Светлана Аркадьевна

Часы показывали без пяти минут три, до школы две минуты пешком.

По предварительным данным разведки, учительница истории должна быть молодой, все-таки два года, как окончила институт, "Мымра-мымрой", для меня в Генкином возрасте тоже все педагоги подходили под это определение.

Я сделал себе еще один коктейлик, посмотрел на скучающую бутылку "Мартини" в холодильнике, вспомнилась "одиноко скучающая кровать". Эх, была не была, захвачу ее с собой в школу. Лучше пусть она окажется лишней, чем ее будет не хватать. Положил ее в рюкзачок, немного подумал и бросил туда коробку конфет.

Первым, кого я встретил в школе была старушка неопределенного возраста, которая устроила мне форменный допрос: кто, куда, зачем и почему? Я честно ответил на все ее вопросы, и только после этого мне дали точное направление к кабинету Светланы Аркадьевны. Подойдя к дверям, я как бы робко постучал.

– Войдите.

Я вошел в кабинет и замер от удивления. Честно говоря, я знал, что учительница молодая, но никак не ожидал, что за столом учителя будет сидеть худенькая "девушка подросток", с русой косой чуть ли не до пояса, невысокого роста и в больших очках.

– Вы, Светлана Аркадьевна?

– Да, это я!

– Добрый день. Я Виктор. Геннадий сказал, что вы хотели меня видеть?

Сквозь очки меня просто сверлили необыкновенно голубые глаза, да именно сверлили. Видимо она всем видом пыталась меня "напугать" или привести в состояние трепета как нашкодившего школьника.

Меня же занимали другие мысли: миленькая, и даже очень, но немного худовата, боже мой, какие очки. Хотя если их снять, то, наверное, будет даже ничего, да и губки бантиком.

– Это вы Виктор? Вы все-таки нашли в себе смелости и пришли в школу. То, что вы помогли Геннадию подготовить доклад – это хорошо, но вы не имели никакого права предоставлять ребенку неправильную информацию, не имеющую никакого отношения к школьной программе и тем более разрешать ему использовать ее для школьного доклада. А от куда вы взяли этих Ричарда и Жаннет? И при чем тут высокая французская кухня? А эти не понятно откуда взятые факты о "Жанне Д’Арк"?

Я еще минут десять слушал ее, стоя перед ней и всем видом показывая глубину моего искреннего раскаяния в содеянном.

– Светлана Аркадьевна, могу ли я попытаться оправдаться прежде чем меня "расстреляют"?

– Как расстреляют, почему?

– Вы позволите мне присесть?

– Да, присаживайтесь, пожалуйста.

– Светлана Аркадьевна, я не вижу ничего плохого, что Гена прочитал книгу и использовал прочитанное в своем школьном докладе. Согласитесь, что когда ученик помимо школьной программы может почерпнуть некоторые знания из альтернативных источников – это же хорошо, расширяет кругозор, например. Ведь даты битв и других событий в этой книге абсолютно верны.

– Я читала эту книгу, и вы правы насчет исторических дат. Хорошо, а этот рыцарь и графиня, откуда вы их взяли? Я не припомню таких героев в эпоху столетней войны, ни в исторической литературе, ни в художественной.

И я назвал ей книгу и автора. От услышанного у нее слегка округлились глазки и приобрели немного загадочно задумчивый вид, но уже без "бурения" меня насквозь.

– Но, но ведь это же на сто лет позже?

– Ну, да. Но, разве тогда не могло быть своих Ричарда и Жаннет? Да и Гена мне сказал, что девочкам из класса даже очень понравилось.

И тут грозная учительница просто взорвалась задорным смехом, у нее даже выступили слезы на глазах от того, как она хохотала, и она сняла очки, чтобы вытереть их.

Без очков она выглядела гораздо симпатичнее, и улыбка очень шла ей к лицу, чем образ "злой училки". Еще немного посмеявшись, она как бы опять вернула себе строгий, но уже не такой грозный образ.

– Да, в этом то и вся проблема, что девочкам понравилось. – и улыбнулась опять.

– Они же мне покоя после этого не дают. Светлана Аркадьевна, что это за книга, что это за автор? Я же сама люблю читать, а тут даже и не знаю, что им ответить.

– Хорошо, что я к вам приехал в конце учебного года, а то бы меня еще обвинили в злостном изменении школьной программы. – и мы вместе засмеялись.

Далее мы уже просто беседовали в более дружественной обстановке.

– Виктор …?

– Можно просто Витя.

– Витя, не хотите ли чаю?

– Светлана, с удовольствием и давай перейдем на ты. И кстати, у меня есть конфеты к чаю.

Я открыл свой рюкзак, чтобы достать коробку конфет.

– Это у тебя "Мартини"?

– Да.

– А за чем ты его в школу принес?

Сказать правду я не мог, поэтому пришлось импровизировать.

– Это я приобрел для себя, возвращаясь по дороге с завода домой и тут вспомнил, что меня просили зайти в школу.

– А ты любишь "Мартини"?

– Ну так, выпиваю иногда по бокальчику, чисто расслабиться после трудового дня.

– Ой, ты с работы и еще дома не был, а я, наверное, тебя здесь задерживаю.

– А я предлагаю сейчас выпить по глотку "Мартини" вместо чая и тем компенсировать мою задержку в школе.

– Ты знаешь, а я не откажусь, но только по глотку. Я последний раз "Мартини" пила на выпускной вечеринке в институте.

Немного алкоголя растопило последний лед и неловкость между нами. Продолжая мило общаться, мы, наверное, выпили треть бутылки, к своему удивлению, я ни делал даже никаких попыток флиртовать, просто болтали обо всем и ни о чем. Но тут наше милое воркование прервал звон связки ключей в школьном коридоре.

