Читать книгу «Не проси моей любви» онлайн полностью📖 — Татьяны Воронцовой — MyBook.

На обратном пути он рассуждал о необходимости перестройки курятника и консультировался у Германа по поводу материала для утепления стен. Но едва тот расслабился, как милейший доктор отколол новый номер. Остановил машину посреди грунтовой дороги, по обе стороны которой высились сосны-гиганты с прямыми, как телеграфные столбы, стволами, и, повернувшись всем корпусом к своему пассажиру, вперил в него гневный взгляд.

– Ну что еще? – негромко спросил Герман.

– Ты уверен, что я сделаю для тебя все что угодно, правда?

Зловещие интонации его голоса заставили Германа подобраться на сиденье.

– Я не хочу выяснять с тобой отношения, Аркадий, – очень тихо ответил, почти прошептал он. – Я вовсе не уверен… – И тут его тоже разобрала злость. – Ты намекаешь на то, что готов помогать Леониду, но не бескорыстно? За эту помощь я должен тебе… кое-что должен, да?

Левой рукой Аркадий схватил его за горло. Приблизив свое лицо к лицу Германа, процедил сквозь зубы:

– Интересно знать, на что готов ты. Ради своего друга.

– На многое.

– Но не на все?

– Нет.

– На что же не готов?

– Просто скажи, что тебе от меня нужно.

– Я сказал.

– Чтобы я остался в Новой Сосновке, – уточнил Герман, не обращая внимания на пальцы Аркадия, сжимающие его шею, правда, не слишком сильно. – Такова цена твоих услуг.

Молчание.

– Ты хочешь, чтобы я остался… – он помедлил, – в качестве кого?

– Я не предлагаю тебе стать моим сексуальным партнером, если тебя напрягает именно это.

– В таком случае нахрена я тебе сдался? Давай уж сразу расставим точки над «ё», чтобы позже твои желания не стали для меня неожиданностью.

– Я хочу, чтобы ты стал членом моей семьи, – спокойно проговорил Аркадий.

И разжал пальцы. Уронил руку на колено. Отвернувшись, закурил сигарету и спустя несколько секунд – несколько глубоких затяжек, несколько параноидальных мыслей, едва уловимо исказивших смуглое лицо… – покосился на Германа.

Тот взирал на него в молчаливом изумлении.

– Предсказуемая реакция, – кивнул Аркадий.

– Ну, – Герман кашлянул, – члены семьи тоже бывают разные. Я, по твоей задумке, кем тебе должен стать? Сыном? Братом? Племянником?

– Помнишь, мы осматривали каналы под монастырем, – вдруг улыбнулся Аркадий, – и в одном очень старом полузатопленном канале у меня подвернулась нога…

– …там было полно воды, приходилось идти по скользким валунам, не видя, куда наступаешь…

– …я упал и разбил колено. Сильно разбил. И от боли даже перестал понимать, где мы находимся. Тогда ты подставил плечо и сказал: «Давай, брат, держись за меня. Смелее, смелее! Я не такой дохляк, каким выгляжу. Теперь нам налево и вверх… Уверен, да. Я никогда не теряю направление». И действительно, минут через двадцать я начал узнавать места, где мы шли, точнее, ковыляли, а еще через пять или семь минут впереди забрезжил свет.

– Я не теряю направление. – Герман пожал плечами. – Никогда.

Аркадий не спускал с него глаз.

Он глубоко вздохнул.

– Кажется, я догадываюсь, с какой целью ты мне об этом напомнил. Теперь я должен расчувствоваться и ответить тебе согласием. Но, Аркадий, как я могу это сделать, если не знаю, что с нами будет завтра? Со всеми нами.

– Мне важно знать, что принципиальных возражений ты не имеешь.

– Принципиальных не имею.

Уже в Новой Сосновке, не доезжая до ворот фермы, доктор остановил машину еще раз. Опять повернулся к Герману, из последних сил сохраняющему невозмутимый вид, и, протянув руку, согнутым указательным пальцем погладил его по щеке.

– Но мне будет трудно не предложить тебе стать моим сексуальным партнером.

