Глава третья

Дмитрий вернулся домой около трёх часов ночи. Маняша привыкла, она давно уже привыкла и почти смирилась, что Дмитрий вырос. Только для неё он всё равно остался Митей, маленьким мальчиком в шортиках и маечке, а она его няней. Сколько лет она в этом доме уже никто и не брался считать. Только дом почему-то пуст, из него выветрилась энергия жизни, хотя тут живёт не менее восьми человек, но все они – обслуживающий персонал! К Дмитрию Сергеевичу никто не обращается лично, все и всё только через Маняшу, точнее – Марию Степановну, а она уже решает: кому, чего, куда и зачем.

Родители Дмитрия учёные со стажем, их вечное отсутствие скрасила добрейшей души няня. Когда мальчику исполнилось три года, Мария Степановна, которой на тот момент было не больше двадцати трёх и по имени отчеству её никто не звал, переступила порог этого роскошного дома, и осталась тут навсегда. Она была какой-то дальней родственницей, по папиной линии Митиного отца, и была приглашена на лето в качестве няньки, для малыша. Марию тут же переименовали в Маняшу, она влюбила в себя всех домочадцев, а главное – маленького Митю, который не отходил от неё ни на шаг. Доверяли ли ей или это было авансом, а может просто не было выбора и подходящей кандидатуры на роль няни,– об этом Маняша не задумывалась. Она с красным дипломом закончила педагогический ВУЗ и мечтала работать с детьми. Их она любила и знала как найти к каждому подход. Несомненно сказывалось семейное воспитание и то, что кроме Марии у её родителей было ещё трое детей. Маняша была старше всех и с большой охотой участвовала в воспитании сестёр и брата.

Перед тем как начать работать официально, после окончания института, её отправили на лето к морю погостить, а заодно и помочь. То лето, более сорока лет назад, перевернуло всю её жизнь, поставив крест на карьере, но дав возможность маленькому Мите стать тем кем он стал – одной из значимых фигур в их приморском городке. Он был невероятно эрудированным, коммуникабельным, уравновешенным, в меру любопытным, целеустремленным… Рано повзрослев, он стал весьма самодостаточной личностью, придерживающейся определённых жизненных ценностей.

Статус Маняши постепенно менялся, от няни к главному человеку всей жизни Дмитрия, пока он не женился. Родители к тому времени окончательно обосновались в Швейцарии, продвигая свою программу исследований в области астрофизики. Они решили, что их сын теперь в надёжных руках уже у двух женщин и им можно спокойно продолжать заниматься наукой. Кто ж их учёных поймёт, если они сами в вечном поиске великих открытий, где чаще всего нет места обыденной семейной жизни, потому что потерян счёт времени. Вчера ещё только сыну было три года, а сегодня он уже женится, будто вырос за ночь, повзрослев сразу на двадцать два года – парадокс да и только! Они всё ещё не осознавали, что их мальчик вполне самостоятельный и не нуждается в няньках.

Родители давно забыли, что когда Дмитрию исполнилось восемнадцать, на пороге дома появился нотариус и, как это случается в зарубежных фильмах, огласил завещание покойного деда, отца Диминой мамы. На окраине побережья ему досталась заброшенная гостиница, которая пришла давно в негодность и была закрыта. После того как мама Димы, увлечённая жизнью звёзд, только не на земле – артистами или актёрами, а на небе, нашла себе такого же «Альдебаран», как его именовал её отец, он тут же вычеркнул дочь из своей жизни. Его раздражала наука, он мало что понимал в астрофизике. Выучив когда-то, ещё в школе, фразу: «Один Бритый Англичанин Финики Жевал Как Морковь», он повторял её бесконечно и кричал, что:« Это пустое занятие – мерить температуру звёздам!» – Первые буквы слов, во фразе про бритого англичанина, идут в той же последовательности, как и спектральные классы звезд в зависимости от температуры свечения, только буквы латинские. Димин дедушка уже не помнил нюансов, но раз подвернулся удачный случай блеснуть эрудицией, он непременно этим воспользовался. Впрочем, он был не такой уж и зануда, и вредина, просто хотел, чтобы кто-то помог ему с содержанием гостиницы. В конечном итоге поняв, что зять ему не помощник, он оставил «молодым» огромный дом, а сам предпочёл жить в собственной гостинице, иначе, как считал он, доход сократится вдвое. Это как в парикмахерской или в ресторане, и даже в аптеке,– нужен глаз да глаз, а не то всё! Левый товар, дешёвые продукты, неучтённые посетители…

