Глава 3 (и еще чуть-чуть)

Дезориентированный резким перемещением Умник оказался легкой добычей. Не знаю, что повлияло на итог, но когда мы продолжили танец на земле, я, услышав новость о попытке собственного ограбления, как-то растерялся. Багровая пелена застилала глаза, и я внезапно выяснил, что каменный сфинкс не такой уж и крепкий. Очнулся я в тот момент, когда с остервенением стучал по земле чем-то большим. Это что-то оказалось позвоночником с головой сфинкса на конце. Голова выглядела мертвой, но я не слишком верил в то, что убил своего противника. Но что он может мне сделать без конечностей и тела? Без своего камня? В общем, через несколько часов бега по вымершей местности я оказался у ворот города и постучал в них своим жутким трофеем. Стук проигнорировали, поэтому пришлось пересекать стену по воздуху.

Я шел по улицам, вспоминая город. По моим меркам прошло больше полувека. Я стал старше, а город стал мертвее. Свет не отражался в зияющих провалах окон. Лишь чудом работающие магические светильники освещали залитые кровью улицы. Бесчисленные следы подпалин и раны на телах домов. Глаза, смотрящие из темноты в каком-то ужасе. Я что, так плохо выгляжу?

В тот момент, когда я не нашел дом, мое настроение пробило дно. Медленно растущие камни в небе, отсутствие признаков жизни и ветер, завывающий на пустых улицах.

– Так, если верить моим ощущениям, на меня кто-то смотрит. Короче, или я получаю сейчас горячую ванну и бокал пива, или я за себя не отвечаю!

Однако, а так разве всегда можно было?

Дома расползлись в стороны, образовался пустырь, и из него, будто из-под воды, всплыла большая медная ванна, полная горячей, исходящей паром и запахами трав воды. Через минуту всплыл столик с огромной кружкой пива и небольшим бочонком с тем же напитком, литров на пять. Была тарелка с какими-то снеками, в которых я через несколько секунд опознал зажаренные до хруста эльфийские уши.

Не то чтобы я сильно переживал по этому поводу, но принимать ванну в центре затаившегося города, на глазах сотен наблюдателей… Плевать, я полвека не мылся. Меня девушки не любят!

Скидываю одежду и погружаюсь в ванну. Какой же кайф… Устало закрываю глаза. Эх, сюда бы еще девушку красивую… С этими мыслями меня сморил сон. Проснулся я от очень раздраженного покашливания.

– Давно не виделись, Филин.

Надо мной нависли две фигуры, одна высокая и одна – еще более высокая. С трудом узнаю в своих визитерах Императора и его сына.

Не то чтобы я почувствовал себя неловко. Просто мое чувство прекрасного оценило полученную композицию. Итак, пустой город. Зловещий ветер, гуляющий по площади со следами жуткой битвы. Где-то валяются тела разной степени фрагментированности, зачастую сросшиеся друг с другом, с телами других существ, с камнем, даже с застывшей водой и огнем. Небольшой пустырь, лишенный всего этого великолепия. В центре этого пустыря – ванна, в которой в костюме Адама отмокаю я. Вода в ванной багровая от отмытой крови. Рядом с ванной – столик с пивом и жареными ушами. И надо мной возвышаются два крайне мрачных полубога – как еще идентифицировать этих монстров, я не мог придумать. А еще рядом валяется продолжающая кровоточить и строить гримасы боли голова сфинкса на четырехметровом позвоночнике. Интересно, если эту картину показать постороннему наблюдателю, он сможет выдвинуть правдоподобную версию происходящего?

А вообще… Улыбаемся и машем.

– У вас закурить не найдется? – Император переглянулся с сыном.

Сам Император был в том же камзоле, в котором я его видел все время. А императорский сын – как же его звали-то? – был облачен в легкий серый доспех. В руках он сжимал пламенеющий клинок размером с себя. Точнее, внушающую, остро заточенную рельсу раскаленного металла.

Император полез в карман и достал сигару, которую мне и протянул. Я взял ее и прикурил от меча, который мне с угрозой сунули в лицо.

