Лиза почувствовала, что должна что-то сказать в ответ. Поделиться чем-то из сокровищницы своего прошлого, где каждый камешек, не закапанный кровью, полит горючими слезами и забрызган блевотиной.

– У меня нет спонсора. Весной я продала квартиру, которую отсудила у бывшего мужа. Жить в ней я все равно бы не смогла, ну и на эти деньги…

Она увидела лицо Джеммы и замолчала. Взгляд мгновенно увлажнившихся глаз взывал о милости: «Бога ради, избавь меня… эти семейные драмы…» Действительно, выслушивать такое не очень приятно. С другой стороны, она ведь сама спросила. Спросила и тут же испугалась. Что ж, бывает.

– Забудь об этом, Элиза, – прошептала Джемма, ласково касаясь ее руки. – Всем нам приходится что-то забывать. Это нелегко, но… надо же как-то жить дальше. Забудь, расслабься, разреши себе снова быть счастливой.

– А ты? – спросила Лиза, проглотив комок. – Ты сможешь снова быть счастливой?

– Я помогу тебе, а ты поможешь мне. И никаких жалоб и причитаний, договорились?

Прекрасное правило, и следовать ему оказалось легко и просто. Сбрасывая с себя короткий пляжный халатик, сбросить заодно и кожу. Всю эту мерзкую чешую с налипшей со всех сторон слизью и грязью, что наросла за последние несколько лет. Шесть? Семь? Какая разница… Главное, что теперь все это следовало счистить, соскрести, соскоблить. Умереть и родиться заново, как в древних мистериях. Омыть в этих божественных водах тело и душу, а потом выйти из пены морской и промолвить с безмятежной улыбкой: «Вот я!»

Отплывая на порядочное расстояние от берега и оттуда оглядываясь на лесистые склоны гор, на острые верхушки кипарисов, белые стены и оранжевые черепичные крыши домиков, тонущих в этом изумрудном великолепии, Лиза буквально задыхалась от счастья. А зрелище повторяющихся изо дня в день восходов и закатов, которые они с Джеммой наблюдали с узкого моста, соединяющего Канони с Перамой, или со смотровой площадки напротив острова Понтикониси, неизменно погружало ее в мистический экстаз. Прошлое отваливалось от нее кусками, оставляя на память астральные струпья и шрамы, и если им суждено когда-нибудь затянуться, то только здесь. Только здесь.

Крит прекрасен, но суров. Место, где начинаешь задумываться о смысле жизни, о парадоксах времени, о божественном провидении, об истоках бытия. Корфу – это царство тропической зелени, пронизывающего все и вся волшебного света. Эдемский сад. Летняя резиденция Диониса. На Крите слышна музыка сфер, на Корфу – флейты Пана.

Ей вспоминались строки из книги – лучшей книги о Греции, которую она когда-либо читала: «Здешний свет обладает сверхъестественным свойством: это не просто свет Средиземноморья, это нечто непостижимое, нечто священное. Здесь свет проникает прямо в душу, и ты, нагой и беззащитный, погружаешься в метафизическое блаженство, где все становится ясным безо всякого знания. Невротик здесь или окончательно исцелится, или сойдет с ума»^[7]. Примерно так…

Однажды их занесло в район Палеокастрицы на западном побережье острова, и там, в маленькой гавани, расположенной в заливе Антипас, они наконец-то поняли, что нашли свой чертог блаженства, свой Асгард, свой Авалон. Песчаные бухточки, разделенные крутыми утесами; тропинки, змейками спускающиеся к уединенным пляжам… Бросив на песок свою полотняную с бахромой сумку, Джемма объявила, что собирается провести здесь ближайшие лет пятьдесят.

В гавани швартовались прогулочные катера и яхты. Кому приедались красоты Афионеса и Арилласа, могли отправиться дальше, к островам Диапонтиа, что тоже гарантировало массу впечатлений. Кроме того, здешний подводный мир привлекал любителей дайвинга – их моторные лодки зависали на якоре вблизи каменистых островков у подножия скалы, на вершине которой белели высокие стены монастыря Палеокастрица.

