Не ожидая подвоха, я с любопытством рассматривала незнакомца – все-таки первый в моей жизни живой князь! Однако по мере моего приближения его густые брови (в сказках такие, как правило, называют соболиными) над зелеными (как и у меня!) глазами в опушке из черных ресниц поползли вверх и встали домиком, губы сжались в сердитую узкую полоску, надежно спрятавшись в густых усах. Великий князь Берендей (как я поняла, это и был он собственной персоной), откинувшись на спинку трона, сурово произнес:

– Мое терпение достигло предела! – Невольно поежившись под суровым взглядом незнакомого монарха, я в недоумении уставилась на него (а мне-то что за дело до его терпения?), но на всякий случай отступила на шаг и стала ждать продолжения. – С момента твоей самовольной отлучки из дворца минула неделя, но ты даже не соизволила подать родному отцу весточку о себе! – продолжал князь. – Мне стыдно за то, в каком непотребном виде ты появляешься на людях.

Еще более разволновавшись, он привстал с трона, но усилием воли заставил себя вернуться на место и общаться сидя, как и подобает уважающему себя монарху.

Очередной беглый осмотр изрядно запылившегося в дороге джинсового костюма (далась им всем моя одежда!) не развеял моего недоумения – никто до сих пор не обвинял меня в безвкусице так прямолинейно. Берендея-то что конкретно не устраивает? Может быть, спросить? Но пока я набиралась храбрости и открывала рот, он сам все прекрасно разъяснил – причем, в категоричной форме.

– Надетое на тебя тряпье ни в коей мере не соответствует княжеской чести!

Ах, вот оно что! Ну так княжеская честь ни в коей мере не касается дочери обычной школьной учительницы. Кроме того, я совершеннолетняя – как хочу, так и одеваюсь. Но озвучить мысли не успела, потому что тот завелся снова:

– Немедленно отправляйся в свои покои, переоденься и приведи себя в порядок, а потом мы серьезно поговорим. – На этом патетическое выступление можно было считать логически завершенным.

Обрадованная, я готова была немедленно отправиться в эти самые покои (знать бы еще, где они находятся?) и крутила головой, соображая, в какую сторону двигаться, пока Берендей не передумал. Но тот вдруг заинтересовался моей прической.

– Как посмела ты расплести косу и укоротить волосы?

Венценосный самодур едва сдерживал раздражение, и я наконец-то удосужилась оглянуться – а не стоит ли за моей спиной другая девушка, которой изначально и предназначался этот пламенный монолог? Никого не высмотрев, в душе искренне посочувствовала той, за которую по одной ему известной причине Великий князь принял меня – вот уж кому не повезло с папочкой-тираном! И хотя не собиралась объяснять ни ему, ни кому-либо другому, что еще два года назад укоротила свою «девичью красу», которая отросла намного ниже мягкого места, невзирая на слезные уговоры всех мастеров, работающих на тот момент в парикмахерской, но все-таки не сдержалась.

– А по какому праву Вы читаете мне нотации? – взвилась я. – Или, может быть, Вы мне родным дядей приходитесь, а я просто не в курсе?

Князь от негодования побагровел и сжал кисти рук так, что пальцы побелели. Я же в свою очередь, глубоко вздохнула, готовясь отразить новые нападки, но тут из-за спинки трона выступила черноволосая красавица с надменным выражением лица, затянутая в темное расшитое крупным жемчугом платье (вот такой наряд стопроцентно соответствовал княжеской чести, на которую напирал Берендей!) и внесла в затянувшуюся сцену некоторое разнообразие.

– А ведь я неоднократно предупреждала Вас о том, что княжна совершенно отбилась от рук, да Вы меня слушать не желали! – произнесла она низким грудным контральто и с едва заметной укоризной. – Нынче же плоды вашего попустительства – налицо. Конечно, будь у девочки любящая, но строгая мать… – Придав лицу подобающее скорбное выражение, она выдержала многозначительную паузу, – этого бы не произошло. Возможно строптивица станет сговорчивей, если посадить ее на несколько дней в карцер – на хлеб и воду? – По залу раскатился злорадный смех.

