Навигатор исправно вел её от города почти двадцать километров, а когда показал поворот, Наташа его просто не заметила. Проехав несколько метров, притормозила и пригляделась к экрану телефона. Ошибки не было, она проехала поворот, ведущий в деревню. Странно. Совершенно точно обочину слева подпирала сплошная стена тополей. Пришлось сдавать назад. В этот раз обнаружился и указатель, и даже сама дорога, вполне приличная, асфальтированная. Ветви деревьев сплетались, образуя убегающий вдаль тоннель. Наташа тряхнула головой и по привычке смахнула несуществующую чёлку. С короткой стрижкой она ходила уже больше года, всё ещё забывалась и убирала от лица фантомные пряди.

– Зачарованное место какое-то.

Когда деревья расступились, показался мост. Указатель гласил, что мост Первый, а речка зовется Капиляпой. По обе стороны от дороги выстроились чугунные столбы с матовыми плафонами, словно полуслепые стражники. Наташа снова проверила адрес на экране телефона и сбавила скорость. Дорога вывела её к центру деревни. Блага цивилизации столпились вокруг небольшой площади, выложенной серым булыжником. В тени домов промежутки между камнями поросли зеленым мхом, он же заполз на фундаменты и виднелся на черепичных крышах. Самое высокое здание в два этажа прилепило на фасад несколько вывесок, напротив него расположился магазин, явно принадлежащий винодельне. Для тех, кто не догадался по названию, у входа имелись деревянные бочки, а на окнах – пластиковые гроздья винограда. Наташа скользнула взглядом мимо зданий, изучать деревню пока не планировала, ещё неизвестно, задержится ли она тут. Может, домик только на фото прилично выглядит, а сам давно уже ссутулился и зарос мхом по самую планку конька.

Деревня закончилась довольно быстро, дорога сменилась с асфальтированной на грунтовую, а здания уступили место ярким пейзажам. Слева раскинулись убегающие вдаль ряды виноградников, почему-то вдоль обочины стыдливо прикрытые подсолнухами. А справа темнел самый настоящий лес, от него веяло прохладой, влажностью и мрачной сказкой. Машина подпрыгивала на ухабах, поднимая колесами пыль, пришлось закрыть окна и включить кондиционер.

Дом соседа показался первым и понравился Наташе гораздо больше выглядывающей из-за него приземистой хатки. Он высоко стоял на фундаменте и смотрел на поля большими современными окнами. Наташа досадливо вздохнула, перевела взгляд дальше и увидела у открытой калитки высокую девушку. Та призывно махала ей рукой, предлагая заехать в распахнутые ворота. Теперь Наташа рассмотрела и свое будущее пристанище. Невысокий деревенский дом, бросающийся в глаза свежей побелкой и обновленными деревянными наличниками. Слева к зданию прилепилась слегка перекошенная застеклённая чуть ли не от пола до потолка веранда с тусклыми окошками. На крыльце прямо на ступенях вдоль перил выстроились разнокалиберные горшки с цветущей геранью.

Подворье большое, засаженное деревьями и цветами без всякой системы. На фоне темнеющих зарослей крапивы белел пышный бульдонеж, похожий на гроздья громадных снежков. Воздух насытился влагой и обострил запахи.

Заглушив мотор, Наташа выбралась из салона и поздоровалась.

– Добрый день. Мира? Я же не ошиблась?

Высокая красивая девушка никак не ассоциировалась с деревней, скорее с подиумом. Наташа невольно залюбовалась длинными, словно зеркальными волосами и снова по привычке коснулась своего стриженого затылка.

Девушка кивнула и отступила в сторону дверей.

– Добрый день. Не ошиблись. Мы с вами созванивались, – она обвела рукой двор, – как я и говорила, тут очень тихо, поблизости только соседний дом, но его хозяин сейчас в отъезде.

Наташа едва улыбнулась.

– Красиво, на фото дом выглядел как-то по-другому, больше, что ли.

– Да, он довольно старый, – нехотя согласилась хозяйка. – Воду провели в прошлом году, свет – давно. С отоплением сложнее. Была груба², её переделали в камин, но теперь приходится дополнительно включать электрические обогреватели в спальне и на кухне.

Наташа сначала задумалась, а потом решительно покачала головой.

– Меня пока интересует только лето.

Мира едва заметно нахмурилась.

– По телефону я предупреждала, если вдруг найдётся покупатель, я верну вам часть оплаты и придётся освободить дом, ну, или вы сами вдруг захотите его купить.

Наташа поднялась на крыльцо, толкнула двери.

– Я помню. Только предупредите заранее.

– Конечно, – улыбнулась Мира и прошла в комнату.