Когда родился Дима, его дедушка всего лишь несколько раз приходил навещать внука, и то, когда родителей не было дома. Потом Маняша сама стала приводить мальчика к деду в гостиницу. Диме тогда было всего пять. Дедушка каждый раз твердил, что гостиница достанет внуку в наследство, но тот мало ещё что понимал в этом. Через год дед умер, остался заместитель, как поручитель, которому предстояло вести гостиничный бизнес. Тот быстро промотал всё что, мог, а точнее проиграл в соседнем казино, если бы можно было заложить гостиницу, он бы и её проиграл. Нотариусу пришлось отстаивать интересы наследника и опять Маняша была кстати – жених её сестры, которая успела переехать в этот же город, оказался первоклассным юристом и хватило одного заседания в суде. Гостиницу закрыли не дав аккредитацию. Прошло десять лет, про завещание все забыли, только не Маняша! Она перед самым совершеннолетием Дмитрия, отыскала того самого нотариуса и напомнила о завещании. Тот сказал, что ещё два года и он его огласит. Так и случилось! Это и предопределило выбор профессии Дмитрия – менеджер по туризму и гостиничному хозяйству. Гранит науки грызся вместе с практическими занятиями – добычей «гранита» по́том, а иногда и кровью. И снова подсуетилась Маняша, через того же юриста, успевшего уже давно стать родственником, женившись на её сестре. Он помог найти хорошего управляющего, активных рабочих, а главное – спонсора, готового вложить немалые средства в реставрацию гостиницы. Постепенно дело пошло на лад и даже то, что это был край побережья, куда ехать было совсем неудобно, было на руку – начали строить яхт-клуб. К тому времени, как Дмитрий получил диплом о высшем образовании, он прекрасно разбирался в тонкостях гостиничного бизнеса и планировал расширение. Спонсор оказался дальновидным предпринимателем, но к счастью Дмитрия – очень совестливым, что скорее нонсенс в финансовой сфере, чем норма. Диме вообще везло с окружением, это касалось и будущей жены.

