– Скай, ты помнишь мою жену, Саванну?

– Да, конечно, – улыбнулась она. – Мы познакомились на прошлом дне рождения Грем. До сих пор не могу поверить в то, что ваша семья так разрослась. – Пять лет назад, когда она вернулась в Сан-Диего, все шесть братьев Салливан были холостяками.

– Я сам потрясен. Но очень счастлив, – добавил он, прижимая к себе жену и ребенка. – А это мой сын, Джо.

– Он такой милый, – улыбнулась Скай.

На вид мальчику было около года, и у него были те же прямые брови и темные волосы, как у его отца и у дяди Ретта. Сейчас она отчетливо видела семейное сходство между ним и Рианной.

Только сейчас Скай поняла, что ее малышка действительно является частью этой большой дружной семьи, которая все еще верит в воскресные ужины. Скай должна быть рада за племянницу, но вместо этого ее сердце сжалось от боли. Иногда одиночество, которым она расплачивалась за неприкосновенность своего сердца, казалось ей непомерной ценой.

Ей вдруг стало трудно дышать. Она рванула верхнюю пуговку на блузке и попыталась улыбнуться Рику.

– Прошу прощения, я, пожалуй, пойду подышу.

Не дойдя до двери всего пары шагов, она наткнулась на преграду в лице еще одного брата Ретта, который тоже хотел представить ей свою жену. Когда это произошло в третий раз, Скай поняла, что в ближайшее время ей не удастся выбраться на воздух. Оставалось расслабиться и получать удовольствие.

Ее отец двадцать восемь лет работал ювелиром в «Драгоценностях Салливанов», и Скай выросла вместе с этими парнями. Она потеряла мать примерно тогда же, когда братья лишились родителей, так что они хорошо понимали боль друг друга. Грем начала все чаще приводить Рика и Ретта в магазин, а Скай и так проводила там все свое свободное время. По будням они носились по задним помещениям ювелирного магазина, а по выходным – по полям, окружающих поместье Грем в Парадиз-Пайнс.

Когда Ретт вернулся к Скай, его младший брат Форд как раз демонстрировал ей, как выросли его близнецы.

Он подошел к ней, с улыбкой приветствуя брата, и подал Скай бокал с оранжевой газировкой. Это был ее любимый напиток, и Скай хотелось думать, что Ретт вспомнил об этом, а не угадал случайно.

– Иди-ка сюда, Скай Миллер, – услышала она и, обернувшись, попала в объятия Матильды Грем Салливан.

– Я так рада видеть вас, Грем, – радостно улыбнулась Скай, обнимая женщину, которую всю жизнь воспринимала как любимую бабушку, ведь Грем была единственной бабушкой, которую она знала.

– Иди посиди со мной, – сказала старушка, устраиваясь на широком диване. – Ты, конечно, повела себя не слишком хорошо с моим внуком, но это дело прошлое, и мы все равно очень рады тебя видеть. Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что делала все это время. Слышала, ты сейчас работаешь фотографом?

Некоторое время Скай рассказывала Грем о портретной и праздничной фотографии, которой она сейчас зарабатывала на жизнь, но потом, не выдержав, задала мучивший ее вопрос:

– А что вы имели в виду, когда сказали, что я не слишком хорошо себя повела?

Грем чуть склонила голову, пристально глядя на Скай. На ее обычно милом и дружелюбном лице появилось осуждение.

– Не знаю, что тогда произошло между тобой и Реттом, но после вашего разрыва он очень изменился.

– Что вы имеете в виду? – Скай невольно нашла взглядом Ретта, сидящего за обеденным столом с Рианной на руках.

– Девочка, ты ведь разбила ему сердце!

* * *

– Ты хорошо все обдумал? – встревоженным шепотом спросил Рик.

Они с Реттом вышли на крыльцо, чтобы поговорить, а заодно попробовать усыпить маленького Джо.

– Она ведь моя дочь.

– Ты хоть представляешь, во что превратится твоя холостяцкая жизнь после того, как в ней появится маленький ребенок? Вечно голодный, шумный и беспрерывно устраивающий беспорядок вокруг себя. Совершенно беспомощный, но при этом безумно требовательный. Дети плачут, когда им больно, когда они устали, когда они чего-то хотят или просто потому, что плачут, и тут не угадаешь. Рианна пока еще слишком маленькая и не сможет сама сказать тебе, что не так. – Рик замер, чтобы Джо мог поудобнее пристроить головку на его плече, и снова начал укачивать малыша.

– Ты пытаешься меня запугать? – раздраженно глядя на брата, прошипел Ретт.

– Нет, просто хочу, чтобы ты знал, на что идешь. Но дело не только в том хаосе, который дети создают вокруг себя, но и в тех чувствах, которые они заставляют тебя испытывать. Ты и представить себе не можешь, как быстро и легко ты полюбишь свою малышку. Даже слишком быстро. И это будет самое искреннее и глубокое чувство из всех, что ты когда-либо испытывал в жизни. Даже немного пугающее, но в хорошем смысле. Именно ради него стоит пройти через все ужасы кормлений и смены подгузников.

– Она ведь моя дочь, – нахмурился Ретт. – Мой долг – забота о ней. Включая кормление и подгузники. Адвокат предложил альтернативный вариант – отдать девочку в приют. Неужели ты думаешь, что я мог сделать нечто подобное? Отдать Рианну чужим людям, отказавшись от какой-либо роли в ее жизни?

