© Волков Т., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Глава 1. Идущий

На землю спустилась ночь, зловещая, сотканная вся из таинственных шорохов и перешептываний неведомых сущностей, прячущихся в ней.

Чернота. Егорка кожей чувствовал, как мрак неприятно оплетает его, осматривает, словно ядовитое насекомое своими усиками. И еще темней казалось все вокруг оттого, что Егорка сидел возле огня, свет от которого дрожащими пятнами ложился на траву и стены.

Дальше, за укрытием, подозрительно темнели и шептались о чем-то деревья.

Парень глянул на лес. Тот выступал из мрака ветвями, словно руки мертвецов. Пришлось долго успокаивать так не вовремя разбушевавшееся воображение. Все казалось, что там, в темном сплетении ветвей, кто-то бродит. Кто-то страшный и злой. Рогатый. И бродит он не просто так, а ищет себе новую жертву.

А еще казалось, что сам лес был живым.

Успокаивая себя, Егорка лег – свернулся калачиком, обхватил голову руками и пристроился на рюкзаке. Лег – и сразу почувствовал, как сильно устал и хочет спать.

За день парень прошел много, вымотался, и даже голод, так сильно одолевавший с утра, теперь уступил место непреодолимому желанию поскорее закрыть глаза и отдохнуть.

Егорка подкинул в костер дровину потолще, начал смотреть, как она медленно разгорается. И не заметил, как уснул.

Снилось разное. Обрывки прошлой жизни, теплая комната родного дома, такие знакомые зеленые обои с узором, кот Тишка, который первый и погиб, когда началась эпидемия… Все это сплеталось, рождая причудливую картину, в тугой клубок с теми переживаниями и страхами, которые он испытал уже после гибели человечества, оставшись один.

Снилась мать. Мертвая, вся в болячках, с черной кожей, что-то кричащая, а потом вдруг резко переменившаяся в лице и начавшая петь колыбельную. Только не для него, а для всего света. И голос матери, звучащий тихо, ласково, с теплотой, на которую способна только она, подхватывал ветер и уносил высоко в небо.

Снилась могила. Бездонный черный прямоугольник в земле, из тьмы которого разносились голоса знакомых и близких… Могилу он выкопал сам, руками и ртом. Сам же и лег в нее, свернулся там, на дне, в позе эмбриона и кричал. Долго, истошно, сочась чудовищным, не похожим на его голос криком.

Егорка проснулся. Тяжело дыша, еще не понимая со сна, где находится, зашарил вокруг себя руками. Ему казалось, что он ослеп и больше никогда теперь не увидит белый свет, оставшись навсегда один в царстве мрака. Казалось, что протянет руку чуть дальше и наткнется на земляную стену могилы.

Темнота обступила его. Костер давно потух, и во мраке парень не видел своих рук. Его всего словно и не было в этой первозданной темноте.

Это странное ощущение напугало Егорку еще сильнее, чем увиденное во сне.

Но страх стал отпускать по мере того, как вспомнились последние события. Он весь день шел. К вечеру остановился у рухнувшего дома. Возле одной из стен, с подветренной стороны, развел костер. И уснул. Все верно. А сейчас проснулся. Стало быть, утро? Или еще ночь?

Ночь. Темно. И все мертво. Весь мир покоится и скорбно молчит. Вселенский траур стоит над миром, и нет ему конца. Давит. Душит. Не дает встать.

Егорка успокоился, восстановил дыхание. Некоторое время щупал выступающий из бокового кармана бугорок с горстью гречневой крупы, размышляя – не сварить ли последнее?

Не стал. Голод после сна не такой сильный, можно до обеда продержаться, а там… там будет видно.

Запасы стремительно таяли. Последний сухарь был съеден два дня назад, из съестного осталась теперь только горсть гречки и два квадратика шоколада. А до города было еще далеко.

Парень думал пожевать крупы: три дробинки на зубы и до мучной пыли жевать-жевать-жевать, чтобы обмануть желудок… но достал шоколад. От одного только вида чуть подтаявших темно-коричневых квадратиков во рту появилась слюна.

Егорка отщипнул полдольки и положил на язык.