– Ее?

– Меня?

Вопросы прозвучали одновременно. Мы с князем уставились на жестокосердую девицу, но та быстро сообразила, что не добилась ожидаемого эффекта, и, мгновенно сориентировавшись в обстановке, пошла на попятный.

– Простите, я забылась, – с деланным раскаянием произнесла дамочка, склонив голову, – и дабы более не раздражать Вас неосторожными замечаниями, смиренно прошу разрешения удалиться.

Она склонилась перед князем, однако, на мой взгляд, смирением тут не пахло – скорее уж, притворством. Впрочем, Берендей, кажется, принял спектакль за чистую монету, рассеянным кивком отпустил красотку и погрузился в раздумья (возможно, всерьез рассматривал поступившее от нее предложение). Та ушла с таким гордым видом, будто это именно она здесь Великая княгиня, а все остальные – так, на огонек заглянули (причем, без приглашения).

Про меня вроде бы забыли. Я уж было начала подумывать, а не воспользоваться ли затишьем, чтобы удрать подальше – пока и впрямь не арестовали и не заточили в темницу? Но поскольку податься в незнакомых хоромах мне было действительно некуда, пришлось остаться на месте. Пауза вновь затянулась, и я не имела представления, что делать дальше.

– Вообще-то мы с вами не знакомы,– пискнула я и сразу же об этом пожалела.

– Не притворяйся! – Берендей повысил голос. – Твой бедный отец поседел, пока ты, наконец, объявилась.

Почему-то он заговорил о себе в третьем лице – наверное, считал, что это усиливает впечатление от сказанного.

Теряя последнее терпение, я, попыталась вразумить упрямого собеседника:

– Вы действительно заблуждаетесь: меня зовут Елена, и, поверьте, я оказалась здесь совершенно случайно. – Даже руки к груди прижала для пущей достоверности.

Князь молчал, а я лихорадочно соображала, какие еще доводы привести в свою защиту? Не призывать же в свидетели собственной правоты кота – все равно ведь не поверит! И тут моя капризница-судьба надумала повернуться ко мне лицом и наконец-то преподнесла приятный сюрприз. Из неведомого дворцового закоулка вынырнул… мой пропавший старший брат и с радостным воплем бросился ко мне – весьма своевременно, поскольку мои мозги уже отказывались что-либо соображать, а тело готово было наплевать на все существующие приличия и прилечь прямо здесь, не сходя с места.

Не упала я лишь благодаря крепким объятиям, в которые меня заключил Иван, а потом принялся крутить перед собой, охлопывая руками с головы до ног, как заботливая мамаша свое бестолковое, но безумно любимое чадо. Теперь уже Великий князь с недоумением наблюдал сцену под названием «Долгожданная встреча сестрицы Аленушки с братцем Иванушкой».

После того как Иван окончательно удостоверился в целости и сохранности младшей сестренки, состоялось мое официальное представление главе администрации Берендеева княжества.

– Великий князь, прошу любить и жаловать мою почти родную сестрицу Елену. – Брат, улыбаясь, подвел меня к трону.

Я вздохнула с облегчением, а Берендей, напротив, побледнел и с неподдельной тревогой внезапно севшим голосом спросил:

– А где же моя дочь?..

ЗАГОВОРЩИЦА

Мы сидели на мягком диванчике в небольшой уютной комнате (по-здешнему – покоях), временно предоставленной в мое пользование. Происходящее все еще казалось сном, и я незаметно пощипывала себя в надежде проснуться в своей городской квартире. Соломон возился рядом, устраиваясь у меня под боком, и, не переставая, ворчал:

– Ты ведешь себя, как маленькая пустоголовая девчонка! Немедленно прекрати заниматься самоистязанием. – Кот внезапно отстранился и с подозрением посмотрел на меня. – А может, у тебя имеются врожденные садомазохистские наклонности? – Я не удостоила наглеца ответом, возмущенно фыркнула и демонстративно скрестила руки на груди, но баюн продолжал занудствовать тоном любящего, но страшно сварливого престарелого родственника. – Вот будешь ходить в синяках, а добрые люди подумают, что гостей во дворце бьют – сие отрицательно скажется на репутации Великого князя, подорвав доверие народа к правящей династии, а у Берендея и без того хватает неприятностей. Потерпи, сейчас тебе все подробно объяснят.