– Ты уже сделал это однажды, – тихо заметил Рик, за что получил ледяной взгляд брата. – Я знаю, что такова роль донора, и понимаю, почему ты согласился на просьбу Айдена, но как ты будешь делить опеку со Скай? После всего, что между вами было…

– И что ты предлагаешь? Забыть о своей ответственности перед Рианной? – Сама мысль об этом приводила Ретта в ярость.

Да, он еще не слишком хорошо знал своего ребенка – когда Айден и Кесси были живы, он проводил с Рианной мало времени, не желая усложнять и без того непростую ситуацию, но уже тогда он чувствовал связь с этой малышкой.

– Быть родителями – это тяжелая работа даже для пары, – продолжал Рик. – Не представляю, как ты сможешь справиться в одиночку. Твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Может быть, сейчас Скай тяжело, и она сопротивляется необходимости взять Рианну под свою опеку, но она станет хорошей матерью. Тебе не обязательно брать на себя такой груз.

– Это мне говорит человек, который женился на женщине, как только узнал, что она беременна. И который чуть с ума не сошел, когда она отвергла его первое предложение.

– Это другое. Я люблю Саванну. Или ты намекаешь на то, что у тебя все еще есть чувства к Скай? – удивленно спросил Рик.

– Что? Нет, конечно нет! – вымученно рассмеялся Ретт. – Все, что между нами было, закончилось пятнадцать лет назад.

– Ты вроде бы собирался созвониться с ней после похорон Айдена?

– Да, но она не отвечала на мои звонки. Что еще раз подтверждает тот факт, что наши чувства остались в прошлом. – Он резко мотнул головой, словно пытаясь избавиться от этих мыслей, и вернулся к предыдущей теме: – Я не откажусь от своей дочери. Не могу поверить, что мой собственный брат-близнец предложил мне нечто подобное. Возможно, соглашаясь стать донором, я не планировал сам растить Рианну, но сейчас, когда я ей нужен, не оставлю ее. Это уже похоже на семейную традицию: Алекс получил опекунство над Гейбом, Форд растит рожденных не от него близнецов, Брок женился на Джесси, которая тоже носила под сердцем не его ребенка.

Обиженный на брата, Ретт повернулся к саду, откуда доносился счастливый детский визг. Близнецы Форда вытащили из сарая пластиковую тележку и теперь катали весело смеющихся малышей. Ретт был рад видеть Рианну такой счастливой.

Рик проследил за его взглядом и хлопнул брата по плечу.

– Не злись, братец, – с улыбкой сказал он. – Я просто хотел показать тебе возможные варианты. Все, что ты любишь в твоей холостяцкой жизни, исчезнет, когда ты станешь отцом. Ты готов к этому?

Пытаясь сдержать гнев, Ретт с силой сжал бортик перил. Все вокруг считали, что он не способен самостоятельно обдумать сложившуюся ситуацию и сделать выводы, что из-за того, что он долго оставался холостяком, его нельзя подпускать к воспитанию ребенка. Но на самом деле он все обдумал еще в тот момент, когда согласился стать донором. И то, что он собирался сделать сейчас, казалось ему единственно возможным и разумным вариантом развития событий.

Но ему больно было осознавать, что даже Рик не верит в него.

– Ты думаешь, что я не справлюсь? – тихо спросил он. – Ты правда хочешь, чтобы я отказался от Рианны?

– Черт побери, нет, конечно! – возмутился Рик. – Она же твоя дочь. Кем нужно быть, чтобы отказаться от собственного ребенка?

– Вот это слова брата, которого я знаю и люблю, – с облегчением рассмеялся Ретт. – Ты придурок! Зачем нужно было говорить мне все это, если ты… – И неожиданно он понял. – Скай.

– Да, – признал Рик, сочувственно покосившись на брата. – После ее ухода твое сердце было разбито на кусочки. Не хочу, чтобы это произошло снова.

– Это было давно. Сейчас мы совсем другие люди.

– Что ж, хорошо, если так, – кивнул Рик. – Забирай свою девочку, думаю, нам пора, а я пойду соберу всех в гостиной.

Ретт подошел к игравшим детям, подхватил на руки весело рассмеявшуюся Рианну и понес ее к дому.

– Тебе весело, да? – с улыбкой спросил он, при жав маленькую ручку Рианны к своей щеке.

На крыльце они столкнулись с выходящей из дома Скай.

– Удачи тебе, – сказала она.

– Может быть, пойдешь со мной для моральной поддержки?

– Нет, это семейное дело, – грустно покачала головой Скай.

– Ты всегда была для нас членом семьи, и я хотел бы, чтобы сейчас ты была рядом со мной.

– Скай красивая, – сказала Рианна, потрогав ручкой лицо Скай.

– Рианна еще красивее, – улыбнулась она, целуя маленькую ладошку. – Тебе здесь весело, да?

– Тележка, – с трудом выговорила Рианна. – Кататься!

– Хочешь еще покататься? – уточнил Ретт. – Значит, как только расскажем всем о новом члене нашей семьи, пойдем кататься, – пообещал он, и малышка радостно кивнула в ответ. Ретт перевел взгляд на Скай:

– Спасибо, что заставила меня выбраться из дома. Отправиться на прогулку было замечательной идеей. Как раз то, что было нужно Рианне – немного повеселиться и отвлечься от грустных мыслей.

– Ей было полезно побыть со своими маленькими кузенами.

Она старалась казаться веселой, но, заглянув в ее глаза, Ретт увидел там беспокойство. Она могла сколько угодно твердить, что помогает ему лишь потому, что Рианна дочь Айдена, но Ретт видел, что она не меньше его самого переживает за малышку.

– Пойдем, Скай. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, когда я представлю Рианну ее новой семье, – сказал Ретт и чуть посторонился, пропуская ее вперед.