– Докладывает сержант Белл, сэр. – Размашистая походка Белла отвлекла его от блуждающих мыслей, когда он остановился у освещенного фонарями квадрата палатки Стедлоу. – Капрал Бейтс сказал, что вы хотели меня видеть.

– Давай, заходи, парень. Не стой там и не разговаривай с палаткой. Она тебе не ответит!

В едва скрываемой теплоте приветствия было что-о такое, что делало его скорее приглашением, чем приказом, и что, кроме того, намекало на то, что первый сержант Эммет Д. Белл занимал достаточно уникальное положение как в личном отношении к нему полковника, так и в служебном.

Белл неуклюже согнул свои шесть футов и два дюйма пополам, входя через полуоткрытый полог, увидев внутри то, что, похоже, было столь важно.

– Есть, сэр. Что угодно полковнику?

– Черт возьми, сэр, я хочу знать об этом пропавшем индейце!

Белл вежливо поклонился своему внутреннему голосу, похвалив их за прозорливость, пока его взгляд лениво блуждал по стене палатки в двух футах над головой полковника.

– Двадцати четырех часов вполне достаточно, чтобы добраться до Колвилла и вернуться обратно. И еще кое-что…

– Прошу прощения, полковник, сэр, – фраза Белла, хотя и была уважительной, прозвучала как механически заученная фраза того, чьё терппение на исходе, – но двадцать четыре часа – это слишком мало даже для нез-персе, чтобы вернуться из Колвилла и догнать колонну. И да, сэр, я полностью доверяю этому индейцу. А поскольку река все еще поднималась, я был единственным, кто дал на это двадцать четыре часа. Тимоти дал три дня.

Если полковник простит мое предложение, я бы сказал, что Змеиная не подчиняется ничьему расписанию – ни краснокожего, ни белого, и если Тимоти немного запоздал с возвращением из Колвилла, значит, он столкнулся с чем-то, чего не было написано в приказах полковника, сэр.

– Сержант!

По тому, как напряглась спина Стедлоу, Белл понял, что он только что переступил границы своей привилегии на неформальное общение.

– Извините, сэр. Просто я абсолютно уверен в Тимоти и совсем не уверен в этой чёртовой реке.

– Всё в порядке, Белл.

– Благодарю, полковник. Что-нибудь еще?

– Всё так и есть. – Голос Стедлоу перестал быть угрожающим и в нём появились задумчивые нотки. – Вы сказали, что доверяете Тимоти, но как насчет двух других?

– Джейсона и Лукаса?

– Как бы вы их ни звали.

Иней сомнительного юмора Белла хрупкой бахромой обрамлял его ответ, высказанный с обычной для него резкостью.

– Я бы не стал доверять никому из них больше, чем тому, что смог бы поймать бизона за хвост. При этом, полковник, я бы поставил свои последние десять центов на Тимоти и ожидал бы сдачи в восемь центов.

Стедлоу кивнул, продолжая рассуждать о надежности Джейсона и Лукаса, как будто не слышал ответа Белла.

– Как вы думаете, мы могли бы положиться на них в том, что они поведут колонну вверх по реке, пока не будет найдена переправа, или рекомендуете задержаться здесь до возвращения Тимоти?

– Я бы подождал Тимоти.

– Сержант, – снова кивок Стедлоу был скорее автоматическим, чем понимающим, и его следующий вопрос был задан без видимого отношения к текущему разговору, – вы в курсе текущих слухов о том, что нез-персе, как племя, хотят поссорить армию с противниками федерации Камиакина, таким образом, желая остаться победителем на индейской территории?

– Я слышал какие-то разговоры.

– Ну, и что вы об этом думаете?

– Немного возьми, а немного оставь. – Белл неодобрительно пожал плечами. – Тимоти как-то сказал мне, что в костры племени бросают такие бизоньи лепёшки. Черт возьми, в любом отряде конных индейцев всегда найдутся ненавистники белых и охотники за солдатскими скальпами, полковник.

Стедлоу помолчал несколько секунд, внимательно наблюдая за Беллом. Когда он заговорил снова, его негромкие слова, наконец, заставили сержанта нахмуриться.

