Цитаты из книги «Пехотная баллада»

– Вечер добрый, мадаррм! Имею честь пребывать сержантом Смитом! Нам тут немного подфартило, мы с моими смелыми парнями разжились военной добычей, ну вы ж понимаете… и все бы ничего, но мальчикам не терпится, прямо-таки неймется навестить ближайший дом с хорошей репутацией и стать настоящими мужчинами! Бисерные глазки вновь скользнули по Полли. Маникль, у которой уши пылали, как сигнальные огни, неотрывно смотрела в землю. – Вижу, тут работы невпроворот, – коротко заметила дама.

Сам я не большой любитель книжек, но одно знаю хорошо: главное – сделать так, чтоб за свою страну умер не ты, а какой-нибудь другой бедолага.

Полли оказалась в дозоре с Маладиктом и Уолти – точнее сказать, с вампиром на грани срыва и девушкой, для которой, судя по всему, уже давно не осталось никаких границ.

Никаких проблем, Перкс. Я буду вести себя по-женски, а еще прибегну к одному сценическому приему… я умею говорить – Потрясающе, сэр,

Пожалуйста, помоги ему, рядовой Игорь. На чем я… ах, да. Вижу, вы удивлены, но, поверьте, в этом нет ничего странного. Старая добрая традиция, когда юноши переодеваются девушками. В шестом классе мы постоянно так развлекались… – Блуз помедлил и задумчиво добавил: – Особенно Ригглсуорт, не знаю почему… – Он покачал головой, как будто избавляясь от какой-то мысли, и продолжал: – Иными словами, у меня есть некоторый опыт, сами видите.

Что он делает, сержант? – спросил Блуз. – Молится, сэр.– Я уже заметил, что он часто молится. Это не запрещено уставом? – шепотом поинтересовался лейтенант.– Трудный вопрос, сэр, – ответил Джекрам. – Я и сам частенько молился на поле боя, сэр. Я не раз читал солдатскую молитву и другим не запрещу.– Э… что-то я не припоминаю… – начал Блуз.– Слова, сэр, сами приходят на ум, как только враг на тебя попрет. Обычный текст гласит: «Господи, помоги мне убить этого сукина сына, пока он не убил меня», – Джекрам ухмыльнулся, увидев лицо Блуза. – Официальная версия, сэр.– Да, сержант, но где бы мы были, если бы все время молились? – спросил лейтенант.– В раю, сэр, одесную Нуггана, – немедленно ответил Джекрам. – Мне так говорили в детстве, сэр. Конечно, народу там собралось бы многонько. Так что, наверное, ничего страшного, если мы туда не попадем. Уолти перестала молиться и встала, отряхивая коленки. Она одарила отряд своей яркой, слегка пугающей улыбкой.

Холтер и Тьют думают только друг о друге… ничего удивительного, после Работной-то школы… а что касается Уолти…

И тогда ты смотришь из этой глубины на единственную улыбку, которую видела в жизни.

Полли знала, что замечать, а чего не замечать, когда повиноваться, а когда притворяться, когда говорить, а когда держать язык за зубами. Она постигла науку выживания. Как большинство девушек. Но если девушка бунтовала, или отличалась опасной честностью, или болела чем-то необычным, или была нежеланным ребенком, или обращала на молодых людей больше внимания, чем считали допустимым старухи, или, самое страшное, плохо умела считать… тогда она отправлялась в Школу. Полли не знала, что там творилось, но воображение услужливо заполняло брешь. Она задумалась, как меняет человека эта проклятая мясорубка. Крепких, как Холтер, Школа закаляла и снабжала прочной броней. Что касается Тьют… трудно сказать. Она была тихой и застенчивой, пока в ее глазах не отражался свет пламени, а иногда он вспыхивал, даже если поблизости не было никакого огня. Но такие, как Уолти… Когда с тобой плохо обращаются, сажают под замок, морят голодом, бьют и унижают Нугган знает как (да, подумала Полли, Нугган скорее всего знает как), когда вынуждают глубже и глубже уходить в себя… что

Полли прокралась вдоль гребня с заварочным чайником. Именно чай помогал им держаться на ногах и не терять голову. Ну… до некоторой степени. Взять, к примеру, Холтер и Тьют. Неважно, кто из них стоял в дозоре – вторая всегда была рядом. И теперь они сидели бок о бок на упавшем дереве и смотрели вниз с холма, держась за руки. Холтер и Тьют всегда держались за руки, когда думали, что никто их не видит. Но Полли казалось, что они держатся за руки не как друзья. Так человек, упавший в пропасть, цепляется за своего спасителя, потому что отпустить – значит свалиться.