– Спасибо. Поговорим?

– Поговорим, – рядом с императором материализовалось кресло, в которое он устало опустился. – Ты давал клятву, что не будешь уничтожать мою Империю.

– Я ее еще не нарушил, – табак с сильным медовым ароматом окончательно примирил меня с действительностью и сюрреализмом происходящего.

– Да? – мой собеседник поднял голову и скептически посмотрел в небо.

– Ну, я могу сделать планетоид из Империи в теперешних ее границах или даже добавить к ней несколько лишних стран. Всего-то и надо, что вдвое уменьшить скорость вращения планеты, чтобы удар метеоритов пришелся на обратную сторону шарика. А точные параметры я просчитаю.

Представив подобное, Император ощутимо передернулся.

– А если не так буквально? Может, есть способы как-то это все отменить? Ты не похож на того, кто хотел бы править облаком камней, висящих во всемирной пустоте, – было видно, как тяжело Императору давался этот разговор. В глазах, залитых расплавленным серебром, читалось желание пустить меня на кебаб и залить при этом самым острым соусом из возможных, продлевая страдания каждой клеточки тела. Но сейчас он был в роли просителя.

– А что ты хочешь? – бывший владелец непробиваемого доспеха подошел и навис надо мной. Я опустил кончик меча в ванну, где он зашипел, подогревая воду. По телу разлилась волна блаженства. Император кивнул каким-то своим мыслям и тяжело вздохнул.

– Что я хочу? – вопрос был действительно интересным. Надо было спрашивать «могу ли я помочь хоть как-то?» – но, видимо, меня тут зауважали. Собственно, ничего такого мне ни от Империи, ни от Императора не было нужно. Но раз предлагают…

– Коммунизм хочу, – если бы у моих собеседников было чем поперхнуться, они бы непременно это проделали, а так…. Сейчас, например, я видел, как эта парочка пытается захлебнуться воздухом.

– Что это значит? Я не понимаю, как я могу тебе дать желаемое.

Я ответил. Император проникся, потом долго ругался. Потом долго думал. Потом я вежливо попросил убрать меч из ванны, так как начал вариться в ней. Короче, мы пришли к соглашению. А потом мне задали главный вопрос:

– И как ты собираешься выполнять мою просьбу?

– У меня есть несколько вариантов. Порядка десяти… – Нет, честно, они реально у меня были. У человека с моим чувством юмора всегда должен быть резервный план. И не один. Даже на такой маловероятный случай. Осталось только проверить их выполнимость. И все равно на меня очень странно посмотрели. Ну да не привыкать. – Но для начала мне интересно, что умеет местная академия магии…

Полчаса спустя

– И сделаем мы в результате так…

– А если все выйдет из-под контроля? Ты точно уверен?

– Нет, но если этот план не сработает, мы попробуем что-нибудь другое, – усмехнулся я.

Император в отчаянии схватился за голову. Пришло время развлекаться. Довольный собой, я откинулся в ванной, впитывая в себя блага цивилизации. Для кого-то – не будем говорить, кого – сутки будут очень интересными.

Глава 4

Нельзя сказать, что я был уверен в успехе на двести процентов. И план у меня был скорее на случай «когда все выйдет из-под контроля». Не надо считать меня особо умным или инфернально расчетливым, просто во всем происходящем улавливалась определенная тенденция.

Мир мне активно подыгрывал. Существовало два возможных объяснения происходящему. Вторым вариантом было сказать, что я стал понимать происходящее, уловил скрытые законы и активно пользуюсь этим знанием…

Обманывать окружающих я могу сколько угодно. Но не себя. То, что меня считают безумным гением, – выгодно. Но вот нет большей глупости, чем считать себя гением. Подобных ошибок в моей жизни было предостаточно, и то, что я фактически мертв, – не повод их повторять.

