Глава 10

Елизар перевозил выздоровевшую медведицу к себе в сторожку. Ему было и радостно, и грустно: радостно, что Плюша окончательно поправилась, и даже заметно прибавила в весе, а грустно, потому что закончились его визиты к Луизе по два раза в день.

За неделю он так привык видеть её, что не представлял, как будет обходиться без этого. А найти новый повод часто бывать у неё он не мог.

Правда, его радовал тот факт, что сегодня Луиза попросила побродить с ней по лесу, чтобы она хоть немного могла ориентироваться там. Хотя бы по самому краешку его угодий. Он обещал в ближайшие дни выбрать для этого время.

Сейчас он прикидывал, когда сможет это сделать.

В этих размышлениях он доехал до сторожки, остановился и вышел из машины:

– Ну, вот мы и дома! – провозгласил он, распахнув перед медведицей дверь.

Сначала пулей вылетел Вольный, а за ним несмело спустилась на пожухлую траву Плюша. Она сначала принюхивалась к подзабытым запахам, а потом начала с удовольствием кататься по траве. Вольный бегал вокруг неё со звонким лаем.

Елизар, улыбаясь, пошёл в сторожку.

Он решил прибраться там, ведь если он привезёт сюда Луизу, всё должно быть на высоте. Правда, он не знал, захочет ли она ехать сюда, но пригласит он её обязательно. Он надеялся, что она захочет посмотреть, где он проживает больше половины года. И ещё, он в тайне надеялся, что здесь у них кое-что получится. Хотя и усердно гнал от себя эту бессовестную мысль.

Внезапно егерь услышал, как яростно залаял пёс, и поспешил выяснить, в чём там дело. Выскочив из сторожки, он побежал к сараю и увидел, как Вольный отгоняет медведицу от лежащего там большого капкана.

– Ай, молодец, дружище! – потрепал Елизар за ухом Вольного, – Это я, растяпа, не убрал его подальше.

Он взял капкан, отстранил пса и подтянул к себе за ошейник медведицу, дав ей тщательно обнюхать железо. Затем он отошёл от неё, зарядил капкан и на глазах у зверя, сунул в него обрезок металлической трубы. От страшного лязга животные подпрыгнули и шарахнулись в сторону, затем медведица сначала попятилась, а потом стала улепётывать в сторону сторожки.

После этого, Елизар забросил капкан на верхнюю полку стеллажа в сарае.

– Ты, Плюша, должна запомнить, что это очень опасная вещь! – стал наставлять он медведицу, нагнав её возле крыльца, и взяв за ошейник, – И тебе надо держаться от таких железок подальше! Поняла?

Подбежавший пёс гавкнул, словно подтверждая слова хозяина.

Плюша заворчала и стала вырываться из рук егеря.

– Ну ладно, идите, погуляйте пока, только недалеко! Соскучилась, наверное, по воле, – сказал Елизар, и добавил, обращаясь уже к Вольному, – Ты присмотри там за ней, а не будет слушаться, разрешаю тяпнуть её за задницу.

Вольный согласно гавкнул, и побежал в лес за подружкой.

***

Луиза понемногу привыкала к своей новой жизни.

Она почти каждый день звонила маме в Москву, но ничего утешительного та сообщить ей не могла. Брат продолжал катиться по наклонной, а мама даже слушать не хотела о том, чтобы оставить его и перебраться к Луизе в деревню.

Луиза часто размышляла над тем, что маме здесь было бы хорошо. И дело ей нашлось бы, ведь по профессии она фельдшер, а в медпункте работала уже совсем старенькая женщина, которая умоляла отпустить её на заслуженный отдых, но её каждый раз удавалось уговорить поработать ещё немного.

Но Евдокия была непреклонна: сына она не оставит до самой смерти. Но вот чьей смерти? На этот вопрос Луизы она отвечала: «Это уж как Бог распорядится».

Луиза тяжело вздохнула, припомнив всё это.

Самой же ей нравился новый уклад жизни. Ей даже стало нравиться вставать рано утром. Она полюбила, проснувшись и закутавшись в шерстяное одеяло, выходить на крылечко, и слушать природу. Так она воспринимала щебет птиц, шелест на ветру травы и веток растущей рядом с крыльцом плакучей берёзы. Втягивала носом воздух, прикрыв глаза, и поражалась, как можно было жить без всего этого раньше? Потом, она с улыбкой заходила в дом и поднималась на жилой этаж, чтобы привести себя в порядок и позавтракать.