– А мне будет трудно тебе отказать, – не шелохнувшись, произнес Герман. – Если ты все-таки предложишь. Но я откажу.

Аркадий кивнул.

– Этого не должно быть между нами, – добавил Герман, глядя в его невыносимо честные серые глаза.

– Скажи хотя бы почему.

– Ты сам знаешь, док.

– Потому что сынок миллионера убьет меня?

– Да.

К тому времени, когда он покончил и с жареной сельдью, и с картофельным пюре, и с повествованием, в обеденном зале осталось человек шесть или семь. Всего же на ферме сейчас проживало чуть больше сорока «гостей». Часть из них после ужина разместилась в холле перед телевизором, часть предпочла менее цивилизованные развлечения под Старым Дубом в саду за корпусом.

В конце своего рабочего дня, когда почти все тарелки и сковородки были перемыты, а столы протерты, Зинаида и ее молодые помощницы из числа обитателей фермы боролись с курением уже не так активно, как в течение дня, поэтому Герман безбоязненно вытянул из пачки сигарету. Щелкнул зажигалкой. Откинулся на спинку стула.

– Почему ты так уверен, что на Анзере Леонид будет в безопасности? – спросила Нора, обдумав его рассказ.

– В большей безопасности, чем здесь или на материке. – Он глубоко затянулся и выдохнул три колечка дыма, одно за другим. – Есть два пути на Анзер: законный и незаконный. Полагаю, люди Андрея Кольцова все же выберут незаконный. Если вообще рискнут сунуться туда. Пребывающие на Анзер в качестве трудников, или паломников, или экскурсантов, неизбежно оставляют следы: имена, фамилии, паспортные данные… А эти парни наверняка предпочтут сохранить инкогнито.

– Какие есть незаконные пути? Дай подумать… Можно заплатить капитану рыболовного катера, как сделали вы с Ленькой, когда вам надо было перебраться с материка на остров.

– Можно. Но это значит поставить в известность о своих перемещениях как минимум двух посторонних людей, капитана и его помощника. Нас этот момент очень беспокоил. При том, что направлялись мы не на закрытый Анзерский, а на открытый Большой Соловецкий. И выглядели как пара менеджеров среднего звена, которые решили во время своего двухнедельного отпуска поиграть в искателей приключений, а не как банда громил из низкобюджетного боевика. Опять же не забывай про случайных свидетелей. Причал на Долгой губе – не то место, где несколько мужчин могут незаметно взойти на борт катера. Народу там, как правило, немного, но совсем пусто не бывает никогда, по крайней мере в сезон судоходства. На причале Рабочеостровска, где грузились мы с Ленькой, в это время года легко смешаться с толпой.

– Как еще? На вертолете?

– Можно. Но в этом случае прибытие незванных гостей уж точно не останется незамеченным.

– Подойти со стороны мыса Колгуев и там, на северо-востоке, высадить с лодки отряд диверсантов.

Герман прищурился от сдерживаемого смеха.

– Шикарный план! Если не забывать о том, что навигация в здешних водах – дело весьма непростое, требующее знания, опыта и мужества. Без опыта и знания, даже при наличии сверхчеловеческого мужества, идти от материка до Анзера значит не желать себе добра. Далее. Все трудники находятся под охраной и защитой Голгофо-Распятского скита…

– Постой! – перебила Нора. – Что если один или два человека из числа наемников Кольцова-старшего приедут на Анзер под видом трудников, а потом, осмотревшись и освоившись, свяжутся со своими сообщниками и организуют похищение Леонида?

– Набор трудников закончен. Леонид попал в последнюю группу.

– Ого!

– Да. Похоже, местные святые на его стороне. – Герман выглядел усталым, но даже это было ему к лицу, придавало загадочности и утонченности. – Как я уже сказал, все трудники находятся под защитой постоянных, пусть и немногочисленных, обитателей скита. Не думай, что анзерские монахи и послушники – такие безобидные создания, которые только и умеют, что бормотать молитвы да четки перебирать. Там суровые мужики, чьи будни состоят из молитв и ежедневного физического труда на свежем воздухе. Огнестрельное оружие у них вряд ли имеется, но они и без огнестрела найдут чем встретить лихих людей. Как и трудники, кстати. Лопата тоже может быть оружием, не говоря про топор. Главное чтобы сам Леонид вел себя более-менее разумно.

