Глава 2
Детство
Этой маленькой девочкой, родившейся в ту холодную полночь позднего сентября, была я. Меня назвали Элеонорой, Элей. Неправда ли, красивое имя!? Бабушка выбрала мне это имя.
Пройден большой жизненный путь, стрелка моих часов перевалила на вторую полусотню жизни, и я уже сама стала бабушкой. Многих, когда-то близких мне людей, сыгравших каждый по-своему свою роль в моей жизни, уже нету на этом свете. Много было пережито, передумано. Были счастливые и радостные минуты, были разочарования, слезы, горечь разлук. Жизнь, она полосатая, как зебра. Светлое и темное всегда рядом.
Оглядываюсь назад и кажется, как будто, это было только вчера. Я вижу себя в красивом светлом платьице. Я держусь за бабушкину руку, и мы идем по улице большого города. Это город Львов. Мне почти семь лет, в этом году я пойду в первый класс. Я не знаю, как мы попали в этот город и поэтому прошу бабушку рассказать мне о тех годах, когда я была еще совсем, совсем маленькая.
– Когда ты родилась, – говорит бабушка, – была еще война, но уже не на нашей земле. Твой папа еще воевал, а мы с мамой и с тобой жили у одной очень хорошей тети в маленьком городке, там, где ты родилась.
– Бабушка, а где сейчас живет эта тетя? Мы когда-нибудь поедем ее навестить? Я очень хочу посмотреть этот городок, где я родилась.
– Хорошо, может когда-нибудь, когда ты подрастешь, мы поедем.
Там недалеко то того домика, где мы жили, есть очень красивый лес, а в нем много ягод и грибов.
– Бабуль, расскажи, что было дальше.
– Ладно, ты только слушай и не перебивай. Мама твоя после твоего рождения устроилась работать при военном штабе писарем. От твоего отца не было никаких вестей. Мама очень переживала. Однажды она встретила свою знакомую с фронта, и та сообщила, что якобы прошел слух, что Аркадий, так звали твоего папу, погиб где- то в Германии.
– Я вспоминаю, – продолжает бабушка, – как однажды Надя пришла домой очень расстроенная и сказала, что Аркадий погиб. А потом твоя мама встретила дядю Ивана. Он был ранен и лечился в этом городке. Они поженились и у тебя появился папа, а в нашей семье мужчина. Время тогда было очень суровое, и мы были рады, что нас теперь было кому защитить. Но Волинск очень маленький городок, найти хорошую работу там было трудно, тяжело было с жильем. Поэтому мы решили уехать оттуда. Иван был родом из Московской области. Его мама и сестра жили в Москве. Но ехать к ним он не решился. Жить там было негде. Квартирка была очень маленькая, это была фактически одна комнатка в барачном доме. Его родне не понравилось, что он женился на твоей маме. Поэтому мы решили поискать что-нибудь здесь на Украине. Твой крестный, дядя Володя и его жена тетя Маша собирались переезжать во Львов, у них в этом городе были близкие родственники. Решили и мы поехать вместе с ними. Тебе было около двух лет, когда мы приехали сюда. Город нам сразу понравился. Красивый, старинный и почти не разрушен войной. Дяде Володе и тете Маше родственники нашли квартиру в центре города и первое время мы остановились у них. А потом нам посоветовали один дом, где мы теперь и живем.
– Бабуль, а кто жил в этом доме до нас? Расскажи пожалуйста, прошу я бабушку.
– Этот дом принадлежал одному поляку, мне говорили его фамилию, но я забыла. Он был бандеровец и сражался против Советской власти, его поймали и расстреляли. Мы, когда поселились в этом доме и начали топить печки, оттуда повалил такой дым, что мы даже испугались. Позвали трубочиста. Оказалось, что дымоходы забиты прокламациями и другими бандеровскими документами. Когда мы приехали в этом доме в полуподвальном помещении уже жила одна семья. А верхний этаж был свободный. Правда окна были забиты фанерой так как все стекла были выбиты, но там было две большие комнаты и большая кухня. Дом строился прямо перед войной и не все было закончено, как задумывалось. Был сделан черный ход со второго этажа в полуподвальное помещение. В полуподвальном помещении собирались оборудовать прачечную. Да и ход на чердак не был закончен. Вместо этого была временная лестница и зияла дыра в потолке. Улица тихая, вся в зелени, на окраине, но не так, чтобы в глуши. Около дома небольшой дворик. В общем мы единогласно решили, что будем жить в этом доме. После смерти хозяина, дом был записан на его сестру. Она собиралась уезжать в Польшу и продавала его. Нам пришлось отдать все свои сбережения. Я отдала все свои деньги, что привезла из Улманово. Но вскоре все такие дома, в том числе и наш были конфискованы государством. Пропали наши деньги, что мы отдали при покупке. Хорошо, что нас не выселили. Нам выписали ордер на эту квартиру. Мы договаривались с твоей мамой, что эту квартиру запишут на мое имя, но, как назло, мой паспорт куда-то затерялся и квартиру записали на твоего отчима.
