2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, офис «Северной логистики»
Майк шагал по серому ковролину, огибая сваленные в кучу панели и столы. До чего необъятным офис казался поначалу, но вот проторчишь в нем безвылазно столько дней, исходишь его раз сто из угла в угол, и начнет подкрадываться клаустрофобия.
Остановившись, он поднял глаза. За столом шагах в десяти сидел Джон.
– Слушай, Джон, я больше не могу. Мне надо на воздух.
Тот не оторвал глаз от планшета.
– Нельзя. Опасно.
Майк подошел к нему мимо тележки со складными стульями.
– Да я ведь не буду выступать с речью на публике. Просто хочу развеяться, сменить обстановку. Тако купить, в конце концов.
Джон положил планшет.
– Тако можно и заказать.
– Нет уж. И так для конспирации заказываем через три подставных адреса тремя курьерами, и в итоге заказ три раза остыть успевает. Тако тут вообще ни при чем, мне просто надо размять ноги. От здешних стен меня уже тошнит.
Джон бросил на Майка невозмутимый взгляд, размышляя.
– Два условия, – вздохнул он. – Я иду с тобой. Ты будешь под маскировкой. Согласен?
– Согласен.
Час спустя Джон вернулся из магазина с пакетом. На стол легли машинка для стрижки, бритвенные станки, краска для волос и два комплекта одежды.
– Это что?
– Маскировка.
– Но…
– Побрейся наголо, сбрей щетину до усов и перекрасься.
– Нет. Ни в жизнь. Жесть какая-то…
– Сам согласился.
Майк присмотрелся к краске.
– Черная? Да я брюнетом даже до седины не был!
– Значит, отличная будет маскировка.
Майк скривил физиономию.
Наголо побрейся, усы оставь… Он прическу со времен колледжа не менял, а растительность на лице вообще терпеть не мог – даже нынешняя щетина, отращенная со дня атаки миротворцев, действовала на нервы. Однако Джон прав, где-то наверняка еще остались нераскрытые разведчики МК.
– Ладно, раз согласился, – заключил Майк после минутной борьбы с самим собой.
Сложив все обратно в пакет, он зашагал в раздевалку мимо корпоративного тренажерного зала, где в углу качали пресс двое солдат Дьюитта. Майк помотал головой. Каких только наворотов в этом офисе нет – ничего удивительного, что «Логистика» обанкротилась. Не успели выйти в плюс, как принялись сорить деньгами направо-налево.
Пятнадцать минут спустя Майк с кислым выражением глядел в отражении на свой гладкий череп и черные усы. Вздохнув, он вышел из раздевалки.
Джон поджидал его в новой одежде и с улыбкой через всю свою наглую физиономию. М-да, подколок не избежать. И раз так, лучше ударить первым.
– На педофила больше похож или надзорного за расовым разнообразием?
Джон оглядел его с ног до головы.
– Да. Ладно, иди одевайся.
Он придвинул ему кипу одежды на столе. Майк переоделся во все новое и встал, вытянув руки над головой. Джон опять смерил его оценивающим взглядом.
– Ничего. Но язык телодвижений тебя выдаст. Эмкашные программы для наблюдения вмиг распознают. Ссутулься. Молодец. И подбородок чуть ниже. Сегодня ходишь только так.
– Можем идти?
– Можем. Куда именно?
– Я хочу размять ноги, хочу поесть и кофе попить.
Джон достал из кипы старой одежды пистолет в кобуре и убрал в новую.
– С едой проблем не будет, но в кофейнях и книжных клубах светиться нельзя – и в салонах тяжелой спецтехники тоже! Знаю я тебя. В общем, твои любимые места сегодня обходим стороной.
В одной руке Майк держал лоток с крышкой, а в другой – инжеру, которой на ходу собирал кусочки овощей. Затем он было поискал салфетку – держал же ее под дном минуту назад, – но в итоге сдался и вытер руку о штаны.
– Ну, признаю, – дожевывая, заговорил он. – Эфиопская тоже ничего себе.
– Угу. – Джон кивнул. – Хорохориться заканчивай.
– Ничего я не хорохорюсь.
