Часть первая
Мечты забытого города

Первая глава

По утрам весь город накрывает дымка. Твое пробуждение вовсе не означает, что ты проснулся. Наоборот, ты как будто бы переходишь из одного состояния сна в другое. В какой-то иной чарующий мир. Эта дымка не скрывает все вертикальные здания, образующие панораму города. Она скорее окутывает их, и поэтому разноцветные дома предстают артистами на сцене за практически прозрачным занавесом.

Вглядываясь в пространство сквозь этот занавес, твой глаз различает вишнево-красное пламя, венчающее Монумент идеям чучхе и даже самую верхушку гостиницы «Рюгён». Эта дымка причудливо клубится над водами реки Тэдонган, которая неторопливо змеится сквозь центр города, а пара судов, ведущих работы по углублению дна, подчеркивают ее плавное течение. Всё вокруг тихое и спокойное, как воды этой реки. В эти моменты ощущаешь себя в богом забытом месте, бесконечно далеко от плотной мозаики перемешанных друг с другом людей и автомобилей, от постоянного шума и неоновой вакханалии какой-либо мировой столицы XXI века.

И вдруг всю эту мечтательно-благолепную тишину пронзает некий звук, настолько бесплотно-легкий, что возникает мгновенная мысль о том, что его несет ветер. Потом начинаешь думать, что его источником является какой-то старый синтезатор-терменвокс^[6]. Ты открываешь окно, силясь понять, что происходит. Кажется, звук исходит откуда-то из района главного вокзала, расположенного на другом конце улицы. Может ли это быть сиреной воздушной тревоги? Нет… Затем следует второй звук: слышится жутковатая мелодия, похожая на саундтрек какого-то мрачного фильма.

Это – песня. Это – жалобный крик. Это – мягкая команда. Вы понимаете, что это некий огромный будильник для людей, живущих в центре Пхеньяна, часть их утреннего ритуала. Повсеместно, во всех этих домах пастельных цветов, люди поднимаются со своих кроватей, умываются, облачаются в униформу с обязательными красными значками слева на груди – прямо у сердца. На вопрос, содержащийся в названии песни («Где же Вы, Дорогой Полководец»^[7]), дается ответ ее всепроникающим и нарастающим торжественным звучанием. Оно напоминает всем тем, пробудившимся из мира грез, тем, кто отлично знает наизусть не звучащие сейчас слова, где они находятся в реальном мире.

* * *

Наиболее амбициозные обитатели города встают даже раньше, чем раздастся рев этого утреннего гимна. Там, где-то в восточном Пхеньяне, в районах, которые в прошлом находились в запустении, а в последние годы стали бастионом местных «нуворишей», изобилующим новыми магазинами, ресторанами, центрами отдыха и жилыми комплексами со всем их соблазнительным блеском, товарищ Ким Намрён просыпается в четыре утра под мелодию из «Титаника», звучащую из его смартфона «Ариран». Пока его жена и восьмилетняя дочка еще спят, товарищ Ким в гостиной делает утреннюю зарядку, а затем за чашкой чая на кухне просматривает утренние газеты. Это «Нодон Синмун», или «Рабочая газета», – главный печатный орган страны, а также множество других изданий, предназначенных только для глаз новой деловой элиты. Еще ему, как директору одной из государственных компаний, занимающихся иностранным туризмом, доступен целый ряд документов Трудовой партии Кореи. В этих документах сформулированы директивы политического и административного характера, которые он обязан выполнять или, по крайней мере, к которым должен выказывать свою приверженность. Возвращаясь к «Нодон Синмун», он внимательно читает передовицу, чтобы почувствовать «тональность», которую задает высшее руководство наступающему дню. Как и другие наиболее продвинутые жители столицы, он научился читать между строк; часто то, что в явном виде отсутствует в этих текстах, является наиболее важным и показательным.

В половине шестого пора будить жену и дочку. Вместе они завтракают кукурузной кашей и яйцами вкрутую, запивают это кислым йогуртом китайского производства, который дочка предпочитает заменить молоком, восстановленным из порошка.

Вскоре после того, как товарищ Ким уезжает в 7 утра на работу, раздается громкий стук в дверь. «Просыпайтесь!» Громкий и знакомый голос говорит: «Время уборки!»

В дверях – товарищ Ли, староста инминбана – «народной группы», в которую входит определенное число местных жителей. Каждый северокореец принадлежит какому-нибудь инминбану, который обычно состоит из 20–40 семей. В доме, в котором живет товарищ Ким, все квартиры выходят на одну общую лестницу и образуют один инминбан. Инминбанчжан, староста народной группы, – это обычно женщина среднего или пожилого возраста. Ее главная задача, согласно одному из пропагандистских плакатов, – «не терять революционную бдительность». Пристально следить за всеми, кто входит на вверенную ей территорию и выходит с нее, отмечать все мельчайшие детали. Товарищ Ли хорошо усвоила из тех курсов, которые она проходила прежде, чем стать старостой, что хороший инминбанчжан должен точно знать, сколько ложек и палочек хранится на каждой кухне, и иметь возможность отправить эту информацию куда надо по первому сигналу.