Дмитрий долго ухаживал за Ланой. Её так и звали – Лана! Ни Светлана, ни Милана, ни Руслана и даже не Роксалана, а именно Лана. Это имя ей очень шло и Дмитрий любил повторять его, будто эхо, много раз. И каждый раз этот летящий шепот пробуждал в нём бурю чувств, а в ней желание быть рядом. Они оба были молоды, хотя Дмитрий был старше Ланы на пять лет и ждал, когда юная девушка превратиться в созревший бутон. Он мечтал, что этот бутон начнёт раскрываться, распускаться именно в его саду, поэтому старался быть внимательным и чутким, оберегать Лану от всяких там «флористов» и разного рода «вредителей флоры». Это было не просто – девушка была красавицей, светлым ангелом с огромными голубыми глазами, что-то среднее между Еленой Прекрасной и Грейс Келли, но у неё было своё очарование, свой шарм. Володя – старший брат, однокурсник Дмитрия, не раз отстаивал честь сестра во дворе дома, когда очередной, сражённый наповал, поклонник, появлялся под окнами и пел серенады. Как-то Дмитрий заехал к другу-однокурснику, но того не оказалось дома и дверь открыла Лана. Не искушенный в амурных делах, вечно занятой: то в гостинице, то в университете, но знающий цену красоте, Дима, сразу влюбился, как говорится с первого взгляда и на всю жизнь. Он был хорош собой: высокий, широкоплечий, с гордой осанкой и уверенным взглядом. Одного такого взгляда хватило и Лане, чтобы понять – это мужчина её мечты, но был ещё строгий брат, и не менее строгие родители. Впереди институт искусств и культуры, который надо было закончить, обязательно с красным дипломом,– требование родителей,– и стать первоклассным художником-педагогом, а потом уже думать о создании семьи, продолжении рода. Лана и Дмитрий после этой случайной встречи не виделись неделю, но это были самые мучительные семь дней для обоих. Первым не выдержал Дима и проследил за девушкой, благо он был на машине, которую ему купили родители два года назад, на двадцатилетие, хотя он и до этого уже прекрасно научился водить на стареньком папином «Запорожце». Родители решили, Маняша конечно же была против, ведь только она знала, сколько раз этот самый «Запор» видел ударов и столкновений со случайными препятствиями: то, откуда не возьмись, забор нарисуется, то бордюры с тротуарами, а то и дорожные знаки… Но родители не желали ничего слушать и считали, что новая машина, это большая ответственность! А то, что их сын уже стал владельцем гостиницы и всё свободное время занят её реставрацией, бумажной волокитой с оформлением документов, и прочими сопутствующими делами – этого никто из них в расчёт не брал. Далёкие от всех земных дел родители Дмитрия, мало себе представляли, что такое гостиничный бизнес и что там надо делать вообще?! Гостиница есть, спонсор какой-то нашёлся – ремонт идёт, потом всё будет как новенькое и их сыну надо будет только собирать прибыль. Даже Маняша устала им объяснять, что не всё так просто, но вскоре тоже махнула рукой. Дима пересел на новенький автомобиль и обещал ей ездить аккуратнее и таки сдержал обещание. Да и статус владельца повысился, от водителя «Запорожца», до водителя «Лады» девятой модели. Эта космическая разница, по тем временам, именно так и обозначалась – космос.

Диме удалось в тот самый день якобы случайно оказаться у института, где училась Лана и появиться в поле её зрения, проезжая мимо остановки, на которой она ждала свой номер автобуса, чтобы ехать домой. Она без опасений села в машину и нисколечко не сомневалась, что молодой человек не способен на дурные поступки.

Шло время, оно практически летело в те самые редкие часы встреч, что позволяла себе Лана по отношению к Дмитрию, соблюдая предельную осторожность. Они не признавались друг другу в чувствах, он просто оказывался в районе остановки её автобуса, два раза в неделю: по вторникам и пятницам, хотя хотел каждый день, но понимал, что брат Ланы ему не простит предательства. А Лана боялась потерять голову, а значит пустить на самотёк учёбу и курсы по росписи эмали. Ответственность мешала чувствам, и не давала взять верх эмоциям. Часто ехали до дома молча, лишь изредка смотря украдкой друг на друга, хотя оба знали, это любовь на всю жизни.

Прошёл почти год, напряженное лето, где от туристов не было отбоя и гостиница просто трещала по швам – не успевали выселиться одни, как тут же номер занимали другие. А Лану отправили в какое-то село к дальним родственникам почти на всё лето, потому что родители поехали в тур по Европе. Потом они собрались в горы, потом ещё куда-то в пансионат, а её брат Володя помогал Диме в гостинице, на правах лучшего друга, – за девушкой просто некому было следить.

Наступила осень, вернулась Лана, началась учёба. Дмитрий впервые пригласил её в кино, на дневной сеанс и сделал это заранее и почти был уверен, что получит отказ, но она согласилась. С трепетом в груди, с тревогой в душе и с вылетающим из грудной клетки сердцем, он спешил к кинотеатру и купил билеты на самый последний ряд.

– Места для поцелуев, молодой человек! – улыбнувшись сказала женщине в кассе. Но Дмитрий ничего ей не ответил, лишь слегка улыбнулся в ответ. Он просто хотел побыть подольше рядом с Ланой. Пусть в темноте, под яркое сияние большого экрана, видеть её эмоции, чувствовать её запах и тепло рядом… Пусть не будет никого сзади, пусть все сидят впереди и поглощают сюжет фильма, пусть они не видят крыльев за его спиной!