На обход трёх комнат ушло минут десять. Домик действительно оказался маленьким: небольшая кухня с распахнутыми настежь окнами, ещё меньшего размера спаленка с алым ковром на стене и гостиная с бывшей грубой, теперь вполне похожей на закопченный камин. Несмотря на невысокий рост, Наташа невольно пригнулась, такими низкими оказались потолки, а мебель явно была ровесницей самого дома, не просто старая, а какая-то древняя. На стенах висели часы, больше всего их было в центральной комнате, даже на каминной полке стояла пара штук. Правда, ни одни из часов не показывали правильное время, хотя стрелки двигались практически на всех циферблатах. Когда очередные часы обнаружились чуть ли не на потолке, Наташа не сдержала любопытства.

– Ни одни часы не идут нормально.

Мира не удивилась.

– Не идут. Они для красоты.

Наташа с сомнением покосилась на потрескавшиеся ходики с обглоданными временем шишками.

– Не жалко столько батареек тратить?

– Какие батарейки? Часы старые, все заводятся. Сегодня как раз, пока вас ждала, заводила. Но вы не обязаны это делать. Тем более они очень громко тикают. Это я так, скорее по привычке.

– Понятно, – протянула Наташа, просто чтобы занять паузу, подняла взгляд на дверцу в потолке, – а эта дверь куда ведёт?

– На горище.

– Куда?

– Горище. Ну, чердак. Там голуби живут. Так что не удивляйтесь, когда услышите шорохи. Если будут сильно надоедать, закройте снаружи слуховое окно. Немного погалдят и найдут себе другое пристанище.

– Вы их специально, что ли, разводите? – наугад предположила Наташа.

– Мама разводила. Ну что вы так удивляетесь? На вкус почти как курица. Правда, мясо тёмное и жёсткое.

Наташа хмыкнула.

– Птица мира.

– В Старолисовской это нормальное явление. Я только за пределами деревни узнала, что не все едят голубей и крапиву.

Наташа снова вернулась на кухню и, отодвинув деревянный табурет, села за стол. Мира не торопила её, почувствовала, что пришёл момент принять решение, и безмолвно наблюдала. Ситцевые короткие шторки качались на ветру, ветер доносил запахи свежей травы и чуть сладковатые медовые ароматы. Наташа расправила ладонями тканевую скатерть и снова оглядела комнату. К противоположной стене прижался старый, крашенный зелёной эмалью холодильник. У её бабушки был похожий, правда, это чудо саратовского завода обитало в сарае и использовалось как шкаф для хранения всякой мелочевки, которую жалко выбросить. Больше всего Наташе нравилась блестящая щелкающая ручка. Этот холодильник явно работал и выглядел хорошо за счёт яркой жизнерадостной расцветки. Похоже, она не просто сбежала в деревню, а очутилась в прошлом.

Только сейчас она обратила внимание, что полки и стеллаж заполнены разными баночками, жестяными и стеклянными, а свисающие с потолка пучки трав настоящие, а не бутафорские.

Предупреждая вопрос, Мира грустно улыбнулась.

– Мама делала чаи. Сама собирала и сушила травы, ягоды, фрукты и смешивала с заваркой. Очень вкусные чаи, за ними даже из города приезжали, мамы нет уже больше года. Тринадцать месяцев, если точнее. Меня не было рядом, когда она умерла. Сосед говорит, в тот день она была не в себе, бредила, всё просила какую-то кость, – она тряхнула головой, сжала губы, удерживая подступившие слезы. – Я уехала через год после окончания школы. Давно уже не живу в Старолисовской.

Наташа сцепила пальцы, отвернулась к окну. Вроде как требовалось выразить соболезнования, но как это делается, она не представляла, а потому ухватилась за последнюю фразу.

– Так и думала, что вы не деревенская.

Мира скептически вздернула смоляную бровь.

– Как и вы, – её взгляд задержался на кулоне из чёрного турмалина, скользнул по укороченным белым брюкам, остановился на высоких каблуках босоножек. – Сапоги резиновые взяли?

– Зачем?

– При сильных дождях дорогу размывает, вы на своей машинке точно увязнете. В деревню придётся ходить пешком. Если вдруг отключат свет, какое-то время не будет воды. На этот случай за домом есть колодец.

Наташа нахмурилась. Привлекательность идеи сбежать в глушь выцветала на глазах.

Мира уловила её колебания и поспешила исправить ситуацию.

– Вода там очень вкусная, родниковая. Вы не смотрите, что домик маленький, участок при нём большой. По тропинке можно выйти к реке. Да и места у нас красивые. На Солнечной уже все участки выкупили, не удивлюсь, если в течение года её заселят.

– Так это улица? – Наташа припомнила, что по пути сюда видела фундамент дома.