Инминбанчжан – это вообще-то надоедливый сосед, получивший официальный статус. Это местный смотрящий, который должен пристально следить за наиболее сокровенными сторонами частной жизни тех, за кого он отвечает. Вплоть до 1995 года инминбанчжаны должны были даже составлять отчеты о том, как и на что граждане тратят свои деньги – в особенности, если дело доходило до крупных покупок, в частности, предметов роскоши, стоимость которых подозрительно превосходила средние доходы семьи.

Все претенденты на позиции инминбанчжана проходят отбор, впрочем, как и на любые другие рабочие места в КНДР. Такие женщины, как товарищ Ли, могут жить достаточно хорошо по местным стандартам. В теории, они должны осматривать каждую подведомственную квартиру как минимум раз в неделю. Но во многих инминбанах, включая тот, к которому принадлежит товарищ Ким, это правило постепенно было забыто, что отражает всё расширяющуюся брешь между теорией и практикой, появившуюся с того момента, когда новый молодой лидер пришел к власти. Тем не менее инминбанчжан может сделать жизнь другого человека невыносимой. Каждая смышленая и предприимчивая хозяйка после переезда на новую квартиру должна подружиться со своей инминбанчжан, одаривая последнюю и словесными комплиментами, и, что важнее, материальными подарками. В ответ на это инминбанчжан будет закрывать глаза на незначительные отступления от правил.

Однако некоторых обязанностей не избежать. Как профессиональный соглядатай инминбанчжан ответственна за встречу и регистрацию абсолютно каждого гостя, приходящего к членам инминбана. Поэтому ни продавцы всякой всячины, ни грабители, ни иностранцы, ни контрреволюционные элементы не смогут проникнуть на объект. Когда появляется какой-то гость из другого населенного пункта (даже если это чей-то родственник), инминбанчжан обязана проверить у него разрешение на поездку. В частности, для того чтобы точно знать, сколько дней путешествующий имеет право оставаться в Пхеньяне. Разрешение на приезд в столицу, как правило, очень трудно получить, хотя с помощью взятки этот процесс можно заметно ускорить.

Существуют и внеплановые ночные проверки, о которых никого не предупреждают и которые инминбанчжан должна проводить совместно с полицией по несколько раз в месяц. Семью будят, квартиру обыскивают на предмет наличия запрещенной литературы и других носителей информации. Основная цель такой проверки – убедиться, что никто не ночует в квартире без официального разрешения. Каждого, кто нарушил это правило, даже если это житель Пхеньяна, который просто не удосужился оформить нужную бумагу у инминбанчжана, будут допрашивать, оштрафуют, а данные о правонарушении занесут в личное дело его собственной народной группы и по месту работы. Подобные проступки могут приводить к многочасовым разборкам в полиции. Часто таким образом ловят любовников, которые, конечно, не хотят огласки и всеми силами стремятся ее избежать. К счастью для семьи товарища Кима и его соседей, товарищ Ли относится к своим подопечным по-матерински. Она предупреждает их, когда подобных ночных проверок не избежать, что особенно важно для пожилой вдовы из соседней с Кимом квартиры: всем известно, что она сдает свою вторую комнату на почасовой основе тем, кто хочет уединиться. Подобная практика дает этой женщине некоторый дополнительный доход.

Товарищ Ли, однако, проявляет жесткость в том, что касается дисциплины по утрам. В дополнение к тому, что она де-факто является частью аппарата госбезопасности, инминбанчжан отвечает за ежедневную уборку мест общего пользования. Такая уборка является обязанностью одного из взрослых членов каждой семьи из каждой квартиры. Обычно этот труд берут на себя жены, так как замужние женщины в КНДР, в отличие от мужчин, не обязаны работать. Как правило, на уборку выделяется один час по утрам, в течение которого необходимо помыть полы, постичь кусты, подмести тротуары и прополоть от сорняков лужайки вокруг здания.

В результате город сохраняет первозданную чистоту. В этом немедленно убеждается любой приехавший в Пхеньян турист.

