И тут Феликс прервал мои мысли, легко освободившись и сев рядом. Неудивительно, что Преподобный до этого так запросто поддался. Оказалось, что он отлично владел боевыми искусствами. Одной рукой обхватил обе мои лодыжки и подтянул меня ближе к себе. Подушка-желе волновалось под нами, принимая новую форму и подстраиваясь. Я недовольно дернулась, пытаясь вырвать ноги. Однако сделала это зря. Он только сильнее их сжал. Зеленые глаза угрожающее сверкнули. Паутинки серебристой энергии спиралью раскручивались из зрачка, разбрасывая нити в изумрудную радужку.

Что, господин гневается, да? Думаешь испугать? Ну, нет. Только не меня. Кажется, что сейчас я способна на все. А если съем еще пару огненных яиц, то…

– Взорву ваш Шумер к ядреной матери, если не оставите меня в покое! – выдохнула я ему в лицо.

Ох, с огнем играю. Но, раз уж начала, отступать не в моих правилах.

Феликс вскинул уже обе брови и посмотрел на меня то ли как на убогую, то ли как на самоубийцу. Сложно было правильно понять его недобрый взгляд. Затем молча кивнул и отпустил меня. Типа давай действуй, взрывай, а я посмотрю. Его брови вернулись на прежнее место. Этот айсберг чувств смотрел со спокойствием удава. Того и гляди просверлит во мне дырку неморгающими зелеными глазами, как у змеи.

Я испытала разочарование, и это остудило мой пыл, но и озадачило очередной нелепой мыслью. Интересно, а у шумеров может быть третье прозрачное веко, как у змей? Не поэтому ли он не моргает?

Что-то подо мной зашевелилось, и вдруг из подушки полезли белые шары. Они медленно выкатывались, издавая знакомый лопающийся звук пузырчатой пленки. Эта нереальная реальность безжалостно отрезвляет разум. Весь мой кураж мгновенно улетучился, и я начала медленно сползать на пол, опасаясь случайно раздавить яйца. Преподобный продолжал сидеть на шевелящемся существе, развалившись и забросив ноги на стол, который появился, пока я отползала на безопасное, как мне казалось, расстояние.

Что за проклятье! На этой планете ни минуты покоя. Спокойно не то что посидеть, даже чихнуть нельзя. То куда-то падаешь, то куда-то засосало, то что-то выкатывается.

– Только не говори мне, что подушка живая. Это она снесла яйца? – спросила я, провожая взглядом что-то круглое, катившееся по полу.

На душе стало неспокойно. Ведь это же не я снесла яйца и даже не почувствовала? Господи, только не это! Я с тихим стоном сжала голову, боясь, что телепат прочитает мысли. Нет. Не может этого быть. Глупость какая-то. Пусть я и не совсем человек, но живородящая, а не яйценосная. И к тому же бесплодная.

Яйца мамы-подушки продолжали катиться в разные стороны, как бильярдные шары. Феликс поймал одного беглеца, и шарик тут же рассыпался в его руке. Горсть мелких монпансье многозначительно поднес к моему носу. Пришлось попробовать еще одно чудо местной гастрономии. Вкус был синий. Да… Точно так. Не сладкий, не горький, не холодный, не горячий, а синий. Здесь все по-другому. Музыка имеет цвет. Еда с цветным вкусом. А еще на ней, как выяснилось, можно сидеть.

Я молча грызла жесткие синие леденцы, испытывая непреодолимое желание почувствовать себя Алисой в Зазеркалье, но настроение было хуже некуда. Хотелось то ли музыки и цветов, то ли убить кого-нибудь. Раз огненные яйца меня пьянят, уверена, здесь я стану настоящим алкоголиком.

Мой спутник вежливо протянул мне очередную порцию пьянящего огонька, видимо, для поднятия настроения.

– Твои глаза сверкали неподдельным восторгом от моего исполнения. Не буду кривить душой: на сцене я был неотразим.

Я аж поперхнулась, проглатывая пылающий лед. Не могла и подумать, что пищу богов есть опасно. Видимо, смертным вроде меня ее так просто не переварить. Я возмущенно уставилась на этого шута.