Высказавшись, он наконец-то угомонился и принялся вылизывать шерстку, а я получила передышку от его нотаций.

– Правда, Лен, давай уж обо все по порядку. – Братец-то, оказывается, отлично понимал кота и, как я начала подозревать, был в курсе происходящего, предатель! – Мы с тобой находимся в одном из параллельных миров.

– А их много? – не удержалась я.

– Да уж хватает, – вмешался Соломон. – Сделай милость, не перебивай старших, а? Я не меньше твоего хочу разобраться с этой запутанной историей и вернуться на теплую печку к домашней сметане. – Кот облизнулся. – Агата ее замечательно готовит!

Я возмущенно засопела, но промолчала.

– Историю Берендеева княжества пересказывать не буду, Баюн наверняка успел просветить, – начал Иван. – Коротко изложу лишь то, что предшествовало твоему появлению здесь. С нашим мохнатым другом, проживающим у моей матушки, мы знакомы давно. – Он, не глядя, качнул головой в сторону Соломона. – Увидев однажды, как тот залез на дуб и исчез среди густой листвы, я не удержался, полез за ним и оказался по другую сторону. Кот, к счастью, не успевший уйти далеко, привел меня во дворец. Мои объяснения, кто я и откуда, князя удовлетворили, и мне не стали чинить репрессий. С княжеской наследницей Ладой (отличной девчонкой и, между прочим, действительно очень похожей на тебя!) мы быстро подружились, и она здорово помогла мне в сборе материала для диссертации.

Отчего-то я не поверила брату. Нет-нет, рассказ звучал вполне правдоподобно, но… побродишь тут между мирами, пообщаешься с разной наглой живностью – сама себе доверять перестанешь. Эх, знать бы заранее, чем для меня обернется невинная лесная прогулка, – зареклась бы не только по дубам лазить, но и ездить в деревню к тетушке, а злосчастные очки отослала ей бандеролью.

Делать вид, что купилась на наскоро состряпанную историю, не хотелось – Ваня и сам прекрасно понимал: все, что он мне тут наплел, шито белыми нитками.

– Ах, как мне сказочно повезло! – Я восторженно с видом доверчивой простушки широко распахнула глазам. – Всю жизнь мечтала познавательно и с пользой для себя провести летние каникулы – и не где-нибудь, а именно здесь, в славном тридевятом царстве-государстве!

– Не кривляйся! – рассердился Иван. – Ну не мог я тебе рассказать всего этого раньше, потому что дал честное слово Берендею (сама прекрасно понимаешь, как опасно, если про портал узнают посторонние люди!). – Покосившись на дверь, он понизил голос, и я невольно почувствовала себя причастной к чужой, и от того еще более привлекательной, тайне – даже голову наклонила, чтобы лучше слышать. – После исчезновения Лады князь места себе не находит – ведь вместе с ней пропала и священная Книга Перемен, свод древней мудрости и законов, по которым предки завещали жить берендеям, а еще – предсказаний грядущих событий. Попади она в руки врагов, может случиться беда.

– Так найти ту и другую – и дело с концом, – снисходительно фыркнула я и сразу же устыдилась, поскольку проделала именно то, что сама же всегда высмеивала (помните мое антиправило «не умеешь сам, учи другого»?).

Дворцовая стража отлично знала свое дело: по приказу Берендея дворец, Аркаим и его окрестности обыскали вдоль и поперек, усилили ночные патрули. А тут еще Марьяна (та самая кровожадная красавица с бархатным, завораживающим, как звуки виолончели в руках маэстро, голосом, что стояла рядом с троном во время моей аудиенции у князя и советовала упрятать меня в карцер) постоянно путается под ногами, раздавая направо и налево «ценные» советы.

