Глава четвертая

– Что за дурь? – дворяне неохотно отдавали мечи слугам, понимая, что с оружием им в тронный зал не пройти. – Он что, решил объявить себя королем?

Беллатор торопливо отправился в королевскую сокровищницу, ничего не объясняя. Марти выпрямилась, чувствуя себя после лечения Ферруна гораздо лучше. Все шумели, кто-то из придворных смеялся, объявляя, что их ждет очередная потеха с наказанием самозванца, стражники печалились, боясь лишиться столь славного воина, а кардинал, покачивая седой головой, спросил у девушки, подойдя к ней поближе:

– Феррун что, решил покончить с собой? Для чего это глупое обещание?

На что Марти тихо ответила одной лишь фразой:

– У него синяя кровь!

Кардинал вздрогнул, посветлел лицом и прошептал:

– Наконец-то! Примум найден, король возвращается. Грядут новые времена. Надеюсь, древняя кровь, возродившись, спасет страну от уничтожения. Пойдем в тронный зал, дитя. Досталось тебе сегодня. Но, уверен, скоро это закончится. И все эти негодяи получат по заслугам, как это и обещал его величество.

Он положил руку Марти себе на локоть и повел ее вдоль ряда придворных, провожающих их скептическими взглядами. До Марти долетел не слишком скрываемый шепоток:

– Старик похоже, совсем сбрендил, под ручку шлюшек водит. Пора, пора его менять.

Она осторожно покосилась на кардинала. Но тот шел совершенно спокойно, не дрогнув ни единым мускулом. Слышал или нет? Марти было больно от оскорблений, но она давно привыкла к неприязненным пересудам за спиной. Но за кардинала ей стало обидно, он был достойным человеком, не то что эти безголовые бездельники.

Они вошли в тронный зал. Холодный, огромный и величественный, он навевал даже не страх – священный ужас. Даже самые отъявленные острословы, войдя сюда, замолчали и встали возле стены, страшась пройти поближе к трону.

Трон же, покрытый неопрятным слоем серой пыли, высился у дальней стены, как памятник прошедшему величию Терминуса. Мартита посмотрела вокруг. Слуги, сбежавшиеся со всех закутков замка и беженцы, оказавшиеся здесь из любопытства, боязливо жались у дверей, не решаясь пройти внутрь и мешая заходить остальным. Стражники, вошедшие последними, громко им приказали:

– Или проходите в зал, или уходите, не загораживайте вход! – и те были вынуждены войти в пугающее их помещение.

Грязный трон не понравился Марти. Как можно вообще на такой садиться? Зря она никогда сюда не заглядывала, видимо, так же, как и те, кто должен был здесь убирать. Она решительно подошла к одной из служанок, приказала ей снять фартук, и пошла к трону. По залу раздался изумленный ропот.

Поднявшись по трем ступенькам постамента к самому сиденью, Марти аккуратно стерла пыль. Возле нее появились голубоватые искры, но тут же пропали. Убедившись, что теперь сидеть на троне можно, она вернулась в зал, отдала грязный фартук служанке и снова встала в первый ряд пораженных ее безрассудным поступком людей.

Кардинал ободряюще пожал ей руку, решив про себя, что девочка отважна и умна. Жаль, что ей никогда не стать кем-то большим, нежели фаворитка аристократа. Но, если там будет взаимная склонность, то ее жизнь сложится не так уж и плохо.

В зал вошел Беллатор с короной в руках. Те, кто видел исчезновение Родолфо, нервно вздохнули и принялись креститься. Через пару минут появился и Феррун в чистом темно-синем камзоле, с чуть влажными волосами. Марти удивленно захлопала глазами, она-то прекрасно знала, как он не любил мыться, а тут наверняка принял ванну!

– Давайте побыстрее, я спешу! – Феррун взял корону из рук Беллатора, вынул из висевшей на груди цепочки синий камень, вспыхнувший неожиданно ярким сполохом, и вставил его в пустующее отверстие на короне.

Все остальные камни радостно замигали, приветствуя Инкусса. Небрежно, будто проделывал это много раз, Феррун надел на голову корону, одним прыжком поднялся к трону, сел на него и провозгласил:

– Я принимаю власть и корону Терминуса! Я его истинный король!

Народ молчал, ожидая, что будет. Над головой Ферруна показалось синее облачко, точно такое, в котором исчез Родолфо. Все испуганно зашептались, кроме маркиза Пульшира, самодовольно произнесшего:

– Ну вот, сейчас еще один самозванец освободит нас от своего присутствия.

Облако спустилось до головы Ферруна и вдруг засияло невероятно ярким светом. Камни короны тоже засверкали, будто подтверждая право Ферруна сидеть на престоле. С улицы донесся праздничный трезвон – сами по себе начали звонить колокола на всех церквях и соборах города.