Это ж какое самомнение у тебя, индюк ты напыщенный. Чем восхищаться? Этим его низким, мягким, бархатистым голосом? Вот сама песня буквально завораживала, несмотря на непонятные слова. Или мускулистым загорелым торсом с гладкой, отливающей блеском кожей? Ну да. Очертания его тела притягивали меня тогда не меньше, чем песня. Начало было восхитительным, но финал… Нет ничего ужаснее, чем обнаружить, что конец вовсе еще не конец.

– Ты.., – сердито откашлявшись и постучав себя в грудь кулаком, я откинулась на подушку, которая тут же приняла форму кресла. – И ты об этом так спокойно говоришь после того, как меня очередной раз пытались превратить в кровавую лепешку?

Феликс лениво потянулся.

– Поверь, они об этом даже не думали, – почти зевая, отозвался он.

Теперь я поняла, к чему этот разговор, изначально принятый мною за флирт. Он пытается ослабить мою бдительность пустыми фразами с сексуальным подтекстом. Вот же дьявол без Prada!

– Не думали, говоришь? – я подалась вперед, недовольно скрестив руки на груди. – Один пытался столкнуть меня с балкона, вторая разрушила свои царственные хоромы, только бы похоронить меня под ними. А это, кстати, статья номер тридцать Уголовного кодекса и лишение свободы до двух лет.

На этом месте я осеклась. Юридическая сущность выползла наружу и, одумавшись, заползла назад. Какой к чертям УК РФ? Они средь бела дня покушаются на человека – и всем вокруг хоть бы хны.

– Ты все не так поняла, – усмехнулся Феликс, снова протягивая горсть леденцов.

Шары, принятые мною за яйца, докатившись до препятствия, вернулись назад под мягкое крыло подушки.

– Угу, прямо-таки ангелы невинные. Дорогая, это не то, что ты подумала, – вредно ответила я, закидывая очередную порцию вкусняшек в рот. – Это у вас такой шумерский жест дружелюбия, да? Какие все вокруг оптимисты, когда проблема касается другого, – говорить с набитым ртом было не очень удобно, но, уверена, как телепат он меня понял.

Так «приятно» думать о том, сколько существ меня на дух не переносит под хруст цветного льда, который закладывал уши! С каким удовольствием сейчас лучше бы погрызла яблоко или сухарик! Ох, не нравится мне местная национальная кухня. Хотя огненные яйца – еще тот Ред Булл: даже окрыляют.

Вокруг ничего не происходило, и это начинало беспокоить. Что мне делать дальше? Очень хотелось понять, что же произошло? Почему здесь я постоянно в зоне повышенного внимания? Что за сила способна была затащить меня сюда и так изменить человеческую природу?

– Рад снова тебя видеть, – еле расслышала я сквозь хруст.

Кто-то хлопнул меня сзади по плечу. Я оторопела и, откашлявшись, подавила желание запустить ледяными яйцами в Мордашку. А это был точно он. Его энергетику я ощутила сразу, и она мне вообще не нравилась.

– Рада, что до сих пор тебя радую, Четвертый, – пробормотала я себе под нос и высыпала остатки монпансье на пол, и подушка моментально их впитала.

Четвертого абсолютно не смущало присутствие брата. Я нахмурилась и мгновенно напряглась, не ожидая ничего хорошего. Какого лешего ему от меня надо? Наверняка сейчас какую-нибудь гадость очередную сделает. Мордашка присел рядом со мной, аккуратно раскладывая полы плаща на коленях и, словно нечаянно, прикоснулся к моей обнаженной ноге. На том месте образовалась серебристая паутинка, сквозь которую просочился яркий белый свет. Рука Мордашки дернулась так, будто к ней приложили раскаленный металл. Затем, сжав ладонь в кулак, он спрятал ее за пазуху. Я недовольно поерзала, отодвигаясь и погружаясь глубже в желе. Хотя не так. Поерзала я очень довольно. Из-за того, что смогла инстинктивно отбить попытку прикоснуться ко мне.

– Здравствуй! – заглянул мне в глаза голубоглазый.

– Виделись уже, – отбрила я.

Незваный гость явно косил под закадычного друга в лучших земных традициях.

– Так вот ты какая, значит! – беззастенчиво разглядывая меня с головы до ног, произнес Четвертый. – А что вы тут делаете? – поинтересовался он уже у брата.

Феликс, почувствовав, что я на него смотрю, поднял на меня глаза.

– Ну, она смотрит на меня, я смотрю на нее, – серьезным тоном ответил телохранитель.

