Сегодня Маршалл известен как крупный социолог, но этому предшествовал долгий путь, ведь начинал он как историк. Маршаллу нужно было определить свое отношение к социологии как науке. Во вступительной статье к «Социологии на распутье» социология рассматривается Маршаллом как «партнер», а не «пират» в общественных науках. Признавая аналитические возможности социологии, он подчеркивает ее практическую значимость, поскольку эта дисциплина является синтезом таких наук, как экономика, психология, педагогика. Иллюстрируя практическую значимость социологии, он останавливается на проблемах социального планирования, образования, бедности и политики, направленной на улучшение качества жизни населения, т. е. проблематику, которая является предметом социальной политики и социального управления.

В работе «Социология: путь вперед» в качестве главной задачи социологии Маршалл называет «аналитическое и объяснительное изучение социальных систем», при этом он демонстрирует самое широкое понимание самого понятия системы. Маршал признает, что существует множество сторон социальной жизни, которые сложно квалифицировать как системы, при этом он отмечает, что «если бы общество не было систематизировано, то не было бы социальной науки»⁶². Задача социологии состоит в том, чтобы исследовать взаимодействие элементов общества как системы и находить ключ к их отношениям, основываясь на изучении и социальных институтов, и поведения индивидов. При этом социальной политике отводится очень серьезное место в этой социологической конструкции⁶³.

Социальную политику Маршалл рассматривает как самостоятельную дисциплину, неразрывно связанную с социологией. Он считает, что «ядро этой зарождающейся дисциплины базируется не на общей теории общества» и «использовании социологических методов», а на культивировании дисциплинированного подхода к исследованию социальных феноменов. Он продолжает описывать этот подход как «совокупность знаний, концепций, образов мысли, накопленного опыта, которые словно искусство диагностики врача и судебных навыков адвоката, с одной стороны, индивидуальны, а с другой – коллегиальны»⁶⁴.

Маршалл утверждал, что прикладная сторона науки жизненно необходима для ученого, работающего в области общественных наук, если он стремится поддержать баланс между наукой для души и наукой для жизни. Эта идея стала центральной в работе «Социология на распутье» (1963), в которой он разводит социологические теории, чтобы сформулировать свой подход к изучению «специфической социальной структуры, в которой основные процессы и функции детерминированы»⁶⁵. В то же время он отмечает, что «социология не должна стыдиться желания быть полезной», причем не следует ограничиваться решением исключительно социальных проблем, нужно быть полезной и в социальном благополучии⁶⁶. Прежде чем планировать какое-либо действие, необходимо обратиться к социологу, однако социологи должны быть осторожны, чтобы «не злоупотреблять своим знанием»⁶⁷.

Кафедра, которой Маршалл руководил в Лондонской школе экономики, в течение длительного времени была центром в области преподавания социальной политики и социальной работы. В 1950-е гг. Маршалл отходит от преподавания. На кафедре его сменяет Р. М. Титмасс (1956)⁶⁸.

В фундаментальной работе «Социальная политика в ХХ веке» (1965) Т. Х. Маршалл обращается к вопросу общественного благосостояния и роли государства в преодолении нужды и социального неравенства.

Во второй главе этой работы («Problems and policies at the turn of the century») он анализирует ситуацию в экономике, политике, идеологии, рассматривает события рубежа XIX–XX вв., погружает читателя в политические дебаты, знакомит с проводившимися научными исследованиями, столкновением научных идей и разрешением споров, воплотившимся в понимании необходимости общей договоренности, разработки и проведения социальной политики, включенности государства в решение социальных вопросов всего общества и проч.⁶⁹

Развитие событий определил кризис, который поразил экономику западных стран в последней четверти XIX в. В Великобритании это случилось в то время, когда конкуренция со стороны зарубежных производителей заставила британских промышленников усомниться в том, вправе ли их страна все еще называться «мастерской мира». Кризис сопровождался невиданной ранее массовой безработицей. «Еще в 1882 г., – пишет Маршалл, – несмотря на сгущающиеся облака, The Spectator того времени мог написать: “Британия в целом никогда не была столь спокойной и уравновешенной. Ни один из классов не противостоит обществу или государству: не существует неудовлетворенности, казна полна, накопления капитала огромны”. В скором времени, однако, безработные организовали митинг в Гайд-парке, а в 1886 г. Хайдмэн – лидер марксистского крыла социалистических сил – выступил перед огромной толпой на Трафальгарской площади, в то время как Джон Бернс, размахивая красным флагом, кричал: “Когда мы поднимем восстание, вы присоединитесь к нам”. За этим последовали бунты, аресты, судебные преследования и – самое главное – оправдательные вердикты по ним. Активы Фонда для безработных, которые долгое время были весьма ограничены, через 4 дня после восстания выросли с 3 тыс. фунтов до 20 тыс. фунтов, а через 2 недели составили 60 тыс. фунтов. Это было ярким подтверждением степени общественной сплоченности»⁷⁰.