Сегодня она была в особенно приподнятом настроении, так как Елизар, наконец, выбрал время для того, чтобы показать ей свои угодья. Конечно же, не все, а те, которые граничили с деревней.

Луиза часто вспоминала их разговор после посещения клуба. Она прекрасно понимала, на что намекал Елизар, напрашиваясь на чай. Хотела бы она этого? И ловила себя на мысли, что хотела бы. Это был, пожалуй, единственный парень, с которым ей хотелось бы провести свою первую ночь. Но…, ей было удивительно, что именно ему ей стыдно признаться, что она ещё ни с кем не была!

Девушка злилась на себя! Раньше она не считала это чем-то зазорным, так почему стесняется этого сейчас? Наверное, потому, что здесь она давно считалась бы старой девой. А вдруг и Елизар подумает так, и станет насмехаться?

И она решила, что не подпустит его до тех пор, пока не сможет довериться ему в этом безо всякого стыда.

***

Елизар заехал за ней рано утром, а она уже ждала его на крыльце, сидя на верхней ступенечке.

Вольный накинулся на неё и стал весело облизывать лицо.

Подходя, Елизар спросил:

– Ты уже здесь? А я думал, что придётся будить тебя.

– А я уже здесь! – отозвалась она, с улыбкой щурившись на солнышко, и поглаживая пса по голове, – Стоит такая замечательная осень, и я ловлю это прекрасное время!

– Осень, как осень, – с улыбкой ответил он, – Дождей мало, это да.

– Вы просто не замечаете, в каких условиях живёте! – возразила она, – Вот поселить бы вас в мегаполисе с его постоянными толпами народа, да газующими машинами, часами стоящими в пробках, тогда бы сразу поняли, о чём я.

– Нет, уж лучше вы к нам! – засмеялся Елизар, наблюдая, как она поднялась со ступеньки и, с удовольствием потягиваясь, спустилась к нему.

– Я готова. Мы можем ехать.

– Пациентов в клетках нет?

– Нет.

– Дом закрыла?

– Закрыла.

– Тогда действительно можем, – заключил он, и направился к машине.

– А почему ты про пациентов спросил? – на ходу поинтересовалась она.

– Ну, как почему? Их же кормить и лечить надо. А это значит, мы были бы ограничены во времени.

– Ну да, – рассеянно согласилась Луиза, а потом спросила, – А это займёт много времени?

Елизар открыл для Вольного заднюю дверь машины и ответил:

– Точно не час и не два. Разве что ты захочешь прокатиться по краю леса и вернуться домой.

– А у тебя какие планы? – осторожно поинтересовалась она.

– О! У меня планы грандиозные! – весело отозвался он, и уселся в машину.

У девушки отчего-то часто забилось сердце, она опустилась на сиденье, и поняла, как непросто ей будет ехать рядом с ним. Её необыкновенно волновало такое близкое его присутствие!

Да и Елизар, почувствовав рядом её плечо, подумал: «Э-э-э, милок! Сосредоточься только на дороге, иначе поездка будет недолгой! До первого дерева».

Он крепко сжал руль, нахмурился и сосредоточенно уставился на дорогу, будто впервые ехал по ней, и боялся пропустить нужный поворот.

***

Виталя, высунув язык, усердно выводил буквы на оборотной стороне куска старых обоев:

«Завтра, 5 октября, в 11.30. в клубе состоится собрание

по вопросу обустройства помещений клуба.

подумайте, каким бы вы хотели видеть современный клуб

и чем занять свой досуг».

Сначала он очень нервничал, затевая всё это. Но по мере втягивания в процесс набирался всё больше смелости. Особенно он воспрянул духом, когда ему удалось раскачать и привлечь на свою сторону Алексея Макаровича, заведующего клубом – полноватого мужчину пятидесяти шести лет. Тот сперва замахал руками, мол: «Что ты выдумал?! Кому это надо?». Но постепенно, под напором убеждённого в своей правоте Виталика, сдался:

– А что, может и вправду попробовать? А то я уже подыхаю тут от скуки.

– Во-во, и не Вы один подыхаете! Заодно и мы вместе с Вами! – воодушевился Виталик, – И не просто подыхаем, а ещё и спиваемся!

– Ну, ты давай на меня всех собак не вешай! – насупился Алексей Макарович, – Нашёл тоже виноватого!