Вот теперь ты знаешь, как мы попали в этот город.
– Ты знаешь, ба, я вспоминаю, когда я была совсем маленькой, я сижу на одеяле на полу в нашей кухне, около меня много, много моих книжек, а рядом большущий чайник. Я рву книжки на кусочки и складываю в чайник.
– Да, – смеется бабушка в ответ- был такой случай. Я пошла на базар, а мама оставалась с тобой. Зто было тебе чуть более двух лет. Она посадила тебя играться и дала книжки. Ты очень любила «читать», а сама прилегла и уснула. Я прихожу с базара, решила приготовить чай. Беру чайник, смотрю он тяжелый, значит полный воды. Поставила на плиту. Он быстро закипел. Лью в чашку, а вода не льется. Открываю, а там полно разбухшей бумаги. Долго мы потом смеялись и вспоминали твое «чтение».
– А вот еще, я помню, как я однажды проснулась рано утром, зову тебя, а ты не отзываешься. Я подбежала к двери, а она закрыта на ключ. Я испугалась, начала плакать м звать тебя. Где ты была тогда, почему оставила меня одну?
– Ты знаешь, Элечка, мне приходилось ни один раз так оставлять тебя. Ты просто не помнишь всех случаев. Да я чаще возвращалась, когда ты еще спала. Сейчас в магазинах и то большие очереди за продуктами, а пару лет назад, вообще было очень тяжело купить что-нибудь покушать. Приходилось вставать ни свет ни заря и занимать очередь, чтобы купить молока, или муки, или крупы, или еще чего-нибудь из продуктов.
– Бабуль, – продолжаю я спрашивать, – а почему мама с папой уехали так далеко от нас и так надолго?
– О, это длинная история. Когда ты немножко подрастешь и будешь больше понимать, я тебе расскажу об этом.
– Бабуль, а почему они не взяли нас с собой?
Бабушка молча смотрит на меня и только крепче сжимает мою руку, как будто боится, что кто-то может вырвать меня у нее и увести. Я тоже замолкаю. Так мы идем молча рядом, думая каждый о своем. Я думаю, почему же все-таки мама с папой уехали от нас и не взяли нас с собой. В моей голове возникает картина ихнего отъезда и прощания. Я стою на перроне и держусь за бабушку. Мама смотрит из окна вагона и почему-то плачет. На руках у нее Мила, моя младшая сестричка. Рядом с ними стоит большая девочка Алла. Трогается поезд. Испуганные глаза мамы, где папа?! А вот и он, торопливо целует меня, обнимает бабушку и на ходу вскакивает на подножку вагона. Я машу вслед поезду рукой…
Но тут мои мысли перескакивают на ближайшие события. «Этой осенью я пойду в школу, а у меня еще нет портфеля и школьной формы. А соседский Славик не верит, что я уже могу считать до ста. Надо это ему доказать. А девочки во дворе наверно играют в мячик.»
Да мало ли о чем может думать шестилетний ребенок. Для взрослого – это, кажется, пустяки по сравнению с его заботами, а для него все это важно. Это маленькая, но уже своя жизнь и эти заботы тоже важные для него, как и для взрослого.
Потихоньку, день за днем сбегает последнее лето моей беззаботной дошкольной жизни. Скоро наступит Первое Сентября, которое будет началом целой новой эпохи в моей жизни. Это захватывает дух, будоражит душу. Я стараюсь представить, каким будет этот мой первый школьный день. Хочется, чтобы это наступило побыстрее!
2.2 Встреча с мамой после долгой разлуки
Я уже имею все необходимое. Мой новенький портфельчик стоит на стульчике рядом с кроватью, и я все время любуюсь как его замочки сверкают на солнце. А в гардеробе весит мое первое школьное платьице с двумя фартучками: праздничным белым и черным на каждый день. Мне не терпеться все это одеть на себя уже сейчас, но надо подождать. И я считаю, сколько еще осталось деньков. Выходит, еще 14 дней.
В это августовское утро я проснулась как обычно. Уже светило солнышко и чем-то вкусненьким пахло из кухни. Я вскочила с кровати и выбежала на кухню. Бабушка пекла блины. Я любила эти бабушкины блины. Они были такими пышными, сверху их мазали маслом и сваренными всмятку яйцами.
– О, Элечка, ты уже проснулась, – улыбается мне бабушка, – блинчики уже ждут тебя. Но сначала надо умыться, – и протягивает мне кружку с теплой водой.