Аналогичный кризис в США наступил немного позднее (1894–1898). Доля безработных в отраслях промышленности и транспорта поднялась с 5 % до максимального значения 16,7 %, и депрессия характеризовалась как чрезвычайно серьезное и тяжелое событие. Страна испытала серьезнейшее потрясение. Люди повсюду стали предчувствовать наступление поворотного момента в развитии нации.

Произошедшее потрясение заставило по-новому относиться к социальным проблемам. В соответствии со старыми представлениями основная причина социального недовольства и неудовлетворенности связывалась с особенностями самого человека, его индивидуальным ущербным состоянием и обычно определялась как моральная слабость. При этом мысли о существовании внеличностных причин сопровождались значительным сопротивлением, поскольку это напрямую указывало на наличие существенных внутренних дефектов в самой системе. Шок, сопровождавший события массовой безработицы, разрушил эти сопротивления. Все видели, что безработные на Трафальгарской площади не были ни инвалидами, ни бездельниками. Напротив, это событие носило внеличностный характер и обозначалось безработицей, словом, которое буквально недавно было введено в оборот. Сразу после описанных ранее событий, в 1888-1892 гг., произошли знаменитые забастовки match-girls и докеров. И на этот раз недовольство выражалось мужчинами и женщинами, чей труд был востребован, но тем не менее они оказывались бессильными перед теми условиями крайней бедности, на которые обрекла их действующая на тот момент экономическая система⁷¹.

Маршал отмечает, что по своей сути эти стычки были не просто событиями: они также были открытиями. Они осветили новые факты, касающиеся условий жизнедеятельности для неквалифицированных работников. И это совпало по времени с другими открытиями еще более широкого масштаба. Они врывались в общественную жизнь все с новой впечатляющей силой из разных направлений одновременно. Самыми знаменитыми, хотя не первыми, источниками нового просвещения были: исследование Ч. Бута, посвященное изучению жизни людей Лондона, первый том которого появился в 1889 г., и подобное исследование жителей Йорка С. Роунтри, изданное в 1902 г. Эти книги произвели фурор, а факты, приведенные в них, немедленно вошли во всеобщее употребление и как установленные истины цитировались в самых высоких кругах. В качестве иллюстрации Маршалл приводит слова влиятельной тогда работы Л. Ч. Монея «Богатство и бедность»: «Мы знаем, благодаря точным научным исследованиям г. Роунтри и г. Ч. Бута, что приблизительно треть нашего населения находится на грани голода»⁷². Немного позднее Ллойд Джордж в начале своей кампании по социальному реформированию был столь же решителен. «Бут и Роунтри, – говорил он, – выявили порядок вещей, присущих особенно городам, который было бы трудно преувеличить даже для вечно недовольных и лишь разглагольствующих ораторов. В этой стране есть десять миллионов людей, год за годом переносящих пытку выживания, испытывая недостаток даже в предметах первой необходимости»⁷³.

Второй источник новой информации, к которому историки часто обращаются, – пишет Маршалл, – это сообщение (1904) военных властей о высокой норме отклонения (по медицинским и физическим основаниям) новобранцев. Основной вывод заключался в том, что физическое состояние населения ухудшилось. Было настоятельно рекомендовано обратить пристальное внимание на такие проблемы, как перенаселение городов, загрязнение атмосферы, недоедание, недостаточный медицинский осмотр школьников.

Третье разоблачение касалось тяжелых отраслей промышленности. Газета «Daily News» организовала в 1906 г. исследование отраслей тяжелой промышленности. В докладе о результатах этого исследования были представлены подробные сведения о продолжительности рабочего дня, заработной плате рабочих тяжелой промышленности (главным образом женщин и детей), перечислялись виды работ, выполнявшихся ими, описывались условия труда, помещения, в которых трудились рабочие.

