2. Иза Палант

База «Роща Любви», исследовательский центр

Планета LV-1529, 2692 год н. э., май

Только вновь очутившись под электрическими штормами жестокой, безжалостной и свирепой LV-1529, Иза Палант вспоминала, что за место окружало ее.

По правде говоря, ей совсем необязательно было выбираться. Иза знала, что терраформирование – очень долгий и опасный процесс, ведь ни одна планета не жаждет, чтобы ее меняли силой. Она вполне могла наслаждаться безопасностью «Рощи Любви», пребывая в комфортных условиях своей лаборатории с весьма высоким уровнем жизнеобеспечения, кофемашиной, для которой специально доставлялись обжаренные кофейные зерна с планеты Уивер, и даже постелью, позволявшей не оставлять рабочего места на время сна.

Работа значила для Изы всё, как и для ее родителей. Она занимала каждую секунду бодрствования и сна, но как раз поэтому она ценила такие побеги особенно высоко.

– Путь наверх будет немного тернист, – предупредил ее Роджерс.

– Более чем уверена в твоих способностях водителя.

– Я тоже. А вот в этом куске дерьма, именуемом вездеходом, – не очень.

– До сих пор он неплохо держался.

Зная, что сама она немного грешит против истины, Палант проверила ремни безопасности и вцепилась за ручку над сиденьем. Им уже дважды пришлось останавливаться на обратном пути от границы. Оба раза Роджерс надевал защитный костюм, перед тем как выйти и перевязать шатающуюся выхлопную трубу. В первый раз она забилась пылью, а во второй – раскололась изнутри. Теперь же она шипела и рычала, словно разозленный кот.

Изе хотелось помочь, но она честно признавала свое незнание всего, что касалось механики. Абсолютно не ее стезя. А вот Кит Роджерс, инженер в рядах Колониальных морпехов, определенно знал, что делает. Впрочем, теперь уже он инди, но «Роща Любви» все так же нуждалась в его помощи. Несмотря на то что официально он числился в силах безопасности, Роджерс большую часть времени проводил, помогая техникам держать базу на плаву.

– Еще парочка миль. Хочешь, чтобы я ехал помедленнее?

– Очередная попытка остаться со мной наедине в местечке потише, капрал Роджерс? – поддразнила его Иза.

– Мисс Палант, я еще с самого начала понял, что не смогу заинтересовать вас хламом у себя в штанах.

– Боже, как изысканно.

– Я бывший военный, о чем вы не забываете мне каждый раз напоминать. Изысканность среди нас цветет махровым цветом.

На всю машину раздался ее громкий хриплый смех, притягивающий к себе столь многих людей. Иза обожала смеяться, полностью отдавалась моменту, к тому же Роджерс оказался на удивление приятным человеком. Она бы никогда не поверила, что сможет подружиться с наемником, но он предпочел не обращать внимания на ее предрассудки и, в каком-то смысле, даже очаровал. Настоящий ученый, Иза всегда радовалась новым урокам, особенно если уроки ей преподносила сама жизнь. Ее родители об этом позаботились.

– А впрочем, если бы ты поработала немного ручками… – пробубнил Роджерс, и она, молниеносно высунувшись из кабины, стукнула его по руке. – Ой!

– Вот тебе и большой суровый военный.

– Ты сильнее, чем кажешься.

Палант заметила, что Роджерс все же поехал медленнее, и улыбнулась. Он знал, какое счастье Изе приносят их редкие вылазки. Делала она это не только для того, чтобы испытать на себе всю жесткость места, которое Палант буквально создавала с нуля так, чтобы его можно было назвать домом, но и для того, чтобы очистить разум. Она проводила на работе так много времени, что ей просто необходимо было иногда сбегать оттуда подальше; не только от лаборатории, образцов, компьютеров и теорий, но и от самой базы. Так она освобождалась от ненужной информации в голове и получала возможность взглянуть на вещи по-новому.

И тем не менее, стоило ей только закрыть глаза, как она вновь видела яутжа.

– Атмосферные преобразователи, – объявил Роджерс.

– Где? – Палант посмотрела на ветровое стекло, самоочищающееся от мутных капель дождя. Все поцарапанное, оно не раз сталкивалось с местными пыльными ветрами, а порой и с гравием, который приносили смерчи, гулявшие по соседству с базой. Иза прищурилась и между скользящими дворниками увидела мерцающие огоньки трех башен.