Я иду к умывальнику и быстренько, быстренько мою лицо, руки. На столе уже высится горка вкусной еды. Во дворе слышны голоса моих подружек. Это Оля и Оля. Одна Оля живет в соседнем доме, что справа. Она младше меня почти на год и только на следующий год пойдет в школу. Другая Оля живет в нашем доме в полуподвале, и она еще маленькая. У Оли, которая живет в нашем доме есть еще младший братик. Он только недавно научился ходить и еще не умеет говорить. А у другой Оли есть два брата. Один старший. Он уже учится в школе, в третьем классе, звать его Роман и младший Славик, которого она водит за ручку и, который вечно мешает нам играть.
Я быстренько съедаю свой завтрак и бегу во двор. Бабушка кричит, чтобы я одела кофту, так как на улице прохладно. Ведь скоро осень. Наигравшись во дворе, мы вышли на улицу. Улица наша неширокая, с небольшими канавами по обе ее стороны, поросшими травой. Машины редкие гости на нашей улице и поэтому взрослые не боятся отпускать нас играть на улицу. Мы любим играть на улице, так как там больше простора, чем во дворе. Вот и сейчас здесь собралось много соседских ребят, и мы играем в лапту. Кидаем мячик и называем какой-нибудь предмет. Если это съедобное, то надо мячик ловить, если нет, то пропускать. Кто ошибается, тот выбывает из игры. Вышли на улицу и взрослые. Вот моя бабушка разговаривает с Олиными бабушками.
В начале улицы остановилось такси и привлекло всеобщее внимание. Из машины вышла молодая женщина. На руках у нее был маленький ребенок. Потом из машины вышли еще две маленькие девочки. Видно, что эта женщина приезжая и ищет кого-то. Она внимательно всматривалась в номера домов. Вот она подошла на более близкое расстояние к нам, и бабушка вскрикнула удивленно.
– Да это никак моя Надя!
Я оглянулась на крик. Надя – это ведь моя мама! Мама, о которой я думала, которую ждала и скучала. Мамины письма всегда были большим праздником для меня. По несколько раз я просила бабушку перечитывать их мне. Из последнего письма мы знали, что мама собирается приехать к нам. Это было еще в начале лета. Я постоянно мысленно рисовала себе эту нашу встречу. Я и мама бежим навстречу друг к другу с раскрытыми объятьями и никого, никого нет, между нами, только она и я. Мама крепко сжимает меня в своих объятиях, а я прижимаюсь к ее груди и, кажется, нет более счастливого человека на свете, чем я!
Но это было в моих мечтах. На самом деле я увидела красивую молодую женщину, но совсем мне незнакомую. Чувство застенчивости сковало меня, и я как деревянная вошла за всеми во двор. Рядом было много детей. Я старалась встать поближе к маме. Мне хотелось, чтобы она заметила меня, обняла и поцеловала. Но девочки, которые приехали вместе с ней постоянно дергали ее за руки и все время о чем-то спрашивали. Эти девочки были мои сестрички Мила и Тома. А на руках у бабушки был маленький мальчик Витя. Наконец-то мама заметила меня, и я услыхала, как она спросила бабушку.
– Мама, а кто эта девочка?
Меня охватил ужас. Мама меня не узнала.
– Кто-кто! Это же наша Эля. – ответила бабушка и приобняла меня одной рукой.
Может мама это сказала в шутку. Не верится, что она не узнала родную дочку. Но в моей детской головке пронеслась мысль, что мама меня не узнала, значит она не любит меня. А эта встреча, такая непохожая на ту, что рисовалась в моем воображении, горькой зарубкой легла на мое детское, такое впечатлительное сердце. И это осталось там на долгие, долгие годы. Со временем стерлось первое впечатление о встрече. Были у меня с мамой и другие близкие минуты. Но уже никогда я не могла по-настоящему чувствовать себя ее дочкой. Эта полоса отчуждения пролегла через всю нашу жизнь.
Принесли вещи, и все зашли в дом. Бабушка начала расспрашивать маму про дорогу. Дорога была длинная. Сначала они летели самолетом, а потом плыли пароходом до Владивостока, а затем ехали поездом через всю Сибирь, Урал и Европу до Москвы. Мама сильно намучилась с тремя маленькими детишками.
– Почему же ты не дала телеграмму, чтобы мы тебя встретили? – говорит бабушка.
– Ты знаешь, мам, ехали мы ведь с пересадками, и я не знала на какой следующий поезд попаду. В Москве мы очень удачно закомпостировали билеты через детскую комнату и почти сразу пересели на другой поезд. Давать телеграмму не было совсем времени.
– Ты бы хоть кого-нибудь попросила.
– А я как-то не догадалась.
– Да ладно, хорошо, что ты уже на месте. Боже! Это ведь такая длинная дорога. Как ты рискнула ехать сама без Ивана?