Маршалл пишет, что эффект был ошеломляющим. Для тех, кто был в курсе и знал факты, ситуация была достаточно тревожна. Еще 1885 г. Королевская комиссия сообщила, что, хотя усовершенствование размещения бедных за прошлые 30 лет было значительным, «все же зло перенаселения, особенно в Лондоне, было все еще общественным скандалом и приобретало в определенный окрестностях угрожающий характер». И в 1900 г. премьер-министр обращался к Консервативной партии с тем, что «они должны направить всю власть, которой они только обладают, на преодоление сложившейся ситуации, которая является действительно скандальной… Я искренне и настоятельно говорю тем, для кого мое мнение имеет хоть какой-нибудь вес, что вопрос, который должен занять их внимание больше, чем любая другая социальная проблема – вопрос обеспечения адекватного и здорового жизнеобеспечения для рабочих классов»⁷⁴.

Маршалл подводит итог, отмечая, что все эти данные в сумме оказались вполне достаточными для серьезных изменений в политической сфере и требующими новых и более решительных действий. Стало очевидным, что предыдущее поколение лишь обозначило, почувствовало присутствие острых социальных проблем, но не осознало их значимости в полной мере. Их искреннее беспокойство касалось не всего общества, а лишь его маргинальных слоев. Новая ситуация потребовала пересмотра прав гражданина и обязательств государства перед ним⁷⁵.

Характеризуя общественно-политическую ситуацию этого времени, Маршалл ссылается на книгу Дисэя «Закон и Общественное мнение в Англии» (1905). Согласно автору книги, 1865–1900 гг. можно назвать «периодом коллективизма», где коллективизм (многими трактуемый как социализм) определяется как совокупность мнений, с одобрением принимающая вмешательство государства (даже в ущерб индивидуальной свободе) с целью обеспечения благосостояния для всех людей без исключения⁷⁶.

Маршалл отмечает, что это определение охватывает практически все направления социальных реформ, которые обозначились на стыке веков. Для всех них была характерна предпосылка к тому, что государство должно нести ответственность (в той или иной мере) за благосостояние «всех людей без исключения». При этом государство наделено властью, позволяющей ему вмешиваться (в той или иной степени) в личную свободу и экономическую независимость, для того, чтобы обеспечивать их. Новизна этой идеи заключалась в тотальном расхождении с бывшим взглядом на то, что государство должно было помогать только бедным и обездоленным, и эта его деятельность никоим образом не должна была касаться обычной жизни остальной части общества.

Именно так большинство людей понимали «социализм». Целью радикалов в это время, по словам Дж. Чемберлена, было формирование правительства, «в котором все должны сотрудничать, для того, чтобы обеспечить каждому человеку его естественные права, его право на существование и справедливое владение им. Мне будут говорить завтра, что это социализм … конечно, это социализм. Закон об оказании помощи неимущим – социализм; закон об образовании – социализм; большая часть муниципальной работы – социализм; и каждый доброжелательный акт законодательства, посредствам которого общество стремилось освободиться от обязанностей и обязательств бедным, является социализмом»⁷⁷.

Традиционный либерализм XIX в. переживал кризис. Об этом писали многие издания и газеты в конце столетия. Согласно Маршаллу, основное положение либерализма, что «человек политически независимый будет экономически свободным», на практике оказалось ошибочным, и либерализму не оставалось ничего иного, как отказаться от него. Маршалл цитирует С. Вебба, который писал в 1902 г. в журнале «Nineteenth Centure»: «Идеи либерализма устарели, поскольку их основу составляла так называемая “атомная концепция общества”. Его (либерализма – Т. С.) вероисповедание свободы личности не вызывает никакого энтузиазма. Его уверенность относительно “свободы действий” и “спроса и предложения”… теперь, как представляется, негативно влияет на общество”, потому что люди испытывают недостаток средств для обеспечения эффективного спроса даже для обеспечения минимальных условий благосостояния. Свобода, которую обычный человек теперь хочет, “не индивидуальная, но корпоративная свобода”»⁷⁸.

Итак, несмотря на кризис классического либерализма, на его обломках из его пепла возникал новый либерализм, который под лидерством Ллойда Джорджа и Уинстона Черчилля был предназначен, в первую очередь, для продвижения социальной политики к государству всеобщего благоденствия.

ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА ВСЕОБЩЕГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ В РАБОТАХ Р. М. ТИТМАССА

Ричард Моррис Титмасс (Titmuss, Richard Morris) (1907–1973) – выдающийся британский социолог, политик, общественный деятель. В 1956 г. Р. М. Титмасс принимает руководство кафедрой социальной политики в Лондонской школе экономики, которой до него руководил Т. Х. Маршалл. Эта кафедра в течение длительного времени была центром в области преподавания социальной политики и социальной работы⁷⁹. Почетное звание «The Richard Titmuss Professor of Social Policy» было учреждено после его смерти.

Работы Титмасса 1950-х гг. содействовали определению характеристик как самого концепта государства всеобщего благосостояния, так и британского государства благосостояния после Второй мировой войны. Вклад Титмасса в развитие теории государства всеобщего благосостояния сравнивают с вкладом Гуннара Мюрдаля в Швеции.

Титмасс родился в 1907 г., он был вторым сыном в семье фермера. Он рос в деревне, в 14 лет бросил школу, т. е. формально не получил образования. Самоучка, в течение 16 лет он работал на большую страховую компанию и в то же время интересовался социальными проблемами: он читал, участвовал в дебатах и писал. Первоначально его волновали такие темы, как страхование, возрастная структура населения, миграция, безработица, а также перевооружение, внешняя политика и движение сторонников мира. В 1938 г. он опубликовал работу «Бедность и народонаселение», в центре внимания этой книги региональные различия между Севером и Югом. В 1939 г. он опубликовал работу «Наша продовольственная проблема». Примерно в это же время Титмасс активно действовал в Британском обществе евгеники. В 1942 г. он получил предложение написать работу под названием «Проблемы социальной политики». Эта работа не только способствовала росту его репутации, но и обеспечила ему новое место работы в Лондонской школе экономики. В течение этого времени его поддерживал Т. Х. Маршалл. В ЛШЭ Тит- масс преобразовал преподавание дисциплин в области социальных проблем и ввел преподавание социальной политики как академической дисциплины. Он также содействовал созданию ряда правительственных комитетов, связанных со здравоохранением и социальной политикой. Титмасс занимался консультированием по этим вопросам в Африке, иногда вместе с профессором Брайаном Абелем-Смитом, который позже стал его приемником. Сфера профессиональных интересов Титмасса была в основном сконцентрирована на теме социальной справедливости. Его последняя книга «Презентные отношения» («The Gift Relationship», 1970) стала выражением его собственной философии альтруизма в социальной политике и политике здравоохранения и, как и большая часть всего им сделанного, она в очередной раз подчеркнула, что он предпочитает государственное обеспечение коммерческим формам обслуживания. Идеи Титмасса получили широкое распространение и признание. Многие прославившие его работы основаны на материалах лекций в Лондонской школе экономики или его публичных лекций. Несмотря на то что некоторые из них были позже собраны в «ридеры» или «эссе», сам он никогда не делал ни краткого изложения своей философии, не писал ни единого фундаментального труда по социальной политике. Как следствие, имеют место некоторые неясности во вторичной литературе, которые касаются его подхода к ключевым проблемам, будь то социология или социальная политика.

В качестве советника лейбористской партии Титмасс принимал участие в разработке социальной политики Великобритании. В центре внимания Тит- масса идея о том, что социальное обеспечение должно простираться дальше, чем создание в обществе страховой сети для несчастных случаев.

Согласно Титмассу, социальная политика должна быть нацелена на укрепление альтруистических ценностей и подлинно общинных отношений, а также на преодоление социального неравенства. Право на блага должно быть признаком гражданства (все услуги, предоставляемые обществу в целом, предназначены для удовлетворения определенных, признанных обществом потребностей). Исходя из того, что потребности не связаны напрямую с уровнем доходов, Тит- масс пропагандировал идею универсальных благ, не связанных с проверкой нуждаемости)⁸⁰.

Важное значение для понимания общественного благосостояния оказал подход Титмасса к типологии моделей социальной политики. Он выделил три модели социальной политики: остаточную модель (residual model) благосостояния, производственную модель успеха-достижения (industrial achievement-performance model) и институционально-распределительную модель (institutional-redistributive model) социального благосостояния⁸¹.

Остаточная модель основывается на допущении, что существует два естественных канала, по которым могут быть удовлетворены потребности индивидов – частный рынок и семья. Только когда эти каналы перестают эффективно функционировать, в игру вступают (да и то лишь временно) социальные институты благосостояния. Этот подход к социальному благосостоянию имеет место в англосаксонских странах и Швейцарии.