Вид атмосферных преобразователей за последние сто лет почти не изменился. Они представляли собой громадные пирамидальные сооружения, работающие на основе ядерного синтеза, в котором Палант мало что понимала. Даже несмотря на свою профессию ученого, она глубоко верила, что настоящему палеонтологу нужно постоянно поддерживать художественный вкус. Кому-то преобразователи могли показаться красивыми сооружениями; Иза же видела в них лишь неуклюжие здания, построенные человеком, борющимся с природой. Цена каждой победы была очень высока, и у них не всегда получалось выигрывать. Так или иначе, недавние показатели говорили о том, что LV-1529 перейдет в разряд планет второго класса через пятнадцать лет и достигнет первого класса всего через несколько десятилетий.

– Возвращаешься к своим монстрам сегодня днем? – поинтересовался Роджерс.

– Ага, почему бы и нет. Есть пара мыслишек.

– Над чем сейчас работаешь? – он видел образцы в ее лаборатории, замороженные останки яутжа, подобранные после различных контактов за последние десять лет. Кисть без одного пальца, изорванный обрубок конечности, прижженный лазерной винтовкой на запястье. Нижняя челюсть с длинными и острыми клыками, где на месте потерянных зубов начали прорезаться новые. И много образцов крови и телесных жидкостей. Иногда от увиденного ему становилось грустно. Иногда страшно.

– Я хочу узнать, какое место занимает их кровь в процессе восстановления ран и регенерации, – ответила она. – Совсем недавно обнаружила это при работе с Ив.

– А, точно, единственный яутжа, которого удалось взять в плен. Разве оно не убило себя?

– На этот вопрос еще нет ответа, но я считаю, что да, убило. Каким-то образом оно заставило свое сердце перестать биться. – Палант так хотелось по-настоящему поговорить с Ив, узнать его истинное имя. Постижение их языка было одной из сторон ее исследований, хоть в этой области она и продвинулась меньше всего. Ученые Компании относились к ее экспериментам скорее как к исследованиям вивисектора, в то время как их надо было рассматривать как контакт с разумными и высокоразвитыми пришельцами.

– Сначала я подумала, что ответ кроется в нанотехнологиях, и потратила немало времени на изучение этого варианта. Но не найдя никаких оснований для этого, я задумалась о биотехнологиях.

– Чего?

– Естественным образом созданные наноботы. «Вейланд-Ютани» исследует эту сферу уже долгие годы, но без особого успеха. Здесь нужна не только очень высококачественная генетика, но и уже существующий в теле необходимый биологический материал, который нужно запрограммировать на определенные цели.

– Ясно. Интересно, что сегодня на ужин.

Иза улыбнулась, зная, что он шутит. Роджерс был намного смышленее, чем любил сделать вид, и они уже достаточно долго дружили, чтобы он понимал то, о чем она рассказывает. Иногда ей даже хотелось предложить ему место своего помощника, но Изу устраивали их отношения, а такая дружба нуждалась в дистанции.

В лаборатории она становилась слишком напряженной.

– Дело в том, что спустя какое-то время я поняла, что нужно мыслить более приземленно. Более старомодно. Я не отдавала должного уважения их биологии и всматривалась больше в технологии, чем в эволюционировавшие природные способности. Поэтому, вернувшись к истокам, я начала сравнивать их кровь с кровью других видов, способных к регенерации. Тритоны, морские звезды, плоские черви. Аксолотль, невероятное создание. Даже такие млекопитающие, как олени, – ведь они же могут заново отращивать свои рога, – и некоторые летучие мыши, вылечивающие поврежденные крылья.

– И Компания не перестает вливать деньги в твои исследования?

– Еще бы. «Биооружие» и «АрмоТех» любят меня.

Роджерс ничего не ответил. Они уже не раз разговаривали на эту тему, и он знал, что ее намерения чисты и честны. Иза была буквально околдована яутжа и мечтала о возможности организации важного контакта с ними, но добиться этого можно было лишь снизив все растущее желание Компании нажиться на военных технологиях пришельцев.

– А тебя не бесит играть по их правилам, когда ты хочешь просто заниматься тем, что любишь? – спросил он, наконец. Кит тоже получал зарплату в Компании, так что необычно было слышать, как он озвучивает те слова, о которых, – и в этом Иза не сомневалась, – уже думал ранее.

– Я не смотрю на это под таким углом, – ответила она. – У меня более широкий взгляд на вещи. Так или иначе, это отличное приключение.

– Прямо-таки слоган для футболки.

