Цитаты из книги «За закрытыми дверями. Почему происходит домашнее насилие и как его остановить»

Какая бы из этих воспитательных стратегий ни применялась, в итоге ребенку придется пожертвовать собственными желаниями: общением с друзьями, свободным временем, играми и фантазиями, интересами, которые и создают внутреннюю мотивацию. Не быть наказанным или отвергнутым он может, только если иначе расставит внутренние приоритеты, начнет считать мамины или папины цели более важными. Это изменит не только его детство, но и его будущее, повлияет на выбор партнера, самооценку, профессию.

Дезорганизующая привязанность характеризуется тем, что ребенок не знает, чего ждать от объекта привязанности, и так же непредсказуемо и непоследовательно реагирует на него.

Его последовательница Мэри Эйнсворт выделила четыре типа привязанности: тревожная, избегающая, дезорганизующая и надежная. При ближайшем рассмотрении в воспитании тех детей, у кого образуются первые три типа привязанности, мы обязательно обнаружим насилие.

Эти закономерности описал психолог Джон Боулби, создатель теории привязанности. Он объяснил их потребностью человека сохранять привязанность к значимому взрослому, так как именно эта потребность позволяет выжить и выстроить свою личность.

Механизмы воздействия одного человека на другого лучше всего заметны в детско-родительских отношениях. Мы видим, как рядом с контролирующими родителями вырастают дети, которые ничего не хотят. Рядом с депрессивными и отстраняющимися появляются те, кто постоянно пытается заслужить любовь. Рядом с взрывными и непредсказуемыми вырастают такие же непредсказуемые и отчаявшиеся люди.

Сам термин «созависимость» определяет зависимость как свойство человека, неотъемлемую часть его характера, предполагает, что он, видимо, родился таким. То есть существуют люди зависимые и независимые, и ничего мы с этим не поделаем, ситуация безнадежна. Мы очень мало можем повлиять на то, какого мы роста, какова скорость наших мыслительных реакций и каковы неотъемлемые свойства нашей личности. Придется это учитывать и подстраиваться, нести свою часть ответственности за «зависимый» характер. Но я категорически не согласна — никаких специальных зависимых людей в момент рождения не существует. Мы все появляемся на свет с одинаковой потребностью в привязанности, так как мы совершенно беспомощны. А свойство всегда подстраиваться под другого образуется в результате применения к нам насилия. Созависимость — временное состояние. Мы можем повлиять на него и освободиться от этого бремени.

«Ты меня вывела», — оправдывает абьюзер очередной скандал. Почему же так соблазнительно обвинить того, кто и так страдает? Мне кажется, все просто. Такое объяснение как бы делает происшедшее справедливым и снимает дальнейшие претензии.

Обычно из патриархальной модели или ее модификаций вырастает виктимблейминг — обвинение жертвы. Ей приписывают желание провоцировать агрессора: неправильно оделась, плохая жена, хотела и сама напросилась… В виктимблейминге насилие все же видится как проблемное поведение, но ему ищутся причины. Оно переосмысливается как способ наказания виноватых.

Возникает как бы реванш за годы дискриминации, подобный тому, какой случается в семье, где в детстве мать жестко наказывала ребенка, а потом он вырос и начал сам с ней жестоко обращаться. Так искажается изначальное феминистическое представление о равенстве вне зависимости от пола.

Нередко сталкиваюсь в практике с такой концепцией, когда женщина не согласна с традиционным распределением семейных ролей и власти, но по-прежнему считает, что задача мужчины — поддерживать экономическую стабильность. «Деньги, которые я зарабатываю, мои, а мужчина должен обеспечивать семью». Тогда на самом деле мы получаем вариант патриархальной модели, но дискриминированы уже мужчины.