– Ой, это Петровна намекает, что уже школу закрывать пора, нам нужно уходить, поздно уже.

– Да? Жаль мне так понравилась наша не принужденная беседа, да и мартини я бы выпил еще.

– Хи, я бы тоже выпила еще глоточек.

– А, быть может, я вас провожу до дома, и мы по дороге поболтаем и выпьем еще.

– Хорошо, только давай возьмем чашки с собой (мы пили из чайных кружек), а то я из бутылки не умею.

Бросив недопитую бутылку и кружки в рюкзак, под осуждающий взгляд Петровны мы покинули школу.

– Витя, я забыла тебе сказать, что от школы до меня на автобусе минут 15-20, а пешком, наверное, целый час будет.

– Сейчас только восьмой час, а завтра выходной. Для меня никаких проблем.

До дома мы добирались более 3 часов. Света меня вела какими-то загадочными тропами. Видимо, боялась быть увиденной в компании с незнакомым мужчиной.

Мы шли, болтали, останавливались посидеть на какой-нибудь лавочке, выпивали немного мартини и потихоньку шли дальше. Май месяц, весна все-таки медленно воздействовала на нас. Все кругом цвело, в воздухе летали цветочные ароматы, которые не ощущаются в обычный день и их можно заметить только в обстановке "а-ля романтик". Мы поднимались с очередной лавочки, и тут Света оступилась и повисла у меня на плечах. Я, как заправский джентльмен, автоматически подхватил за талию падающую женщину и притянул к себе. “Классика” – наши губы оказались довольно-таки близко "чем позволено на первом свидании", и я первым поцеловал ее, хотя мозг и выдавал предупреждение о возможной пощечине, но я пренебрёг этим. Она не сжала губы в возмущении, не ответила на поцелуй какой-нибудь страстью. Оторвавшись от ее губ, я посмотрел ей в лицо. Света стояла с закрытыми глазами, ресницы слегка подрагивали на лице не было никакого признака не удовольствия, было больше похоже на какое-то оцепенение.

– Извини.

– Еще…

– Что еще?

– Поцелуй меня еще!

Я опять ее поцеловал как бы робко, и она так же робко стала отвечать на мой поцелуй. Мы шли дальше, останавливались, целовались.

– Ну вот, мы практически уже пришли.

Мы стояли посреди какого-то поля со стожками сена. Я притянул ее к себе, и мы еще минут пять целовались.

– Осталось немного мартини, может допьем, и тогда я пойду обратно?

Присев у стожка, я поцеловал ее опять, она прильнула ближе ко мне. Мы теснее прижались друг к другу, и поцелуй стал более страстным. Отрываясь от ее губ, я целовал ее глаза, шею и опять приникал к губам.

Находясь в каком то дурмане, я потихоньку стал расстегивать ей платье, она не сопротивлялась этому и даже сама сняла его через голову. Не знаю, но для меня это было открытие, так как я попытался бы потянуть его в низ.

Последняя преграда из нижнего белья сдалась практически без боя. Не переставая целовать ее, я разделся сам, и медленно, даже можно сказать бережно, вошел в нее, и она как-то по девичьи испуганно всхлипнула.

Света плакала, закрыв лицо обеими ладошками. Я продолжал ее целовать и потихоньку и нежно гладить руками, говоря какие-то слова, чтобы успокоить ее.

– Что, что теперь обо мне подумают? Петровна всем расскажет.

– А откуда она узнает?

– Как откуда, мы же вместе уходили из школы.

– Ну да, я проводил тебя до автобуса и пошел к себе домой.

– Правда?! А ты, ты никому не расскажешь? О боже, а что ты обо мне теперь будешь думать, мы же едва знакомы? – и зарыдала громче.

– Света, не плачь. – и я продолжил ее целовать и говорить всякие утешительные слова и милые глупости.

И вскоре она перестала всхлипывать, и я больше почувствовал, чем увидел, как появилась улыбка на ее лице. Мы еще лежали на сене, болтали, целовались. Хмель потихоньку начал улетучиваться, и к своему неудовольствию я начал ощущать, что сено не такое уж мягкое и пушистое, как казалось вначале, да еще появились лучшие друзья – комары. Я поднялся и успел надеть только штаны, как возле соседнего стожка присела другая парочка влюбленных. Света дернула меня вниз, чтобы я сел.

– Это соседкина дочь со своим парнем, а парень из нашей школы. – и далее стала перечислять все ужасы, которые с ней произойдут если нас увидят вместе.

– Не одевайся, прошу тебя, если нас услышат, то все пропало. Может они посидят немного и уйдут?

Немного уже приближалась к получасу, мы продолжали тихо лежать иногда целуясь, но вот комары просто донимали меня.

– Света, все, я больше не могу, они сейчас сожрут меня.

– А что делать?

– Переходить к плану Икс. Ты спрячься в сене, а я сейчас все разрешу.

Тихонько, стараясь не шуметь, я отполз в сторону, чтобы оказаться с другой стороны стожка наших конкурентов. Это не составило большого труда, так как они сами были заняты поцелуями. Тогда я встал и как можно громче прокашлялся.

– Молодежь, спичек не будет? Подкурить нечем.

Девушка испуганно взвизгнула и шустро побежала в сторону домов, а за ней сразу же побежал ее ухажёр.

Через несколько минут ко мне, хохоча, подошла Света (когда она только успела одеться), неся мою рубашку и кроссовки.

– Ха-ха-ха. Я до такого бы ни за что не додумалась, ха-ха-ха.

– Все, враг повержен. Поцелуй героя и можешь спокойно идти домой, да только покажи мне направление, как мне дойти к себе обратно.

– Витя, прошу тебя, не уходи. Останься сегодня у меня.

И я остался до утра, но понедельника.