Песни прерывались весёлыми историями ребят, сопровождаемыми дружным смехом. Каждому из них было, что рассказать. Я смущённо утыкалась в стакан с соком. Испытывая странное ощущение страха, как в школе, когда переживаешь, что тебя вызовут к доске, а ты совсем не выучил урок. Так и сейчас, попроси меня кто-нибудь поделиться своей историей – я бы не смогла.

– М-м-м, божественно, – в наслаждении протянул Стас, допивая очередной бокал. – Пора ввести алкоголь в кофейне на постоянной основе.

– Ни за что, – категорично отказался Серёжа.

– Ну что ты ломаешься. «Черничный пирог» у нас есть, будет «Черничный грог», – уговаривал Стас.

– А грог вообще варят из черники?

– Да какая разница? Черничного пирога в этой кофейне тоже нет.

– Кстати, почему? – робко спросила я. – Почему такое название и нет черничного пирога?

– Название пришло из фильма «Мои черничные ночи»²⁰. Он меня невероятно впечатлил, – ответил Серёжа. – Черничный пирог должен был стать нашей фишкой и быть в меню, но пока как-то не сложилось.

– Он забраковал все мои черничные пироги, – состроила обиженное лицо Диана.

– Диана, пироги отличные, к тебе претензий нет, но хочется чего-то особого. Так что пока у нас другая фишка, все приходят в «Черничный пирог» отведать этот самый пирог, а его – опа – и нет, – весело сказал Серёжа.

– Эмм… так себе маркетинговый ход, дорогой, – произнесла Стася.

– Да-да, маркетолог ты отстойный, – пробасил Стас. – Так что давай бар откроем. Хотя лучше стрип-клуб, – мечтательно вздохнул он.

– О, Рыжуха у нас знает толк в стрип-клубах, да? – рассмеялась Стася.

– Стася, блин! – покраснела Карина.

– О, чего я о тебе не знаю, детка? – заинтересовался Ян.

– Я сейчас расскажу, – живо откликнулась Стася.

– Господи, как стыдно-то, а, – закрыв лицо руками, тихо пропищала Карина.

– Началось всё с того, что мы с Кариной не ладили в кофейне с самого первого дня, – начала рассказ Стася.

– Не ладили? Да тут такие охрененные молнии летали! – воскликнул Максим. – Я думал, как бы быстрее отработать смену и свалить нафиг, пока вы друг друга не убили.

– Ну так вот, чтобы нас примирить, Серёжка устроил нам психологические тренинги, и в программу реабилитации входило совместное посещение мероприятия.

– Стрип-клуба? – удивлённо воскликнул Лёха. – Ни хрена себе у вас здесь программы психологической помощи, можно мне такую?

– Это к Стасе, пожалуйста, – рассмеялся Серёжа.

– Да, стрип-клуб – это моя идея. Он в музей нас отправил, на выставку каких-то интерактивных картин Ван Гога. Какая херня, подумала я и нашла свою программу. А Рыжуха-то об этом не знала, она как прилежная ученица в платьишке таком светленьком длинненьком припёрлась, сверху кардиганчик, балеточки. Отпад. Стриптизёры так оживились, когда увидели, решили, что я к ним целомудренную девственницу привела.

– Я думала, мы пойдем в приличное место! – пробухтела Карина.

– Зайка моя, мы в приличное и пошли, самый элитный стрип-клуб Питера, между прочим. Тётя Стася очень много денег выложила за это мероприятие.

– Так это ещё и платно? – удивлённо воскликнула Карина.

– Твою мать, Рыжуха, – рассмеялась Стася, прикрыв ладонью глаза. – Да, детка, чтобы мужики потёрлись о тебя своими красивыми телами, приходится платить. Любовь порой стоит денег, и немалых.

– Ужас какой! – вновь закрыла лицо руками Карина.

– Вот примерно такая реакция и была, когда мы туда пришли, Рыжуха как завопит: «Ой-ой-ой, ты смотри, они же почти голые!», – и вцепится в меня, зажмурив глаза. И тут я поняла, что попала прямо в яблочко. Поманила мальчика пальцем, он давай танцевать вокруг нас.

– Боже, фу, не рассказывай. Мне даже вспоминать противно.

– Что «фу»? Мальчонка сексуальный, торс охрененный. Начал он было тереться о Каринку, а она как заорёт на весь клуб: «Не подходи, а то по орехам напинаю!».

Мы все дружно рассмеялись. Карина закуталась в свои рыжие кудрявые волосы.

