Глава 5.

Последнее время моя мама переживала, что я стала слишком самостоятельной. По ее мнению, мужчинам не нравятся женщины, решающие все сами, и именно поэтому у меня не сложились последние отношения.

Мы с Олегом познакомились два года назад на выставке, стали встречаться, вскоре я переехала в его съемную квартиру, а чуть позже, когда он сделал предложение, стали думать о собственном жилье. У Олега был четкий план: оформить льготную ипотеку как молодая семья, купить просторную двушку, лет через пять родить первенца, за ним второго… Будь на моем месте другая, она была бы счастлива четко продуманному будущему, а вот я не могла. В этих отношениях я задыхалась и с каждым днем, приближающим меня к браку, четче сознавала, что теряю часть себя.

Олег пытался отобрать мою индивидуальность, аккуратно подделывая меня под себя. Он открыто не давил, но всегда давал понять, что его мнение правильное, поступки – верные. Ему не нравилось, что я много работаю, что хочу иметь финансовую независимость… «Карьеристка», – с обидой твердил он. В какой-то момент мне стало невыносимо находиться в его, не нашей, квартире, ведь там все было так, как желал Олег. Все чаще я уходила: гуляла, работала в кофейне, обедала в одиночестве.

Я ушла от него в прошлом январе: вернувшись вечером с работы, прошла на кухню, поставила разогреваться его любимую лазанью, а сама направилась в комнату собирать вещи. Олег не мог поверить, что я вот так просто решила с ним порвать, думал, что у меня интрижка, поэтому наговорил глупостей, после которых уйти оказалось гораздо проще.

Нет, я не одиночка и моя пустая московская квартира, как бы я ее ни любила, порой давит напоминанием, что у меня никого нет. Я искренне хочу быть любимой и любить самой, в моей душе кроется огромное количество нерастраченной нежности. И все же, отношения должны дарить счастье обоим, поэтому мне нужен тот, кто примет меня настоящую со всеми недостатками. Когда-то у меня был такой человек, а все прочие так и не смогли дотянуться до его уровня. А может быть, я просто так и не разлюбила Игоря?..

Спустя несколько месяцев после расставания я случайно встретила Олега в торговом центре. Он пригласил меня на обед, и нам удалось спокойно поговорить. Оказалось, это нужно было нам обоим, чтобы идти дальше, пусть и порознь. Олег убедился, что я действительно ни с кем не начала встречаться, его уязвленное самолюбие удовлетворилось хотя бы этим. Мы решили остаться друзьями. Самая распространенная ложь бывших любовников.

Родители расстроились, что моя личная жизнь дала трещину. Они так и не поняли, почему я инициировала разрыв, а еще очень удивились, узнав, что план взять ипотеку никуда не делся. Пусть родители не говорили этого вслух, но совершенно точно сомневались, что я вытяну ипотеку сама. Я же твердо стояла на своем и в итоге получила то, к чему стремилась.

За девять лет моей жизни в Москве столица научила меня быть уверенной, решительной и сильной. Слабаков этот город безжалостно молотил, как гигантская мясорубка. А я не хотела становиться фрикаделькой и катиться в родной Романовец, потерпев поражение. Я устояла, добилась того, что многим не под силу, и теперь была готова к новой войне. Если меня не сломила Москва, то у какого-то городишки во Владимирской области это точно не выйдет.

***

По пути в Романовец я купила коробку самой разной бытовой химии, швабру с пульверизатором и метлу. Мне хотелось уже через пару дней открыть пекарню, и неважно, что скажут горожане. Даже если посетители не придут, важно показать, что мы с мамой не собираемся сдаваться. Вот только мой боевой настрой немного угас, когда я добралась до места.

В помещении витал кислый запах испорченных закусок, которые так и остались стоять на подносах. Сладкие пятна на полу засохли, превратившись в жесткую корочку на светлом кафеле. Стеклянная витрина была вся заляпана следами пальцев – видимо, на нее облокачивались фельдшеры, когда оказывали помощь маме. У меня даже промелькнула мысль позвонить в профессиональный клининг, но я быстро сообразила, что в таком маленьком городке подобная услуга вряд ли есть, а заказывать уборку из Владимира слишком дорого. В конце концов, это лишь первая трудность и она не должна меня пугать; впереди самое сложное – выпечка и открытие. Еще раз окинув взглядом этот бедлам, я пошла в машину за рабочим реквизитом.