Мира не ответила, посмотрела на неё пристально и недоверчиво.

– А вы, случайно, не из этих… копателей сокровищ? Или из другого лагеря?

Наташа хмыкнула. В процессе поисков информации о деревне она несколько раз встречала байки про развалины поместья, привлекающие искателей наживы, но посчитала это чем-то несерьёзным, вроде детского развлечения. Тем более эти истории сопровождались местными преданиями явно фантастического характера: легендами о Мёртвой деве, лесных духах и празднике Цветущего сердца.

Отвечать Наташе не пришлось. Мира сама опровергла свою версию.

– Нет, вы не из этих.

– Неужели кто-то ещё приезжает, чтобы найти сокровища? – искренне изумилась Наташа.

Мира пожала плечами.

– Фамильные драгоценности Старолисовых так и не нашли. Так что вы надумали?

Наташа решительно встала.

– Поживу месяц, а там видно будет. Дышится у вас свободно. И так тихо.

– О да, воздух хрустальный, – обрадовалась Мира. – А в реке за домом рыба ловится. Вы увлекаетесь рыбалкой? Хотя, господи, о чем это я. Вам, наверное, больше лотосы понравятся.

Наташа по инерции отрицательно покачала головой, хотя ответ уже не требовался. Поняв, что она сделала выбор, Мира явно расслабилась и повеселела. Дала ещё несколько указаний, показала двери в кладовку, до сих пор частично заполненную закатками, и направилась к выходу.

– Будут вопросы, звоните. Если вдруг станет скучно, в деревне есть небольшая библиотека. Надеюсь, вам так тут понравится, что вы захотите остаться. Все-таки подумайте о покупке, если не дома, то хотя бы участка, в петле реки земля дешевле.

Наташа не была в этом так уверена, но домик, несмотря на свой скромный размер, ей приглянулся, а больше всего понравилась та самая тишина, которой никогда не было в городе. Даже телефон, почувствовав себя тут лишним, молчал с того момента, как она пересекла речку.

Что ж, решение принято, отступать некуда. Как минимум на месяц она нашла убежище от сочувствующих и понимающих взглядов, ненавистных советов и необходимости изображать оптимистичную жизнерадостность. Здесь она просто отдохнёт от искусственных эмоций и примет новую реальность, может быть, даже найдёт новый смысл жизни.

Второй день Наташа посвятила знакомству с подворьем. Ещё вечером она сделала неприятное открытие – туалет есть только на улице. Аккуратный, чистый – и всё же уличный, со всеми атрибутами отхожего места: с пауками по углам и входом в преисподнюю. Новый день начался с посещения дощатого строения, отозвавшегося желанием бросить затею с переездом и вернуться в комфортную квартиру.

Возвращаясь в дом, Наташа брезгливо разглядывала низ пижамных брюк, промокших в обильной утренней росе. На границе с соседским участком в кустах смородины зашевелилось что-то темное. Наташа приостановилась и настороженно притихла. Не успела даже представить себе какую-нибудь жуть, как на неё из зарослей выскочило лохматое чудо-юдо. Это позже она распознала в монстре индюка, а в первый миг ей привиделся стремительный комок перьев. Она даже взвизгнуть не успела, просто молча отскочила, как кошка, разве что хвост не вздыбила.

Индюк издал воинственный клекот и ринулся вперед. Никогда Наташа так быстро не бегала. Испугавшись, не додумалась повернуть к дому и понеслась по периметру участка. Заодно быстро, но невнимательно оглядела временные владения. Пожалуй, крапивы могло бы быть и поменьше. Она едва не врезалась в натянутый гамак и споткнулась о невысокий каменный борт колодца. Индюк то отставал, то нагонял и не переставал издавать угрожающий клекот. Добежав во второй раз до сетчатой границы с соседним участком, Наташа толкнула калитку и резко отступила в сторону. Индюк влетел пушечным ядром во двор, развернулся и тут же всем телом врезался в закрытую калитку. Снова разбежался и снова впечатался в сетку. Он больно ударился головой и зацепился гребнем, но не оставил попыток снести преграду.

– Терминатор бесчувственный. – Наташа показала ему фигу. – Башку себе уродскую разобьёшь и соплю вырвешь.

Индюк стукнулся ещё пару раз, уже без злобы, скорее для острастки, и ушёл в глубь соседского сада. Наташа фыркнула ему вслед и вернулась в дом.

Тишины действительно было с избытком, несмотря на множество тикающих часов, здесь остро ощущалось безвременье. Словно мир замер, добровольно поставил себя на паузу. Уборка и готовка не отвлекали от мыслей, наоборот, воспоминания накинулись, словно ждали, когда она останется в одиночестве и не сможет отбиться от них телефоном. Оказывается, бездумное пролистывание ленты в социальных сетях здорово отвлекало от собственных дум разной степени едкости.