Они заметили этого парня одновременно. Лизу пленила неторопливая грация его движений, свойственная аборигенам какого-нибудь богом забытого архипелага, чье основное занятие – ритуальные танцы и сбор кокосовых орехов. Некуда спешить, незачем напрягаться. Привстав на локте, она наблюдала за тем, как он выбирается из лодки, закидывает на плечо брезентовую сумку со всем своим водолазным снаряжением, расхлябанной походочкой довольного жизнью бездельника шествует по пирсу, а когда повернулась, чтобы обратить на него внимание Джеммы, увидела, что та уже напряглась, словно пума на охоте, и разве что не бьет по циновке хвостом.

– Интересный парень, правда?

– Интересный? – удивилась Лиза. – Мы же его совсем не знаем.

– А я считаю, что мы знаем достаточно. Он молод, здоров, состоятелен…

– С чего ты взяла?

– Дайвинг – развлечение не для бедных. Маска с трубкой, акваланг, гидрокостюм… ты заметила, что у него все свое? И он приехал на машине.

– Ну и что? Здесь полно прокатных контор.

– У него вид… – Джемма покусала нижнюю губу, – не как у туриста, живущего в отеле. Он прошелся по пирсу, потом по пляжу, мимо зонтиков, мимо кафе… ни с кем не здороваясь, ни на кого не глядя… взобрался на горочку и двинул прямиком к стоянке. Он никого здесь не знает, как и мы. Он приехал просто понырять.

– А завтра, интересно, приедет?

Он приехал. С тем же независимым видом пронес свою сумку мимо любителей пива и солнечных ванн, забрался в лодку, что-то там поперекладывал с места на место, завел мотор, лихо развернулся… Лиза и Джемма, ради такого случая не поленившиеся сняться с насиженного места и перебраться поближе к пирсу, дружно застонали от отчаяния. Им даже не удалось разглядеть его лица. Вспенивая морскую гладь, белая с красной полосой лодка на хорошей скорости вышла из гавани и скрылась за ближайшим мысом.

– Похоже, лодка его собственная, – пробормотала Джемма, прикладываясь к бутылке с минеральной водой. – Или он арендовал ее на какой-то срок. Сумка у него, конечно, здоровенная, но навряд ли он таскает с собой кислородные баллоны. Скорее всего оставляет в лодке, зная, что за ней присматривают. Говорю тебе, это мужик с деньгами.

– Даже если и так, зачем он тебе здесь, на Корфу? Ты же приехала отдохнуть.

– Вот именно. И я хочу сделать свой отдых, а заодно и твой, как можно более комфортным. Скажи честно, тебе нравится тот задрипанный городской отельчик, в котором ты остановилась? Вот и мне не особенно. Что делать? Давай подумаем вместе. Сейчас начало июня, туристов с каждым днем становится все больше и больше, приличные отели предпочитают иметь дело с туроператорами, бронирующими номера задолго до начала курортного сезона. Но быть может, отель не единственное жилье, пригодное для обитания? Что скажешь, к примеру, о небольшом особнячке?

– Особнячке? – оторопела Лиза.

Джемма рассмеялась своим мелодичным смехом.

– Да-да, о скромном двухэтажном особнячке среди олив. Не понимаешь? Сейчас поймешь.

И она поделилась тем, что было у нее на уме.

Остров Керкира, или Корфу, представляет собой серп, длина которого всего-навсего шестьдесят километров, а ширина колеблется от четырех километров до тридцати. Долины и отдельные возвышенности на юге, теснящие друг друга горные хребты на севере, разбросанные по склонам гор бесчисленные деревушки… и практически в каждой, а если не в самой деревне, то поблизости – величественные старинные особняки. Большинство из них закрыты и необитаемы. Нынешние владельцы особняков – потомки низложенной Наполеоном Бонапартом венецианской знати – большую часть времени проживают в Керкире. Возможно, кто-то из них согласится сдать свой особнячок в аренду до конца сезона, а кто-то наверняка делает это уже не первый год.

– И сколько за это могут запросить? – поинтересовалась Лиза.

– Понятия не имею. Надо разговаривать.

– А… ясно.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Элиза, – терпеливо произнесла Джемма, – но это не так, поверь. Я не хочу, чтобы этот парень нас содержал. Я хочу, чтобы он стал нашим компаньоном.

– Почему именно он?

– Не знаю. – Смеясь, она пожала плечами. – Просто он единственный мужчина на этом острове, при виде которого у меня не возникает рвотный рефлекс.

– Мужененавистница, – фыркнула Лиза, подталкивая ее в бок.

Джемма скорчила гримаску.

– От такой же и слышу.