Кардинал первым сказал:

– Король возродился! – и опустился на колени.

Вслед за ним на колени опустились и все остальные. Несколько аристократов, стоявших у стены, хотели было в знак протеста выйти из зала, не признавая королем жалкого мальчишку, но неведомая сила жестко придавила их и поставила даже не на колени, а распластала ничком по каменному полу.

Стоявшая на коленях Марти не отрывала глаз от лица Ферруна. Ей казалось, перед ней не ее любимый, а благородный король древности, далекий и чужой. Что ж, этого и следовало ожидать, ведь кто он и кто она? Но все равно навалилась отчаянная тоска, будто ей пообещали что-то невероятно хорошее и в последний момент отобрали, оставив в груди щемящую пустоту.

Феррун поднялся и обвел замерших людей пронзительным взором.

– Я сын последнего короля Терминуса Адэлберто Седьмого – Феррео, оставленный на этом самом троне пять веков назад смертельно раненым и перенесенный магическим троном в нынешнее время. Править я буду под именем Феррео Пятого. Династия королей Терминуса возрождена! – по залу гулким эхом пронеслись слова короля.

Люди очнулись от транса и закричали:

– Да здравствует король!

Феррун спрыгнул с трона и подозвал кардинала:

– Мне нужно с вами поговорить! – Попытавшейся отойти Марти сказал: – Ты тоже идешь со мной. – Подошедшему к нему Беллатору он приказал то же самое.

Но тот его остановил, когда Феррун уже хотел выйти из зала:

– Для начала нужно разобраться с придворными, выше величество. Вы уедете, а они примутся снова устанавливать свои порядки, вернее, бесчинства. Мне некогда с ними разбираться, да и не по чину.

– Да, точно! – Феррун повернулся и громко приказал: – Сэр Абтерно, подойдите ко мне!

Хранитель королевской печати с опаской поклонился. Этот новый король его и пугал, и бесил. Еще недавно он был пусть и опасным воином, но, по сути, никем. А теперь вдруг стал властителем всего Терминуса. И дворяне, до этой поры никому не подчинявшиеся кроме своего же Совета, вдруг стали зависимы от вчерашнего сорвиголовы.

И тот оправдал его опасения:

– Все последние указы моего отца написаны вашим предком, сэр Абтерно. Первый мой указ будете составлять тоже вы. Итак, пишите!

Хранитель суетливо вытащил из привешенного к поясу мешочка, как обязательные атрибуты его должности, бумагу, перо с чернилами и приготовился записывать новый указ короля.

– Приказываю все синекуры в королевском дворце упразднить. Всех лиц, занимающих их, отправить в собственные имения. А сэра Гарудана, посмевшего назвать меня ничтожеством, лишить дворянства и выпороть на дворцовой площади, как обычного простолюдина.

– Мы против! – аристократы, все еще не понявшие, что вольная жизнь кончена, обступили Ферруна сплошной стеной, угрожающе сжав кулаки. – Вы не имеете права этого делать! Мы дворяне и защищены дворянским кодексом! Мы не позволим!

– А кому вы можете помешать? Мне? – Феррун чуть качнул головой, и придворные вдруг обнаружили, что лежат пластом у его ног, уткнув носы в ледяной каменный пол, не в состоянии оторвать от него своих голов. – И как самочувствие? – с прежней ехидцей спросил он и небрежно указал: – Полежите, пока не уразумеете, кто вы и кто я, потом можете убираться на все четыре стороны! И впредь не смейте мне указывать, что я могу, а что нет!

Подозвав сотника, приказал вывести бывшего сэра, а ныне простолюдина Гарудана на площадь и выпороть.

– Думаю, двадцати пяти плетей достаточно. Потом отпустить. Поскольку у него больше нет ни имения, ни состояния, то ему одна дорога – в услужение к кому-нибудь. – И обратился к Беллатору: – Я ничего не забыл?

– Дел очень много, ваше величество, – поклонился тот. – Я предлагаю заняться ими незамедлительно.

– Сначала мои дела, потом твои, – категорично заявил Феррун. – Справлялся же ты как-то без меня, значит, справишься и впредь. И возьми корону!

Сняв ее, он вынул Серебро ночи и снова повесил амулет себе на грудь. Камень сверкнул, но больше никак себя не проявил.

В кабинете Беллатора Феррун взял Мартиту за руку и твердо сказал:

– Я хочу жениться на этой девушке. Что скажете? Ты согласна, Марти?

Она захлюпала носом, ничего не отвечая, чувствуя себя как в диком нереальном сне, который во-вот рассеется. Но за нее ответил кардинал:

– Это невозможно. Во-первых, вы уже женаты, ваше величество, и все об этом знают, а во-вторых, увы, но Марти незаконнорожденная.