Данная особа (вроде бы двоюродная сестра покойной княгини) явилась – не запылилась, якобы соскучившись по родственникам, напросилась ненадолго погостить и сразу же принялась совать всюду свой нос, учить Ладу уму-разуму – хорошим манерам, соответствующим, по ее мнению, княжеской чести, на которой князь просто помешан. Запилила девчонку: это – непозволительно, то – недопустимо. Берендею все уши прожужжала: Вашей дочери, де, слишком многое позволено, вот она и вытворяет, что хочет – виданное ли дело, чтобы княжеская наследница носилась по лугам на лошадях с челядью или месяцами пропадала в скиту у волхвов?!

Лада же и без ее советов выросла умницей-разумницей и, как говорят, очень похожей на свою красавицу-мать. Ее родная тетя, всеми уважаемая Жрица Огня и весьма просвещенная женщина, с малых лет обучала племянницу таким премудростям, какие Марьяне и во сне не снились.

Иван с таким пылом защищал незнакомую девушку, что мне вдруг стало обидно – почему-то о своей единственной и «почти родной» сестре он никогда с ничего подобного не говорил (во всяком случае, при мне). А брат тем временем продолжал делиться информацией, которая становилась чем дальше, тем любопытнее.

По его словам, Марьяна спала и видела, как бы поскорее женить князя на себе. В случае благоприятной развязки участь Лады была бы незавидной – мачеха всеми правдами и неправдами избавилась бы от падчерицы. Берендей, правда, пока не реагировал на уловки и многочисленные знаки внимания привлекательной свояченицы, но хитрая бестия все никак не унималась – продолжала обхаживать князя и потакать его стремлению блюсти княжескую честь. А попутно предлагала ограничить свободу юной наследницы и поскорее подыскать ей подходящего жениха, брак с которым укрепил бы политические позиции государства. Испугавшись, что отец и впрямь последует «мудрым» советам, Лада сбежала из дворца и отсутствовала уже целую неделю (по-здешнему – девять дней), чего раньше никогда не случалось.

Как назло, в последнее время ухудшилось внутреннее положение в стране. Без какого-либо предупреждения исчез посол альвинов при дворе князя Берендея, что грозило международным скандалом. На окрестных дорогах после долгого отсутствия вновь бесчинствовали шайки грабителей. В лесах ползали гигантские змеи – ламии, появление которых народ испокон веков связывал со скорым нашествием Повелителя Тьмы – злодея Чернобога из древних легенд. И, как ни странно, все неурядицы начались в то самое время, как при дворе появилась Марьяна. Возможно, это простое совпадение, однако по Аркаиму поползли слухи, что из-за увлечения прекрасной чужестранкой правитель пустил государственные дела на самотек. А княжну, мол, специально куда-то отослали (если уж и не уморили), чтобы не мешала приготовлениям к свадебным торжествам.

Моя бедная голова наотрез отказывалась вмещать информацию с участием многочисленных незнакомых персонажей: Повелитель Тьмы (он же Чернобог), альвины, гмуры, асилки, ламии… А внутренний голос предупреждал: то ли еще будет!

Ломая голову над планом наших дальнейших действий, я попросила эмоции высказываться в порядке очереди, и попыталась рассуждать разумно. Наверное, следовало в спешном порядке заняться сыскной деятельностью. Однако легко сказать «найти». В моем мире все обыватели – сыщики поневоле: телеканалы показывают бесчисленные детективные сериалы про следователей, с легкостью раскрывающих запутанные преступления, а книжек этого популярного жанра издано столько, что не прочитать за всю жизнь, так что большинство моих соотечественников, изрядно поднаторев, вычисляют преступника практически с первых серий и страниц. Может быть, и нам с Иваном вместо того, чтобы сокрушаться (ах, как нехорошо все получилось!) просто допросить свидетелей, вычислить преступника и отправиться по его следу? Вот только для начала неплохо бы подкрепиться (должны же здесь в соответствии с элементарными законами гостеприимства покормить гостей?), а уже потом приниматься за расследование таинственного происшествия.