Лану он забрал с последней пары, она впервые решилась прогулять, пусть и не основной предмет на курсе, но само слово «прогулять», «уйти» – было не про неё. Она не жалела, это было только её самостоятельное решение и она даже не сказала, что ушла. Дмитрий был предупреждён, что ректор заболел и пара отменяется.

Если бы даже пришлось спросить, сразу после окончания фильма, о сюжете, то ни Лана ни Дима не вспомнили бы ни одного эпизода. Они не видели ничего и никого вокруг, они были в кино и не были одновременно. Дмитрий накрыл своей огромной ладонью её ладонь и она не убрала её, даже не дёрнулась. Он чувствовал как дрожат её пальцы, как они постепенно успокаиваются и как они наконец-то расслаблено лежат под его пальцами. С ним рядом она чувствовала себя защищённой, как в коконе, чтобы однажды выпорхнуть бабочкой.

Именно так потом и случилось, когда отношения больше не было сил скрывать и они решили пожениться. Лана выпорхнула на свободу, расправив крылья и порхала над миром не замечая больше никого вокруг. Любовь заполнила и переполнила светом дом Диминого деда, в котором они так и остались жить. Во-первых, Дима привык к обстановке, во-вторых, там жила Маняша – первый его советчик, друг и соратник во всём; в-третьих – родители всегда отсутствовали, что позволяло приглашать друзей и устраивать вечеринки, да и вообще – ничто не мешало им наслаждаться жизнью в полной мере, и никто не требовал отчёт за каждый шаг!

Первый раз Лана забеременела только спустя семь лет после свадьбы. Ей был поставлен неутешительный диагноз – загиб матки, и возможность забеременеть сводилась к сорока процентам из ста. Это не расстраивало молодых какое время, но когда все ожидаемые сроки прошли и Лане стукнуло двадцать семь, Дима всерьёз забеспокоился. Снова Маняша пришла на помощь и отправила их в поездку по монастырям, после которой случилось чудо. Радости не было придела, но на третьем месяце у Ланы случился выкидыш.

Прошло ещё томительных три года, и снова хорошая новость! Казалось бы всё уже готово, и Дмитрий твёрдо стоит на ногах – к тому времени он уже успел стать соучредителем строительного холдинга, выкупил две старые гостиницы и на их месте построил новые, открыл казино и два ресторана… Лана стала прекрасным художником-педагогом, у неё появилась своя студия, благодаря мужу, и она давала частные уроки только элитным ученикам.

Долгожданная беременность продлилась ненамного дольше – теперь уже четыре месяца, и выбила на продолжительный срок из обыденной жизни всех, включая Дмитрия. Решено было больше не планировать детей и предпринимать все меры безопасности, чтобы ни дай бог снова не случилось ничего такого! Лана замкнулась и начала чаще бывать в церкви, перестала давать уроки, ездила по монастырям… Маняша переживала не меньше Дмитрия, но ничем не могла помочь.

Пути Господни неисповедимы и через два года Лана снова забеременела. Каким образом, и чей святой дух молился у её кровати, – никто не знает. Минул первый порог – три месяца, когда был первый выкидыш, затем второй порог – четыре месяца, когда был второй выкидыш. Потом пятый, шестой и наконец девятый – младенец здоров, Лана тоже, всё в срок: и вес, и размер плода – все параметры в норме! Сын должен был родиться первого июня в день защиты детей, но в этот день на смену явился врач-акушер напрочь забывший о клятве Гиппократа. Это можно было назвать: стечением обстоятельств, злым роком, гневом небес, банальным сглазом или божьей волью – чем угодно, но только от это никому не стало легче. Не удалось спасти ни Лану ни малыша, хоть и удалось доказать халатность не только акушера, принимавшего роды, но и главврача. Ничего исправить было нельзя и жизнь для Дмитрия остановилась навсегда! Стрелки часов стали на половине шестого утра и отказывались дальше идти. Песок, в песочных часах, уходил в тартарары и он потихоньку исчезал, вместе с ним. Оставалась лишь работа и обязательства по ней, которые нужно было выполнять. Дмитрий не был эгоистом, он был убеждённым реалистом не верящим ни в какую высшую силу, кроме своей собственной.