– Они действительно удивительные создания, – продолжила Иза, не обращая внимания на комментарий Роджерса. Как всегда, вдали от лаборатории, ей не терпелось вернуться обратно. Казалось, что ее жизнь состоит из противоречий. Она глубоко ценила те немногие моменты, когда могла отдохнуть от работы, но в отлучке сразу начинала тосковать по лаборатории. Она жаждала знаний и стремилась к мирному, взаимовыгодному контакту, хоть и осознавала, что работает на Компанию, основной идеей которой было поддержание так называемой «науки войны».

Однажды, когда Иза была еще витающим в облаках подростком, отец объяснил ей все, что нужно было знать.

«Компания напугана, – сказал тогда он. – Мы продвигаемся в глубь галактики невероятно медленными темпами и знаем, что далеко не одиноки во Вселенной. Мы уже встречали другие разумные формы жизни, вступали с ними в контакт. Некоторые из них настроены дружелюбно, другие ведут себя равнодушно. Иногда приходится принять бой. А есть яутжа, которые наведываются к нам уже, вероятно, не одно тысячелетие, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше внимания к себе привлекаем. Также есть ксеноморфы, обитающие на самых далеких задворках космоса, и, скорее всего, нам встретится еще больше, возможно, даже более смертоносных цивилизаций. Наше влияние растет, множатся открытия, а вместе с ними и количество чужих, обративших свое внимание на нас.

«Вейланд-Ютани» знает это и делает все, чтобы уберечь человечество от любой инопланетной угрозы. Проблема в том, что… изначальный замысел легко исказить. Когда столь многое поставлено на кон, когда вложено столько средств, благим намерениям легко затеряться».

Иза так и не забыла того разговора и урока, который должна была из него вынести. Работая на «Вейланд-Ютани», она никогда не теряла бдительности и никогда не подпускала их к себе ближе, чем было необходимо.

– Задраить люки, – скомандовал Роджерс. Они приближались к «Роще Любви», и Иза увидела окна и входы, прикрытые тяжелыми серыми щитами. Базу построили почти пятьдесят лет назад, в небольшой долине в миле от ближайшего преобразователя, чтобы продолжать их строительство. По завершении работ с преобразователями последние двадцать лет это место изменялось и расширялось с помощью «АрмоТех», филиала «Вейланд-Ютани», отданного под исследования инопланетного оружия и технологий. Очередной пример эффективной оптимизации затрат – всего одна нора от Внешнего Кольца, и о базе заговорили как об идеальном месте для изучения яутжа.

Прозвали базу в честь одного из бригадиров на строительстве преобразователей и в честь его воспоминаний о лучших временах и более добрых местах. Говорят, «Рощей Любви» назывался его дом, религиозная коммуна на Тритоне, самом большом спутнике Нептуна.

– Надвигается шторм, – сказала Палант. База представляла собой уродливое здание, далекое от эстетики, но Иза всегда ощущала радость, только завидев ее. В конце концов, это был ее дом.

Родители Изы были убиты, когда направлялись сюда. В отчете случившееся назвали «чудовищным несчастным случаем». Когда их корабль спускался с военного транспорта, из строя вышли сразу две метеосистемы, отчего судно попало в жесточайший электрический шторм. Корабль швыряло по всему небу, а потом бросило на землю, как игрушку. Все восемнадцать человек погибли. Тяжелейшая потеря, но космос безжалостен, об этом знают все.

Пять лет спустя за родителями в «Рощу Любви» последовала и сама Палант. Посадка прошла успешно, и с тех пор Иза лишь несколько раз покидала ставшую родной базу.

Проехав между зданиями, Роджерс въехал в открывшиеся внешние двери и спустился в подземный гараж, двери которого тотчас закрылись. Хотя вблизи преобразователей дышать было возможно, из-за тяжелых погодных условий подобные вылазки все еще оставались редкими и опасными.

Они припарковались, и Роджерс выключил двигатель.

– Выпьем вечером? – спросил он.

– Конечно. В восемь «У О’Мэлли»?

– Это свидание, – он каждый раз повторял эту шутку, с самой своей первой попытки. Но что бы он ни утверждал, Роджерс не знал ее предпочтений. Уж точно не тогда.

– Спасибо, что подбросил. Было здорово.

– За работу, Девушка-яутжа!

Они разошлись, и Палант направилась к основным уровням базы, где встретила Анджелу Свенлап, склонившуюся над перилами широкой лестничной клетки с двумя стаканчиками кофе в руках.

– Иза! Тебе сигнал от Джерарда Маршалла, у него какое-то сообщение для тебя, – Анджела протянула ей кофе.

– Серьезно?