– Сгорбись. Сильнее. Подбородок ниже.
Майк хоть и закатил глаза, все же подчинился. Слишком уж не хотелось портить долгожданную прогулку ворчанием.
Дошагали до перекрестка. Майк какое-то время подождал зеленого, но потом просто свернул направо: какая разница, где гулять. Тут он обвел туннель взглядом профи. Ну, тут явная серия «C». А освещение и боковые мостки? Фонари вроде бы серии «F». Его, что ли, работа? Ну да, точно, он… Ай! Джон пихнул его локтем в бок.
Майк взглянул на него.
– Ты чего?
– Голову ниже! – шикнул Джон.
Да, точно. Он опустил подбородок. Ну, если инфраструктуру не оценить, то можно хотя бы витрины магазинов поразглядывать без страха подставиться под камеру. Он остановился у какого-то элитного бутика под названием «Прикладная гедоника». За стеклом – кожаные кресла, элитные сигары, премиумная посуда. И цены такие, что заставили присвистнуть. Явно дают о себе знать перебои с поставками.
О, а вот и первая наклейка про один процент доходов на нужды революции. Майк уже хотел улыбнуться, как вдруг весь закаменел.
– Это что такое?
Джон оглянулся на него.
– А?
Майк ткнул на витрину. Джон недоумевал.
– «Прикладная гедоника»?
– Нет. Наклейка.
– «Мы поддерживаем независимость Луны», – зачитал он. – «Купи у нас, внеси вклад в борьбу за независимость!» Это твоя золотая жила? Однопроцентные пожертвования? Мне нравится картинка.
– Мне тоже. Только она не наша.
– В смысле?
– Не наша. Чужая!
– Не понимаю.
– Тут написано: «Мы поддерживаем независимость Луны». А наш лозунг – «помоги отстоять свободу». И логотип другой. Черт, если они и отчисляют кому один процент, то не нам!
Джон кивнул и пристально оглядел улицу на предмет опасности.
А Майк так и глядел на наклейку, качая головой.
– Сучьи дети.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, жилой комплекс «Трентхэм Корт Апартментс»
Хью вошел в гостиную.
– Луиза, ты смонтировала сюжет о задержке кораблей минобороны? Я заснял места крушения снаружи, неплохо бы их вставить.
Луиза оторвала глаза от компьютера.
– Что? А, нет. Я же сказала, не буду этим заниматься. Частные армии важнее.
– Господи, Луиза! Я ведь объяснял: «Минута» не пустит это в эфир, пока не надавим на Министерство обороны! О приоритетах сказал! Мы же договорились!
Она пожала плечами.
– «Мы» – нет. На вот лучше погляди, с чем работаю.
Она щелкнула на кнопку. Запустилось видео.
Послышался голос Луизы:
– Значит, вы не скрываете, что афроамериканцев среди ваших инженеров – меньше пяти процентов?
– Афроамериканцев? – Директор фирмы раскинул руки. – Вы где-то здесь Америку и американцев видите? Но на обработке минералов у нас большинство инженеров – нигерийцы. Так что если вопрос был о чернокожих…
– Скажите, а вот ходят слухи о генно-модифицированных подпольным образом собаках, – перебила Луиза. – Даже несмотря на то, что проект закрыли после Портмановских слушаний. На вас такие собаки работают?
– Шутите, что ли? – фыркнул директор. – Мы животных на работу не берем.
– А вот что получилось после небольшой корректировки.
Она запустила второй ролик.
Опять послышался голос Луизы:
– Значит, вы не скрываете, что афроамериканцев среди ваших инженеров – меньше пяти процентов?
– Шутите, что ли? – фыркнул директор. – Мы животных на работу не берем.
Хью поморщился.
– А ты не перестаралась?
– Нет, Хью. Не перестаралась. Ты за своей вашингтонской ерундой уже реального положения дел не видишь. Нужно уже сейчас бить по аристилльскому корпоративизму что есть мочи! Если не донесем нужную повестку, после Освобождения ничего не поменяется. Нужна шумиха, политический протест, который задушит местных магнатов, не даст им приспособиться. Жители Земли должны постичь настоящую истину!
Хью обиженно потряс головой.
