Посреди гостиной стоял черный рояль, на котором еще совсем недавно играл Ярик. Странное приобретение для среднестатистической квартиры. Хотя, присмотревшись, можно было понять, что среднестатистической она и не была. Тонкая изысканная мебель, дорогие рамы на картинах.

– Глаза и правда привыкли! Все видно, почти как днем, – вслух прокомментировала Клава, с интересом открывая резной сервант и доставая из него статуэтку в виде Гарпии. – Что это за уродина? Неужели кому-то нравится? Кто вообще здесь живет?

– Понятия не имею, – стараясь говорить тише, ответил Игнат. Собственно, он почти и не врал – о перипетиях жизни соседей он узнал только из их ночных семейных сцен за последнюю неделю.

– А, ну да… – Клава вспомнила про отмычки и поставила женщину-птицу на место. – Давайте быстрее! Ой, смотрите, какая классная табуретка! Крутится! – с детским восторгом она взгромоздилась на фортепианную банкетку рядом с роялем и начала вращаться.

Игнат молча скользнул в следующую комнату. Детская. Совершенно обычная, уютная детская. Вот кроватка Ярика в виде машинки, на пледе, покосившись, сидит Чебурашка и укоризненно смотрит на Игната. Письменный стол, шкафчик; на комоде коллекция паззлов. Подойдя поближе к столу, взломщик увидел большую открытую раскраску, рядом рассыпанные карандаши. Картинка была не закончена: половина машинки Вспыша раскрашена, половина – нет. В кабине – человечек в шлеме. «Гоньщек Ярик» – подписано снизу. Игнат приподнял страницу: под ней, видимо, от глаз строгой матери была спрятана мятая обертка от шоколадки. Будто Ярик только что сидел здесь, но вскочил, чтобы сбегать за чем-то на кухню. Неожиданно почувствовав приступ жалости, Игнат перешел в крайнюю комнату.

Это была спальня родителей. Идеально натянутое покрывало на кровати, педантично расставленные на комоде мелочи. Дорогие занавески, навсегда запахнувшие окно.

Нигде никого не было. Заглянув на кухню, в ванную и туалет, Игнат уже уверенным шагом исследовал территорию. А кого он, собственно, ожидал здесь увидеть? Соседи же сказали: все погибли, все… Ощущая гремучую смесь из совершенно некстати накатывающего щемящего сочувствия, неловкость за глупый взлом чужого имущества и желание поскорее уйти, он с раскаянием пошел в гостиную за Клавой. Забрать эту странную девчонку, запереть пустую квартиру – и забыть про все, как про очередной дурацкий сон.

Зашел в комнату и остолбенел.

Рядом с роялем стояла высокая худая женщина лет тридцати. Ровной спиной, аккуратно убранными волосами и острыми чертами лица и тела ее силуэт напоминал балерину прошлого века. Не моргая, она смотрела прямо на Игната.

Наташа! – мелькнуло в мозгу у взломщика.

– Не трогайте ничего в моей квартире. Я хочу, чтобы все осталось так, как было, когда мы уезжали – хорошо поставленным голосом попросила Наташа.

Переведя взгляд от отвлекшего ее Игната и оперевшись рукой на крышку, она продолжила читать какой-то документ, похожий на медицинскую справку. Черты лица в полутьме рассматривались плохо, но ее тоска, казалось, передавалась телепатически. Немного потрясывающейся рукой женщина положила справку на рояль, взяла стоящую рядом фарфоровую чашку и сделала глоток, чтобы успокоиться. Несколько капель напитка выплеснулись на чистейший пол.

Клава сидела на подоконнике и листала коллекцию монет в тяжелом альбоме. Никакая женщина ее не беспокоила.

– А зачем мы сюда пришли? – спросила она, увидев Игната.

Тот не мог ответить. Мелкая дрожь овладела его желудком и коленями. Он стоял в оцепенении и не знал, как себя повести.

– Витюшина коллекция… – грустно улыбнулась Наташа, взглянув на альбом в Клавиных руках. – Он так искал эту медную копейку 1917 года, последнюю монету Российской империи… Ездил в Питер специально, в Пскове ему тоже предлагали… Но они все были поддельными, вы знаете… Только в фонде Русского музея есть такая монетка, стопроцентно подлинная…

– Поставьте! Поставьте альбом туда, откуда взяли! Быстро! – умоляюще проблеял Игнат Клаве. Та в очередной раз пожала плечами, слезла с подоконника и вернула альбом на полочку.