* * *

Пхеньян проснулся. В то время как товарищ Ким едет на работу, на улицах царит настоящая суматоха. Безупречно одетые «белые воротнички» целеустремленно идут в свои тускло освещенные офисы. Юные пионеры в красных галстуках, члены общеобязательного Детского союза Кореи, пробираются мимо многоэтажек к своим школам. Однообразная серо-зеленая униформа, в которую одеты и гражданские служащие, и правительственные чиновники, и полицейские, и военные, даже подчеркивает пестрое разнообразие всего этого крайне функционального в своей сути броуновского движения, струйки которого прокладывают себе путь по широким проспектам и по переулкам между зданиями. В свое время практически каждый – по крайней мере, каждый мужчина – носил униформу. Сейчас подобные правила смягчились, одежда стала более разнообразной, но ее стиль все равно остается весьма консервативным: одежда безупречного кроя должна быть идеально отглажена, внешний вид строгий и аккуратный. Однако разнообразие пробивает себе путь. На дворе середина лета, а значит, мужчины надевают рубашки с короткими рукавами всех цветов и фасонов, дополняя их обязательными воротниками. Для тех, кто принадлежит к набирающему силу среднему классу или, скорее, к его верхним слоям, наручные часы – неотъемлемый атрибут, наличие которого требуется негласным этикетом. Причем дорогие европейские бренды, наподобие Rolex, котируются в рамках этого этикета выше всего – хотя, при более пристальном взгляде, подавляющее большинство таких часов оказывается китайскими подделками. Женщины одеты более разнообразно и пестро. Только в последние годы, к концу жизни Ким Чен Ира, им разрешили появляться в общественных местах в брюках. Юбки по-прежнему преобладают и во многих случаях являются элементом дресс-кода – они должны быть достаточно длинными, чтобы скрывать колени, но на представительницах молодежи и верхних слоев общества, которые имеют возможность выказывать некое бунтарство, можно видеть брюки и даже брючные костюмы. Если для мужчин шиком считаются наручные часы, то женщины предпочитают выделяться за счет обуви. Высокие каблуки в сочетании с носками считаются последним писком местной моды.

В утренний час пик вы видите длинные очереди на автобусных остановках, толпы в поездах метро, подаренных корейцам Германией, и в красных трамваях, внешний вид которых должен быть хорошо знаком тем, кто хоть раз бывал в Праге. Эти трамваи в начале 1990-х годов были закуплены в Чехословакии. Интенсивные транспортные потоки в центре города управляются одетыми в бирюзовую униформу девушками-регулировщицами, которые своими движениями напоминают танцующих роботов. Все транспортные средства официально принадлежат или государству, или армии. Однако в последнее время появились послабления на этот счет – автомобили часто используются и частными лицами, которых можно считать деловыми людьми и у которых имеется достаточно связей, хотя их вряд ли где-то в мире отнесли бы к категории официальных лиц. Повсюду сотни автомобилей такси, принадлежащих пяти-шести компаниям, которые считаются конкурирующими.

Товарищ Ким наконец добирается до офиса Корейской государственной туристической компании, который блестит чистотой, так как обязанность его подчиненных – явиться в офис за час до начала рабочего дня и хорошенько прибраться. Рабочий день начинается с совещания. Сотрудник товарища Кима вслух читает отрывки из передовицы «Нодон Синмун», содержание статьи кратко обсуждается, даются директивы относительно того, чему должен быть посвящен начинающийся рабочий день. Несмотря на то что это учреждение называется «Корейская государственная туристическая компания», собственно туризм – это только один из видов деятельности, которой каждый день занимается товарищ Ким как ее генеральный директор.

С 2012 года, примерно с момента прихода к власти Ким Чен Ына после кончины его отца, границы, разделяющие частный и неофициальный бизнес от государственного, становятся всё менее четкими. Причина этой размытости коренится в непубличных формах капитализма, который возник на фоне голода 1990-х годов. В Пхеньяне чиновники высшего уровня с хорошими связями в политических кругах и с возможностью выезжать за границу фактически могут делать почти всё, что захотят. Товарищ Ким весьма амбициозен и предприимчив. Он курирует ряд импортно-экспортных предприятий – в области продовольствия, медицины, бытовой электроники, дорогой косметики. Он приобрел много связей за границей во время своей работы в двух посольствах КНДР. Эта работа позволяла ему совершать поездки в пару десятков стран. Товарищ Ким – яркий и типичный представитель того общественного слоя, который местные называют тончжу – что значит «капитаны бизнеса», «новые корейцы» (дословно «хозяева денег»). В отличие от политической элиты, представители которой имеют привилегированное положение благодаря наличию родственных связей с правящей семьей Кимов и доказанной в течение многих лет преданности ей, тончжу образуют как бы второй уровень элиты: они приобрели влияние и материальное благосостояние в результате во многом случайного вторжения капитализма.