Приятная сладковатая горечь заполнила вкусом все рецепторы. Парень зажмурил глаза от удовольствия и, стараясь реже шевелить языком, чтобы не размылить раньше времени шоколад, стал наслаждаться. М-м-м, пища богов!

Желудок довольно заурчал.

Теперь – сидеть и не шевелиться, покуда вкус вовсе не пропадет, потом уже можно и пальцы облизать.

Эх, повстречать бы неразграбленный магазин с шоколадками и нажраться до тошноты! Батончики с орешками, батончики с тягучей янтарной нугой, батончики с вафельной крошкой, плитки твердого горького, плитки молочные и с изюмом, пористый, с шариками воздуха внутри, которые лопаются на языке, и белый, с чуть медовым привкусом… Господи, найти бы ларек у дороги, ведь раньше ставили такие ларьки, где можно было сигарет купить и жвачку. А теперь уже седьмые сутки в пути, и ни одного ларька. Словно смело их все ураганом каким-то!

И чтобы в этом ларьке не завелись крысы, и чтобы ничего было не тронуто, чтобы неразграбленный был.

И чтобы трупов не было.

Найти сокровищницу со сладостями – и есть, есть, есть. Утолить дикий голод. Набить брюхо до отвала.

Ага, как же, мечтай!

Никогда Егорка не подумал бы, что голод может быть таким. Приходил он волнами, душил все мысли, затмевая собой все прочее. В такие моменты даже кора на деревьях приобретала аппетитные формы. Такая же бугристая, шершавая, как мясные котлеты. Если перекрутить мясо на крупной решетке, добавить мелко нарезанного лука, немного размоченного в молоке хлеба, ноздреватого, душистого, да перцем черным сверху сдобрить, да соли, крупной, морской…

М-м-м!

Так, стоп! Не думать об этом! Иначе опять сведет живот судорогой.

Да только как не думать об этом, если оно само, помимо воли, в голову лезет?

Тогда, может, о чем-то другом думать. О конечной цели думать. Сколько еще идти? Прилично. Пройдено тоже немало. Не помереть бы с голоду.

За этими невеселыми мыслями парень начал собираться в путь. Знал, что думать о еде лучше не стоит – будет больно давить живот, – но ничего с собой поделать не мог. Шоколад только раззадорил аппетит. Вспомнились мамины пирожки, борщ, котлеты, бабушкины оладьи со сметаной, шашлык, который так умело готовил батя… и стало совсем невмоготу. Ну вот, опять.

Желудок стянуло в тугой узел и начало колоть. Подкатила тошнота. Стало дурно, и слабость остервенело оплетала ноги, путая их, не давая даже пошевелить ими.

Егорка достал из рюкзака фляжку с водой, отхлебнул чуток. Боль каменным шаром скатилась вниз живота, начала стихать.

«Все, – приказал сам себе. – Надо экономить. Собраться с силами – и вперед, к намеченной цели!»

А идти предстояло еще как минимум дня два. Через полигон, через брошенные деревни. Через мертвые поселения и…

Егорка присмотрелся. Что это там, на горизонте? Вроде что-то шевелится. Идет.

Или кажется?

Нет, не казалось. Отчетливый силуэт. Человеческий. Шаткая походка, усталая, измученная.

Парень вдруг почувствовал волнение. Впервые за все время своего похода он видел живого человека. Что делать? Окликнуть его? А если он мародером каким-нибудь окажется или бандитом? Что, если заберет у него последнее? Гречку отнимет, воду и шоколад? Это верная погибель. Голод никого щадить не будет.

Тогда – что? Спрятаться? Притаиться и переждать, когда незнакомец скроется на горизонте?

Не получится. Костер, будь он неладен…

Егорка, едва проснулся, бросил в потухшие угольки веток, и те, заразы такие, отсыревшие за ночь, сейчас начали шипеть и дымить. Серая клубящаяся струйка поднялась высоко в небо и была видна издалека.

Силуэт замер.

Парень сощурился, пытаясь понять причину остановки.

«Смотри на меня!» – обожгла догадка.

Незнакомец и в самом деле смотрел в его сторону, точнее, на дым, стелющийся по небосводу.

