Цитаты из книги «Посох и шляпа»

На Диске существует восемь уровней волшебства; после шестнадцати лет обучения Ринсвинд не поднялся даже до первого. По сути дела, согласно вполне обоснованному мнению некоторых его наставников, он не способен был дойти даже до нулевого уровня, присущего всем нормальным людям с самого рождения. Более того, было высказано предположение, что, когда Ринсвинд умрет, средняя способность человеческой расы к усвоению оккультных наук резко повысится.

Причина, по которой Сундук согласился принадлежать Ринсвинду, была известна только Сундуку, а он ее никому не раскрывал. За всю историю существования дорожных аксессуаров ни за одним предметом не числилось столько тайн и тяжких телесных повреждений. Судя по описаниям, Сундук был наполовину чемодан, наполовину маньяк-убийца.

Магические книги обладают чем-то вроде собственной жизни. У некоторых ее даже в избытке. К примеру, первое издание Некротеликомникона приходится хранить между железными пластинами. «Истенное Искуство Леветации» провело последние полторы сотни лет наверху, на чердаке, а «Свот Сексуальной Магеи Же Форджа» лежит в корыте со льдом в отдельной комнате, и строгое правило гласит, что его могут читать только волшебники, достигшие восьмидесяти лет и по возможности мертвые.

– Он смотрит на нас! – Ну и что? Надеюсь, ты его не боишься? – А вдруг он со мной заговорит?!

И я не стал читать шестую главу, потому что обещал маме ограничиться только грабежом и разбоем, пока не встречу подходящую девушку.

Он встречался с Коэном; тот действительно кое-как умел читать, но пером так и не овладел. Он до сих пор подписывался крестиком, в котором умудрялся совершить пару орфографических ошибок.

Думаю, ты ничего не понял. Волшебник – это не то, что ты умеешь, это то, что ты есть. Если я перестану быть волшебником, то стану ничем.

Ринсвинд даже испытал к нему кратковременную жалость, что было весьма необычно – к жалости он относился бережливо и предпочитал использовать на собственные нужды.

– Пора пускать в ход шпильки, – констатировал Ринсвинд. Канина не шелохнулась. – Мой отец всегда говорил, что на людей, до зубов вооруженных эффективным метательным оружием, бесполезно идти в лобовую атаку, – объяснила она. Ринсвинд, который был знаком с Коэновой манерой выражаться, посмотрел на нее с недоверием. – Ну, вообще-то он говорил, – добавила Канина, – «никогда не пинай в зад дикобраза».

– Ни в коем случае не трогай его посох, – пробормотал он.– Я не забуду, гм, что этого делать не стоит, – твердо пообещал Лузган. – И что ты почувствовал?– Тебя когда-нибудь кусала гадюка?– Нет.– Тогда ты точно поймешь, что я испытал.– Гм-м?– Это было совершенно не похоже на укус гадюки.