Между тем маркиз Галифакс не был ни республиканцем, ни вигом. Пожалуй, можно признать, что среди политиков он занимал особое место благодаря своим исключительным дарованиям, способностям и природному уму. Маколей писал о Галифаксе: «Ум у него был острый, скептический, неистощимо плодовитый на различия и возражения, вкус утонченный, чувство смешного необыкновенное, нрав тихий и миролюбивый, но разборчивый и отнюдь не расположенный ни к доброжелательству, ни к восторженному удивлению»⁴⁹. Такой человек, на взгляд историка, не мог оставаться постоянным союзником какой –либо одной партии. Галифакс всегда был строг к своим союзникам и дружески относился к противникам. Философский склад ума, сдержанный темперамент, изысканные манеры способствовали формированию Галифакса в умеренного политика. Постепенно маркиз сделался защитником «среднего курса и разумного компромисса».

Однако умеренность во взглядах и поступках, а также стремление примирить враждующие стороны вызывали к нему недоверие со стороны обеих партий. «Когда он действовал заодно с оппозицией, – писал Маколей, – в нем подозревали придворного шпиона; когда же он присоединялся ко двору, все тори пугались его республиканских доктрин»⁵⁰. Друг маркиза епископ Дж. Бёрнет признавал: Галифакс не умел придерживаться в политике твердой позиции, он продвигался вперед и отступал назад и «менял позицию так часто, что в конце концов ни одна из сторон уже не доверяла ему»⁵¹. Недоброжелатели окрестили Галифакса «триммером». Маколей объяснял, что этим словом называют человека, который «из личных видов попеременно поддерживает противоположные партии». Подобных людей, утверждал историк, в обществе презрительно называли «вертушками»⁵².

Однако маркиз не только не обижался на свое прозвище, напротив, он им гордился. Для разъяснения собственной позиции Галифакс в 1684 г. издал свой первый политический трактат «Характер триммера», в котором выражал недоумение, почему столь «безобидным словом», как «триммер» («соглашатель») называют «чудовище, которым впору пугать детей и женщин»⁵³. На взгляд Галифакса, «триммер» – это правильное размещение груза на судне с целью его уравновешивания (одно из значений глагола to trim – Т.Л.). К примеру, если пассажиры столпятся на одной стороне судна, то оно может легко опрокинуться. Чтобы этого не допустить, необходим соответствующий противовес – «триммер». Применительно же к политической и общественной жизни «триммер» – это всего лишь «третье мнение», отличное от правительственной и оппозиционной точек зрения.

В своем памфлете Галифакс подробно освещал самые различные вопросы: о законах, государственном правлении, религии, внешней политике правительства и т.д. Судя по его высказываниям, он являлся большим почитателем законов. Галифакс видел в законах «необходимые цепи», способные «связать непокорные страсти людские». Ведь если дать волю человеческим страстям, то они превратят государство в состояние «варварства и враждебности», и потому «всем хорошим» человечество обязано законам, а «всем плохим» – отсутствию таковых. Галифакс считал, что подчиняться законам страны должны не только подданные, но, в первую очередь, сам правитель. Король никогда не станет «великим», если будет относиться к законам без должного уважения⁵⁴. Своим произведением Галифакс еще раз подтвердил, что является убежденным сторонником конституционной монархии, а не республики, в симпатиях к которой его нередко обвиняли. Трактат Галифакса, «содержательный и выразительный, наполненный мыслями и рассуждениями», Дж. Гуч расценил как «величайший политический памфлет XVII века»⁵⁵.

После смерти Карла II в 1685 г. на английский престол вступил его брат Яков II Стюарт. В правительстве начались перестановки, которые затронули и Галифакса. Новоиспеченный король вначале отобрал у маркиза малую печать, а затем назначил его председателем Тайного совета. «Я его хорошо знаю, и не могу иметь к нему доверия, – объяснял свои действия король приближенным. – Что же касается места, которое я ему дал, то оно только покажет, как мало он имеет влияния». Разногласия с королем начались очень скоро, что и привело в конечном счете к отставке Галифакса. Причиной же отставки послужило нежелание председателя Тайного совета поддержать намерение короля отменить знаменитый Хабеас корпус акт, заложивший основу создания правового государства в Англии.

Отставка неугодного королю высокопоставленного чиновника неожиданно произвела впечатление на политиков Парижа, Вены, Гааги. Они принялись превозносить «ум и добродетели уволенного сановника таким образом, что в Уайтхолле очень обиделись»⁵⁶. Отношения между королем и опальным министром еще больше ухудшились. Хотя Галифакс в свое время, что называется, «спас корону» для Якова, выступив в парламенте против «исключительного билля», его неприятие католицизма и абсолютизма, к которым благоволил новый монарх, привели маркиза в конечном счете в ряды оппозиции. Когда в 1687 г. Яков издал Декларацию о веротерпимости, которая открывала широкие возможности католикам для участия в государственном правлении, Галифакс возмутился. Он написал памфлет «Письмо к диссентеру», главной направленностью которого было воспрепятствовать католикам занимать ответственные посты в государстве. Автор утверждал, что вся религиозная политика короля была построена «на парадоксах». В то время как католики считаются единственными «друзьями свободы», все протестанты попали в число тех, кому не следует доверять. Возражая против политики короля, памфлетист в то же время призывал парламент к «сдержанности», полагая, что королевскую декларацию все – таки следует признать законной. Протестанты же должны объединить свои усилия, оставаться «спокойными, стойкими и убежденными сторонниками своей религии и законов страны». Только тогда они смогут противостоять давлению со стороны короля, и не позволят католицизму утвердиться в стране.

