– На этом достаточно! – прервал нас Душегуб. – Мы закончили. – и злобно зыркнув в мою сторону, поднялся.

Да что я сказала-то?

– Душегуб…– Кларисса выглядела растерянной. – Милый, прости, я ничего не могу поделать…

Тот, несмотря на поведение близкой подруги, не стал более спрашивать, лишь поблагодарил за кофе и радушный прием. Мы покинули кабинет.

Душегуб молча шел к выходу из башни, ровно до той минуты, пока в одном из коридоров, мы остались одни. В то же мгновение, комитетчик развернулся, выкинув руку вперед, схватил за горло, больно вжимая меня в стену и приподнял вдоль и вверх.

Но даже не то, что Душегуб неожиданно схватил за шею и начал сдавливать, напугало меня, серую радужку глаз закрыла чернота, как если бы хрусталик расширился и поглотил все пространство глаза, включая белую часть. Черные дыры непросто смотрели, они, казалось, высасывали силы!

– Ты что себе позволяешь? – рыкнул он, а голос такой холодный, пустой.

Я не могла ответить, только хрипела, царапая его руку, в попытке хоть как-нибудь отодрать ее от горла.

– Я приказал, чтобы ты молчала, была просто тенью!

Невидимое давление снаружи усилилось, я уже не чувствовала сдавливающую руку. За место этого онемение прокатилось по телу. Тепло вдруг закончилось, мертвецкий холод сковал ноги, руки и мгновенно прополз до самого верха, вгрызаясь в сердце. Апатия ко всему происходящему охватила сознание. Что-то натянулось, а потом легко выскользнула из тела и неожиданно я посмотрела на себя со стороны.

Огромный мужчина держит за шею почти бездыханную девушку. Что это? Но не успела я хоть как-то осознать, что происходит, как комитетчик повернул голову, взглянул на вторую меня, стоящую рядом, так глубоко, что захотелось убежать. С другой стороны, как, ведь он продолжает удерживать мое тело?

– Вернись! – припечатал Душегуб.

Свет, цвет и ощущения вернулись одновременно, а с ним страшно захотелось жить. Душегуб больше не удерживал, поэтому я мешком упала на пол, жадно хватая воздух.

– Ты рехнулся?! – прохрипела я, горло нестерпимо драло изнутри.

Извинения в перечень личных качеств комитетчика не входили. Душегуб протянул руку, ухватил за плащ.

– Считай это наказанием, за неподчинение… – рывком поднял меня с пола и потащил к выходу.

Какого черта тут происходит? Я, оскорбленная таким поведением до глубины души, пыталась извернуться, лишь бы избавиться от его прикосновений. Я пихала комитетчика, брыкалась, пыталась укусить, испробовала все известные приемы по освобождению, без толку. От бессилия и злости на то, что происходило, я стала просто кричать ругательства и проклятия, хоть как-нибудь задеть бездушную скотину.

Меня швырнули к двери машины и прижали. Вспышка молнии осветила лицо Душегуба, глаза снова светлые, необычные, но красивые, без наплыва этой черной жути. Отвернулась от него, старательно пытаясь сдвинуть громилу подальше:

– Успокойся! – прорычал мужчина, продолжая прижиматься всем телом.

– Пошел ты… – зло выдохнула ему в лицо.

– Посмотри на меня!

– Еще чего, – я все попыталась оттолкнуть комитетчика, – пусти!

– Тебе правда лучше сейчас успокоиться! – рявкнул Душегуб с такой интонацией, что я перестала брыкаться. Подняла глаза, почувствовав, что с мужчиной опять что-то неладное происходит. Частое дыхание, снова почернела радужка глаза, да он еле себя контролировал. Ему что, плохо?

– Стася, ты испортила допрос, – чуть спокойнее ответил Душегуб. Его лицо так близко и смотрел он так странно. Я закусила губу и его взгляд тут же переместился на ее. Я чувствовала жар, который исходил от тела сильного мужчины, чувствовала ногу, которой он прижимал меня к машине, а своим бедром ощущала… Ой, а вот это не хорошо. Крайняя степень возбуждения напарника пугает меня, наверное, больше, чем его злость. Подняла руки ладонями вверх:

– Все, держу себя в руках!

Несколько глубоких вздохов и Душегуб осторожно отодвинулся от меня. Во флай возвращаться не хотелось, но выбора у меня особого не было.

– Что ты со мной сделал? Что это было? Почему твои глаза стали такими черными и страшными? Почему я видела себя со стороны, и там ты мог видеть меня тоже? – спросила я минутами позже.

– Станислава, я обещаю тебе обязательно все рассказать, – Душегуб поджал губы, но вынужденно объяснился. Ну как объяснился, в очередной раз попросил помолчать и подождать.

Откровенно, я не чувствовала себя виноватой за сорванный допрос, да и какой это, собственно говоря, допрос, ну кто так его проводит? Здесь я находилась по тем же основаниям, что и он – вела расследование, имела право задавать интересующие меня вопросы и, конечно, имя, которое я огласила добыто благодаря моим розыскным действиям! Поэтому я была зла на Душегуба, меня наказали за то, в чем виноватой я себя не чувствовала.