Их можно назвать «яппи»^[8]. Как и другие тончжу, товарищ Ким ведет свою деятельность под надзором, или, можно сказать, под эгидой более влиятельного человека, который служит в Министерстве иностранных дел и который был его однокурсником в Училище иностранных языков. Такие связи мало чем отличаются от структуры в больших южнокорейских корпорациях, в которых одноклассники и однокурсники продолжают совместную работу или выстраивают друг с другом деловое партнерство на всю жизнь. В результате образуются замкнутые сообщества, в которые проникнуть со стороны практически невозможно. Как только товарищ Ким заключает какую-то большую сделку, он платит откат своему покровителю, который, в свою очередь, делится с тем, кто стоит над ним. И так далее – до самых верхних этажей иерархии, которые заканчиваются на уровне правящей семьи или самых приближенных к ней руководителей. Являются ли такие платежи некоей альтернативной системой налогообложения в стране, где официально нет подоходного налога, или это больше похоже на мафиозную систему вымогательства? Этот вопрос никогда и никем не обсуждается. Просто так устроена система, которая худо-бедно работает в настоящее время и благодаря которой можно наблюдать явные признаки растущего благосостояния. Это – обычная экономика, восточноазиатский стиль, пробивающиеся, несмотря ни на что, рыночные отношения. Элита работает на свое обогащение, создавая тем самым рабочие места и открывая некоторые возможности для тех, кто принадлежит классу ниже.

* * *

На другом конце города девочка Ким Кымхи начинает свой день с песни, маршируя в единой шеренге со своими одноклассниками в Пхеньянской младшей школе № 4. Такие песни, как «Защитим штаб Революции!», в которой корейцы сравниваются с «пулями и бомбами», учат эту девочку, что ее первейшая обязанность как гражданина страны – защищать Маршала Ким Чен Ына. И даже становиться живым щитом, если потребуется. Когда она узнает о главном враге своей страны, ее научат, что правильнее всего называть любого гражданина этой враждебной державы «американский ублюдок».

Внутри здания школы, за главным входом учеников встречает огромная картина, изображающая Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, стоящих на фоне горы Пэктусан, на их лицах как будто приклеенная белозубая улыбка. Вслед за одноклассниками девочка кланяется ликам вождей и затем идет в свой класс.

Каждый школьный день Кымхи проводит от двенадцати до шестнадцати часов вдали от своих родителей. В оруэлловской «Ферме животных» всех щенков забирают у собак-матерей сразу после рождения с той лишь целью, чтобы они вновь явились сюда позднее уже как воины – сторожевые псы, воспитанные прежде всего для защиты системы. Что-то похожее имеет место и тут. В философии конфуцианства семья – священная единица, способная защитить саму себя. Северокорейскому государству такое понимание института семьи не совсем подходит. Поэтому его видоизменили: государство – это и есть семья для каждого корейца. Роли отца и матери исполняют два человека – два вождя и защитника нации. А сейчас к ним присоединяется третий потомок, и перед нами предстает истинный пэктусанский род, другими словами патриархи социальной формации, в которой семья – это государство.

Огромная часть школьной программы посвящена изучению жизни вождей: чем они жертвовали, чего добились. Почему же маленькие дети, вроде Кымхи, могут быть самыми счастливыми в мире? Ее научат, что самая правильная жизнь – это жизнь в любви к вождям, в поклонении и служении им. Она привыкнет, что воспринимать всё, чему ее учат, нужно без каких-либо вопросов. Вопросы появятся позже. Но к этому времени она уже будет твердо знать, что их нельзя озвучивать. Вместо этого она научится делать свои собственные выводы.

* * *

Снова звучит мелодия, которая разрывает течение дня и дает сигнал о том, что наступило время обеда. В городе появляется всё больше ресторанов для элиты, однако большинство предпочитает в них ужинать, а не обедать. Многие корейцы возвращаются домой, чтобы обедать со своими супругами. В некоторых учреждениях, как в офисе товарища Кима, есть своя столовая.

За обеденным столом, на котором выставлены рис, острая квашеная капуста кимчхи и суп из соевой пасты, товарищ Ким беседует со своими коллегами. Он говорит, что сегодня вместе с товарищем Мин уйдет с работы пораньше. Они направятся в аэропорт. Нет, на этот раз он никуда не улетает. Ему надо встретить делегацию – трех иностранных гостей, молодых людей, которые в течение месяца будут учиться в Педагогическом институте имени Ким Хёнчжика. Это собственный проект товарища Кима, который он «пробил». Подобное было бы немыслимо еще пару лет назад. Но благодаря его связям, статусу, а также происходящим в обществе изменениям программе дали зеленый свет.

Его коллеги медленно переваривают эту информацию, двое из них закуривают.

«И вы просто не поверите, – улыбается он, в то время как все остальные наклоняются к нему, чтобы расслышать его шепот, – один из них – американский ублюдок».