– Да я не вешаю! Просто хочу убедить, что в наших силах изменить жизнь нашей деревни. Понимаете? И рабочих нанимать не надо, мы сами, своими руками всё перестроим, за Вами только материалы.

– А ты знаешь, сколько они сейчас стоят?! – повысил голос Макарыч.

– Узнаю! Вот, как попаду в райцентр, так и буду узнавать: где и что почём. А не хватит казённых денег, молодёжь скинуться уговорим. Ну, надо же с чего-то начинать, ёрики-скорики! Хватит ждать неизвестно чего! Никому мы не нужны! Сами собой не займёмся, ничего не будет!

– Ладно, уговорил, – махнул рукой Макарыч, – Только меня не слишком напрягай, не мальчишка я уже!

– Хорошо, слишком не буду. Только немного, там, где без Вас не обойтись.

– Вот именно! – важно кивнул Макарыч, а потом спросил, – И как тебе в голову мысль такая пришла?

– Да это не мне, – заулыбался во весь рот Виталик, – Это Луизе Станиславовне! Это у неё голова – целая Луизиана!

– Чего? – не понял завклубом.

– Луизиана, – объяснил паренёк, – Целый американский штат!

– А-а-а…! Я так и понял, что это какой-то новый ветер дует. До неё и в голову такое никому не приходило! Ох, не пожалеть бы мне об этом своём решении! – вздохнул Макарыч.

– Не бойтесь! Не пожалеете! – бодро отозвался Виталик тогда.

И вот сейчас он дописывал объявление, которое собирался писать в двух экземплярах, чтобы вывесить их в разных концах деревни.

***

Зоя с матерью шли к магазину, когда им навстречу выскочила Любка:

– Ой, здрасьте вам! В магазин собрались? – как всегда, звонко спросила она.

Тётка Наталья недолюбливала подружку Зои, знала, что она та ещё сплетница, поэтому ответила сдержанно:

– Здравствуй, Люба. Туда.

– Значит, ещё не слыхали потрясающую новость?

– Да кто ж нам новости кроме тебя-то сообщит, да ещё потрясающие? – с сарказмом спросила Наталья.

Но Люба, словно не замечала её тона:

– Представляете, завтра в клубе собрание созывают, чтобы решить, как нам свой досуг организовывать!

Обе женщины остановились и недоумённо смотрели на Любу, а та, довольная произведённым эффектом, продолжила:

– Говорят, ветеринарша новая воду мутит! Не понравился ей клуб наш! Хочет всё по-своему здесь сделать!

– А тебе он, что ли нравится? – по-прежнему заговорила тётка Наталья, – Двадцать первый век на дворе, а у нас в клубе ещё при моей бабке всё так же было! Только новый экран для кино повесили. И хорошо, что перемены намечаются, может, поменьше самогону хлестать будут!

– Так вы что же, на собрание пойдёте?! – округлила Люба глаза.

– А почему нет? Как Зоя не знаю, а я пойду!

– Мам, не позорься ты, в самом деле! Что тебе-то там делать? Это, может ветеринарше заняться нечем, вот пусть она и заседает!

– А я тебя спросить забыла, куда мне ходить! – взвилась Наталья, – Это вам, молодым всё лень! А под лежачий камень вода никогда не потечёт! Вот и лежите, самогоном упиваясь! А мне пожить ещё охота, мне сорок пять годков всего! Внучат нету, доченьке родной уже двадцать шесть, а она всё пустая ходит, для себя живёт! Вот и я буду для себя жить, делом заниматься, да с людьми общаться! А когда ещё, как не глубокой осенью, да зимой? Не хотите, не ходите! А за меня не решайте!

Тётка Наталья решительно отодвинула с дороги Любку и пошла в магазин.

– Чего это она, Зой? – удивилась Люба.

– Да ничего! В эту ветеринаршу все повлюблялись, и маманя моя в том числе! Ах, какая хорошенькая! Видно, какая умница! – кривляясь, передразнивала мать Зоя.

– Вот это да-ааа! – хлопая глазами, протянула Люба, – А я думала, это только мои родичи очаровались.

– Не только! – зло ответила Зоя, и, развернувшись, пошла от магазина.

– Ты куда, Зой? Тебе ведь за продуктами! – крикнула ей вслед Люба.

– Сама донесёт! – огрызнулась Зоя, и ещё быстрее двинулась по направлению к дому.