– Белл, вы слышали что-нибудь, подтверждающее наши сведения о том, что мормоны Брихема Янга отправляют ружья враждебным племенам? Или что отец Джозет снабжает их боеприпасами?

"Из того, что я слышал, первая половина этого сообщения во многом верна. – Ответ Белла был таким же резким, как и подкрепляющий его взгляд. – Но последняя часть – полная чушь. Отец Джосет и его миссия у кер д'аленов – лучшие друзья, которые есть у армии на этой границе.

Командир колонны склонил голову набок, на мгновение снова задумавшись.

– Сержант, как вы думаете, сколько активных последователей стоит за Камиакином? Я имею в виду здесь и сейчас.

– Тимоти сказал мне, что кер д'алены Джозета утверждают, что у Кенуокина – так они называют Камиакина – их больше тысячи. И что большая часть из них – якимы и споканы, и даже несколько не лучших представителей кер д'аленов.

– Хорошо, Белл. И еще кое-что. Вы получили какие-либо сведения об угрозе Камиакина начать восстание, если войска придут к Колвилл большими силами? Или если мы захотим выбрать другой путь вместо старой военной дороги?

Белл, к этому времени приятно удивленный полученными от Стедлоу сведениями и неприятно взволнованный его явным нежеланием принимать их во внимание, закусил удила.

– Да. По моим сведениям, он это сделает. Тимоти говорит, что он это сделает. Отец Джозет говорит, что он это сделает. Но этот орех вам придётся расколоть самому. За последние две недели я двадцать раз обсуждал этот вопрос с вами и вашими людьми.

Белл почувствовал, как спина полковника снова напряглась, когда он услышал эти малоприятные для него слова. Но высокий унтер-офицер только перевел взгляд на стену палатки и слегка выпрямился. После паузы, во время которой Стедлоу расхаживал по полу маленькой палатки на негнущихся ногах, как лагерная дворняжка, он заговорил.

– Хорошо, Белл. Я не разделяю вышей уверенности, но приму её во внимание.

Стремясь поскорее убраться из палатки, в которой было душно как из-за влажности майской ночи, так и из-за непроницаемости взгляда её хозяина, Белл быстро произнёс:

– Да, сэр. Благодарю, полковник. Что-нибудь ещё?

– Да, сержант. Я хочу, чтобы вы взяли отделение и отправились вверх по реке. Проверьте переправу Красного Волка, и если вода окажется слишком высокой, найдите мне другую и доложите о результатах. Отправляйтесь за два часа до рассвета. Паводок в этой проклятой реке может держаться ещё неделю.

Белл высказал еще одну фразу, как реверанс в знак признательности за точность его первоначальных прогнозов.

– Прошу прощения, полковник, но в такой разведке нет смысла. Между этим местом и Красным Волком нет никакой переправы, и дальше тоже нет. И ещё, полковник, сэр, – просьба сухопарого сержанта была высказана с нехарактерными для него тактом и серьезностью, – могу ли я напомнить вам кое-что об этой самой переправе?

– Разумеется, сержант! – Ответ Стедлоу звучал уже не так резко. – Вы знаете, что я полагаюсь на ваше знание всей этой местности.

– Да, сэр. переправа Красного Волка находится прямо посреди резервации нез-персе. Видно её, как зад кавалерийского жеребца в прицеле Спрингфилда.

Белл не счёл нужным смягчать выражения или использовать слово «сэр». Стедлоу, поморщившись, тем не менее не стал вспоминать о своих серебряных дубовых листьях, выслушав это неоспоримое утверждение.

– Что ж, если ничего иного не остаётся, Белл, то и этого достаточно. Нез-персе настроены дружелюбно. Я не понимаю, к чему вы клоните.

– О, конечно, – согласился рыжебородый сержант. – Они достаточно дружелюбны. В любом случае, это еще полдела, – он растянул слова, обращаясь к стене палатки над головой Стедлоу, зная, что этой недосказанностью вызовет огонь на себя.

– Что вы хотите этим сказать? Черт возьми, Белл, перестаньте разговаривать с палаткой и скажите, что вы имеете в виду!