– Всегда хотела это сделать! – Клава подпрыгнула и уселась на крышку рояля, довольно закинув нога на ногу. Приземлилась прямо рядом с женщиной, задев и опрокинув ее чашку. Игнат видел, как полупрозрачная жижа растекается по крышке рояля и ощутил, как холод жидкого азота растекается у него по спине.

– Что вы сделали?! Перестаньте, это… Поднимите чашку!

Клава осмотрелась по сторонам и с подозрением поинтересовалась:

– Какую чашку?

– А вы их много вокруг видите? Вы не чувствуете, что ли? Вы жопой сели в чай!

– Какой чай? – еще более настороженно поинтересовалась Клава и спрыгнула с рояля аккурат на ногу Наташе. Та не шевельнулась.

– Прекратите! – зашипел Игнат. – Ведите себя…прилично! Вы нам мешаете!

– Вы сами меня позвали! – возразила Клава. – Но я с радостью уйду.

– Уходите! – Он проводил негодующим взглядом быстро исчезающую в дверях спину девушки и обернулся к Наташе.

Ее не было.

***

Вернувшись в свою квартиру, Игнат 20 раз отжался. Где-то он слышал, что это самый быстрый способ сжечь образовавшийся адреналин. Помогло плохо.

Что она читала, эта жуткая женщина? Он представил бумажку в трусящихся руках Наташи и, вспоминая детали, снова и снова пытался прочитать, что на ней написано. Неожиданно для самого себя увидел, как буквы в его воображении складываются в слова и выстраиваются рядами. Со страху он фактически сфотографировал собственным зрением каждую деталь в руках призрака. По отдельным фразам он уже мог понять, что это была справка о смерти. О смерти Ярослава Горова.

Первым стремлением Игната было прекратить читать и прекратить думать об этом. Он так и сделал. Вышел на улицу, чтобы проветрить голову. Ночной свежий ветерок хорошо рассеивал смятение. Игнат наматывал круги вокруг дома. Лучший способ избавиться от навязчивых состояний – усилием воли переключить свое внимание на что-то другое.

Ну и что тут думать? Тикать из этой странной квартиры сегодня же. Найти другую. Да, если честно себе признаться, он уже привязался к этим соседям и их мрачной истории. Но чем он мог им помочь? Надо не о покойниках заботиться, а о собственной отъезжающей кукухе… Он уже не только слышит, он уже видит усопших своими родными глазоньками. Он поддерживает беседу с ними, сопереживает их не самой веселой истории. Уезжать надо. Записываться на прием к специалистам-мозгоправам.

Но что-то смущало. Игнат вновь представил волевой силуэт Наташи и невольно восхитился этой «балериной». Она совсем недавно потеряла сына, она была просто в отчаянии, но не позволила себе эмоций… Соседка, кстати, говорила, что скандалов у них в семье никогда не было, что семья очень интеллигентная. А слышал он каждую ночь совсем другое…

Погодите, картинка не складывается: как она могла читать справку о смерти Ярослава, если сама разбилась вместе с ним? Ведь соседки же говорили – автокатастрофа. Хотя о чем он… Все, что он сейчас видел в пустой квартире – это всего лишь игры разума, им нельзя доверять, по ним вообще если и можно сделать какой-то вывод, то только о том, что Игнат окончательно слетел с катух.

Ведь он же не мог видеть никакой Наташи? Или мог? Но Клава не видела! Если бы дело было в проклятой квартире с призраками, а не в его голове, то Клава тоже увидела бы Наташу! Как бы проверить правдивость своего мозга, который упорно предлагал ему общение с мертвецами? Сделать МРТ? Вспомнить факты и проанализировать, что ему сообщили соседки, а что дорисовала собственная больная фантазия? Да какие факты, он ничего и не знал! И Наташа никакой информации не подкинула. Про аварию сказала соседка. Имена тоже соседка называла.

