Поиски совершенного общественного устройства – мощная движущая сила общественного развития. Мы видели, что на протяжении веков возникали различные проекты общественного устройства. Что же, какие правила, нормы должны стать основой подобного государства? Какое общество строить, к чему стремиться? В сочинениях философов ставится вопрос об общественном идеале.
Одно из исследований проблемы общественного идеала проведено отечественным философом П. И. Новгородцевым (1866–1924). В своих работах «Кризис правосознания» (1909), «Об общественном идеале» (1921) философ рассматривает общественный идеал как недостижимую цель, абсолютный предел развития, который «не может иметь никаких конкретных признаков, взятых из сферы относительных явлений. Вот почему безусловно неправильно, когда высшую форму нравственного развития пытаются связать с каким-либо конкретным историческим явлением, будет ли то церковь, государство, народ или что-либо иное в этом роде. Все это будет лишь незаконной абсолютизацией относительных форм»20.
Обратим внимание, что, говоря об общественном идеале как цели развития, Новогородцев трактует эту цель как объединение людей на началах равенства и свободы. Постановка вопроса о недостижимости данной цели как абсолютной предполагает недостижимость осуществления данных желаемых условий – т. е. построения общества на началах равенства и свободы как исходных. Тем самым Новгородцев затрагивает важнейшую проблему, разрешение которой не было достигнуто ни в социальных утопиях (в их теоретически-фантазийном варианте, и тем более в попытках практической реализации), ни в проектах государства с рыночной экономикой. Возможно ли такое общественное устройство, при котором люди будут жить в условиях равноправия, экономического планирования и свободы?
Признавая истинность устремлений авторов социальных проектов прошлого, Новгородцев обращает внимание на свойственные им ошибки, в том числе предположение о возможности практической реализации подобных проектов: «Стремясь к отысканию абсолютного идеала, утопии земного рая полагали, что он может быть не только безусловной целью прогресса, но также и практической действительностью»21.
В этом ключе Новгородцев обращается к вопросу о возможности создания земного рая, отметив, что эта проблема относится к общественной философии, которая в ее современном понимании сложилась в конце XVIII и в XIX столетиях. «Это философия, – пишет он, – которая опирается, с одной стороны, на Руссо, Канта, Гегеля, а с другой – на Конта, Спенсера и Маркса. …Представители весьма различных и частью противоположных направлений, – все они сходились, однако, в общем ожидании грядущего земного рая. Они были убеждены, что:
1) человечество, по крайней мере в избранной своей части, приближается к заключительной и блаженной поре своего существования,
2) они знают то решительное слово, ту спасительную истину, которая приведет людей к этому высшему и последнему пределу истории»22.
Проведя экскурс в историю философской мысли, П. Новгородцев делает вывод, что к XVIII в. сформировалось устойчивое представление о неизбежности осуществления общественного идеала как результата общественного прогресса. Выдающиеся мыслители прошлых веков сходились в ожидании заключительной стадии человеческой истории, которая не будет ее концом, а именно этапом полного торжества и блаженства человека.
Возможно ли это? Осуществимо ли на Земле Божье царство? Новгородцев убежден в иллюзорности подобного представления.
«Мысль о возможности конкретного определения высшего гармонического совершенства, – пишет Новгородцев, – есть не более как утопия, которая при известных условиях может служить скорее препятствием к общественному прогрессу, чем путем к нему»23.
Роковой недостаток всех подобных проектов (если их проводить последовательно и до конца) это – замкнутость, исключительность жизни. Авторы проповедуют полное обособление от прочего мира, они создают проекты уединенных колоний и замкнутых государств, разобщенных с прочим миром и пытающихся именно на почве этой замкнутости и разобщенности создать свой счастливый быт. Новгородцев в очередной раз обращается к идее о несовместимости социальной гармонии и свободы человека.
Передовые по замыслу, эти утопии оказываются в высшей степени консервативными по существу: они утверждаются на неподвижной основе, авторы утопий гармонического блаженства предполагают, что они открывают такой прекрасный быт, который может держаться вечно.
Обратившись к анализу известных социальных утопий, Новгородцев обосновывает невозможность их осуществления, заключает, что последние могут стать скорее препятствием к общественному прогрессу, чем дорогой к нему: «Роковой недостаток всех таких проектов – замкнутость жизни выделенного сообщества. Авторы проповедуют полное обособление от прочего мира, они создают проекты уединенных колоний и замкнутых государств, разобщенных с прочим миром и пытающихся именно на почве этой замкнутости и разобщенности создать свой счастливый быт»24.
Наряду с отмеченной замкнутостью, аристократичностью, для этих «счастливых» государств абсолютно необходимым является поддержание общественного порядка, подчинение ему, участие в общественном труде, признание равного распределения, отказ от собственности, отказ от тайных сторон личной жизни и т. д.