Памфлет Галифакса вызвал в Англии большой резонанс. 20 тыс. его экземпляров мгновенно были распроданы. Недоброжелатели и противники пустились в полемику с анонимным автором, однако все их усилия публика сочла «неудовлетворительными и слабыми». Власти были крайне раздражены и не жалели усилий для того, чтобы установить имя анонимного памфлетиста. Хотя прямых улик против Галифакса и не было, но «обширность и острота ума», живость воображения, «изящный и энергический слог», «философское спокойствие», раскрывавшиеся в памфлете, указывали на авторство маркиза⁵⁷.

Основные положения «Письма к диссентеру» нашли дальнейшее развитие в новом памфлете Галифакса «Анатомия эквивалента», опубликованного в 1688 г. Несколько «остроумно –логических и утонченно – саркастических страниц» памфлета, на взгляд Маколея, положили конец «пустым проектам» короля. В памфлете автор рассуждал о «договорном» происхождении королевской власти, о недопустимости изменения или упразднения существующих в стране законов по воле короля, о том, что парламентарии не в праве идти на уступки монарху и изменять законы без желания народа, иначе это будет похоже на «торговую сделку»⁵⁸. Галифакс подчеркивал, что только закон способен предотвратить насилие и гарантировать безопасность свобод и собственность подданных от посягательств монарха.

Декларация о веротерпимости Якова вызвала осуждение не одного Галифакса. Семеро самых известных в стране епископов сочли ее «антиконституционной» и отказались зачитать своей пастве. Король пришел в ярость. Он объявил епископов «мятежниками» и «бунтарями» и приказал заточить их в Тауэр. Галифакс тут же отправился навестить опальных священнослужителей в тюрьме, пытался их ободрить и морально поддержать. Начавшийся вскоре судебный процесс над епископами – «бунтарями» завершился поражением короля: суд оправдал их и освободил из – под стражи.

Хотя Галифакс и осуждал проводимую королями – братьями политику, тем не менее, он не принимал участия в заговорах, направленных на их свержение. Когда заговорщики – виги О. Сидней, лорды Рассел и Шрусбери попытались в 1683 г. привлечь маркиза в свои ряды, Галифакс дал им ясно понять, что не желает быть посвященным в намерения своих «отважных и пылких друзей». Но когда заговор был раскрыт и над его участниками нависла смертельная опасность, он одним из первых выступил в их защиту.

Отказался маркиз и от участия в заговоре в защиту интересов дочери Якова II – Марии и ее супруга Вильгельма Оранского. Вероятно, слухи о подобной позиции Галифакса дошли до короля, поскольку вскоре Яков избрал маркиза на роль посредника в диалоге со своими политическими оппонентами. Король предложил Галифаксу вновь вступить в должность, однако возможности для «миротворческой» миссии последнего уже были упущены. В стране нарастало всеобщее недовольство политикой короля. Младшая дочь Якова – принцесса Анна, а также главнокомандующий армией У. Черчилль, будущий герцог Мальборо (предок знаменитого премьер – министра Великобритании У. Черчилля – Т.Л.) тайно бежали в Голландию под покровительство Вильгельма Оранского, Яков был вынужден собрать на совет наиболее влиятельных лордов. От их имени с пространной речью выступил Галифакс. Хотя маркиз высказал королю «много неприятных истин», однако сделал это «с деликатностью», полагая, что подобные речи были «долгом человеколюбия к павшему монарху». В выражениях, «исполненных сочувствия и уважения», Галифакс утверждал, что король должен приготовиться к «великим жертвам»: созвать парламент, приступить к переговорам с принцем Оранским, а также устранить главные из «злоупотреблений», на которые жаловался народ. Яков направил депутацию к своему зятю – Вильгельму Оранскому. Входивший в ее состав Галифакс вручил голландскому принцу письмо короля.