– Мальчик аж танцевать забыл. Но это ещё не всё веселье. Каринка отчаянная у нас, она решила посостязаться со мной в выпивке. Решили сразу по-взрослому – бронепоезд, тринадцать шотов. Но, как оказалось, Каринка ничего кроме бокальчика шампанского и вина в жизни не употребляла, представляете, как её развезло, да? Она у меня рухнула на тринадцатой под стол.

– У-у-у, бронепоезд – это жесткач. Только вы со Стасом и выдерживаете, – произнёс Тёма.

– Я его делаю, – с гордостью сказала Стася, сделав глоток из бокала.

– Да блин, ты всех делаешь и не пьянеешь притом, чудо-женщина, – вдохновенно произнёс Стас.

– Годы тренировок. Я никогда не теряю над собой контроль. А вот учительские дети пить не умеют. Пришлось везти это полуживое дитя к нам. Адреса её я не знала, а она сказать была не в состоянии. Четыре дня у нас жила, потому что нетранспортабельна была для переезда к маме с папой.

– И после этого мы подружились, – весело резюмировала Карина. – Стася так обо мне заботилась, вы бы видели!

– Конечно, заботилась, я не хотела, чтобы ты мне полквартиры переблевала. Мы так-то с Серёжкой нехило в ремонт и мебель вложились.

– Я поняла, что Стася на самом деле добрая и мягкая, – заулыбалась Карина.

– Вот про мягкость ты зря вообще, – рассмеялся Стас.

– Рыжуха просто блаженная у нас, не обращайте внимания, – махнула рукой Стася.

– А кто работает в этих стрип-клубах, я вообще не понимаю, – с брезгливостью поморщилась Карина.

– Ну, я там работала, – ответила Стася.

– Ты что прям занималась этим? – изумлённо воскликнула Карина.

– Чем этим, крошка? – снисходительно улыбнулась Стася. – С посетителями я не трахалась, если ты об этом. Я вообще физически никак не контактировала с мужчинами. Просто исполняла эротичный танец с пилоном в красивом нижнем белье. Я недолго там танцевала, заработала недостающие для съёма квартиры деньги и ушла. Я с детства работаю, поэтому сменила много профессий, до того как стала высококлассным корпоративным юристом.

– Но ты бы не стала это делать, будь у тебя выбор? – осторожно предположила Карина.

– Зай, он у меня был, я могла и дальше жить у Жени и Серёжи поочередно, пока их родители на сменах, работать на трёх работах и копить, но мне понравилась та красивая дорогая квартира, в нормальном районе, с офигенным ремонтом, у меня были деньги на ее съём, не хватало чуть-чуть для залога, и я нашла способ как быстро их заработать. У меня была цель получить эту квартиру, и я ее получила.

– Я вот вообще никогда не понимал, на хрена ты этим всем занималась? – недоумённо произнёс Стас. – У меня была квартира, которая тупо пустовала и использовалась для тус, ты могла бы там жить. Или снял бы тебе любую другую, я прокручивал в клубе за один раз столько бабла, сколько ты в год не зарабатывала, и мог полностью тебя содержать.

– Мне не нужны подачки, Стас. Спасибо, – холодно отрезала она.

– Это помощь, чёрт побери, Стася! – возмущённо воскликнул Стас.

– Нет, это не она. Ты всё время предлагал своё собственное решение проблем, пытаясь меня поменять. А вот Серёжа просто шёл и помогал, хоть ему и не нравились многие мои затеи, он принимал их, какими бы безумными и необдуманными они ему ни казались.

– Ходи расклеивай я тогда с тобой объявления, всё было бы иначе? – глядя ей в глаза, спросил Стас.

– Стас, это не имеет смысла. Ты просто другой человек, вот и всё, со своим взглядом на жизнь, мы две параллельные прямые, – спокойно произнесла она.

– Ты же знаешь, у меня всегда было плохо с геометрией, так что в моей аксиоме мы всё-таки сойдёмся в одной плоскости. Кто ещё не знает, я влюблён в неё с третьего класса! – громко воскликнул Стас. – Как она пришла к нам в школу, сразу п-ф-ф, и я был сражён наповал. Она мой первый нарисованный портрет.

– Который никто не видел.

– Портреты Стаси вообще никто никогда не видел, – произнесла Женя.

– Да, включая саму Стасю, – сухо ответил Стас.

– Стас, иногда мне становится страшно предположить, что же ты там с ними делаешь. У тебя целая коллекция моих портретов, большинство из них обнажённые.