Ей это тоже казалось важным, но не главным.

– В любом случае, Герман, первым делом они попытаются выяснить, где Леонид. И в связи с этим у меня возникает тот же вопрос, что у Аркадия. Как ты собираешься ходить на работу?

– Ответ тот же. Как раньше. – Герман пожал плечами. – От всего не застрахуешься, дорогая. Что помешает этим охотникам за скальпами, если их трое или четверо… мы ведь не знаем, сколько их, правда?.. что помешает им, к примеру, проникнуть на территорию фермы в отсутствие Аркадия, перестрелять собак, зайти в Белый дом через оранжерею, привязать тебя и Леру к обеденному столу и начать загонять вам иголки под ногти.

– Им помешает здравый смысл, – фыркнула Нора, сообразив, что он валяет дурака. – Гораздо проще отловить тебя по дороге с работы или на работу, привязать к ближайшей сосне и начать загонять иголки под ногти. – Она передернулась. Слишком уж яркой и красочной была представшая перед ней картина. – Герман, кроме шуток. Тебе угрожает опасность. Серьезная. Реальная. Причем, если эти… охотники за скальпами, как ты их называешь, действительно выследят тебя и заставят сказать, где скрывается Леонид, ты даже не сможешь предупредить его, потому что на Анзере нет сети.

Он глубоко вздохнул.

– Незачем его предупреждать. Он обещал все время быть настороже. И мы договорились: если Шаталов и компания доберутся до меня и вытрясут информацию о его местонахождении, то я или доктор при первой же возможности отплывем на Анзер, предварительно поставив в известность докторского приятеля из Архангельска, того самого сотрудника УМВД.

Сердце у нее стукнуло.

– Герман! – Подавшись вперед, Нора коснулась его подбородка. Просительно заглянула в глаза. Он был мрачен. – Прошу тебя, если до этого дойдет, возьми меня с собой. – И, видя, что он качает головой, с жаром продолжила: – Я тоже отнюдь не безобидное создание и умею не только вязать на спицах и стоять у плиты.

В зеленых глазах Германа мелькнул тот ироничный огонек, за который Норе частенько хотелось его придушить.

– Да? Что же еще?

– Я умею драться.

– Надо бы при случае оценить твое умение.

– Да без проблем! – Она вызывающе тряхнула головой. – Когда и где?

– Ну, где обычно делаются такие дела. – Теперь он скалил зубы, наслаждаясь ее реакцией. – На полянке за складом. Только ужин переварим, ага?

Ужин он переваривал, рассматривая рисунки Мышки, которые она по мановению его указательного пальца с готовностью выложила на свободный участок стола. Фантазийные рисунки. На них бились насмерть благородные рыцари, пешие и конные… звенели мечи, каждый из которых носил особое имя, нареченное колдуном… дарили любовь победителям прекрасные девы, одетые как воины, с кинжалами за поясом и драгоценными украшениями в длинных вьющихся волосах… опускались мосты, чтобы выпустить из крепости на вершине горы отряд вооруженных всадников, всходили на престол и умирали великие короли, разрушались и строились города… творилась история.

– Ну? – волновалась Мышка, нетерпеливо заглядывая ему в лицо. – Что скажешь?

– М-м… у тебя карандаш с собой?

Молча она выхватила из кармана джинсовой куртки и подала ему простой карандаш.

Шуршание грифеля, быстрые уверенные движения тонкой мускулистой руки над альбомным листом – и лица героев рисованного сериала обрели выражения. Разные, но совершенно определенные. Здесь были и ярость, и страх, и презрение, и подобострастие… На полуобнаженных телах мужчин заиграли мускулы – Мышка была явно не сильна в анатомии, и Герману пришлось восполнить этот пробел.

Нора, как всегда, замерла, очарованная его мастерством. Стоящая рядом с Мышкой Даша испускала восхищенные вздохи.

– Ох! – воскликнула Мышка, хватаясь за щеки и горестно округляя глаза. – Мне так ни за что не научиться!