***

На удивление Виталика, в клубе собрались не только молодые жители деревни.

Он такого не ожидал, поэтому стушевался, когда усаживался за стол в президиуме рядом с Алексеем Макаровичем.

Народ загудел, задвигался, и кто-то выкрикнул:

– А Луиза где?

– Да, где ветеринарша? – раздались ещё голоса.

Виталик растерялся, и смущенно ответил:

– Луизы Станиславовны сегодня не будет, она занята.

– Ну конечно! Она занята, а нам делать нечего! – выкрикнули из толпы.

– Да-да! И чем это она так занята, интересно? – раздался ещё один голос.

– Она знакомится с нашими охотничьими угодьями, – объяснил Виталик.

– Да? – прозвучал мужской насмешливый голос, – А, может, с тем, кто хорошенько знает эти угодья?

Зал разразился хохотом.

– И ничего смешного я не вижу. Это мы с рождения каждое деревце тут знаем, а приезжему человеку в лес лучше не заходить, – уверенно вступился за Луизу Виталя.

– Нечего тут ржать, козья рожа! – вдруг сердитым громким голосом произнёс отец Елизара, Гордей Епифанович, – Этой девушке придётся не только вашу скотину лечить, но и зверьё всякое, которое может в лесу пострадать! Знаете ведь, что браконьеры снова стали безобразничать. И нет ничего ненормального в том, что ей захотелось узнать окрестности. А, если даже и сдружаться они с Елизаром, что тут предосудительного? Оба молодые да свободные, и нечего тут зубы скалить!

Народ притих от такой отповеди, а Виталик снова попытался взять слово:

– Объявления писал я, и собрание вести буду я.

Народ тут же разочарованно загудел, кое-кто уже встал, чтобы уйти, и Виталик решил, что всё пропало! Собрание он провалил, потому что его никто слушать не хочет!

Неожиданно голос подал Макарыч:

– А что вас не устраивает? Мы собрались здесь по повестке дня, чтобы обсудить, так сказать…

Но договорить ему не дали:

– Мы думали, Луиза нам чего хорошего предложит, а тут Виталя….

Из зала снова раздался смех, многие замахали руками.

Виталику очень захотелось сбежать, но вдруг ему вспомнились слова Луизы про Елизара: «Значит, Вам есть чему у него поучиться. Берите с него пример, и станете лучше». Он тут же подумал: «А, как повёл бы себя Елизар в такой ситуации?».

И, неожиданно даже для себя, он поднялся, гордо выпрямился, и смело сказал:

– А мы что сами уже ни на что не годимся? Без посторонней помощи додуматься ни до чего не можем, нам нянька со стороны нужна?

Люди притихли, не узнавая в этом пареньке привычного робкого Виталю, а он продолжил:

– Нам с вами, именно нам! – твёрдо говорил он, – Надо решить, как и что нужно изменить в нашей жизни! Определить, что нам интересно, и чем бы мы хотели заниматься в свободное от работы время? Может, кто-то хотел бы отдыхать, играя в бильярд, кто-то в шашки или шахматы, кто-то в лото или домино? А кто-то из девушек и женщин делился бы своими кулинарными рецептами. Захотели бы угощать посетителей клуба вкусной выпечкой, чтобы за чаем обсудить те или иные проблемы деревни. Молодёжь создала бы компьютерную комнату, современный зал для дискотек…. Ведь есть масса всяких идей, а мы только и можем напиться у магазина и подраться возле клуба, ёрики-скорики!

Воодушевлённый своей речью Виталик увидел, что люди слушают его с большим интересом, и сел, не веря своим глазам, и боясь испортить всё.

На выручку снова пришёл Алексей Макарович:

– Всё правильно сказал Виталий! Спасибо, конечно, Луизе Станиславовне за идею! Свежему глазу всегда виднее, что не так, и что можно привнести в нашу привычную жизнь, но сейчас обойдёмся без неё! Давайте, вносите свои предложения и высказывайте пожелания.

Собрание затянулось аж на три часа!

***

Целых полдня Елизар показывал Луизе своё лесное хозяйство.

Наконец, уставшая Луиза увидела, что Елизар подъехал к какому-то рубленому дому на краю леса. Рядом с домом виднелся длинный сарай, почему-то с тремя дверями; колодец в виде домика; крытая дровница, полная нарубленных поленьев и собачья конура. Всё это было огорожено символическим забором в виде поперечных жердей, прибитых к невысоким вкопанным столбикам.