– Второе меня совершенно не волнует, – Феррун привычно фыркнул. – А вот с Амирель нужно подумать, как поступить. Ну не с ней, конечно, а с нашей мнимой женитьбой. И даже не мнимой, а по обычаям чужой языческой страны.

– Да, вам придется совершить обряд в храме, – кардинал не видел нужды идти на поводу новоиспеченного короля. – Но с Амирель.

Феррун вспыхнул и упрямо склонил голову.

– Вы, похоже, плохо слышите, ваше преосвященство, – сказал он тихо, то так, что у кардинала, да и Беллатора с Мартитой задрожали руки от страха, – я пойду в храм с Марти, а те, кто вздумает мне помешать, горько об этом пожалеют.

Кардинал попытался вздохнуть, и не смог. Бледнея, он опустился в стоящее неподалеку кресло и жалобно сказал:

– Ваше величество, но вы отказываетесь от своих же собственных слов! Ведь вы всем говорили, что женаты на Амирель!

Феррун снисходительно на него посмотрел.

– Не собираюсь я ни от чего отказываться. Амирель – моя сестра, мы с ней так похожи, что ни у кого не останется сомнений, особенно после показа наших портретов из королевской галереи. А уж вы сами думайте, как заявить о нашем родстве без лишних вопросов и народного возмущения. Кстати, наш с ней брак физически не подтвержден, так что по сути мы никогда не были супругами.

Кардинал вдруг понял, что перед ним настоящий король, возражать которому не было никаких сил. Наоборот, хотелось выполнить его приказание как можно быстрее и как можно лучше.

– Хорошо, я посоветуюсь со своими доверенными советниками, – он принялся растирать сдавленную спазмом грудь.

Феррун кивнул.

– Советуйтесь, но недолго. Завтра мне придется уехать, и я хочу уехать женатым человеком, – после чего положил руку на плечо старика.

Кардинал выпрямился, сразу почувствовав себя лучше.

– Я подготовлю обряд, ваше величество, – благодарно произнес он и поднялся. – Я еду в свою резиденцию и завтра вернусь с готовым ритуалом. Где вы будете венчаться?

– В королевском храме, конечно. Там, где венчались все мои предки, – Феррун не понимал, как можно спрашивать о таком.

– Тогда вам нужно приказать привести его в порядок, он давно заброшен, – напомнил кардинал и откланялся.

Мартита непонимающе смотрела на Ферруна. Ей казалось, что она все еще спит, и этот сон, пусть и восхитительный, был все же совершенно неосуществимым. Она даже прикрыла глаза, чтобы отрешиться от всего и хоть немного прийти в себя.

– Ты очень устала? – на ее плечо легла горячая рука, побуждая проснуться.

Она открыла глаза, ожидая увидеть одну из нянек. Но это был насупленный и озабоченный Феррун.

– Нет, – она потерла пальцем висок. – Просто никак не могу прийти в себя. Все это так странно…

– Что странно? – ласково улыбнувшись, спросил он.

От его улыбки, неожиданно такой доброй и обаятельной, стало легко на сердце. Почему он никогда не улыбается? Тогда все сердца были бы его. Смущенно улыбнувшись в ответ, она признала:

– То, что вы король. Нет, я знала, что рано или поздно это случиться, но все равно оказалась не готова к такому чуду. Колокола, волшебный трон, лежащие на полу аристократы…

– Это все ерунда, – он притянул ее к себе, не обращая внимания на Беллатора. – Понимаю, что тебе нужно готовиться к бракосочетанию, но никак не могу отпустить.

Она прикрыла глаза, пытаясь осмыслить слово «бракосочетание». Его было настолько непривычно слышать в отношении себя, что она с трудом поняла, что он сказал дальше:

– Времени очень мало. Вряд ли я смогу остаться даже на брачную ночь. – И, прислонившись к ее ушку, интимно прошептал: – Можно, я приду к тебе этой ночью?

Она резко отстранилась, с некоторым испугом глядя на него. Она была не против, но в той комнатке, что она заняла в детской, не было камина, через который он мог бы беспрепятственно к ней попасть, идти к ней ему пришлось бы через три комнаты, в которых обитали нянька и кормилица. А если она останется на эту ночь в своих покоях, то все поймут, ради чего она это сделала и косых взглядов в спину не оберешься.

Отказывать не хотелось, но и что сказать, она не знала. Выручил ее брат:

– Это непорядочно, ваше величество, и вы это прекрасно знаете.

Марти замерла, ожидая вспышки негодования, но Феррун угнетенно промолчал. Она извиняюще посмотрела ему в глаза, он угрюмо усмехнулся. Обреченно признался:

– Я знал, что звание короля накладывает множество ограничений, потому и не хотел им становиться. Да и сейчас мне это не нравится.