Пообедав, Наташа расположилась на кухонном столе с доской для сборки браслетов, достала фурнитуру, включила на телефоне плеер и на какое-то время отвлеклась от размышлений. Плетением бижутерии Наташа занялась недавно, когда сменила причёску и впервые обратила внимание на свои беззащитные уши, ранее прикрытые длинными русыми прядями. Назло желанию спрятаться и не привлекать внимание, заставила себя не просто показать, а украсить голову. Новое хобби оказалось недешёвым удовольствием. Тем более Наташа покупала серебряную фурнитуру и натуральные камни. Довольно быстро определились любимчики: чёрный турмалин, жемчуг, дымчатый агат и розовый опал. Большая часть бижутерии, которую она не дарила, а оставляла себе, была сделана из этих камней.

Гладкие, прохладные бусины приятно перекатывались в пальцах, жемчуг отсвечивал в солнечных бликах, рассыпая микроскопических солнечных зайчиков, а турмалин, наоборот, поглощал свет, словно бархат. Из плеера звучала проверенная временем подборка песен, Наташа знала наизусть почти все и тихо подпевала.

Жемчужный браслет обзавелся замочком, когда сквозь музыку пробился посторонний звук – шаркающие тяжёлые шаги на горище, совершенно точно не голубиные. Шаги стихли, но через секунду послышались снова, теперь уже ближе, за стеной. Наташа замерла с острогубцами в руке, короткие волоски на её затылке встали дыбом, влажный сквозняк коснулся шеи. Повисла ватная тишина, притихли даже многочисленные часы. Наташа вздрогнула и выпустила из пальцев нитку с розовыми бусинами. Радостно и непослушно они покатились по столу и градом посыпались на пол. Подпрыгивая с дробным перестуком, разбежались во все стороны. Словно получив сигнал к старту, громко задребезжал холодильник. Утром подобный припадок едва не довёл Наташу до сердечного приступа. Да и сейчас она чуть не подпрыгнула на месте. Зато рёв холодильника вывел Наташу из оцепенения.

Она обернулась.

– Кто здесь?

Ходики отбили полдень и снова замолчали. Наташа резко встала и снова прислушалась.

– Здесь кто-то есть?

Из угла комнаты прямо к столу выкатилась одна из розовых бусин, ткнулась ей в кроссовку, словно вернувшийся с прогулки пёс. Наташа подняла её и положила на стол. Шорохи на горище снова превратились в уже привычное хлопанье крыльев и шуршание. Наташа обошла стол и выглянула в окно. На наличниках, вдоль конька, на ветвях сидели голуби и громко ворковали. Рама слухового окна медленно покачивалась на ветру.

Наташа взлохматила короткие волосы и вздохнула:

– Чёртовы птицы мира.

Остаток дня Наташа бродила по двору, наслаждаясь запахами цветов. В фиолетовых колосках она опознала лаванду, большая же часть буйной растительности осталась неопознанной. У окна спальни ещё не отцвёл куст сирени, нагло разложил веточки прямо на подоконнике, ну и бульдонеж явно был любимым растением предыдущей хозяйки, цвёл пышно, отвоевывая пространство у крапивы. С огорчением Наташа отметила, что за домом нет забора, участок просто перетекал в сад, а сад – в лес. Видимо, калиткой от индюка не отгородиться, а значит, нельзя терять бдительность и желательно раздобыть палку.

Вернувшись в дом, Наташа даже не удивилась, не обнаружив на столе доску для сборки браслетов. Она действительно не помнила, убирала ли её в чемодан. Возможно, да, а возможно, и нет. Память опять чудила.

На следующее утро Наташа решила, что собственных мыслей с неё достаточно, пора их заглушить. А так как в доме не было телевизора и интернета, пришлось вспомнить о старинном способе эскапизма – книгах. Кажется, Мира упоминала, что в деревне есть библиотека.

Туда Наташа отправилась пешком. Сменив сарафан на светлые брюки и блузку, надела серьги из чёрных турмалинов в пару к кулону и снова влезла в белые кроссовки. Видимо, придётся раздобыть подходящую обувь. Что-то типа балеток или сандалий без каблуков, не босиком же ей ходить, как дикарке.

В деревню она шла с опаской. Знакомиться с аборигенами не входило в её планы, может, они излишне дружелюбные, начнут напрашиваться в гости, изливать свои душевные тревоги или пересказывать местные сплетни. Наташа терпеть не могла бесцеремонность и навязчивую откровенность незнакомых людей. Она и раньше не была заводилой, теперь же разочаровавшись в людях, стала резкой, нетерпеливой и принимала жизнь с затаенным раздражением.