– Где это мы? – спросила девушка.

– У моей сторожки, – ответил Елизар, – Это, считай, мой второй дом. Большую часть своей жизни я провожу здесь.

Он остановил машину, вышел и открыл створки небольших ворот. Въехав на свою территорию, он выключил двигатель и, выходя из машины, сказал:

– Экскурс по лесу окончен! Пойдём, перекусим, отдохнём немного, а потом я отвезу тебя домой.

Увидев, что девушка не двинулась с места, Елизар подошёл к дверце с её стороны:

– Ну, в чём дело, Луиза? Выходи.

– А сразу домой нельзя? – робко спросила она.

Он внимательно посмотрел на неё. Она сидела, потупив взгляд. Ему показалось, что она готова расплакаться.

– Ты что, боишься меня что ли? – тихо спросил он.

Она отвернула лицо и молчала.

Он открыл дверцу и протянул ей руку:

– Брось, Луиза, выходи. Ничего я тебе не сделаю. Уж не знаю, что ты обо мне думаешь, но я не варвар какой.

Она неожиданно твёрдо вложила свою руку в его ладонь и решительно вышла из машины. Ничего говорить она не могла, ей было стыдно, что он распознал её страхи.

Сделав несколько шагов, она взяла себя в руки и стала с интересом осматривать его владения.

На участке было чисто. Всё на своих местах. Под окном дома стояла тяжёлая надёжная скамья из распиленного вдоль ствола. Между домом и сараем Луиза увидела под большим деревом деревянный стол с лавками.

– А почему в сарае три двери? – поинтересовалась она.

– За одной дверью туалет, за средней – склад со всякой всячиной, а за третьей – душевая, – объяснил он.

Только тут она заметила, что на крыше сарая с краю торчит небольшая труба.

– Ну как тебе тут?

– Здорово! – с улыбкой ответила она.

– Я рад. Пойдём в дом, – предложил он, а потом обратился к Вольному, который крутился у ног, – А у тебя свой дом есть, вот там и жди. Я сейчас тебя накормлю.

Пёс послушно отправился к конуре, а хозяин открыл дверь ключом, который взял где-то под козырьком над входом. Распахнув дверь, Елизар пригласил:

– Милости прошу в мои апартаменты.

Луиза поднялась на небольшое крылечко, и вошла в дом.

Интерьер дома поразил её. Это была одна большая комната, разделённая на зоны. Вернее, один зал. Он был оформлен в стиле шале: тяжёлая деревянная мебель со шкурами животных вместо покрывал. Они были везде: на кровати, на полу и вместо чехлов на массивных креслах. По правой от входа стене располагалась небольшая печь-каменка из красного кирпича. Перед ней как раз и стояло два кресла с наброшенными шкурами. Напротив входной двери под окном стоял стол со скамьёй с одной стороны и двумя массивными стульями – с другой. На скамье тоже лежала какая-то шкура.

По левой стене, напротив печки находилась не очень большая, но тоже массивная, как и всё здесь, кровать. С двух сторон от неё – небольшие тумбы.

Сразу у двери справа Луиза увидела длинный тумбовый стол, на котором стояла двух-конфорочная газовая плитка и чайник. Газового баллона в доме не было, вероятно, он находился за стеной на улице. Рядом со столом – маленький холодильник.

Слева от двери, стоял небольшой кожаный диван с деревянными подлокотниками, а чуть дальше в углу, недалеко от кровати, находилась раковина, которая была утоплена в, тоже деревянную, тумбу. Над раковиной висела металлическая ёмкость для воды, с подогревом.

Хоть Елизар и сказал, что он не варвар, но его жилище говорило об обратном. Луизе как раз показалось, что этот интерьер больше подходит варвару.

– Проходи, не стесняйся, – раздался его голос, – Руки можно вымыть там.

Он указал в левый угол.

– Проходить можно прямо в обуви? – спросила она, и тут же поняла, что ляпнула глупость.

Елизар насмешливо посмотрел на неё и ответил:

– Тапочек у меня здесь нет, не до этого. Есть обрезанные валенки, но не твой размерчик. Босиком ходить не стоит, полы, хоть и подметены, но давно не мыты. Но ты можешь делать, что хочешь: и разуться, и раздеться – я не против. Правда, с последним лучше подождать, прохладно пока. Вот печку сейчас растоплю, и пожалуйста.