Пришлось убираться до позднего вечера без единой передышки. В десятом часу я устало опустилась на стул за одним из столиков и довольно оглядела сверкающую чистотой пекарню. Захотелось все сфотографировать и отправить сообщением маме, но я решила повременить до утра, когда навещу ее лично. Тогда же я планировала сообщить ей о небольшом отпуске, который для нее устрою.

Врач порекомендовал маме полный покой, хороший уход и правильное питание. К сожалению, я не могла дать всего этого сама, зато вспомнила про один подмосковный санаторий, где несколько лет назад восстанавливалась после аварии жена моего начальника. Оставалось только узнать о цене и свободных номерах, и заняться этим я решила за ужином, вот только на то, чтобы стоять у плиты не осталось сил.

Я села в машину, чтобы заехать в ближайший супермаркет за чем-нибудь готовым, но тут увидела вдалеке яркую неоновую вывеску бургерной Ильи Романова. Можно было убить не двух, а даже трех зайцев одним выстрелом – поужинать, навести справки о санатории и прощупать почву относительно первого и пока единственного подозреваемого в деле Марины Поляковой.

Помня о том, как издевался надо мной Илья, я решила явиться в его бургерную во всеоружии. После изнурительного дня я выглядела не лучшим образом, но косметика все исправила, а немного сухого шампуня спасло прическу. Из чемодана я достала свои самые узкие джинсы и вместо бесформенной толстовки надела обтягивающую водолазку. Мне казалось, что детские обиды давно в прошлом, но думая о том, что вскоре встречусь со своим злейшим врагом, поняла, что они никуда не делись. Чтобы позволить себе бокал вина или холодного пива, я оставила машину во дворе и пешком направилась к бургерной.

Заведение Ильи было на уровень выше рюмочной, которую держал когда-то его отец, тем не менее название «бургерная» казалось для него слишком шикарным. Это был странный бар с бильярдным столом, двумя игровыми автоматами и длинной стойкой из массива дерева. В полумраке помещения я разглядела плакаты в стиле соцреализма, Америки времен Элвиса и богемного ар деко – сумасшедшая эклектика.

Бар – назвать это «бургерной» у меня больше не поворачивался язык – оказался до отказа забит людьми, в основном мужчинами, жадно пьющими пиво стакан за стаканом. Если бы не запрет на курение в местах общепита, то тут наверняка стоял бы непроглядный табачный дым дешевых сигарет. Обслуживание явно было ниже среднего, потому как на многих столиках громоздились пустые пивные бокалы, которые забирали, скорее всего, только когда за стойкой не оставалось посуды.

В подобном месте я была впервые. Неважно, одна или с кем-то, но перекусить я ходила в достаточно приличные места с совершенно иным контингентом. Здесь я почувствовала себя не в своей тарелке и, откровенно говоря, опасалась за собственную безопасность.

– Вы кого-то ищете? – раздался за моей спиной хриплый мужской голос.

Обернувшись, я увидела перед собой Илью. Время его не пощадило. От смазливого румяного лица со злой ухмылкой не осталось и следа. Мы были ровесниками, но стоящий передо мной человек выглядел значительно старше. Его лоб изрезали морщины, густую темную щетину разбавляла седина, а прежний недобрый, но всегда горящий взгляд сейчас был совершенно потухшим. Передо мной стоял не тот мерзавец, каким я его помнила, а уставший, измотанный жизнью мужчина.

– Я искала, где поужинать, – ответила я, гадая, узнает он меня или нет.

– Одна?! – искренне удивился он.

– А это проблема? – с вызовом бросила я.

Лицо Ильи моментально изменилось, и на нем заиграла та самая, хорошо знакомая мне ухмылка. Осмотрев меня с ног до головы, чуть задержав взгляд на груди, он хмыкнул что-то неразборчивое и растянул губы в довольной улыбке, похожей на акулий оскал. Его усталость и равнодушие мигом испарились, зато появился интерес. Неужели он узнал меня… или все же нет? Я непроизвольно поежилась, будто вновь чувствуя боль мелких камешков, врезающихся в мою кожу. Мне захотелось убежать, спрятаться, раствориться в воздухе, но разве я могла?