Кажется, пора валить, понял Егорка. А еще понял, что быстро удрать не получится. Слабость сковала тело. Едва парень поднялся, как почувствовал страшную дурноту, ударившую в голову. Все закружилось перед глазами, и он медленно осел обратно на землю.

Черт! Черт-черт-черт!

Егорка дал себе возможность отдышаться, прийти в себя. Время еще есть. Можно уйти кустами. Там есть небольшой спуск, по нему – до леса. Того самого, что до дрожи пугал ночью. Теперь он будет ему укрытием.

Силуэт продолжал стоять. Парень вновь глянул на него, отметил небольшой продолговатый предмет в руках незнакомца. Оружие? Вроде не автомат. А для пистолета большой.

Парень сделал глубокий вдох. Приготовился к сложному переходу. Выдохнул. Поднялся.

Ноги предательски задрожали.

«А может, не стоит бояться незнакомца? Может, он такой же, как и я? Тоже идет в “Страну Радости”?»

Егорка на некоторое время заколебался. Глянул на силуэт, словно пытаясь в нем рассмотреть что-то новое, доброе, родное.

Чужак.

Усталая сутулая тень. Угловатые черты тела, покачивающаяся походка.

Незнакомец направлялся в его сторону.

Нет! Надо бежать! Не осталось в этом мире добрых людей. Никого не осталось, кроме призраков.

Егорка рванул в кусты, но слишком резво, не рассчитав силы.

Тело не простило ему такой ошибки. Резкий скачок – и сразу же слабость и головокружение. А потом серая пелена, возникшая ниоткуда.

Егорка лишь успел подивиться мягкости этого тумана, окутавшего его. А потом потерял сознание.

* * *

– Тебя как звать? – усталый сиплый голос.

Егорка открыл глаза, пытаясь понять, что случилось.

Не убежал? Кажется, потерял сознание. Глупо как получилось! А этот незнакомец подошел все-таки к нему и… что? Не убил – это точно. Связал?

Егорка дернул руками – те были свободны.

– Имя, говорю, есть? – хмуро спросил незнакомец.

Он был молод, но молодость эта была спрятана за сетью морщин. Ровный слой въевшейся пыли придавал лицу путника особый вид загара – серый. Нависающие брови также не молодили незнакомца.

– Егорка, – тихо ответил парень, продолжая разглядывать стоящего. – Меня зовут Егорка.

И тут же поспешно добавил:

– У меня ничего нет!

– У меня тоже, – пожал плечами тот.

В голосе не было ни издевки, ни глумления, он сказал это без всяких эмоций, словно просто желая поддержать разговор.

«Врет! – подумал Егорка, косясь на ремень, перекинутый через плечо. – Автомат вон есть. И сумка еще какая-то. И нож».

– А вас как зовут? – робко спросил Егорка.

– Максим, – после некоторой паузы ответил тот. – Максим Огнев. Не знаешь, до Шахтинска далеко?

– Не знаю. – Егорка с трудом поднялся на ноги.

Качало, слабость одолевала неимоверно.

Максим глянул вдаль, но ничего, кроме тумана, не разглядел.

Туман в последнее время стоял постоянно, но был какой-то особенный, застилал только горизонт, и подойти к нему не было никакой возможности, словно он шел вместе с тобой.

– Жаль, – буркнул Максим. – Ну ладно, бывай.

И двинулся дальше.

– Постойте! – выдохнул Егорка. – Куда же вы?

Ему не хотелось, чтобы Максим уходил. Человек с оружием внушал доверие. А еще с ним было как-то спокойней. Он ведь его сразу не убил, значит, добрый, не злой.

– В Шахтинск, – все с тем же безразличием ответил тот.

– Можно… я с вами?

– Что? – впервые на лице парня отразилось удивление.

– Можно мне с вами?

– Нет, – отчеканил Максим, нахмурившись. – Я спешу.

– Но вдвоем будет…

– Я спешу. Мне обуза не нужна.

– Я не обуза, – ответил Егорка. – Я тоже пригожусь в пути.