День прошел бездарно. Короткие заплывы, сладкая дрема под пляжными зонтиками, обед в ближайшей таверне, снова дрема… Отлежав себе все места, Лиза решила сплавать за мыс, посмотреть, что там. Джемма осталась читать книжку.

Она обогнула мыс и оказалась в бухте чуть меньшего размера, чем предыдущая, с узкой полосой пляжа и большим количеством торчащих из воды скользких каменных глыб. Там-то, среди этого скопления камней, и отыскался занимающий их мысли нелюдимый дайвер. Его белая лодка с красной полосой на борту одиноко покачивалась на волнах. Не волны даже, а так, дыхание моря: лизнуть подножие черного камня, поколебать лохматые ленты водорослей, поднимающиеся из глубины…

Ухватившись за правый борт лодки, Лиза оглянулась по сторонам. Нигде никого. А что ты высматриваешь, интересно знать? Перископ, что ли?

Некоторое время она висела в пронизанной солнцем толще воды, лениво перебирая ногами, и уже думала убираться восвояси, как вдруг вода по левому борту заволновалась, забурлила и выпустила на поверхность пучеглазое чудовище. Вернее, человека, причем довольно привлекательного, как выяснилось впоследствии. Чудовищем его делали маска, трубка и акваланг.

Он вытащил изо рта загубник, снял маску и вежливо проговорил:

– Il fait beau aujourd’hui^[8].

Голос хриплый после погружения, но дыхание ровное. Где-то она читала, что такая вот болезненная хрипотца в голосе мужчины завораживает женщину. Может, и так. Но сейчас преобладающим чувством ее была растерянность.

– Извините, – сказала она, продолжая цепляться за борт. – Я просто устала. – И добавила жалобным голосом: – Пожалуйста, говорите по-английски.

– Нет проблем. Вы англичанка? А как вас зовут?

– Лиза. Элизабет. Не англичанка, нет. Я здесь с подругой. Ее зовут Джемма. – (К чему этот поток слов? Он спросил просто из вежливости…) – Она осталась там, на пляже. А вы?..

– Венсан. – Он сделал паузу. – Этого достаточно?

– Вполне.

Разделенные корпусом лодки, они с любопытством разглядывали друг друга.

Этого достаточно?.. Смотря для чего, мой принц. Смотря для чего.

Джемма права, в нем что-то есть. Даже сейчас, когда он болтается за бортом мокрый, как тюлень, с покрасневшими от морской соли глазами. Смуглая от загара шея охвачена золотой цепочкой, горящей на солнце. Длинные волосы зачесаны назад и собраны в хвост.

– А вам не страшно там, внизу? – спросила Лиза.

И тут же обругала себя за глупость. Страшно – не страшно… Что за детский сад?

– Страшно только в первый раз, – ответил он без улыбки. – Потом это проходит.

– Там темно?

– На больших глубинах. Но я стараюсь не уходить на большие глубины, там мало интересного. Мой личный рекорд – шестьдесят метров.

– Ого!

– Да нет, это немного.

Лиза спросила себя, что делать дальше, и поняла, что не знает. Парень ей совершенно не помогал.

– Извините, – сказала она еще раз. – Мне пора.

Он слегка наклонил голову.

– Приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Когда она уже оттолкнулась от лодки и легла на воду, он бросил ей вслед несколько слов на французском языке. Часть из них она не расслышала, а те, что расслышала, не поняла. Ладно, не возвращаться же из-за этого. К тому же она вроде бы намекнула, что предпочитает английский. Будем считать, что он разговаривал сам с собой. И вообще этот Ихтиандр слишком много о себе воображает. Пора уже, в самом деле, выкинуть его из головы. Этого достаточно? Вот подлец!

Однако выкинуть подлеца из головы оказалось не так-то просто, и когда она подплывала к берегу, его гортанная французская речь с раскатистым «r» продолжала звучать у нее в ушах.

Джемма с интересом выслушала ее рассказ и воскликнула радостно:

– Дело идет на лад!

– Ты так думаешь?

– Уверена.

– Вот бы мне немного твоей уверенности…

В седьмом часу вечера Мистер Совершенство засобирался домой. Увидев, как он швартуется к причалу, Лиза подпрыгнула и потянула за руку сонно моргающую Джемму.

– Пошли!

– Куда?

– Подойдем поближе к воде.

Ей хотелось, чтобы он увидел их вместе.