– Я имею в виду, что у каждой реки есть два берега, – пожал плечами сухопарый сержант, не добавив ни слова к этой загадочной фразе. В палатке было жарко, и то, что делал Белл в столовой после обеда, начинало на нём сказываться.

– Сержант Белл.

– Да, сэр.

– Вы дадите мне прямой ответ или ограничитесь общими словами?

– Да, сэр. – Белл, устало ощущавший злобу Стедлоу, сдержал её, приподняв одну свисающую руку к покрытому испариной лбу. – Я имел в виду то, что сказал, сэр. У реки два берега. Наш и противоположный.

– Ну и что?

– Ну, c нашей сторонs нез-персе.

– Чёрт возьми, Белл, я это знаю.

– Да, сэр. Прошу прощения, сэр. На другой стороне палузы.

– Разумеется. Я тоже это понимаю, сержант. К чему вы клоните, приятель?

– Змеиная – это официальная граница территории палузов, сэр. Она проходит дальше, за переправой Красного Волка, на восток, по договору. И, полковник, вы не в праве переправлять через неё войска.

– Я знаю это, Белл. Та проклятая сделка Стивенса в пятьдесят пятом. Вы это имеете в виду?

– Да, сэр, именно так.

– Так вот, чума его побери, это соглашение так и не было ратифицировано. Это всего лишь временное соглашение, заверенное гражданским губернатором территории. Я решил, что в данных обстоятельствах мы можем его проигнорировать.

– Сэр, когда индеец что-то подписывает, он заключает сделку. Он не ждёт, пока правительство США сообщит ему об этом десять лет спустя.

Белл собрал все силы, на какие был способен, надеясь, что это скроет резкость его возражений. Пустой взгляд, скрывавшийся за спокойным вызовом Стедлоу, дал ему понять, что его упорства или уверенности было явно недостаточно.

– Итак, сэр?

– "Итак, сэр, Камиакин был старшим из четырнадцати вождей, подписавших ту бумагу губернатора Стивенса.

– И что? – Вопрос полковника прозвучал резче; он словно ощетинился, как раздраженная гончая, его обычно мягкий взгляд карих глаз стал жёстче, а гладкий подбородок внезапно выпятился.

– Так что, если вы высунете голову за Змеиную через переправу Красного Волка, то, скорее всего, уберете ее обратно, после того как над ней поработают парикмахеры палузов.

Белл тоже выпятил челюсть; он стоял, воинственно ожидая, когда старший офицер выйдет из себя. Когда это произошло, вспышка гнева оказалась значительно тише, чем он ожидал. И несколько жёстче.

– Вы большой человек, сержант Белл. И хороший человек. Жаль, что мы с вами не можем решить, кто же из нас носит дубовые листья. Ординарец!

Нетерпеливое лицо капрала Бейтса показалось из-за полога палатки прежде, чем последнее слово слетело с губ Стедлоу.

– Да, сэр! Вызывали?

– Арестуйте этого человека, капрал. В словах Стедлоу звучала обречённость и усталость, как бывает, когда один и тот же приказ приходится повторять много раз. -Нарушение субординации, как обычно. И скажите лейтенанту Фаннингу, чтобы он подготовил отряд, который доставит его завтра обратно на пост.

– Да, сэр! – Торжествующая ухмылка Бейтса была густой, как сливки на усах чеширского кота. – Вы хотите, чтобы он находился под стражей, пока не уедет, сэр?

– Полагаю. – командир колонны сделал паузу, бросив короткий взгляд на обмякшего Белла, – пусть это будет «домашний арест», Бейтс. – Стедлоу сопроводил шутку вялой улыбкой. – Капрал охраны может остаться на ночь гостем сержанта Белла. Я бы не хотел, чтобы наш неназначенный начальник штаба каким-то образом пропал.

– Спасибо, сэр! – выпалил Бейтс со своим обычным апломбом.

– Давай, пошли!

Приказ был подкреплен резким тычком мушкета капрала в поясницу Белла, и здоровяк отступил на полшага.