– Исключительно вдохновляюсь, дорогая. Искусство, оно здесь, – он похлопал себя по груди. – Твои портреты – мой храм, источник силы для творчества. Любому творцу нужна муза, ты – моя.

– Ладно, малыш, давай прекратим эту ванильную хрень, – мягко улыбаясь, промолвила Стася. – Это, конечно, приятно, но ты же знаешь моё к этому отношение.

– Слишком хорошо знаю, – вздохнул Стас. – Эх, ладно, пойдёмте перекурим, что ль, – хлопнув себя по карманам, предложил он.

***

Ребята упросили, и «могучая кучка» стала рассказывать о своих школьных годах. Я смеялась до боли в животе и, слушая их, немного завидовала, понимая, что у меня таких забавных воспоминаний о школе нет ни единого.

– А помните, как мы забор сломали на физре? – спросил Тёма. – Постоянно же с неё сбегали.

– Самый дурацкий предмет, – произнёс Стас.

– Да ладно, от физкультуры была хоть какая-то практическая польза, – сказала Стася. – Первенство бесполезных предметов занимает литература. Как вспомню эти сочинения, где изо всех сил выдумываешь, что же сакрального хотел сказать автор своим «великим» произведением.

– Но разве тебе было неинтересно погружаться в сюжет? Сопереживать персонажам, их судьбе. Узнавать философию мысли писателя? – осторожно поинтересовалась я.

– Меня мало интересует философия мысли человека, который умер столетия назад. Как и не трогают судьбы вымышленных героев. Мне в принципе и на существующих людей срать, вымри хоть большая часть человечества – я не расстроюсь. У меня есть моя стая, только за них я готова рвать и переживать. – Стася смерила меня взглядом. – А что насчёт тебя? Ты выросла на книгах, да?

– Да.

– И как они тебе? Чем-то помогли?

– Это был мой островок безопасности, где можно выдохнуть, забыть о реальности и просто помечтать.

– А не проще было поменять реальную картинку, нет? А то реальность так и будет тебя больно по башке шарахать, пока ты её не изменишь.

– Не всё можно изменить, – уткнувшись взглядом в пол, едва слышно произнесла я.

– Всё, если не искать себе оправдания. И читать поменьше меланхоличных книжек, где всё только и делают, что вздыхают и страдают и всё время чем-то жертвуют.

– Разве жертвовать чем-то ради близких – это плохо? Мне кажется, в любых отношениях всегда приходится это делать, – тихо ответила я.

– В нездоровых – да, в нормальных – нет. В нормальных отношениях людям комфортно вместе и никто жертвоприношений не устраивает. Может, в 19 веке считалось крутым, любить не смотря ни на что, умирать за идеалы и прочие бла-бла, но мораль сей басни немного устарела.

– Поэтому сейчас любовь и брак, в частности, так обесценивается. Сейчас проще развестись, чем попытаться сохранить. Мне всегда казалось, что брак – это та клятва, которую ты даёшь до конца, – с грустью произнесла я.

– И хорошо, что теперь не тащат смрадный труп своего брака только из-за штампа в паспорте. Сейчас люди наоборот работают именно над отношениями, а не над обязательствами. В этом куда больше осознанности, Юль. И вообще, расставаться с людьми – это нормально. Мы же расстаемся с друзьями, когда наши пути расходятся и общности интересов уже нет. Никто не слагает по этому оды и не стреляется, хотя дружба не менее сильное чувство, чем любовь. В жизни так происходит, мы неизменно теряем людей, кого-то в силу трагических обстоятельств, кого-то просто по собственному желанию, мы растём, меняемся, и да, бывает так, что и любовь иногда исчезает, и спустя десять лет брака можно понять, что вы не подходите друг другу. И нужно просто отпустить, без разрушения себя и других. Так что всю школьную программу пора давно менять, либо как минимум преподавать в другом ключе. Тогда, может, и удастся выжать что-то полезное. Вот «Героя нашего времени»²¹ можно использовать как отличное руководство по мудакам, наглядно показывает, как выглядит типичный абьюзер: обворожительный и харизматичный снаружи, и полное говно внутри. А то сейчас у нас все хором рыдают над бедным Печориным – жертвой общества и обстоятельств.

– Но всё это действительно накладывает очень сильный отпечаток на жизнь человека, – вступилась я.

– Безусловно. Отпечаток – да, свойства личности, особенности и черты характера – да. Согласна, жизнь бывает преисполнена дерьма, но поступать по-свински – это их выбор. И никаких сожалений и оправданий они не заслуживают.