Так, а фамилия? Ведь фамилию этой семьи соседки не произносили, а в справке Игнат четко видел: Ярослав Горов. Надо узнать, какая была фамилия у этих жильцов… Резко развернувшись на пятках, он вернулся в свой подъезд и, взбежав на пол-этажа, стал шарить по почтовым ящикам. Вскоре усилия его были вознаграждены: на свет воровским способом была извлечена квитанция за оплату ЖКХ квартиры с шестого этажа. Владельцем честно оплачиваемых счетов числился Виктор Горов.

***

На полученные 20 тысяч Клава развернулась. Купила себе новые колготки и даже новые джинсы. Затарилась едой на неделю вперед. Больше она на эти кафешные удочки не попадется: дома готовить дешевле, денег хватит надольше. Заказала себе дорогие витамины для волос. Правда, оказалось, что при оформлении заказа она выбрала пункт выдачи, находившийся в нескольких остановках от нее. Ну и ладно, прогуляется, город посмотрит. Пока добиралась, увлеклась листанием ленты в соцсетях, проехала нужную остановку. Проплюхав обратно пешком и увидев название нужной аптеки, пошла требовать свой заказ, но фармацевт утверждала, что в их аптеке такого заказа нет. После словесной перепалки рассерженная Клава вышла на улицу и увидела, что через дорогу работает аптека с точно таким же названием. Паззл сложился. Однако и в этой аптеке Клавиного заказа не оказалось. Только в третьем пункте, расположенном через дом, продавец лениво выложил Клавины витамины на прилавок. Неужели это такой часто болеющий город, что здесь столько аптек пришлось открыть?? Девушка победоносно несла свои давнохотимые витамины и озиралась. Кстати, здесь она уже была неделю назад, только промчалась, не смакуя виды. Летела на остановку от этого странного типа, пока он не передумал и не забрал легкие деньги обратно. Размышляла, что ему ответит, если тот начнет названивать. Но странный тип никак не проявился. Похоже, у парня проблемы, а живет он один. Может, зайти к нему? Лично убедиться, что этот шизанат еще жив…

***

Несколько суток Игнат, не просыхая, пил. Старался спать днем, а ночью бодрствовать, чтобы не слышать голосов умерших соседей и не видеть никаких снов с участием Кравина. Эффект вышел диаметрально противоположный: день и ночь, явь и выдуманный мир духов очень быстро перемешались и слиплись в один непроходимый ком. Кравин уже среди бела дня обедал вместе с Игнатом засохшей колбасой и комментировал крики Виктора, заставлявшего Ярика делать злополучное сольфеджио. Наташу почему-то не было слышно, и Игнат начинал беспокоиться за нее. Все ли у нее в порядке?

После того, как они с Кравиным допили очередную бутылку и тот предложил Игнашке поменяться телами, раз тот такой слабак и не может перевезти какие-то драные 7 душ, а Кравин-то на спор ему покажет, как это легко делается, что-то в сознании Игнашки щелкнуло. Он вспомнил, что тело Кравина сейчас пребывает не в самом лучшем своем состоянии, и поставил стакан на место.

– Че ты пристал ко мне? Я сказал тебе: сам свои души вози. – Он сосредоточенно покачался и прислушался: ему показалось, что звонит домофон. – Я не пойму, ты на том свете грехи, что ли, отмываешь? В благотворители заделался? Ну так на здоровье, я не в деле. Я на земле-то задолбался за тобой хвосты подчищать, так ты меня и в царство мертвых за шкирку тащишь.

Кравин пьяно заржал.

– Если ты забыл, братец, так ты малясь причастен к тому, что я здесь нахожусь. А дела-то мои, дела… Не доделаны делишки-то…

– Ну так сам и доделывай, я здесь причем?!

– Если б я в зеркале отражался – сам бы доделал! Чтобы быть перевозчиком, надо отражаться в зеркале, дурень! А ты меня этого отражения малясь лишил! Так что давай дуй за моим зеркалом!

– Накой мне твое зеркало? Я новые подкрадули не покупал, чтоб любоваться.

– Ну, в мои старые штиблеты переобуешься.

– Что за чушь ты городишь? – Игнашка зажмурил уставшие глаза и изо всех сил попытался воспроизвести нить разговора, но окончательно потерял ее и запутался. Беседа зашла в тупик. Какой-то дурацкий, глупый сон. Когда он уже, наконец, закончится? – Че такое «штиблеты»?