Едва он представил, как вновь идет один, средь разрухи и мертвецов, а особенно когда ночью начинает завывать ветер, отпускать путника уже не хотелось.

– Правда пригожусь.

– Еле на ногах стоишь. Нет, парень, не обижайся, но я один. Есть на то причины.

– Но…

– Все, бывай.

Максим резко развернулся и быстрым шагом направился дальше в путь.

– Постойте! – Егорка попытался остановить путника, но тот его словно не слышал.

Ну что же это такое?!

Егорка попытался нагнать Максима, но тот шел быстро и вскоре оторвался от него на приличное расстояние, став похож издали на черную точку.

Чертова слабость подвела. Были бы силы – обязательно нагнал бы. А так…

Егорка сокрушенно сел на камень, достал фляжку воды. В горле пересохло. Да и опять хотелось есть.

Нужны силы. Без них никак.

Плюнув на все установки и запреты, он достал пригоршню гречки и кинул в рот. Начал злобно разжевывать. Гречка походила на маленькие камешки, и приходилось дробить ее зубами, прежде чем размолотая мука дала хоть какой-то вкус и обволокла рот приятной горечью.

Егорка с наслаждением проглотил нехитрую еду, запил водой. Дождался, когда закончатся спазмы желудка, вновь глотнул.

«Ладно, бог с ним, с этим Огневым, сам справлюсь. Вот голод утолю, силы появятся, легче станет».

Уже рассвело, в дорогу нужно было отправляться как можно быстрее. Четыре часа пути. Потом отдохнуть, согреть на огне воды, прогнать через себя горячее. Может быть, чуть вздремнуть. В последнее время спать хотелось особенно часто, почти всегда.

А кроме этого, неплохо было бы пополнить где-то запасы воды и еды.

Егорка закинул рюкзак на плечо и понуро потопал по дороге, идя по следам Максима. Пока шел, думал о внезапном путнике, который ему сегодня повстречался. Откуда он? Зачем ему в Шахтинск? Что скрывает? Ведь не просто же так он не взял его с собой.

Живых уже давно не встречалось Егорке по пути. И ни разу никого не видел. Даже животные исчезли – ни птиц, ни собак.

И от этой опустошенности было не по себе. Все мерещились какие-то призраки и черти. А тишина была хуже любого звука.

Перейдя небольшой овражек, Егорка остановился. Максима нигде видно не было, да и следы на каменистой поверхности терялись. Жаль, конечно, что не удалось пойти с ним. Так и безопаснее было бы, и насчет «Страны Радости» можно было бы поговорить.

Однако загадочный человек как сквозь землю провалился.

* * *

Идти. Просто идти, не отвлекаясь на ни что. Шагать, несмотря на усталость. Потому что там, за горизонтом, те, кого он должен – просто обязан – спасти: его жена и дочь. А все остальное не имеет значения.

Максим спустился с пригорка, вышел на поляну, сплошь заросшую полынью. Подумал о том, что неплохо было бы раздобыть где-то воды, да и с провизией что-то придумать – не осталось совсем ни черта, – как вдруг вновь вернулся мыслями к странному пареньку.

Может, не стоило оставлять его одного? И что тут, сопля зеленая, потерял, в таком неприветливом уголке? Все-таки Аномальная Зона, а не место для прогулок.

Максим тряхнул головой. Нет, не до него. Не соврал, сказав парню, что обуза ему не нужна. Надо как можно скорее дойти до Шахтинска – именно там должна быть сейчас его жена Маринка и дочь. Они туда к теще поехали, а он сюда отправился. Странная, надо признать, история вышла^[1]. Ведь мог же отказать. Сказать, что не его это дело.

Максим вздохнул. Конечно же, он так не сказал бы, даже если все повторилось. Людям нужна была помощь, и он согласился – рванул в Аномальную Зону, а потом…

Потом все пошло не по плану. Да и вообще вся эта ситуация с нановирусом очень странная. То, что открылось в Аномальной Зоне, складывалось в следующее: высокопоставленные чины из правительства использовали Зону для временного хранения и последующей продажи секретной разработки, называемой «джед». Что это была за разработка, Максим тоже узнал довольно скоро. Их группа, оправленная в Зону как раз для этих целей, выяснила, что это наноразработка, способная убить все живое. И только антидот, который Максим сейчас держал во внутреннем кармане куртки, мог остановить смерть.