– Бывает, люди ошибаются.

– Ошибиться можно, но только один раз. Два раза – уже система. К слову, о выборе, класс наш – наглядный пример. Наш друг Валя был излюбленной жертвой буллинга. Полный, скромный мальчик, абсолютно безобидный, в которого по приколу считалось плюнуть. За него заступалась наша кучка и ещё три человека, большинство нещадно травили, а горстка некоторых личностей, это моя любимая категория людей, тупо смотрела на это всё как бы ни при чём.

– Боялись, наверное, связываться, вдруг им тоже достанется, – осторожно предположила Катя.

– А заступиться можно по-разному: привести на помощь кого-то посильнее, переключить внимание кучки злобных идиотов, в конце концов, подойти и пожалеть потом человека. Вариантов тьма. Мы тоже заступались за Валю каждый по-своему. Герой наш, – она указала на Серёжу. – Сразу спешил дать в морду. Стас же хиппи в своей неконфликтности, у него «make love, not war»²² всегда, он одной своей безмятежностью всех успокаивал. А стоять, потупив глазки, – это скотство в любом случае. И их просто устраивало так поступать. Так вот, мы с Серёгой прошли через ад, но это не повлияло на нашу человечность, как тепличность Тёмы и Стаса не сделала их мудаками, коим было большинство богатеньких нашего класса. Поэтому, не надо всё спихивать на внешние факторы и видеть жертв обстоятельств там, где их нет. Конечно, общество было бы здоровее, будь поменьше дерьма вокруг, но решение, как строить свою жизнь, каждый принимает самостоятельно.

– Вальке, конечно, жутко досталось, – сочувственно произнесла Женя. – И отец – придурок, и травля эта.

– Главное, сейчас у него всё круто, поднялся гораздо выше всех этих ублюдков, – сказала Стася.

– Но всё-таки школьные годы у нас были клёвые. Можно и повторить, – задорно проговорил Стас.

– О нет. Мне хватило, – возразила Стася. – Будучи старостой, я и так постоянно за вами разгребала.

– Ой, да ладно. Как будто мы сильно косячили, – отмахнулся Стас.

– А по-твоему, слабо? Давай вспомним, например, как ты накачал Валю наркотой.

– Это было не так, – нахмурился Стас.

– Да ладно, а как? Для тех, кто не в курсе, Стас принёс в школу наркотики, раздал половине класса и Вале, больному инсулинозависимому мальчику с пороком сердца и ещё кучей проблем, который тяжело переживал развод родителей. Вспомни, что ты ему пообещал? Что все проблемы улетучатся, стоит только кайфануть. Что ничего не будет, это безопасно.

– Да я правда был уверен, что ничего не произойдёт. Это была очень дорогая дурь, я её уже пробовал и всё было круто. В тот раз мы, правда, зря намешали несколько видов.

– Серьёзно? Дорогая дурь? Зря намешали? Ты только из-за этого переживаешь? Чёрт, и почему за деньги нельзя купить мозги, а? – хлопнув себя по лбу, произнесла она.

– Стася, я всё осознал. Я, конечно, и сейчас могу шмальнуться иногда, но больше никогда никого не обдалбываю.

– Ещё бы ты этим занимался, Стас, – недовольно фыркнула она.

– Я многое понял, Стася, нам всем уже не по шестнадцать.

– Это прекрасно, но до своих лет ты всё равно не дотягиваешь. Мы все выросли вот так, – подняв руку вверх, произнесла она, – а ты – вот так, – она показала пальцами пару сантиметров.

– Хорошо, что ты сейчас не размер члена показываешь, а то реально было бы обидно, – грустно усмехнулся Стас.

– А что с Валей в итоге было? – спросил Ян.

– Валя неделю в реанимации провёл и ещё месяц в больнице. Можно сказать, повезло, и все отделались лёгким испугом.

– Вот вообще не лёгким, Стася, – возразил Тёма. – Я реально больше не употреблял дурь никогда и алкоголь с сигаретами бросил после этого случая, да и сейчас пью только по случаю наших сборищ и редких праздников. А тогда я вообще не знаю, каким местом мы думали.

– Да никаким, Тём. Думай вы жопой, результат был бы поинтереснее. Мы с Женей сидели потом и гадали, мальчики только в 16 все настолько дебилы или это в принципе никогда не лечится?

– Подождите, а что Серёжа тоже принял наркотики? – удивилась Карина.

– Они тебя прям идеализируют, дорогой, – улыбнулась Стася.