У него было абсолютно безмятежное лицо без эмоций. От него веяло спокойствием и уверенностью. Я не удержалась и улыбнулась.

– Почему ты все еще здесь?

Прозвучавший вопрос был явно задан мне. Ох уж этот любитель постоянно задавать неудобные вопросы. Его детская непосредственность больше бесила, чем умиляла.

– Шумер не отпускает меня домой, – с досадой вздохнула я, не уточняя, кто именно: планета или Преподобный.

– Ты знаешь, что невероятна? – пухлые сладкие губы растянулись в улыбке, обнажив белоснежные зубы.

Ни дать, ни взять вечный любовник, вечный злодей Казанова.

Словно прочитав мои мысли, Четвертый добавил:

– Да, кстати, зови меня просто Лиан, – и он смело похлопал меня по коленке.

В этот раз моя энергия не успела отреагировать. То ли ошалела от подобной наглости, то ли я расслабилась, ощутив флюиды уверенности Феликса.

– Лучше тебя вообще не звать, – отрезала я, хлопнув Лиана по красивой руке с длинными пальцами, которая тут же сползла с моей коленки и исчезла под плащом. – До тебя было все отлично.

Никогда не знаешь, что будет дальше. Но если на своего безнадежного друга я более или менее могу положиться, то от его брата точно не знаешь, чего ждать. Такая вот теперь у меня жизнь: всегда трепетно жду подвоха. Только в этот раз мне уже некуда падать. Да и убивали меня сегодня уже.

Неожиданно мой аллат на несколько мгновений слабо вспыхнул. Я крепко сжала руки в замок, опасаясь неконтролируемого всплеска энергии.

– А у тебя только на меня такая странная реакция? – полюбопытствовал Четвертый с каким-то нездоровым исследовательским интересом.

Что я могла ему сказать? Лишь с упреком покачала головой. Молчи, грусть! Твои вопросы лишь вызывают сильное беспокойство и пробуждают во мне защитную реакцию.

– Четвертый! Угомони свое непомерное любопытство, или встань в очередь, – тихо произнес Феликс, медленно опуская ноги на пол.

На удивление телохранитель не проигнорировал шалости брата, но действовал, как всегда, с поздним зажиганием. Он развернулся и, наклонившись, потянулся к нему. Его лицо было так близко. И я, вдохнув дурманящий аромат мускуса, замерла в ожидании продолжения. Краем глаза увидела, как Феликс приложил пятерню ко лбу брата. Голубые глаза Лиана вдруг помутнели, став абсолютно белыми. Преподобный резко убрал руку, выпрямившись и вновь закинув ноги на столик, а брат тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение. Должно быть, телепат проник в разум незваного гостя и так сбил в кучу все его размышления, что я немного оторопела от очередного вопроса Четвертого:

– Алиса, ты зачем ноги прячешь?

А он знает мое земное имя! Однако чему я удивляюсь? На Шумере обо мне все в курсе. Миллион лет существования в одном несменяемом составе наложил отпечаток менталитета деревни, где все друг друга знают. И тут появилась новенькая из еще большей глубинки.

Не сводя опасливого взгляда с Лиана, я чуть придвинулась к телохранителю, спиной почувствовала его предплечье и немного расслабилась.

– Какие красивые, стройные, – продолжил льстец, стягивая с меня желе-покрывало. – Правда, больно уж короткие. Но и сама ты, надо признать, короткая.

Лиан оторвал взгляд от ног и перевел на грудь. Да уж. Этот братишка просто нечто со своими комплиментами. И кто учил этого недоКазанову? Лучше бы он молчал. Так и чешутся руки, хочется насыпать за шиворот этому самовлюбленному маньяку льда, чтобы как-то охладить его любопытство к моей персоне. Зато перекодировка мозга пошла на пользу, и Лиан больше не прикасался ко мне.

– Четвертый! Я очень зол, – слова Феликса заставили Лиана замереть, а меня расплыться в довольной улыбке.

– А я что, свечусь от счастья? – вдруг возмутился Лиан.

Аллилуйя, Преподобный разозлился! Брат его все-таки достал! Наконец-то Феликс избавит нас от этого назойливого красавчика и отбросит его куда подальше. Предчувствуя нехорошее, Лиан театрально возвел руки к небу.

– Ты и представить себе не можешь, как хочется послать все в прошлое и при этом не захлопнуть дверь в будущее, – он удрученно потер виски, и аллат на голове засветился ярче.