– Да пожалуйста. Я тогда сам сделаю сюжет про Министерство обороны. – Он развернулся, затем бросил через плечо. – Еще раз говорю, твое видео «Минута в Вашингтоне» покажет только после моего. Если вообще покажет.
2064: ближняя сторона Луны, Аристилл, «Эйффонг Инжиниринг»
Роб Веерманн стоял в приемной «Эйффонг Инжиниринг» в окружении телохранителей. Трое – его собственных, один – солдат из отряда перебежчиков генерала Дьюитта. Одеты они были кто во что: комбинезоны, джинсы с жирными пятнами – пестрый набор. Объединял всю четверку один атрибут: они стискивали в руках свеженькие, только-только из принтера, винтовки.
В приемную вернулся местный секретарь, на миг впуская за собой грохот и скрежет из сборочного цеха.
– Тони просит вас заглянуть. – Он указал на стойку позади с полной коробкой берушей в целлофановых упаковках. – Возьмите, там шумно.
В ответ Роб только поморщился и вытащил из чехла на поясе личные наушники, затем направился мимо секретаря в цех. Телохранители, переглянувшись, пожали плечами и один за другим подошли к коробке.
В цеху было шумно и суетно. Роб даже с наушниками невольно вздрогнул. С предупредительным пищанием ехал по рельсам подвесной подъемник, визжали шлифовальные станки, стучали дробью молоты.
Роб огляделся в поисках Тони. А, вот он.
– Ну что, Тони, как оно? – крикнул он на ходу через весь цех. Телохранители за спиной ускорили шаг.
– Работаем! – ответил тот, заметив Роба. – Много правок в чертежах, но результат тебе явно понравится. Давай расскажу…
– Лучше покажи, – перебил Роб.
Тут, как по заказу, тот самый подвесной подъемник теперь поехал в обратную сторону – с огромной темно-серой махиной на тросах.
Тони кивком указал на нее.
– Да вот как раз.
Подъемник проехал еще метров двадцать и опустил свою ношу. С лязгом разъединились подъемные крепления. Роб подошел поближе. Тони поначалу кричал, но как только шум поутих, понизил голос.
– С броней проблем не было: мы просто нарезали плазменными резаками корабельные переборки. Да и движку с КП лишний вес оказался по зубам – низкое тяготение все-таки. Были накладки с балансировкой…
Роб не слушал. Он подступил к земному бульдозеру, прокачанному, закованному в броню, с сенсорами и установками для выброса целей-обманок. Захотелось до него дотронуться. На пальцах осталась свежая серая краска, а на корпусе теперь проглядывала родная желтая.
Роб повернулся к Тони.
– А пушки где?
Тот помотал головой.
– Субподрядчик задерживает. По уши в заказах для ополчения. Но мы и сами пока проделали значительную…
– На кой ляд мне танк без стволов? – проворчал Роб.
– Мои люди работают в две смены, у нас уже один резак приказал долго жить. Мы раньше танков не делали, а тут сразу пятьдесят…
Роб непреклонно мотнул головой.
– Пушки ставьте.
– Мы бы рады, но… Что с оплатой? – помявшись, осведомился Тони.
Роб посмотрел ему в глаза.
– Будет.
– Ты, Роб, не обманешь, знаю, но я и так уже задолжал поставщикам. Не могу больше работать в кредит.
– Это не для меня, а во имя Восстания.
– Кто бы спорил. Но я уже два месяца ни гроша себе в карман не кладу, своим ребятам задерживаю зарплату на три недели. Так дальше нельзя.
– Ну придумай что-нибудь. Завтра к вечеру придут еще пятьдесят новеньких «Кэтов».
– Нет, Роб, послушай-ка. Если не вытрясешь хотя бы часть моей платы из Конференции, ко мне не обращайся. Я и сырья не смогу закупить, и люди работать откажутся. Завод уже на грани, протянет дня два.
У Роба заиграли желваки.
– Капец. Охренеть можно.
– Вот-вот.
Он глубоко вздохнул. Ох и устроит он Конференции разнос, и плевать, чем там Майка не устраивают облигации, банк и вообще.
О проекте
О подписке