– Полегче, сынок. С почками пьющего человека нужно быть осторожнее. Ещё один удар этой штукой, и я испачкаю пол в кабинете полковника, и ты лишишься чина.

Стедлоу раздраженно посмотрел на них.

– О, ради бога, расслабься, Бейтс. Тебе не нужен мушкет, чтобы просто арестовать этого человека. Выведите его отсюда.

Снаружи Бейтс позвал капрала охраны и с явным облегчением передал своего пленника этому достойному человеку.

Направляясь прочь от палатки полковника, Белл с отвлеченным безразличием, свидетельствующим о долгой практике, прислушивался к грубоватому любопытству своего нового сопровождающего.

– Ну, здоровяк, что ты еще натворил? – Белл умел находить общий язык с капралами-взводными и другими менее важными представителями военной жизни, но этот способ не был рассчитан на то, чтобы завоевать ему популярность в этом сообществе. – Я считаю само собой разумеющимся, что на тебя снова составлен протокол за нарушение субординации, но каковы подробности на этот раз? Старик поставил тебя на место или только отправил с отрядом обратно в Уоллоу?

– Заткнись, – проворчал Белл.

– Ты симпатичный ублюдок, не так ли? Кто-то пытается замолвить за тебя словечко, а в ответ получает по морде. Будь я Стариком, я бы привязал тебя на жёсткой верёвке и позволил упасть с высоты табуретки.

– Заткнись.

Коротко рыкнув, Белл ускорил шаг и резко свернул на главную улицу роты.

Усталый лагерь затихал, когда старший сержант и его недовольный охранник направились к палатке Белла. Кое-где еще тлели последние угли костров, на которых готовили ужин, а в палатке капитана Бэйлора свет от закопченной лампы на китовом жире колебался в такт последним зевкам за заскучавшей карточной игрой. На передовой артиллерийские мулы доедали остатки мякины из своих мешочков, а за их спинами рассеянные тени табуна драгунских лошадей паслись в долине реки, покрытой густым туманом.

Приблизившись к одинокой фигуре у костра рядом с палаткой сержанта, Белл пристроился рядом с ней с шумом приземлившегося ястреба. Позади него остановился капрал охраны с мушкетом наготове.

Сидящий у костра человек проснулся; его голубые глаза с красными прожилками обиженно горели из-под нахмуренных бровей.

– Будь проклята твоя душа друга краснокожих, сержант! Ты двигаешься так, что порядочный христианин решит, что это нез-персе, и от страха затрясётся.

– Не обращай внимания на нез-персе, Мик. Я принес тебе кое-что покрепче. Где Булл и Френчи?

– В палатке, надирают свои волосатые уши. Что значит «кое-что покрепче», парень? Коренастый ирландец, не сводя глаз с насторожившегося капрала охраны, нервно задал этот вопрос, зная по многолетнему опыту, что, когда его рыжебородый подчиненный нацепляет на свой широкий рот ледяную, уверенную, легкую усмешку, начинающаяся шутка застывает быстрее, чем лёд на февральской проруби.

– Паралич от палузов, – коротко ответил Белл. – Поднимай ребят. Полковник выступает на рассвете. Собирается переправиться у Красного Волка, не дожидаясь возвращения моего индейца с Колвиллской дороги. – Белл замолк, кивая и презрительно показывая большим пальцем на своего смущенного спутника. – И не обращай внимания на этого парнишку со «Спрингфилдом». Старик всё ещё пытается научить меня хорошим манерам.

В присутствии только что проснувшихся Уильямсона и Демуа, вытаращивших глаза от его кратких слов, Белл потратил следующие несколько секунд на то, чтобы рассказать о неудаче своей попытки задержать Стедлоу у переправы Красного Волка, а также о своём собственном мрачном прогнозе того, что эта неудача может означать для всех них, прежде чем они станут на двадцать четыре часа старше. Он хотел таким образом уронить искру на одном из тех импровизированных военных советов, на которых обычные сержанты, профессиональные военные всего мира, имели обыкновение исправлять тактические ошибки своих командиров. Гневный запал его бомбы жалобно зашипел и погас.