И он увидел. Прошелся по пирсу до песчаного берега, повернул голову на звонкий женский смех и наконец-то увидел их у самой кромки воды: высокую, коротко стриженную блондинку с мальчишеской фигурой, а рядом с ней… ох, ну просто сногсшибательную знойную брюнетку с агатовыми глазами и телом Анадиомены.

Лиза помахала ему рукой. Он узнал ее и кивнул. Помедлил, очарованный соблазнительным контрастом представших перед ним практически обнаженных тел. Вздохнул, с усмешкой покачал головой, перекинул сумку с правого плеча на левое и направился к стоянке. Он уже не был мокрым и прошел буквально в двух шагах, так что им наконец удалось его разглядеть. Выгоревшие на солнце мелированные волосы, правильные черты лица…

– Он похож на этого футболиста, – сказала Джемма, – ну, как его… Бэкхем!

– Брось! – фыркнула Лиза, мысленно соглашаясь с ее резолюцией.

– Правда-правда.

Вечер они провели в мечтах о прекрасном ныряльщике, а в десять утра были уже в заливе Антипас. Сидели под зонтиком, не спуская глаз с каменистой тропы, ведущей от автомобильной стоянки к пляжу, и даже не лезли в воду, боясь пропустить его появление.

В конце концов Джемма не выдержала и опрометью кинулась к полосе прибоя, пообещав окунуться по-быстрому и сразу назад. Тут-то он и появился. Тень его легла на песок рядом с Лизиной циновкой, туда же брякнулась сумка, а за сумкой он сам.

– Bonjour, – зазвучал знакомый хрипловатый голос. – Comment a va?^[9]

– Спасибо, неплохо, – откликнулась Лиза, мужественно встретив его взгляд. – Кажется, я просила вас говорить по-английски.

Берилловая зелень его глаз, обрамленных черными загнутыми ресницами, поразила ее даже в большей степени, чем сходство со звездой британского футбола, подмеченное Джеммой. Необыкновенные глаза! Накануне, перебрасываясь с ним дурацкими фразами в живописной бухте, где он играл в Жака-Ива Кусто, она этого не оценила.

– И все же вы меня понимаете.

– Я изучала французский в школе. Но это было так давно!

Его глаза продолжали внимательно, без тени смущения изучать ее: грудь, плечи, бедра… И хотя Лиза отлично знала, что стесняться ей нечего, она чувствовала себя охваченной странным трепетом. Как юная барышня на первом балу.

– Давно? – переспросил он, не спуская глаз с ее лица. – Не может быть.

– Увы.

– В таком случае вы неплохо сохранились.

Она натянуто улыбнулась.

Этот первый момент, фактически предопределяющий развитие ваших дальнейших взаимоотношений… Когда он вроде бы нравится тебе, но ты ничегошеньки о нем не знаешь. Быть может, он способен на убийство. Быть может, на обман. Не исключено, что где-то на материке у него осталась брошенная жена с ребенком, и он уклоняется от уплаты алиментов. Он мог ограбить ювелирный магазин, изнасиловать малолетку… да мало ли что еще!

– Soit^[10]. – Он встал, отряхнул джинсы и потянулся за сумкой. – Пойду проведаю своих подруг-русалок. Удачного дня!

Выходящая из воды Джемма едва успела крикнуть: «Привет!» (Венсан услышал и помахал в ответ, но даже не подумал вернуться), после чего осталось только стоять и смотреть ему вслед, цедя сквозь зубы смачные итальянские ругательства.

– Не переживай ты так, – сказала ей Лиза. – Он же сам подошел. Значит, подойдет еще раз.

Джемма вздохнула:

– У мерзавца правильная походка. – Взгляд ее был прикован к его мускулистой заднице, обтянутой джинсовой тканью. – Думаю, он неплохо танцует.

Лиза вздохнула тоже, любуясь уже не Венсаном, а самой Джеммой. Рассерженная, возбужденная, та была чудо как хороша. Капли воды блестели на округлых загорелых плечах. Мокрый купальник облепил тело, уже не прикрывая, а подчеркивая то, что по идее должен был прикрывать.

– Поцелуй меня, Элиза, – вдруг торопливо прошептала Джемма и заключила Лизу в объятия. – Он смотрит на нас.

– Но…

– Давай же!

Стоя по щиколотку в воде, они целовались, шокируя отдыхающих, а потом услышали, как взревел мотор, и повернули головы, чтобы еще раз взглянуть на знакомую лодку, ракетой уходящую в открытое море.