– Не говори глупости, милочка. – Герман фамильярно шлепнул ее по заднице, обтянутой джинсовой тканью. – У тебя вся жизнь впереди.

В его исполнении даже банальности были великолепны. Вся компания дружно покатилась со смеху.

Поздно вечером, лежа в постели и прижимаясь к его стройному, худощавому телу, Нора возобновила расспросы.

– Ты сказал, он взял с собой пистолет. А патроны у него есть?

– Неугомонная женщина. – Повернув голову, Герман взглянул на нее сквозь ресницы, а потом нахально зевнул ей прямо в лицо. – Сегодня воистину худший день в моей жизни.

Занавески были раздвинуты – он не любил заниматься сексом в кромешной тьме, – и привычное уже бледное серебро соловецкой ночи омывало его точеные черты. Не удержавшись, Нора погладила пальцами изящно вылепленные скулы, обтянутые гладкой кожей.

– Худший день? А кто вылакал целую бутылку бордо, которую моя сестра со слезами оторвала от сердца?

– Я? – невинно моргнул Герман.

– Практически в одну харю.

– Неправда! Ты помогала мне. Один я бы ни за что не справился.

– Вот, – сказала Нора, глядя ему в глаза. – Это я и хотела услышать. Позволь помогать тебе и дальше, Герман. Не только с вином. Один ты, быть может, и справишься, но какой ценой…

– Нора…

– Подожди! Я знаю все что ты скажешь.

– А я знаю все, что ты на это возразишь. Как занимательны беседы с единомышленниками!

– Я взрослая девочка, Герман. Я умею сама принимать решения и отвечать за последствия своих действий.

– Какая невыносимая скука! – Он опять зевнул. – Давай лучше спать. Я удовлетворил тебя уже дважды за сегодняшний вечер, так что имею право на отдых.

– Второго раза не припоминаю. – Нора ткнула его в бок. – Может, ты перечисляешь свои подвиги за всю неделю?

– Второй раз был пять минут назад.

– А первый? – И тут она догадалась. И, догадавшись, расхохоталась. – Ты имеешь в виду… ой, не могу! Герман, я тебя обожаю!

Он намекал на их поединок – если это можно было назвать поединком, – на полянке за складом.

Да, она получила большое удовольствие. Да. От его шуточек, ухмылочек, подначек… от силы и грации… от притворной беспомощности, когда он, решив наконец сдаться на милость победителя, позволил уронить себя на землю и пару минут удерживать в таком положении. Невесть откуда взявшаяся публика свистела и улюлюкала. В том, что Герман поддавался, не было никаких сомнений. В противном случае Норе не удалось бы его уложить, несмотря на отличную физическую форму и курс боевого самбо для женщин, который она закончила в юности.

«Давай, детка! – ревел Кир, приятель Германа еще по старым временам. – Сделай его! Ты сможешь! Я в тебя верю!» Его подруга Светка, пританцовывая на месте, хлопала в ладоши. Леся, Даша и Влада, конечно, тоже не могли пропустить представление. Волнующая, возбуждающая сцена…

Поймав себя на том, что улыбается своим воспоминаниям, Нора взглянула на Германа. Он наблюдал за ней сквозь ресницы.

– Ты неотразим в роли жертвы, – прошептала она, касаясь его лица.

– А в роли охотника?

Когда он старался говорить тихо, в его низком голосе появлялась хрипотца.

– Иногда.

– Иногда?

Они поцеловались.

– Так есть ли у него патроны? – отдышавшись, повторила она вопрос.

Герман вздохнул.

– Есть.

– Много?

– Два запасных магазина.

– Два по шесть?

– Ну конечно!

– А он метко стреляет?

Зарычав, Герман подмял Нору под себя, и его жесткое колено втиснулось между ее напрягшихся бедер.

Как он лежал два часа назад на примятой траве… глаза зажмурены, зубы стиснуты, но сквозь зубы рвется смех, на влажной от пота шее мягко пульсирует артерия. Молодой притворщик, авантюрист. Зелень травинок отпечаталась на щеке.

– А ты метко стреляешь, Герман?

– Сейчас узнаешь.

1
...