Понимая, что семья в опасности – облако «джеда» распространялось с невероятной скоростью, – Максим немедля отправился в путь, чтобы спасти родных.

Защитный скафандр, который он носил все время пребывания в Зоне, был скинут. Максим решил, что антидот должен сначала пройти проверку на нем. Да и скафандр уже был весь в дырках – зацеплялся за все ветки и камни, изорвался и от вируса больше не спасал.

Болезнь довольно скоро дала о себе знать – сухой кашель, повышенная температура, затрудненное дыхание.

Максим, будучи военным медиком, не сомневался – инфицирование прошло. И выждав еще пару часов для надежности, сделал заветную инъекцию. Стал ждать. За то время вспомнил всю жизнь. Тяжело это, сидеть и просто ждать непонятно чего – смерти или спасения.

Антидот помог. Недомогание прошло довольно скоро. Температура восстановилась до нормальной, последний приступ кашля исторг из организма какую-то черную слизь… и все. Вновь отличное состояние, ни слабости, ни боли. Ни-че-го.

«Помогает!» – с радостью отметил Максим и незамедлительно двинул в путь.

Сколько он шел?

Что-то около двух дней. Зона большая, но найти в ней работающую машину с полным баком, работающим аккумулятором и ключами в замке зажигания – нереально. Поэтому пришлось топать пешком.

Не страшно. Едва удастся выйти за периметр, как там уже можно будет воспользоваться автомобилем. Максим отметил про себя, что готов даже на воровство. К черту моральные принципы, когда под угрозой твои самые родные. Да он убить за них готов!

Но странным было другое. Он не узнавал местности. Конечно, Аномальную Зону он не всю изведал, но кое-что помнил, какие-то общие рельефы и дороги. А тут ничего знакомого. Словно в другое место попал.

Усталость навалилась пыльным мешком. Максим остановился, отер взмокший лоб. Где же эта чертова дорога? Где выход из этой проклятой Зоны?

Сюда добирались на вертолете, немудрено, что обратно придется пройти немалый путь. Еще надо учитывать, что за ними шла группа бойцов, которая выслеживала его и ученых, идущих с ним. Поэтому путь, по которому они сюда пришли, был теперь закрыт. Там может быть засада. Хотя…

Максим осмотрелся. Унылый выжженный пейзаж навевал не самые радужные мысли. Словно попал в мертвый мир.

«А может, так оно и есть? – вдруг подумал Максим. – Скорость распространения нановируса чудовищна, и успеть с антидотом почти нереально. Так, наверное, мертвый мир и в самом деле – не столь далекое будущее?»

Впервые за весь путь следования к Максиму вдруг вышел мутант.

Бурлак – так его называли сталкеры. Что-то среднее между собакой и барсуком. Страшное, даже жуткое существо было относительно безопасным для человека – боялось нападать на существ больше его размерами и питалось мелкими грызунами.

Максим замер, с любопытством рассматривая зверя. Бурлак покачивался и вел себя странно – в кусты не юркнул, завидев человека, напротив, двинул к Максиму.

Походка его была неуверенной, покачивающееся, словно мутант наелся перебродивших ягод и опьянел.

Зверь остановился на полпути и вдруг сипло кашлянул, совсем по-человечески. Вновь двинул к парню.

Максим на всякий случай положил руку на оружие.

Но обороняться не понадобилось. Бурлак не дошел трех шагов до парня, вновь кашлянул и неуклюже завалился набок. Короткая судорога – и смерть.

Максим смотрел на мутанта не шелохнувшись, провалившись вдруг в какой-то ступор. Ему приходилось, и не раз, сталкиваться с мутантами Зоны, однако именно сейчас он ощутил это давно забытое чувство дикого животного страха.

«Что за черт?! Макс, очнись!» – сам себе приказал он.

Не помогло. Страх не отпускал. Напротив, сдавил горло еще сильнее.

Стекленеющие черные глаза бурлака смотрели сквозь Максима и горизонт.