Пообедать решили в таверне на берегу. То есть не совсем на берегу, чуть выше по склону горы, но береговая линия с веранды просматривалась отлично, так что, уписывая свиную отбивную и салат по-гречески, можно было спокойно наблюдать за перемещением по заливу лодок, катамаранов, надувных матрасов и пловцов. Под потолком жужжали огромные вентиляторы, но в три часа дня это не спасало от жары. Чтобы чувствовать себя человеком, а не выброшенной на берег рыбой, приходилось то и дело промакивать салфеткой лицо и поминутно прикладываться к запотевшей бутылке с ледяной, только что из холодильника, минеральной водой. Лазурное, без единого облачка небо, ласковый шепот волн, головокружительный аромат растущих повсюду островерхих великанов-кипарисов… покой, забвение, безмятежность – о, дивный остров, благословенная Керкира, рай на земле!

– Ой, – вдруг сказала Джемма. И уткнулась в свою тарелку. – Не оглядывайся. Он за твоей спиной.

Лиза замерла с вилкой в руке. Салат вдруг показался ей безвкусным.

– Сел за столик… – вполголоса докладывала Джемма. – Читает меню… ага, заказывает что-то… увидел нас… – Она расплылась в улыбке, всем видом изображая безумный восторг. – Нет, он не собирается присоединиться к нам… полез в карман за сигаретами… сидит и курит, как будто нас здесь нет… вот сволочь!

Покончив со свининой и всем прочим, они малость передохнули и только начали размышлять о десерте, когда отобедавший в гордом одиночестве Венсан подошел и спросил, может ли он предложить дамам кофе. Джемма тотчас оживилась, глаза ее заблестели. Ну да, разумеется, кофе с ликером – это как раз то, что нужно в такую жару…

С почти забытым за последнее время чувством смятения, какое охватывало ее всякий раз при виде интересного мужчины, Лиза следила за тем, как этот клон Дэвида Бэкхема подсаживается к столику, пробегает глазами меню, обращается с вопросом сначала к Джемме, потом к ней (она молча кивает), подзывает официанта… «А дальше, что же дальше?» – спрашивала она себя, с бьющимся сердцем глядя на лица этих двоих. Двусмысленные шуточки, тихий смех, быстрые взгляды из-под ресниц. «Что будет, если сейчас мы примем решение остаться вместе?»

Очнувшись, Лиза услышала, что они говорят об отелях, частных домах и прочем жилье, доступном среднему туристу. Джемма все-таки умудрилась направить беседу в нужное ей русло. Выяснилось, что Венсан снимает комнаты у знакомого фермера из Лиападеса. До моря далековато, но у него есть машина, которую он взял в одной из прокатных контор на побережье, и, поскольку он заранее знал, что она понадобится ему до конца сентября, получилось фантастически дешево. Да, он намерен пожить здесь некоторое время. У него был чертовски трудный год, и теперь ему требуется передышка.

Пока он говорил, Лиза все пыталась разглядеть, что же у него на цепочке. Крест? Амулет от сглаза? Наконец он опустил руку с сигаретой, откинулся на спинку стула, ворот его рубашки распахнулся, и она увидела – нет, это просто невозможно! – настоящую гностическую гемму с изображенным на ней змеем. Забыв про кофе, Лиза подалась вперед. Да, точно, сомнений быть не может. Змей с двенадцатилучевой короной на львиной голове. Агатодемон средневековых алхимиков.

– Знаете, что это? – спокойно спросил Венсан.

С трудом Лиза заставила себя отвести взгляд.

– Змеевидный демон хтонического плодородия. Демон, дающий силы и здоровье. – Она заметила, что капелька кофе угодила ей на майку и тут же впиталась, оставив коричневое пятнышко. – Дух-покровитель магической процедуры.

На минуту воцарилось молчание. Озадаченная Джемма хмурила брови и нетерпеливо покусывала нижнюю губу. Ей хотелось продолжить разговор об аренде недвижимости, но она боялась спугнуть птичку.

Венсан вернулся к этому вопросу без каких-либо намеков с ее стороны. Комнаты в хозяйском доме – это, конечно, хорошо, но если собираешься провести здесь больше чем две недели, есть смысл поискать более уютное и комфортабельное жилище. Да-да, эти старые особняки на склонах гор… вот бы поселиться в одном из них. Последнее время он только об этом и думает, своего рода idee fixe^[11].