Глава 8
СЛЕДОВАТЕЛЬ ПРИ ПРОКУРАТУРЕ

В день воскресный, летний встаньте на заре с постели, откройте пошире балконную дверь, чтобы впустить в спальню дыхание Москвы-реки. Ранним утром в выходные Фрунзенская набережная пуста. Мост, освещенный солнцем, зелень Нескучного сада…

Радиочасы проиграли тему из «Спящей красавицы», ворвавшись в Катин сон, и она сразу как по команде открыла глаза. Выходной сегодня, но тем не менее ранний подъем оправдан, она же сама еще неделю назад решила, что начинает новую жизнь.

Совсем недавно вот плавали с Анфисой как дельфины, а сегодня она бегает: личный утренний марафон. Так когда-то делал Драгоценный В.А. – муж, и она сначала потихоньку ужасалась, затем восхищалась, потом завидовала его силе воли – каждое утро, несмотря на погоду-дрянь…

Для себя она решила, что будет бегать по выходным и в хорошую погоду. И сегодня день – вот досада – как нельзя лучше. И не жарко, как вчера, и дождя нет – благостное что-то на улице, явно провоцирующее – ну как, все в норме с климатом, выполняем данное себе самой обещание или лень-матушка?

Итак, время пошло: заряжаем кофемашину, потом в душ, волосы, что отросли за лето и выгорели на солнце, собираем в хвост на затылке, косметики никакой не нужно, нет… немножко блеска прозрачного на губы. Майка, шорты… а ноженции ничего, загорели… интересно, когда сама худеешь – ноги тоже худеют? Этот вопрос мучает Анфису, а она, Катя, не знает, что ей ответить. Телефон крепим на пояс, кроссовки… Быстро выпиваем маленькую чашку кофе, чтобы уж окончательно проснуться…

Кстати, о кофе. В это лето, казавшееся Кате ужасно длинным, просто нескончаемым, потому что постоянно что-то случалось – какие-то истории, какие-то происшествия (что само по себе криминального обозревателя пресс-центра ГУВД Московской области должно было несказанно радовать и бодрить), так вот в это лето Катя вывела для себя некие новые правила самостоятельной одинокой (без Драгоценного В.А.) жизни.

А. Пьем кофе без кофеина.

Б. Везде по всей квартире ввинчиваем эти чертовы энергосберегающие лампочки.

В. Обретаем новую форму, а для этого пытаемся подружиться со спортом.

Г. Пусть все идет как идет.

Если три первых правила содержали конкретные установки, то четвертое… оно пока казалось каким-то расплывчатым. Что это значит вообще? Живи одним днем? Или живи сама и давай жить другим? Или же – что ни произошло, все к лучшему? Еще к большим приключениям? Но именно эта неопределенность сейчас как нельзя более устраивала Катю. О да, пусть все идет как идет.

И даже эта покупка крошки «Мерседеса» на половину денег, присланных мужем из-за границы…

Она требовала развода, а он послал ей золотую пилюлю и фактически заткнул этой пилюлей рот. В подобных случаях Анфиса всегда вспоминала незабвенную Настасью Филипповну из «Идиота». Как это ей там советовали: дескать, ты деньги-то возьми, а его в шею долой…

Спустившись на лифте, миновав родной двор, Катя очутилась на Фрунзенской набережной, глубоко вздохнула и сразу же, как ей показалось, взяла хороший темп – потрусила в сторону моста, чтобы перебраться на тот берег в парк.

Однако, пробежав метров сто, она темп сбавила и к мосту дошла уже быстрым шагом, а там наверху на пустом крутом мосту вообще сделала паузу, подойдя к открытому проему. Можно и отдохнуть, видом реки полюбоваться. Отдохнуть, пробежав всего двести метров?

Пусть все идет как идет. Правило-выручалочка понравилось сейчас Кате как никогда. Потом ей вспомнилось и другое правило, что каждый раз выкликала подружка Анфиса, отказываясь от третьего куска торта: нужна воля!

Итак, воля нужна. Побежали!

И Катя потрусила в глубь аллей Нескучного сада. Ей казалось, что она вся такая сейчас из себя легкая, спортивная… надо же, бегунья-стрекоза какая… И ноженции длинные загорелые так и мелькают, когда она вот так чешет себе… Нескучный сад ранним утром в выходные – спортплощадка для дипломатов из посольств, для обитателей домов-стекляшек. Они тут тоже все бегают трусцой, катаются на великах. Некоторые уже не в силах бегать и кататься… уморились, упарились… и на лужайках делают вид, что отрабатывают приемы карате и у-шу. Воображалы!

Катя вздернула нос и, как ей показалось, вихрем промчалась мимо. А мы, может, тоже потом этим самым карате увлечемся, все в наших руках.

Пусть все идет как идет.

И тут она остановилась, согнулась пополам и уперла руки в колени. Вот так, сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди и легкие лопнут… Такие нагрузки в первый-то день…

Она поплелась к скамейке и плюхнулась…

Шмяк!

Глянула на часы: всего сорок пять минут прошло, а она уже еле шевелится. А ведь еще обратно добираться.

Но правило под номером четыре и тут выручило. Пусть все идет как идет, нечего себя принуждать.

Посидев на скамейке, отдышавшись, понаблюдав за красивым иностранцем, катавшимся на велосипеде и внезапно остановившимся в пяти шагах – якобы из-за какой-то неполадки…

Подождав, улыбнувшись, ощутив прилив новых сил, пожалев, что позабыла дома плеер, вот оказался бы кстати сейчас, Катя поднялась и медленно, дыша полной грудью и наслаждаясь каждым шагом, отправилась назад.

