа-то Мэтти читая. Меня больше всего удивляет, что не нашлось ни одного человека, который обогрел бы его, увидел его душу. Да, была одна нянечка в больнице, но она быстро исчезла. Неужели у нас действительно такое общество? Не хочется в это верить.

Во второй части мы знакомимся с Софи и ее сестрой-близняшкой Тони. О Тони сказано немного, в основном повествуется о Софи. Девочки изначально травмированы отсутствием матери и безразличием отца. Одни говорят, что мать их бросила, другие - что умерла. Кому верить? Они даже живут не в доме, а в бывшей конюшне, дабы не мешать отцу, который постоянно в няньки нанимает им разных тёть, которые неизбежно проходят через его постель. Софи красива и очень умна, но идёт по пути зла. Она обнаруживает у себя за затылком область тьмы, где живет Софи-тварь. Мне это напомнило аналогию с бесом и Ангелом, которые сидят у нас на левом и правом плече соответственно, а вот кого из них слушать - решать только нам. Софи завораживает ее тьма и она ей подчиняется, получая при этом оргазмическое удовольствие. Автор нам показывает, что красивая оболочка часто не соответствует содержанию, но любить красивых людей изначально проще, ведь так?

В третьей части мы более детально знакомимся с Симом Гудчайлом (про него и его магазин пару слов было сказано в первых частях), книготорговцем (кстати, не он ли ранее спас Мэтти?) и Эдвином Беллом (он присутствовал в первой части), преподавателем литературы в школе, где когда-то учился Мэтти. И в этой части сходятся персонажи всех частей. Сходятся невероятным, удивительным образом. И над развязкой мне предстоит еще размышлять и размышлять...

А теперь очень хочется поговорить еще об одном герое романа. Это мистер Педигри (или Педрила, как его называли ученики в школе). Он, наверное, самый живой персонаж. Интересно то, что только его внешность автор так подробно описал. Мы знаем, что он сухопарый, подвижный, у него тонкое морщинистое лицо,  как правило выражающее озабоченность. Волосы - потускневшее золото. Он вроде как и второстепенный персонаж, но красной нитью проходит через всё повествование. Наверное, я ему симпатизирую. Он единственный, кто реально пытается бороться со своей зримой тьмой. Ему нравятся юные мальчики, он хочет их приласкать (хочу отметить важную деталь: мы так и не знаем, совершал ли он с ними реальный половой акт, об этом ни слова не сказано, но я думаю, что такого не было, это уже домыслы окружающих, навсегда приклеившие к нему ярлык совратителя малолетних), но при этом понимает, что поступает плохо, что он душевно болен и изо всех сил борется с этим. Не раз и не два он восклицает, что не виноват и ничего не делал. Мне кажется, это искреннее восклицание. Хотел - но не сделал. Это очень важно. Софи хотела - и делала! Она даже не пыталась остановиться, ни разу она не сдержала свою зримую тьму, а ведь могла бы!

Я буду и дальше открывать для себя Голдинга. Спасибо любимой "Долгой прогулке" за новое открытие!

Люди удивляются, когда осознают, как мало им известно друг о друге. Точно так же они изумляются и досадуют, когда понимают, что те их помыслы и поступки, которые казались им скрытыми в непроглядной тьме, творились при ярком свете дня на глазах у всех. Такое открытие может ослепит и раздавить человека. А может пройти без последствий.

У Мэтти: вялотекущая депрессия и проблема с самооценкой.

У мистера Педигри: педофилия (мальчики, юноши), обсессивно-компульсивный синдром (в лёгкой форме, а может, и не совсем).

У Сима Гудчайла: ожирение (хотя это не относится к психическим расстройствам), меланхолия, склонность к рефлексии.

У Эдвина Белла: нарциссизм (неявно, но, кажется, есть).

У Софи: шизотипическое расстройство личности.

Было немного жутко читать эту книгу.
В "Свободном падении" я узнала саму себя до мельчайших подробностей. Не могу сказать, что у меня с главным героем много общего в судьбе или в характерах, но между нами есть одно сходство. Я бы определила его как "образ мысли". Это одна из немногих книг, читая которые, я спотыкалась о слова, поражаясь, насколько та или иная мысль мне близка.
Особенно сильное впечатление оставила сцена концлагеря - блестящая иллюстрация того, что наш ад всегда с нами.

Есть ли выбор - выбор между добром и злом? Насколько человек свободен в этом выборе? Или свобода представляет только нравственное падение?
Где, когда, на каком этапе теряется естественная нравственность, заложенная от рождения? Когда человек способен перейти грань, разделяющую добро и зло?
Готов ли он на любую жертву во имя достижения желаемого? Соразмерно ли будет полученное принесенной жертве? Не придется ли пожалеть о выборе?

Да, именно вот так. Не больше, и не меньше. Голдинг не мелочится, озвучивая проблемы.
Вопросов не просто много, это сплошные вопросы.
И отвечать на них, нелегко любому из нас, а не только главному герою, далекому от нравственного идеала. Каждый, наедине со своей совестью, способен чувствовать совершенную красоту святости и блевотину, как вкус зла.

Однажды наш прямой и понятный жизненный путь сталкивается с первой развилкой, где надо определять дальнейшее направление. Вся последующая жизнь непрерывная цепь, где развилки следуют одна за другой.

Мне показалось, что все происходящее с Сэмом Маунтджоем в концлагере, не реальные факты его жизни, а лишь аллегория на моральную расплату за совершенные им нравственные грехи. Ведь несвобода нравственная тяжелее, чем несвобода физическая. Последняя имеет свойство заканчиваться, первая с тобой навсегда. Первая – это то самое воздаяние за совершенные проступки. Вина заставляет нас падать и ползти на четвереньках. Она не дает возможности подняться, все последующее лишь путь вниз, в глубины нравственного падения.

Точно также и состояние Беатрис, как итог ее взаимоотношений с Сэмом – символическое изображение того, насколько страшно предательство, что оно способно сотворить с душой человека, которого ты использовал и предал.
Мы в ответе за тех, кого приручили. (с)
Быть свободным от всех и вся – нельзя.
Каждое наше действие взвешивается как доброе или злое. Это главный критерий оценки.