– Столиков свободных нет, да мы и не предлагаем занимать целый стол одиночкам. Но могу предложить вам место за стойкой. VIP-место, так сказать. Идемте за мной. – Резко развернувшись, он махнул рукой, чтобы я следовала за ним, и направился к барной стойке.

Нет, не узнал. В его глазах читалась наглая заинтересованность мной как женщиной. Узнай Илья во мне крокодилиху, повел бы себя совсем иначе.

– Сюда, пожалуйста, сейчас дам меню.

Я села на высокий стул, и вмиг передо мной возник огромный ламинированный лист меню. Стоит отменить, что выбор блюд действительно впечатлял: бургеры, пивные закуски, супы, паста, гарниры и даже шашлыки. Другое дело – как все это будет приготовлено. Я бросила взгляд в тарелку своего соседа с остатками огромного бургера и почувствовала, как у меня потекли слюнки, а от голода свело живот.

– Я буду то, что у него, – сказала я нарисовавшемуся за стойкой Илье.

– Хорошо. Двойной чизбургер с картошкой. Что пьете? У нас отличный стаут…

– Я больше по светлому. Есть бельгийское?

– Лефф блонд. Для девочек, – подмигнул он.

– Отлично, давайте его. – Я никогда не любила пиво, но если выпивала, то отдавала предпочтение Бельгии. В отличие от германского, бельгийское пиво было не таким горьким и вполне терпимым.

Пока Илья передавал мой заказ на кухню и наливал пиво, я осмотрела посетителей. Справа сидел пожилой мужчина, почти управившийся со своим двойным чизбургером. Его лицо было мне совершенно незнакомо, а вот за ним устроились два хорошо известных мне романовчанина. Один из них жил на соседней от нашего дома улице. Не знаю, где он работал, но днем постоянно ошивался на центральной площади города и ругался на правительство, а по вечерам его видели в рюмочной отца Ильи. Второй раньше работал грузчиком в универмаге, а в свободное время составлял компанию приятелю. Очевидно, теперь они стали завсегдатаями бургерной, доставшись Романову-младшему по наследству вместе с помещением. С другой от меня стороны стул пустовал, и я положила на него сумку, предварительно вытащив из нее планшет. Дальше сидело несколько мужчин, кажется, все они работали на нашем заводе. Видимо, пришли сюда пропустить стакан-другой после смены.

Этот бар явно не предназначался для приличных девушек, а вот Илья сюда отлично вписывался. Он ловко наполнял стаканы пенным, громко смеялся и перекидывался злачными шутками со своей мутной клиентурой. Теперь еще более странным казалось то, что у него могли возникнуть серьезные отношения с Мариной. Как она, директор по качеству нашего завода, могла влюбиться в такого мужчину? Пытаясь понять это, я стала разглядывать Илью: широкие плечи под застиранной футболкой с эмблемой его забегаловки, никакого пивного животика, как у многих здешних мужчин, упругая попа. Возможно, именно это привлекло Марину? Мог ли их связывать только секс? Это очень даже вероятно, как и то, что со временем она поняла: будущего с таким типом быть не может, и, в конце концов, Полякова ушла от него, а он… Он ее убил?

– Простите, но вы не могли бы убрать вещи? – нарушил ход моих мыслей Илья, указывая на соседний стул, который я заняла.

– А? Да… конечно, – я поспешно взяла сумку и положила ее себе на колени.

– Кхм… Могу поинтересоваться, что же такая привлекательная девушка как вы делает одна вечером в подобном месте?

Илья развел руками, а потом облокотился на стойку так, что наши лица оказались непозволительно близко. Его горячее дыхание, отдающее табаком и алкоголем, обожгло мне лицо, и я отпрянула. Он заигрывал со мной, и, возможно, стоило поддержать его игру ради дела, но это было выше моих сил. Отвращение к этому человеку оказалось настолько сильным, что даже для расследования я не могла изобразить к нему интерес.