Так, Новгородцев возвращается к дилемме «порядок или свобода», «равенство распределения или равенство прав». В истории мысли он не находит разрешения этого противоречия. Однако столь обоснованный вывод отечественного мыслителя не снимает с повестки потребность человечества в обретении благополучной жизни, построении справедливого общества.
Что же должно стать основой подобной системы общественных отношений?
В конце XIX столетия споры о путях достижения оптимального общественного устройства стали принимать форму либерализма и эгалитаризма.
Представители школы социал-дарвинизма стояли на позициях невмешательства государства в решение социальных проблем и признании ответственности самого человека за свое благосостояние. Социал-дарвинистская трактовка бедности основана на принципах борьбы за существование, естественного отбора, laissez-faire25, отрицания необходимости социальных реформ и филантропии. Представители этого направления (Г. Спенсер, У. Самнер, Ф. Гиддингс и др.) признавали естественным существование социального неравенства, причины которого они видели в законах общественного развития, «отягощенных» личными недостатками индивида26.
Американский социал-дарвинист Уильям Самнер (1840–1910) писал: «Нужно понять, что мы не имеем других альтернатив кроме как: свобода, неравенство, выживание сильнейших и несвобода, равенство, выживание самых слабых. Первая ведет к развитию общества, последняя – к его кризису»27.
Из чего следует, что вмешательство государства не только не устраняет социальное неравенство, а наоборот – способствует распространению бедности, позволяя человеку сократить усилия в борьбе за лучшее положение в обществе. Эта позиция определила известные либеральные модели общественного устройства и организации социальной помощи в государстве.
Противоположную точку зрения отстаивали представители эгалитаристского направления в объяснении и изучении проблемы бедности. Например, Жан-Жак Элизе Реклю (1830–1905) видел причину социальных невзгод в несправедливом устройстве распределительной системы и эксплуатации. Он считал, что существует жесткая взаимосвязь между бедностью и богатством: чем больше богатство, тем больше бедность. Он видел необходимое условие прогресса в преодолении пауперизма через введение равного распределения продуктов земледелия и промышленности между всеми членами общества 28.
Так, на рубеже XIX–XX вв. складывались две основные тенденции социального проектирования – эгалитарные и либеральные проекты общественного развития. При этом дилемма «свобода – несвобода», «равенство – неравенство» так и не находила своего разрешения. Что же должно стать основой идеальной системы общественных отношений?
Далеко не все европейские страны руководствовались в проведении экономической политики принципами laissez-faire, непреклонной «невидимой руки рынка». Германия во второй половине XIX столетия начинает осуществление социальных проектов, разработку социального законодательства. Канцлер Германии Отто фон Бисмарк проводит ряд реформ, предполагавших усиление роли государства в решении социальных проблем29.
Мировой кризис 1929–1933 гг., Великая экономическая депрессия привели к осознанию ограниченности рыночного развития в том виде, как оно осуществлялось, активизировали сторонников государственного вмешательства в экономическую жизнь. По мнению специалистов, этот крупнейший кризис мировой капиталистической системы обнаружил неспособность существующих концепций ответить на вопрос о его причинах и путях стабилизации экономического развития. Концепция государственного вмешательства оказала значительное влияние на формирование новых моделей государства.
Необходимость государственного вмешательства была во многом обусловлена внутриполитическими причинами, такими как социальное неравенство, классовые противоречия.
Немецкий философ Ю. Хабермас (р. 1929) обосновывает необходимость усиления государственного вмешательства следующим образом: «Постоянное регулирование процесса экономического развития путем государственного вмешательства возникло из желания защититься от дисфункций капитализма, предоставленного самому себе, чье фактическое развитие явно противоречило идее буржуазного общества, эмансипирующегося от всякого господства и нейтрализующего любую власть. Основополагающая идеология эквивалентного обмена, теоретически разоблаченная Марксом, практически распалась. Форма частного экономического использования капитала могла сохраниться лишь посредством ее государственной коррекции при помощи социальной и экономической политики, стабилизирующей оборот…
Система позднего капитализма в столь значительной степени определена сохраняющей лояльность масс наемного труда политикой возмещения ущерба, т. е. политикой предотвращения конфликтов, что конфликт, как и прежде встроенный в саму структуру общества вместе с частно-экономическим приращением капитала, превращается в конфликт, который с довольно большой долей вероятности остается латентным. Он заслоняется другими конфликтами, которые, хотя и обусловлены также способом производства, но уже не могут принимать форму классовых конфликтов»30.
Итак, реальная экономическая ситуация, с одной стороны, а также внутриполитическая обстановка, обусловливали необходимость разработки программ государственного вмешательства как в развитие экономики, так и социальной сферы с целью обеспечения стабильности и защиты от рисков. То есть создание некоторой общественной организации, общественного устройства, сочетающего элементы рынка и государства.
О проекте
О подписке