По возвращении из Голландии Галифакс занял пост председателя временного правительства. Он искренне верил в то, что сумеет добиться приемлемых условий соглашения между королем и принцем. Однако неожиданно Галифакс узнал о том, что король вовсе не думал соблюдать те условия, о которых упоминал в своем письме, и что посольство в Голландию было чистейшей воды «надувательством», а сам маркиз послужил всего лишь орудием в интригах Якова. Галифакса возмутила подобная неблагодарность со стороны короля и, как писал Маколей, «рассудок и злоба побудили его отказаться от прежней мысли о примирении и стать во главе людей, желавших возвести Вильгельма на престол»⁵⁹. Как только новость о высадке принца Оранского в гавани Торби достигла Лондона, епископы и несколько видных лордов приступили к переговорам с Яковом, пытаясь убедить его «не допустить кровопролития в стране». В это же время Вильгельм направляет в Лондон послание, в котором просит маркиза Галифакса оказать все свое влияние на короля с тем, чтобы тот «ради спокойствия города и личной безопасности» покинул страну. Не дождавшись ответа, Вильгельм отдал приказ своим войскам выдвинуться в расположение Лондона. Напуганный военными приготовлениями принца Оранского король решается бежать. Под покровом ночи на небольшом суденышке Яков пересек Ла – Манш и, достигнув берегов Франции, прибыл под покровительство своего кузена – Людовика XIV. В это время Вильгельм уже вступал в Лондон. Так в Англии совершилась Славная революция, столь возвеличенная британскими историками за свой бескровный, мирный характер в противоположность «кровавому мятежу» 40 – х годов XVII века. Причину « бескровного» характера революции английская исследовательница Г. Фокскрофт усматривала в настроениях, царивших в обществе. На ее взгляд, большинство населения фактически являлось «триммерами». Народ не испытывал «энтузиазма» по отношению к принцу Оранскому, которого не знал, но еще меньше симпатий у него вызывал бежавший из страны король Яков II. Поэтому на происходившие в стране события население взирало «с молчаливым равнодушием»⁶⁰.

Заняв Лондон и расположившись в покоях королевского дворца, Вильгельм пригласил для аудиенции известных лордов, которым сообщил, что намерен просить их содействия в гражданском правлении и созыве «свободного парламента». Председателем палаты лордов единодушно был избран Галифакс. Он стал также спикером первого парламента. Маркизу поручили ответственную и почетную миссию: вручить новоиспеченным монархам – принцессе Марии и ее супругу Вильгельму Оранскому корону. Король не забыл всего, что сделал для него маркиз. В знак своей признательности он назначил Галифакса на должность лорда – хранителя малой печати с солидным годовым доходом. За маркизом сохранился также пост спикера в палате лордов.

Назначение Галифакса на должность лорда – хранителя, на взгляд историков, вряд ли было удачным шагом со стороны короля. К примеру, Фокскрофт считала, что Вильгельм не был государственным деятелем в истинном понимании этого слова. Он являлся хорошим полководцем и дипломатом, но в вопросах внутренней политики «не смыслил ничего». Его выбор «триммера» объяснялся скорее тем, что он надеялся с помощью Галифакса добиться объединения разделенного на партии общества и «консолидировать нацию». Маколей также признавал, что на Галифакса пало «тяжелое бремя», которое тот был не в состоянии нести. Причину тому историк усматривал в неумении маркиза быстро решать практические вопросы.

Поначалу взаимоотношения Галифакса с королем были доверительными, и на маркиза все смотрели как на главного советника Вильгельма. Однако вскоре блистательная карьера сановника дала трещину. Галифакс все больше разочаровывался в той политике, которую проводил король. Особенно его возмущало то, что Вильгельм раздаривал земли и должности тем, кто сослужил ему «добрую» службу во время Славной революции. «Да, гуси спасли Рим, но я не помню, чтобы их за это произвели в консулы», – как –то по этому поводу обмолвился Галифакс.

Летом 1689 г. недоброжелатели и завистники маркиза предприняли попытку устранить его с занимаемой должности, отобрав у Галифакса тот «мешок с овечьей шерстью, на котором по обычаю восседал лорд – канцлер. Галифакса обвинили в «неудовлетворительном положении дел в Ирландии». Весной 1689 г. военные корабли Франции переправили экс – короля Якова II в Ирландию с тем, чтобы он смог подчинить королевство, в котором были сильны позиции католиков. Восстание сторонников Якова – «якобитов» удалось подавить не сразу. Потребовалась длительная осада Лондондерри, прежде чем Вильгельм одержал победу над своим тестем. Хотя прямой вины Галифакса в неудачах англичан в Ирландии и не было, тем не менее противники маркиза воспользовались «ирландским вопросом» как предлогом для парламентского разбирательства. Были допрошены многочисленные свидетели, проведена ревизия протоколов Тайного совета, однако каких –либо доказательств вины Галифакса, на основании которых было бы возможно выдвинуть обвинительное заключение, найти так и не удалось.

Служебные неприятности отягощало личное горе, постигшее в это время маркиза. Он потерял за один год двоих своих сыновей – 28 –летнего Генриха и 21 –летнего Георга. В письме к своему другу леди Рассел, Галифакс сетовал на «пустоту вокруг своего очага и на жестокую несправедливость вигов». В защиту отца вступился его третий сын – лорд Иланд. Он явился в палату лордов и попросил слова. В своей речи лорд заявил, что его отец «не заслужил, чтобы над ним издевались подобным образом». Если его считают виновным, то следует разъяснить, в чем это выражается. Маркиз готов подчиниться любому приговору, поскольку удаление от двора для него не представляется чем – то ужасным, ведь «благостью божьей он возвысился так, что не имеет надобности искать на службе средств для поддержания своего ранга»⁶¹