– А че такое «подкрадули»? Вот она, разница поколений…

Маленький братец услышал резкое дребезжание дверного звонка и заткнул уши. Этот сон был вязким, липким, и из него никак не получалось выбраться.

– Да прекратите уже это… Прекратите! – от громкого звука выпитый алкоголь, казалось бьет изнутри головы кувалдой. Игнашка поднялся со стула и, натыкаясь на углы, проплыл в коридор.

Дверь открывалась бесконечно долго. Когда никто не открыл с помощью домофона, Клава зашла в подъезд вместе с соседкой и поднялась на знакомый 5-й этаж. Нажимая на кнопку звонка целую минуту, сначала думала, что в квартире никого нет. Потом решила, что шизанат все же помер. Затем услышала шарканье шагов и скрябание в замке. Когда дверь все же приоткрылась, в первую секунду девушка подумала, что попала не в ту квартиру: на пороге стоял обросший щетиной стремный мужик с мутными глазами и грязной головой.

– Зачем. Так. Трезвонить! – возмутился мужик.

Клава присмотрелась и узнала хозяина помещения.

– Я просто мимо проходила… Решила узнать, как у Вас дела. Здрасьте.

Кравин оттолкнул заблокировавшего собой выход Игнашку и вышел к Клаве. Присвистнул:

– О, нормальные чиксы к тебе ходят…

– Это не ко мне. И не чиксы. – Пробуровил Игнат.

– Что? – переспросила Клава.

Кравин хохотнул и поставил свой локоть Клаве на плечо.

– У внеземной формы жизни есть пара минусов… Особенно эти минусы ощущаются, когда рядом оказывается такая аппетитная чикса.

– Убери. Свои. Руки. – Язык плохо слушался Игната. Клава поняла, что зря приехала. Чем она может помочь почти незнакомому алкашу? Разве что вызвать врача. Это можно сделать и на улице.

– Ладно, я, пожалуй, пойду.

– Уже уходишь, деточка? – Кравин обнял Клаву за второе плечо. – Да оставайся с нами. Будет весело!

Игнашка размахнулся и шлепнул Кравина по подбородку. Рука легко проскользила в воздухе и остановилась на Клавиной макушке. Девушка взвизгнула и упала на четвереньки.

Ее голос подействовал на Игната лучше, чем отрезвляющая капельница. Он проморгался и увидел, что вовсе не спит, а находится в подъезде, а рядом нет никакого Кравина, а есть Клава, которую он сам только что ударил. Его охватил ужас, насколько собственная деградация продвинулась вперед по сравнению с последним просветлением. С торжественным маршем и криками «Ура!» его кукуха уверенно двигалась к дурдому.

– Изви…ните… ради бога… Я не Вам… не Вас… – он бросился поднимать Клаву. – Это в моей голове.

– Да, я вижу, что у вас проблемы с головой. До свидания. – Клава поднялась, отряхнулась и увидела, что очередным колготкам настал конец. Всё, хватит с нее участливости и сердобольности.

– Пожалуйста, не уходите. Почему Вы пришли?

– Это уже не важно. – Клава вызвала лифт.

– Но ведь Вы зачем-то пришли. Расскажите.

– Не стоит. – Лифт распахнулся, и Клава шагнула внутрь. Игнат хотел задержать ее за руку, но побоялся испугать. – Пойдемте вместе купим новые колготки. Пожалуйста… Мне страшно одному… Мне нужна Ваша помощь… – Лифт уехал, но последние слова подействовали на Клаву магически.

Ну не могла она оставить того, кто просил помощи. Вот в детстве оставила дядьку одного… Думала, он, как обычно, пьяный, не соображает ничего, кривляется, просит стакан водки налить: «Помоги, помоги»… А у него инсульт был. Не откачали…

– Скотина какая… Знает, на какие больные кнопки давить… – ругая и его, и себя, Клава доехала до первого этажа и вновь нажала цифру 5.

Когда лифт открылся, Игнат стоял у его дверей в той же позе, как когда Клава уехала.

– Я приехала узнать, как себя чувствует Ваша кукуха! – выпалила Клава, обиженно шагая на площадку.

– Штурмует Желтый дом, – улыбнулся Игнат.

***

– Так, значит, покойный бывший начальник приходит к Вам с настойчивой просьбой перевезти души? 7 штук? – Клава отмыла чашки и поставила на чисто вытертый стол. Налила крепкий свежезаваренный чай.