Мы летели и тишину можно было трогать руками. Глаза слипались и, зевнув, я поинтересовалась:

– Куда сейчас мы направляемся?

– Домой.

– О, замечательно, – выдохнула я, представив наконец свою постель.

– Ко мне… – не без удовольствия заметил агент и иронично улыбнулся.

– Я хочу к себе… – Разочарование слишком явно читалось на моем лице, а еще я попробовала передать своим взглядом злость, презрение и зачатки серьезной ненависти.

– Все скоро закончиться, обещаю… – Душегуб на гляделки не реагировал, размышляя о чем-то своем.

– Почему ты так в этом уверен? – Я, конечно, понимаю, что самоуверенность половина успеха, но нельзя считать себя богом, всякое может случится и уж поверьте моему опыту, не всегда дела раскрывались.

Душегуб усмехнулся.

– Обычно я никогда не занимался одним делом больше трех-четырех дней. – Потом комитетчик нехотя добавил. – Хотя признаюсь, в этот раз все идет не так…

Я пожала плечами, если он намекает на меня.

– По-моему, все идет, как надо!

– Не скажи… Ладно убийство, – он саданул по кнопке флая, – но это странное поведение человека, которого я знаю давно…

– Это ты про Клариссу? Что в ней странного, по мне, она так и должна себя вести. – Я правда не видела здесь ничего выходящего за пределы нормального расследования, мало кто с первого раза откровенничает с сыщиками, сомневаюсь, что комитетчикам сразу рассказывают всю правду. Хотя имидж жутких и страшных, несомненно, играет им на руку.

– Ты не понимаешь…

– Так расскажи в конце концов, – всплеснула я руками.

Душегуб медленно выдохнул и через силу объяснил:

– Я владею… – хмыкнул, подбирая слова, – некоторым видом внушения.

– Что?

– Секретная технология комитетчиков… – скривился Душегуб.

– Так! И на мне ты ее тоже испытывал? – возмущению моему не было предела, я придвинулась ближе.

– Да, – признался Душегуб, избегая моего взгляда, – никто не может противостоять внушению, и Кларисса поддавалась на него легко, не один раз. Сейчас что-то изменилось… – чуть тише пробубнил, – Она вроде та же, только…

Я пропустила это его замечание мимо ушей:

– А я могу такому научиться?

Конечно, мне никто не ответил – секретные разработки, хотя Душегуб сказал даже больше, чем я от него ожидала. На этом откровения Комитетчика закончились и он углубился в изучение каких-то материалов и данных, естественно, без моего участия.

Начала дремать, когда флай наконец приземлился. Комитетчик жил в таком же многоэтажном доме, как и я, только занимаемая им площадь значительно больше, а квартира на самой крыше.

Камеры слежения, патрулирующие наблюдатели и специальная охранная система. Не то, что у меня. Не удивительно, подозреваю получают они наверняка гораздо больше, чем частные сыщики.

Моему взору предстала огромная студия, обставленная лаконично и со вкусом, но явно без участия самого комитетчика. Слишком дизайнерской и холодной была квартира. Я с интересом рассматривала необычные картины созвездий, какие-то странные пейзажи.

– Располагайся, как дома, – оказывается Душегуб стоял сзади меня и произнес это на ухо так, что получилось слишком интимно. Я вздрогнула и отошла, наградив того хмурым взглядом, не подействовало, комитетчик прошел мимо меня на кухню, что соединялась с основной жилой комнатой.

По щелчку включился монитор и первый новостной канал начал транслировать прогноз погоды, на завтра обещали снег с дождем и рекомендовали использовать наземный транспорт для передвижения. Замечательно, так и до холодов не долго… Поежилась.

Душегуб в это время начал что-то готовить. В майке, кожаных штанах и босиком, комитетчик представлял из себя что-то домашнее и странное, как лев играющий с клубком возле камина.

– Мне нужна… – комитетчик ножом указал направление. Да, Душегуб не многословен.

Белоснежная огромная ванная, простая душевая, огромное зеркало. Отражение выглядело гораздо хуже, чем я видела его в последний раз. Вздохнула и раскрутила вентили. Горячая вода расслабила тело, смыла напряжение. Закинула грязное белье в стиральную машину и проверила шкафы ванной комнаты, обнаружила черную футболку комитетчика, от нее приятно пахло чистотой и, как ни странно, самим Душегубом.

Из коридора я заметила дверь в спальную комнату. Толкнула. Здесь так тепло, полумрак располагал отдохнуть. Огромное ложе, стоявшее по середине, было завалено подушками разных размеров и огромным, пуховым одеялом. Слева от меня включился и заработал камин.

– «По–моему мнению, – размышляла я, засыпая в этом фантастическом месте, – все лучшее гостям, не так ли?»