Так что принимаем за рабочую версию тот факт, что кто-то навел на меня камеру, а невидимые зрители ждут, затаив дыхание…

В этот момент идея с тем, что я герой книжки, не показалась мне бредовой. Как минимум, она многое объясняет. Интересно, а есть ли способы это проверить? Какие опыты можно поставить, чтобы понять, реальная это теория или нет?

Значит ли это, что любое мое действие предопределено?

И вообще, есть ли у меня свободная воля? Раз само мое существование – иллюзия, то и воля тоже… иллюзия?

Отчаяние накатывало с неотвратимостью горного селя. Становилось все хуже и хуже, воля к жизни таяла, хотелось погрузиться в ванну и сделать несколько глубоких вздохов…

Я открыл себя миру, вбирая его в себя, вбирая небо с горящими каплями осколков спутника, звезды, пахнущий гарью воздух, горячую воду вокруг. Открыл себя миру, впуская его в свою израненную болью душу…

Из развалин соседнего дома с воплем вылетело привидение, протяжно воя то ли от боли, то ли от ужаса. Призрачный силуэт пытался расцарапать свою грудь, и в определенный момент у него это получилось.

Вы убили Баньши 300 уровня.

Вы сделали это, не применяя боевых методов.

Получено достижение «Бездна голодных глаз».

Все ментальные атаки, направленные на вас, получают двадцатипроцентный шанс обернуться против атакующего.

Я постучал по трубе, выходящей из-под земли.

Я вменяем, почти. Можете вылезать.

Ответ мне не пришел, но дом стал медленно всплывать из-под земли. Тихонько щелкали камни, шуршал шифер. С жутким скрипом отворилась дверь. За дверью клубилась темнота.

Из этой тьмы ко мне кинулась размыта фигура, и я с трудом удержался от встречного удара изменившейся рукой.

– Ура, ты вернулся!

На моей шее повис Леголас. За ним выскочил Фауст, пытаясь при этом принять коленопреклоненную позу. Луи, Моргенханд, Селена…

Для них прошло несколько недель, для меня прошли годы. Неожиданно дала знать о себе эмпатия. Радость, облегчение, страх. Но не просто страх. Мои друзья боялись, но не меня. Они боялись за меня!

Я стер навернувшуюся слезу. Эти люди заменили мне друзей и семью, оставленных там, за завесой времен.

Я стоял в кругу друзей. Мое сердце отпускал холод полувекового одиночества. Лед уходил, и внутри разгоралось злое пламя вызова. Я заставил бессмертный мир играть по своим правилам. Я принес смерть туда, где ее нет. Я снова сделал ставку, и на кону лежало все, что у меня было. Деньги, шкура, душа…

Где-то там, за границей восприятия, по столу катились невидимые кубики. Я смотрел на опрокинутое небо, которое обещало огненный Апокалипсис.

– Спляшем?

И небо подмигнуло тысячью глаз. Что-то дрогнуло, и кубики остановились, показывая шестерки.

Я точно знал, что надо делать.

– Друзья мои, спасибо! Спасибо, что верите в меня! Спасибо, что сражаетесь за меня! Спасибо, что следуете за мной!

– А у нас есть выбор? – скептически заметил Луи

– Конечно! Да… да кого я обманываю? Не суть, но все равно спасибо.

Моргенханд устало потер лицо.

– Нам предстоит великий подвиг! Такого еще никто до нас не делал! Наше имя прославится в веках.

– А разве мы не занимаемся этим постоянно? – Селена скептически огляделась.

– И что мы сделаем на этот раз? Ну, что можно оригинального придумать после вот этого? – спросил Морген, тыкая в небо пальцем.

– Мы оскверним храм всех богов!

– ЗАЧЕМ? – а это они сказали уже хором.

– Поверьте, надо!

– Филин, а ты не думал, что если ты нам чуть подробнее расскажешь о своих планах, то можешь услышать какой-нибудь дельный совет? – я послушал эмоции нашего заклинателя демонов. Судя по всему, он параллельно читал какую-то литературу. Я прочитал мысли соратника и выяснил, что он внимательно изучает книжки по ОКР – обсессивно-компульсивному расстройству личности.

