Цитаты из книги «Титан»

Ну что ж, – сочувственно промолвил Каупервуд, – подумайте еще. Из всех дел политика – самое сложное. Я лично занимаюсь ею только потому, что меня к этому вынуждают. Если вы увидите, что мы можем быть чем-либо полезны друг другу, – дайте мне знать. Т

но хочу знать, намерены ли вы и впредь помогать этим господам в их борьбе со мною или вы дадите и мне возможность помериться силами с их кликой? Через два года у нас будут новые выборы. Политика – не ложе из роз, на котором можно покоиться до скончания века, если уж вы улеглись на него однажды. Мои враги, с которыми вы стакнулись, – это все, так сказать, сливки местного общества. Им, в сущности, нет никакого дела до вас и до таких, как вы. Сейчас они с вами заигрывают, потому что вы им нужны, они надеются с вашей помощью прикончить меня. Ну, а потом, как вы полагаете, долго еще они будут в вас нуждаться? – Очень может быть, что и недолго, – просто и чуть-чуть меланхолично отвечал Джилген. – Но так уж устроен мир, и ничего тут не поделаешь.

Вы правы, – спокойно согласился Каупервуд, – но Чикаго – это Чикаго, и уступать им поле боя я не собираюсь. Вы можете на каждом шагу вставлять мне палки в колеса, можете строить надземные дороги, чтобы урезать мои доходы, выдавать концессии конкурирующим со мной компаниям, но все равно вы не выживете меня отсюда и даже не очень повредите мне. Я останусь здесь, а вот политическая обстановка не вечно будет оставаться такой, как сейчас. Вы, мистер Джилген, человек честолюбивый, в этом я не сомневаюсь, и, разумеется, не для развлечения занимаетесь политикой. Скажите мне, к чему вы стремитесь, и посмотрим, быть может, я сумею для вас сделать больше, чем эти джентльмены, с которыми вы связались. Чем я могу быть вам полезен? Я хочу доказать, что со мной не так уж плохо иметь дело. Я веду честную игру в Чикаго

сию. Не будь меня, вам бы не видать ее как своих ушей. А этот парень, Мак-Кибен, – прибавил Джилген, усмехаясь, – каков был красавчик, а? Тихий, вкрадчивый. Он, верно, и сейчас работает у вас? – Да, он служит в одном из моих предприятий, – надменно отвечал Каупервуд. – Но вернемся к интересующему нас вопросу. За Общечикагской электрической и той компанией, которая собирается прокладывать надземную дорогу, стоят, в сущности, все те же лица из старых газовых компаний – Блэкмен, Джулс, Бейкер, Шрайхарт и другие, – и все они злы на меня, ибо я позволил себе заняться тем, что они считали своей монополией, и в конце концов принудил их от меня откупиться. Эти господа возненавидели меня еще и потому, что я переоборудовал ваши допотопные конки и сделал их доходными. Мэррил имеет против меня зуб за то, что я проложил петлю не вокруг его магазина, а другие – за то, что я вообще ее проложил. Они все ненавидят меня только потому, что я занялся тем же делом, что и они, и сделал то, что им давно надлежало сделать. Я явился сюда незваный – вот вам и вся подоплека этой вражды. Я должен был привлечь муниципалитет на свою сторону – без этого мне и шагу ступить не давали, но как только я этого достиг, все мои недруги тотчас ударились в политику, чтобы атаковать меня еще и с этой стороны. Мне очень хорошо известно, мистер Джилген, кто стоял за вашей спиной во время последних выборов. Вы думаете, я не знаю, кто снабжает вас деньгами? Вы хорошо поработали, и победа осталась за вами. Я не питаю к вам никаких враждебных чувств,

Да, он служит в одном из моих предприятий, – надменно отвечал Каупервуд. – Но вернемся к интересующему нас вопросу. За Общечикагской электрической и той компанией, которая собирается прокладывать надземную дорогу, стоят, в сущности, все те же лица из старых газовых компаний – Блэкмен, Джулс, Бейкер, Шрайхарт и другие, – и все они злы на меня, ибо я позволил себе заняться тем, что они считали своей монополией, и в конце концов принудил их от меня откупиться. Эти господа возненавидели меня еще и потому, что

Так позвольте мне спросить вас как человека, наделенного здравым смыслом и большим деловым опытом, – полагаете ли вы, что это справедливо?

В тот же вечер, когда Эйлин спустилась в столовую в зеленом шелковом, отливавшем бронзой платье, с тяжелым золотым венцом уложенных вокруг головы кос, Каупервуд против воли залюбовался ею. В ее глазах были раздумье, и нежность (к кому-то другому – почувствовал он), и молодой задор, и нетерпение, и вызов. И у Каупервуда мелькнула мысль о том, как самоуправно властвуют над людьми любовь и страсть. «Все мы – рабы могучего созидательного инстинкта», – подумалось ему.

Каупервуд прекрасно понимал, что поражение на этих выборах – где ему впервые предстояло столкнуться с решительной оппозицией – повлечет за собой целую цепь довольно серьезных последствий, однако это не слишком его тревожило. Борьбу можно продолжать и потом: в судах – с помощью денег, в муниципалитете – путем влияния на раздачу постов всегда можно найти общий язык с мэром и с городским прокурором. «Не мытьем, так катаньем», – любил говорить Каупервуд, и эта поговорка как нельзя лучше отражала его образ мыслей и упорство духа. Но, понятно, он предпочел бы и сейчас не проигрывать битвы.

Всякий, кто знаком с миром дельцов, крупных коммерческих и финансовых операций, знает, как важно здесь иметь репутацию человека солидного, положительного, степенного, то есть обладать теми качествами, которые служат залогом успеха многих коммерческих предприятий. Правда, порядочность отнюдь не является отличительной чертой представителей вышеупомянутого мира, но это не мешает каждому из них ждать и даже требовать порядочности от других.

– Если бы я даже и верила, это не могло бы уронить вас в моих глазах. В наше время не сплетничают только о тех, о ком нечего сказать.