– Ване не дали еще отпуск. Он приедет наверно к Новому Году.
– А как вы тут жили без нас?
– Да так, по-всякому. Очень трудно с питанием. Элечка вон уже подросла, все уже приготовили к школе. Стекла вставили в окна. Я здесь попросила одного нашего соседа, он мастер на все руки, он и обувь чинит и всякий мелкий ремонт делает и недорого берет. Вот побелку надо бы сделать.
– А как тебе жилось там на Севере? Ты в письмах писала, что очень сильные морозы, длинная ночь зимой и очень короткое лето. Как вы там выдерживали такие морозы?
– Знаешь, мама, там как-то легко переносятся эти морозы. Во-первых, тепло одеваешься, а потом там нет такой влажности как здесь. Правда, когда задует ветер, на улицу нельзя нос показать, сразу обморозишь лицо. Но зато там прекрасная охота и рыбалка. Ваня там к этому пристрастился и все свое свободное время посвящает этим занятиям. Но я, конечно, скучаю по теплу, по лету. Переживала за вас.
– Из писем мы узнали, что Ваня устроился на хорошую работу.
– Да. Он устроился работать бухгалтером в шахтоуправление, буквально перед моим отъездом его повысили и теперь он главный бухгалтер. А я не смогла хорошо устроиться. Сначала работала в охране, а потом в библиотеке. А тут маленькие дети и я в основном дома с детьми. А вообще-то это не мое призвание. Тянет меня все-таки к искусству, к театру. Жаль, что война так и не дала мне доучиться, так перевернула мою жизнь.
– А как там Алла? Ты что-то очень мало писала о ней.
– Сначала она мне помогала смотреть за Милой, а когда родилась Тома, я сидела с детьми дома. Алла устроилась работать нянечкой в детский садик. Когда я уезжала, я наказала ей, чтобы она держалась работы и дожидалась нашего возвращения.
Пока мама с бабушкой разговаривали я знакомилась со своими сестричками и братиком. Милу я немножко помнила, а вот Тому и Витю я видела впервые, они родились на Севере. Витя сидел на полу на одеяле и занимался игрушками, а внимание девочек привлек мой детский уголок. У меня около печки в комнате была квартирка для моих куколок. Там у меня все было разложено и расставлено по местам. Я любила играться в своем уголке, это был мой собственный отдельный мир, в который не допускался больше никто. Это была моя планета, моя Земля. А теперь мой мир был нарушен, в него забрались другие. Мои сестрички начали все раскидывать. Мне это не понравилось, и я начала их прогонять оттуда. Они раскричались.
– Что случилось? – В один голос спросили мама и бабушка.
– А нам эта девочка не дает игрушки, – пожаловалась Мила маме.
Мама начала успокаивать девочек, а мне сердито сказала: «Какая ты эгоистка». Теперь заплакала я от обиды. Бабушка заступилась за меня.
– Надя, ты неправа. Ты должна понять Элечку. Во-первых, это ее уголочек, а во-вторых, она росла сама и никто не лез в ее игрушки. С девочками во дворе она хорошо играет, она добрая хорошая девочка. Сестричек она еще не знает. Ей надо привыкнуть к этим переменам. А дети разберутся сами, они и поругаются, и помирятся.
– Давайте я вас покормлю, вы с дороги наверно проголодались, а потом положим детей поспать. Да и ты сама приляжешь, отдохнешь. Я приготовила вкусный борщик, сварила каши, как будто знала, что вы приедете.
Пока бабушка готовила на стол, мама начала распаковывать вещи и устраиваться. Привезла она много гостинцев, а мне и бабушке подарки. Бабушке теплый платок, а мне красивую меховую шапку. Я одела ее, она была такая теплая, мягенькая. Подарок мне понравился, и я подошла к маме, сказала спасибо и, несмело потянувшись, поцеловала ее в щеку, а она поцеловала меня в голову. Мир был восстановлен.
После обеда гости легли отдыхать, бабушка возилась на кухне, а я пошла на улицу. На душе было радостно и тревожно. Радостно, что наконец-то приехала мама, а тревожно, что их приезд что-то изменил, что-то нарушилось такое привычное в моей жизни. До сих пор мы были только вдвоем с бабушкой, взрослый и маленький. Бабушка уделяла мне всегда много внимания, всегда заботилась обо мне. А теперь появилось еще много других детей. И взрослые должны делить свое внимание, между нами. Я самая старшая, а те еще маленькие и поэтому им внимания больше, чем мне. В душе у меня начала расти обида. Я всегда была очень обидчивым ребенком, а теперь тем более. «Мама мне не принадлежит целиком, -думала я, -она больше любит тех своих детей. Меня она не любит». Все это проносилось в моей головке и слезы наворачивались на глаза.
О проекте
О подписке