С усталым апломбом кадрового сержанта трое солдат отнесли эту новость обратно под свои влажные одеяла, словно сразу же записав ее в список множества мелких завтрашних забот. В считанные секунды их нестройное трио захрапело в полную силу.

Недовольно пожав плечами, Белл вытащил одеяло из палатки и завернулся в него, растянувшись рядом с дымящим костром. Вскоре тяжелые звуки его храпа уже добавляли свои сочные басы к беззаботному квартету храпов старых военных. Морщась от дыма, забытый капрал охраны присел на корточки по другую сторону костра от Белла, окутанного дымом. Через десять секунд его подбородок уткнулся в грудь, а через пятнадцать мушкет незаметно выскользнул из его онемевших пальцев. Вслед за приглушенным «кал-лумпф», означавшим, что оружие упало в лагерную пыль глубиной в несколько дюймов, больше не раздалось ни звука, нарушающего радостный хор храпевших.

Слепые как летучие мыши офицеры, невежественные, как свиньи, рядовые, Змеи, терпение которых было на исходе, или разгорячённые палузы – со всем этим любой бывалый солдат мог бы сладить. В любой момент. В любом месте. А они, черт возьми, спали!

Белл резко проснулся, внезапно подстегиваемый инстинктами, которые могли погрузить человека в крепкий сон и так же разбудить его, дрожащего, как испуганный кот.

Первый же брошенный на лагерь через прищуренные веки взгляд показал ему три вещи: первый свет четырехчасового ложного рассвета пробивался сквозь ряды палаток; тут и там свет масляных ламп тускло освещал внутреннюю часть брезента солдатских палаток; внизу, у реки, нарастал беспорядочный шум приглушенных разговоров и двигались какие-то фигуры. Едва он осознал последнее, как его длинные ноги были уже под ним, и он стоял, ссутулившись и напряженный, как струна; его внимательный взгляд был устремлен на окутанную туманом Змеиную.

– Ничего себе! Что, черт возьми, происходит?

Недовольный голос медленно просыпающегося капрала охраны возвестил о его запоздалой реакции на шум, разбудивший Белла. Его причитания были прерваны возобновившейся суматохой внизу, у реки, но прежде чем можно было задать какие-либо дальнейшие вопросы о её источнике, группа возбужденных солдат выбежала на освещенную наспех разведенными кострами улицу, наполовину неся, наполовину волоча тело находившегося без сознания человека. Беллу было достаточно одного взгляда на эту обнажённую стройную фигуру.

– Тимоти, ей-богу!

Его возглас был поддержан капралом с выпученными глазами.

– Да это же чертов инджун!

Белл бросился бежать, прыгая в темноте, к громко разговаривающим солдатам. Он ворвался в их толпу и выхватил тело Тимоти из рук тех, кто его нес.

– Отдайте мне этого индейца! – Лающая команда прозвучала как барабанная дробь. – Где, черт возьми, вы его нашли? Как давно? Что с ним такое? Ну же, чёрт возьми, не стой столбом!

– Выловили его из реки, сержант. Только что. – Один из солдат от неожиданности высунул язык. – Он сначала кричал с другого берега. При свете звезд мы смогли разглядеть, что он был верхом. Когда он загнал лошадь в реку, мы потеряли их обоих из виду в черной воде. Минут через пять Джо увидел, что индеец барахтается на мелководье на этом берегу. Мы с Джо прыгнули в воду и выловили его. Я думаю, он просто утонул. И лошадь тоже. По крайней мере, мы никогда не видел, чтобы лошадь поднималась по этому берегу.

– Позаботься о лошади, солдат, – Белл перекинул обмякшую фигуру нез-персе через плечо с такой легкостью, словно это была красная тряпичная кукла, – и убирайся к черту с моей дороги!

Когда он направился со своей ношей через лагерь, ему преградил путь его недавний вооруженный компаньон.

– Куда, по-твоему, ты направляешься, Белл? Ты арестован. Помнишь это?

– К хирургу Рэндаллу, – коротко ответил Белл. – Думаешь, нет?

– Думаю, нет.