Я пока не понимала, о чем идет речь, и притихла, переводя взгляд с одного на другого. Несмотря на то, что их лица выражали глубокое спокойствие, в глазах светились паутины молний. В гневе человек часто выбалтывает лишнее, так что я надеялась, что братская перепалка прольет хоть немного света на загадку моего тутошнего присутствия.

– Почему за последние два дня я постоянно наталкиваюсь на кого-то? Неужели, пока я отсутствовал, Шумер стал слишком тесным? Или братья так по мне скучали? – Феликс криво усмехнулся.

Лиан печально вздохнул, не отрывая взора от моих ног и пытаясь разглядеть что-то сквозь живую подушку. И на кой дались ему мои ноги?!

– Я тебя раздражаю? – вопрос Мордашки повис в воздухе.

Уверена, что адресован он был мне. И нелестный ответ уже почти сорвался с языка, но тут встрял Феликс.

– Так ты все знаешь? А я думал, говорить тебе или нет.

А! Чудесная, бесподобная семья! Пока они тут соревнуются в сарказме, пойти что ли носик припудрить? Хотя очень сомневаюсь, что здесь есть дамская комната. Еды человеческой тоже нет. Как погляжу, питаются шумеры одними бодрящими яйцами и утоляющим жажду льдом. С такой едой и туалеты не нужны.

Лиан выловил в воздухе огненный напиток и прикоснулся к нему губами, а потом задумался и выпалил:

– Как у вас на Земле говорят? За ваше здоровье, да?

Пламя завертелось спиралью и тонкой струйкой полетело вверх, исчезая в пухлых губах Четвертого. У меня не получалось так изящно пить содержимое: почему-то оно тут же проскальзывало целиком внутрь. Осушив пару огненных яиц, Лиан тряхнул головой, и волнистые кудри брюнета рассыпались по плечам.

– Вся жизнь – это встречи в нужное время и в нужном месте, – философски начал он. – Ты… – он сделал паузу, подбирая слова, а глаза забегали по мне, что-то ища.

Да-да, подумай хорошо, прежде чем ляпать очередную нелепицу обо мне. Я сжала кулаки, силясь сохранить спокойствие.

– Ты… очень странная, и от этого кажешься еще загадочнее и притягательнее.

– Я бы и рада быть менее странной, но, увы, не судьба.

– Да уж. Нелегкая тебе выпадет доля, – пожалуй, в голосе Мордашки слышалось искреннее сожаление.

– Так ты прорицатель? – пошутила я.

– Какая ты умница! И как ты догадалась?

– Каюсь, брякнула, не подумав.

– Лиан – хваран. В нем энергия пространства-времени, – вмешался в наш разговор Феликс, подтверждая мою шуточную версию прорицательства.

Да, на Шумере слово не воробей, а материальная реальность. Вот говорила мне бабушка осторожнее быть со словами. Надо же, он, видишь ли, прорицатель! О таких странных особенностях предупреждать надо. Хотя если подойти к теме будущего с научной точки зрения и опереться на мнение нашего великого Эйнштейна, то прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Тогда время начинается с настоящего, а прошлое становится пространством. Значит, Лиан видит прошлое и будущее, находясь в настоящем. Если, конечно, слепо принять на веру, что он ясновидящий. А еще он сказал, что нелегкая мне выпадет доля. Выходит, прорицатель знает что-то обо мне, и это что-то заставило его столкнуть меня, посчитав угрозой для его брата или для всех шумеров?

По-моему, этого просто не может быть. Маленькая женщина, по шумерским меркам беззащитное существо, если не считать некоторых не очень-то выдающихся способностей. Да чем я могу угрожать этим многовековым титанам? Мой коричневый пояс по джиу-джитсу разве что галстуком завяжу на шее шумера, если допрыгну. Пусть я изрядно умна, но мои два высших образования здесь, как два класса начальной школы, и они ни в какое сравнение не идут с опытом и знаниями шумерской цивилизации. А новоявленная энергия способна лишь разрушать неодушевленные предметы. К тому же шумеры бессмертны, чего им меня бояться? В таком случае, что же этот хваран разглядел в моем будущем?

– Из-за колебаний квантовых струн настоящее постоянно меняется. Так что хвараны часто видят что-то, абсолютно не осознавая, – ментально пояснил мне Феликс.