Словно в ответ мои мысли, в дверь вежливо постучали, и Его Княжеское Величество явил нам светлый лик, чтобы пригласить гостей на ужин. Такая демократичность не очень-то сочеталась со скандалом, который тот закатил мне при первой встрече, и в душе все еще плескалась незаслуженная обида, но… голод – не тетка, так что я была готова на время примириться с суровым нравом Берендея за тарелку картошки (желательно, жареной, хрустящей и с луком).

Первым отреагировал Соломон: далеко не мелкий кот стремительно соскочил с дивана, едва не сбросив меня на пол, и принялся крутиться возле князя, тереться о его ноги, всячески выражая симпатию и одобрение. Мы тоже не стали ломаться.

За уставленным многочисленными блюдами столом в малой трапезной зале к нам с надменным видом присоединилась Марьяна, без смущения отдав должное стряпне дворцовых поваров. Ее демоническая красота притягивала взгляд, как магнит, однако что-то смущало меня в молодой красавице, мешая проникнуться к ней искренней симпатией, а, следовательно, и доверием. К счастью, откушав, Марьяна сослалась на продолжающуюся мигрень и поспешила откланяться. Зато я наконец-то расслабилась и перестала отвлекаться на неприятную личность, всерьез заинтересовавшись лососевой и осетровой икрой (к счастью, кабачковой или баклажанной, изрядно надоевших дома, здесь не наблюдалось).

Поначалу отчаянно стесняясь соседства Берендея (раньше мне никогда не доводилось участвовать в настоящем княжеском застолье), я с завистью наблюдала, как Иван с аппетитом уплетает гигантские бутерброды, щедро намазанные деликатесами, но потом пересилила смущение и решительно принялась за еду. Берендей же едва притронулся к ужину.

Утолив голод, я откинулась на высокую спинку стула, поблагодарила гостеприимного хозяина и решительно приступила к опросу первого свидетеля по делу об исчезновении княжны.

– Великий князь…

– Титул можешь опустить. Зови меня Василем.

Это значительно упрощало дело. Может быть, правитель слишком суров только в отношении родной дочери, потому и не может найти с ней общий язык?

– Скажите, Василь, не случалось ли в последнее время чрезвычайных происшествий?

Увы, как следовало из его слов, ничего особенного – за исключением неожиданного появления во дворце неведомой доселе родственницы – не происходило.

– Конечно, Марьяна слишком активно занялась воспитанием племянницы, но, несомненно, делала это из самых лучших побуждений. – Князь будто оправдывался (перед нами или перед собой?). – И Ладе это только на пользу…

Меня распирало от желания напомнить собеседнику, что благими намерениями, как говорят, вымощена дорога в ад и в данном конкретном случае так называемая «польза» состояла лишь в том, что княжна, не выдержав давления, покинула родные пенаты и оставила отца горевать в одиночестве. Но высказывать подобные мысли вслух поостереглась: критику, как правило, воспринимают в штыки все (за очень редким исключением), а уж как отреагирует на нее князь, лучше не проверять. Попробую разведать что-нибудь у няни и прислуги – уж они-то наверняка знают о княжне куда больше, чем ее отец.

Старушка-няня и молоденькая, бойкая на язычок служанка сообщили одно и то же: все, с кем дружна княжна, находятся в скиту белых волхвов, где всем заправляет родная сестра Великого князя – Жрица Огня, особа безмерно занятая. Но, учитывая, что речь идет о ее единственной племяннице, многоуважаемая Йогиня-Матушка, возможно, снизойдет до общения с простыми смертными. А еще служанка по секрету шепнула, что особой благосклонностью Лады пользовался посол альвинов, однако тот, к сожалению, некоторое время назад тоже исчез в неизвестном направлении.

Наверное, учитывая срочность и важность миссии, которую я сама на себя возложила, следовало, не откладывая в долгий ящик, хорошенько осмотреть дворец и покои княжны, но после сытного ужина и выпавших на мою долю испытаний глаза слипались.

– Придется отправляться в скит, – с этой мыслью я откинулась на подушку и провалилась в сон.

* * *