– Угу. – Игнат, отмытый и выбритый, благодарно взял напиток.

– А новопреставленные соседи сверху выясняют свои отношения по ночам?

– Угу.

– Ну и что Вас в этой схеме смущает? У всех жизнь кипит. Радуйтесь.

– Ну… – задумался Игнат. – Это просто странно.

– Чего тут странного? Считайте, что у Вас способности открылись видеть немного больше, чем другие, вот и все.

– Я предпочел бы их закрыть.

– Ну, тогда выполните просьбу Кравина – они и закроются. Чего проще.

– Как??

– Отправьте души Виктора и его семьи. Может, они сами не могут перебраться, например.

– Да как я это сделаю?? Куда?

– Так спросите Кравина своего! Вы спрашивали?

Игнат недоуменно покачал головой.

– Ну тогда я Вас вообще не понимаю. Вы же не попытались в проблеме разобраться.

Игнат молчал, наблюдая, как Клава раскладывает по тарелкам пиццу, привезенную службой доставки.

– Госсподи, мне бы Ваши проблемы… – вздохнула Клава.

– У меня такое чувство, что Кравин обратился не по адресу. Ему бы к Вам. Вы бы легко справились. А я не ощущаю в себе такие таланты. Меня раздражает, что я кому-то что-то должен. Должен помогать.

– Ну, знаете… Иногда нас не спрашивают, чего мы хотим. Но если какая-то ситуация произошла именно с нами, значит, нам самим она и нужна… А у вас с начальником хорошие отношения были?

– Идеальные. Почему Вы спрашиваете?

– Ну я просто подумала, что, может, он пришел, чтобы дать Вам шанс что-то исправить, так сказать, совесть Вашу освободить. Но, видимо, нет. Не знаю, Вам виднее, почему он именно к Вам пришел. Потом поймете. – Они жевали пиццу и размышляли каждый о своем.

– Ну так Вы хотели, чтоб я Вам как-то помогла. Чем я могу помочь?

Игнат обалдело смотрел на Клаву.

– Так Вы уже мне помогаете…

– Я?

– Конечно. Раскладываете всё по полочкам. И на кухне, и в мозгах. Мне надо понять, как действовать дальше.

Она посмотрела на часы и стала собираться.

– Всё, спасибо за ужин, мне пора. Скоро автобусы перестанут ходить, простою на остановке час. Если сегодня ночью придет Кравин, Вы просто поговорите с ним по-человечески. Спросите, что конкретно он хочет.

Игнат затосковал. Вот сейчас всё спокойно, приятно. Вечер, чай, простота. Но она уйдет, и все вернется на круги своя: Кравин, Наташа, бессонница, страх.

– Если хотите, можете остаться здесь, – сделал робкую попытку Игнат.

Клава засмеялась.

– Если бы Вы знали, сколько я плачу за съемную квартиру! Меня просто жаба задушит за то, что я не использовала оплаченные сутки. Спокойной ночи.

Она ушла, а Игнат рухнул на кровать. Ожидания худшего не оправдались: после запойной недели организм так мечтал восстановиться, что вырубился за секунду и спал, как младенец. Ни Кравин, ни Горовы впервые за последние дни к Игнату не приходили.

***

– Ну, что сказал Кравин? – Клава бежала на очередное собеседование, болтая по телефону.

– Ничего. Его не было.

– Но ведь Вы не думаете, что на этом все закончилось, верно?

На самом деле, Игнат именно на это и надеялся.

– Не-не… Это неупокоенные души, они вас не оставят так просто. Вы должны им помочь переместиться на тот свет, а то они бродят здесь, печальные. Надо начать что-то делать, а они сами Вас направят по ходу дела.

– Делать что, например?

Клава помолчала.

– Не знаю, насколько это правильно… Я погуглила. Есть такой обряд, проводится на могиле того, кого нужно проводить. Обязательно до 40-го дня. Узнайте, где они похоронены. Надо съездить на кладбище.

– Нет, – перебил ее Игнат. – Простите, но это бред.

– Бред разговаривать с теми, кого никто не видит.

***

Они все хотят, чтобы он стал перевозчиком душ. Хароном. Мрачным старикашкой, сопровождающим почивших в царство Аида. Они все, и Клава тоже…