Если бегать вот так каждый выходной, то постепенно такую форму можно набрать – никакой фитнес не потребуется. А потом можно купить себе домой беговую дорожку – это для зимы, когда тут все обледенеет, завьюжит.

Звонок на мобильный.

– Алло, я слушаю.

– Екатерина, доброе утро, прости, что беспокою.

Шеф – начальник пресс-службы, милейший, интеллигентнейший человек.

– Сейчас дежурный позвонил: у нас ЧП. У себя в квартире обнаружен мертвым некто Гаврилов… Валентин Гаврилов. В любом случае, какой бы ни оказалась причина смерти – это в общем-то сенсация. Пока никто об этом не знает, ну я надеюсь. А нам нужна информация из первых рук, завтра утром наверняка пресс-службе надо будет это как-то официально прокомментировать… результаты, сделанное… Я прошу тебя прямо сейчас, не откладывая, туда подскочить, все узнать.

– Хорошо, только почему это сенсация? – спросила Катя.

– Он федеральный чиновник, по слухам, без пяти минут будущий губернатор.

– Ничего себе, ладно, я собираюсь и еду. Только куда?

– Ясногорский УВД, телегруппа уже на пути в главк, если поторопишься, они тебя захватят с собой.

Ясногорск… Как все устроено порой в жизни, вот только вчера они с Анфисой держали путь на маленькой машинке туда, в ясногорские дали, к лесному озеру, а потом на закате зашли в дом на пригорке и пили там чай с Полиной Каротеевой.

И тот ее странный монолог на пленке. Казалось, все это уже в Лету кануло, ан нет – и суток не прошло, как снова надо ехать туда.

В этом всегда заключалась некая странность, двойственность родного Подмосковья – с одной стороны, это место отдыха, экскурсий, поездок на дачу, к друзьям… А с другой стороны, каждая такая поездка сопряжена с воспоминаниями, с рабочими моментами – вот тот поселок ученых, что проезжаешь мимо, – там зимой произошло совершенно невообразимое запутанное убийство… А вот этот ювелирный магазин у строительной ярмарки – его дважды грабили… А вон те кирпичные башни, что так хорошо видны с Ленинградского шоссе, – там с пятнадцатого этажа прыгнул юный наркоман, разбился в лепешку.

И вот теперь Ясногорск. Только вчера они с Анфисой туда ездили отдыхать. А сегодня…

Катя рванула с места. Лучший стимул для спринта – цель. И сейчас ее цель – успеть в родной главк до отъезда оттуда телегруппы.

Раз, два, три…

Три, раз, два…

Мост, набережная, двор, лифт…

Фонарь, аптека…

Душ, сумка, диктофон, пара бутербродов на ходу, косметичка – накрасимся в машине, фотокамера (если, конечно, снять удастся контрабандой) и что еще?

Новые босоножки на высоком каблуке – это после кроссовок, чтобы окончательно почувствовать себя прежней Катей Петровской…

И пусть все идет как идет!

Телегруппу она застала у входа в главк под новой вывеской, где теперь значилось «Управление полиции».

Вообще все эти перемены «милиция-полиция», естественно, как криминального обозревателя и капитана теперь уже новоиспеченной полиции, Катю интересовали с внутренней, глубинной, так сказать, стороны.

Однако если во всем этом и крылась какая-то сокровенная глубина, то представляли ее себе ясно лишь некие государственные умы – и те в далекой перспективе. Из всех перемен и метаморфоз «милиции-полиции» Катя пока что для себя отметила лишь следующие.

Начальник управления областного уголовного розыска полковник Гущин отбыл с делегацией МВД в Амстердам, в командировку по изучению опыта работы тамошней полиции.

Полковник Елистратов – начальник МУРа с Петровки, 38 – после долгих лет верности сигареткам без фильтра внезапно закурил настоящие гаванские сигары.

Вопросом, постоянно мучившим как коллег, так и граждан и подведомственный контингент, стал вопрос: «Как вас теперь называть?» Как обращаться к лицу в форме, при исполнении?

Некоторые предлагали именовать «господ полицейских» товарищами милиционерами, «офицерами», несмотря даже на отсутствие таковых званий у рядового состава, «полиционерами», и… остальные прозвища совсем уж слуха не ласкали.

В этом щекотливом вопросе, как никогда, хотелось четких инструкций, спущенных сверху, но их, увы, не поступало. Там сами не знали и, как всегда, уповали на то, что «народ авось сам додумается».

Вообще все как-то мало соответствовало переломному историческому моменту. И в этом смысле «гавана» полковника Елистратова выглядела почти что вызовом, пощечиной ведомственному вкусу.

Итак, под новой вывеской родного главка Катя встретилась с родной телегруппой, и они все вместе на машине покатили в город Ясногорск.

Благо в воскресенье дороги свободны. И как уже случалось раньше, Катя не узнала места, где всего лишь вчера ей довелось побывать, искупаться, попить чаю и послушать страшную сказку на ночь. Лес и озеро, дачи и поля – где все это? Город, город, город, сплошная застройка.

Новая автострада вела к кирпичным высоткам, похожим друг на друга как братья-близнецы. Возле одной из таких высоток остановились. У подъезда – полицейские машины и синий фургон с красной надписью «Прокуратура».

Что-то скудновато обставлен выезд на место происшествия масштабного ЧП. Телевизионщики вместе с аппаратурой заняли весь грузовой лифт, Кате пришлось ждать второй.

– Какой этаж? – спросила она.

– Пятый.