– Стив, вот ты с Филином чуть ли не дольше остальных общаешься. Тебе до сих пор непонятно, что его поступки и планирование – вещи, лежащие в разных плоскостях? Практически диаметрально противоположных? – Дуболом с участием посмотрел на Стива.

– Ты хочешь сказать, он просто что-то делает и у него просто что-то получается?

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Но это же полный бред! – взвыл Стив.

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– Да!

– А у тебя есть объяснение лучше?

– Эй, народ, все на самом деле не так!

Все внимательно уставились на меня.

– То есть ты хочешь сказать, что все, что произошло, ты сделал специально?

Это был тот самый случай, когда давно уснувший инстинкт самосохранения подал голос. «Они тебя порвут».

– Ну… не все… И скорее наоборот, почти ничего…

Друзья, понимающие закивали.

– И вот кто вы после этого? То есть, в смысле, со мной все понятно, но это вы идете вслед за стихийным бедствием?

– Я, конечно, повторю фразу нашего танка, но у нас есть выбор? – Моргенханд задумчиво поковырялся в зубах.

– А еще мы богаты… – вставил Венсер.

И мы пошли осквернять храм.

Я озадаченно смотрел на город, и в голове был всего один вопрос:

– А что, собственно, тут произошло?

От некогда красивого средневекового города мало что осталось. Руины, баррикады, редкие крепости и многоцветные купола магической защиты. Некоторые развалины слабо шевелятся. Условно целыми остались стены и дома вокруг центральной площади. И то не все.

– Твои версии? – хмыкнул Моргенханд.

Я еще раз задумчиво оглядел пейзаж, подмечая детали.

– Гражданская война? Прорыв демонов? Пожар? Наводнение? – мой взгляд упал на гранитный обломок размером с автомобиль, который активно куда-то полз на коротких лапках. – О, я понял. Просто все ебанулись!

За спиной промолчали.

– В любом случае, что за идиотизм? Кому понадобилось уничтожать город? Вот, смотрите, – я ткнул в сторону очередной кучи щебня с редким вкраплением мяса. – Тут сражались минимум трижды, и каждый раз – какие-то новые группы. Вот это… – на удивительно чистом участке брусчатки в воздухе висело два глаза. Просто висели в воздухе. – Не знаю, что это, но это явно ненормально!

Глаза устало моргнули. Я поспешно отвернулся.

– Филин, тебе честно или версию для печати? – Моргенханд поправлял снаряжение, опасливо оглядываясь.

– Знаешь, вот ради интереса изложи для начала версию для печати!

– О, это очень древняя история! – нас догнал Профессор и принялся вещать голосом профессионального рассказчика. – Город погрузился в пляску святого Витта!

Эта история произошла в далеком четырнадцатом веке, во время страшнейшей эпидемии чумы. Тогда Европа обезлюдела. Болезнь убила каждого третьего. За чумой шли глад и война. Пшеница сгнила на полях, а засеять их было некому. Отчаявшиеся люди выходили на дороги и сбивались в банды. Обезумев от горя и отчаяния, короли шли друг на друга войной в бессмысленном бешенстве.

Вот в те благодатные времена на мир и снизошла пляска…

Когда горе переполняло сердца людские, когда разум трескался под грузом картин воплощенной смерти, когда матери хоронили своих детей, а дети от голода пожирали тела матерей, что-то в мире неуловимо менялось. Звучала музыка, прекраснее которой люди не слышали. Ноги сами пускались в пляс. Танец освобождал сердце от муки, карнавал захлестывал города, словно потоки летнего дождя, унося с собой горе, крыс и блох, как легендарный Гаммельнский крысолов.

Люди смеялись, плясали и радовались, несмотря ни на что. Танец становился все исступлённее. И вот уже сердца людские разрывались на части в попытках протолкнуть загустевшую кровь по вздутым венам. Но и это не останавливало пляску сразу. Живые кружились в хороводе с мертвецами, и лишь с рассветом на землю падали остывшие тела…