– Да, тоже, – смущённо теребя свои волосы, ответил Серёжа.

– В оправдание этого парня скажу, что среди кайфующих во дворе его не было. Сперва Серёжка вместе с нами разгребал последствия этой вечеринки. Он помчался с Валей на такси в больничку, благо мама его работала в многопрофильной клинике в квартале от школы. Мы с Женей горстку кайфующих распихали по такси, и она повезла их на квартиру Стаса. Пока я перед учителями сочиняла историю, где же лучшая часть класса. Приезжаю я в больницу, Серёжа трубку не берёт, звоню его маме, она встречает меня в приёмном и ни слова не говоря заводит в кабинет, а там лежит этот охрененный чувак, – похлопав Сергея по плечу, произнесла Стася, – с капельницей, и тоже под кайфом. Короткая и ёмкая фраза «пиздец» выразила нашу с ней общую мысль.

– Серёг, ты захотел присоединиться к веселью? – смеясь, поинтересовался Ян.

– Лучше бы так, это было хотя бы логично, – хлопнув себя ладонью по лицу, проговорил он.

– О да, знаешь, в этом была бы херовая, но логика. А тут же нет. Он просто поругался с мамой, она сказала, что сдаст всех его друзей, и пусть у них жизнь будет в клеточку, и наш герой не нашёл ничего лучше, чем отобранные у Стаса наркотики принять, ну типа, раз всех сдашь, то и меня давай вместе с ними. Я притом её прекрасно понимаю и понимала тогда, привезли к тебе умирающего подростка под кайфом. И просят: «Ну ты это, не сообщай его родителям и вообще друзей моих не сдавай, подговори коллег молчать, подделай бумаги». Ребят, чтобы вы понимали, это вообще-то статья. А тут ещё к тому же твой сын этим самым кайфом накачался. Бинго просто. Орала она, конечно, – жесть. Я выслушала за всех тогда, и мысль: «не осталось ли дури, чтоб мне тоже шмальнуться», – промелькнула и у меня, потому что мама Серёжи никогда не стесняется в выражениях и нагнетании ситуации.

– Какой весёлый класс, а, ребят, – рассмеялся Максим.

– Очень.

– В итоге всё замяли, да?

– Конечно, замяли, в общем-то как всегда происходит со Стасом. Богатый влиятельный папочка кошельком искупляет все его грешки, – усмехнулась Стася.

– Перестань, я не просил об этом отца, – хмуро проговорил Стас.

– Но ты и не сопротивлялся, просто не захотел брать на себя ответственность в очередной раз.

– Ладно, давайте уже лучше песню, – предложил Лёха.

– Серёг, ты ещё сегодняшний вечер не разбавил. Дерзай, – протягивая гитару, произнёс Ян.

– Нет, я сегодня пас, – помотал головой он.

– Н-у-у-у, – послышалось недовольное гудение.

– Ну биг босс, ну пожалуйста, – упрашивала Карина.

– Дорогой, не ломайся, девочки ждут, – нежно потрепала его по волосам Стася.

– Ребят, я не настроен сегодня.

– Вот Юля вообще ни разу не слышала, как ты поёшь и играешь, правда, Юля? – ища в моих глазах союзника, спросила Карина.

– Да, и мне бы очень хотелось послушать, – взглянув на Серёжу, с улыбкой проговорила я.

– Ладно, давайте сюда, – вздохнув, произнёс он.

Он взял гитару, его кисть уверенно расположилась на грифе, и пальцы заиграли тонкие, мелодичные аккорды, парящие, словно дыхание. Он запел мягким тёплым голосом. Это была лирическая песня о любви, и я чувствовала в ней отголоски своей истории.

Когда он закончил играть, я быстро смахнула невольно вырвавшуюся из моих глаз слезу.

– Ты сам это сочинил? – поинтересовался Ян.

– Нет, конечно, нет, это Глен Хансард и Маркета Ирглова из фильма «Однажды»²³.

– А, опять твои странные фильмы, – скучающе протянул Стас.

– Ребят, я думаю, нам пора расходиться, почти три часа ночи, мне открывать смену завтра в восемь, – вставая, произнёс Сергей.

– Ну как всегда. Кто не насиделся – предлагаю дотусить у меня дома, – пригласил Стас.

Я тихонько вышла из-за стола и села на своё любимое место возле стойки, задумчиво разглядывая стакан.

– Он охрененный, – запрыгнув на стойку, произнесла Стася.

– Что, прости? – недоумённо на неё посмотрев, спросила я.