– Зато у народа появилась надежда, которая вовсе уж было исчезла. И дурные головы предлагают сдаться без боя, раз уж конец все равно один, – грустно произнес Беллатор.

– Я не знаю, какой конец, но сдаваться без боя никому не позволю, – гневно сверкнул глазами Феррун. – Хотя предатели есть, я сам с ними столкнулся, – и он рассказал о том, что с ним случилось за последнее время.

Выслушав его, Беллатор мрачно заметил:

– Боюсь, это только начало. Даже если мы каким-то чудом победим, потом вытравлять ростки измены будет очень трудно.

– Посмотрим, посмотрим, – Феррун взял Марти за руки, поцеловал пальцы, причем сделал это со старомодной куртуазностью, и посоветовал:

– Иди, моя радость, готовься к свадьбе. Боюсь, у тебя и платья достойного нет?

Марти зарумянилась и от счастья, и от беспокойства. В самом деле! Ей же нужно выглядеть достойно, она же будущая королева!

– Платье придется срочно перешить из каких-нибудь Зинеллиных, – Беллатор поморщился. – У нее роскошных платьев было полно.

– Не хочу, – решительно отказалась Марти. – Уж лучше я посмотрю что-нибудь подходящее в гардеробной Фелиции, у нее есть красивые платья.

– Жаль, что ее подвенечное платье отдали Агнесс, оно бы сейчас пригодилось, – Беллатор вспомнил венчание нескио.

Марти забрала руки у Ферруна и пошла к двери, говоря на ходу:

– Мне ничуть не жаль, она была в нем такая красивая, а нескио был счастлив. Я им немножко завидую, найти друг друга – это такое счастье! – и вышла.

– Да, нужно срочно предупредить о королевском венчании всех аристократов, оставшихся в столице, – спохватился Беллатор, – и, конечно, тетушку.

Вызвав секретаря, он велел подготовить приглашения на торжество и послать их. Тот, бросив все остальные дела, на давным-давно не использовавшейся бумаге с королевскими вензелями быстро написал: «Их королевское величество Феррео Пятый изволит пригласить вас на свое бракосочетание с Мартитой Медиатор, которое состоится завтра в главном королевском храме ровно в два часа пополудни», и немедля разослал с ними слуг по всем аристократическим семьям, обитавшим в Купитусе.

Феррун молча стоял у окна, выбивая на деревянном подоконнике пальцами быстрое стаккато и в распоряжения своего наместника не вмешивался.

– Да, – Беллатор чуть помедлил, – ваши указы по изменению управления страны меня тоже касаются? Теперь вам не нужен наместник, ведь он назначался лишь на время отсутствия короля?

Феррун кивнул с долей насмешливости.

– Вот именно, на время моего отсутствия. Неужто ты думаешь, что я буду сидеть во дворце? Уже завтра мне придется уехать, боюсь, сразу после брачной церемонии. Так что ты еще очень долго будешь исполнять мои обязанности в стране, а моя королева – вести дела во дворце.

Беллатор с горечью признал:

– Марти будет очень сложно это делать. Никто не предполагал, что ей суждена столь высокая доля, ее к этому не готовили. К тому же дворяне, даже ее родной дядька, граф Контрарио, не скрывали своего к ней презрения и уж никак не предполагали, что придется ей подчиняться. Откровенно говоря, я и сейчас не думаю, что они добровольно поменяют свое к ней отношение. Вы же знаете, для столь резкой перемены нужно нечто очень весомое.

– Очень весомое… – Феррун вспомнил о желтом камне, найденном им в катакомбах Гармии. – Что ж, надо попробовать. Да, чуть не забыл. Где малая королевская корона? Марти должна короноваться сразу после венчания.

Беллатор пощелкал пальцами, вспоминая.

– Я ее видел, она хранится рядом с большой короной, – он кивнул в сторону лежащей на столе короны, отданной ему Ферруном. – Завтра перед церемонией принесу. А пока уберу эту в сокровищницу. Не стоит оставлять ее без присмотра.

– Хорошо, – согласился с ним Феррун. – А я пока посмотрю, что творится в городе.

Он стремительно направился к выходу, но был остановлен словами Беллатора:

– Ваше величество, думаю, что вам нужно забыть свое странное прозвище и зваться так, как вам и положено – Феррео.

Феррун провел рукой по лбу, будто стирая то, что было.

– Согласен, – кратко ответил он и ушел.

Беллатор осторожно взял в руки тяжелую корону, посмотрел на пустующее место для Инкусса, или, как его называл Феррун, Серебра ночи. И тут же строго укорил себя: какой Феррун? Его величество Феррео Пятый!

Устало пошатываясь от пережитого, Мартита шла к себе. Сделать нужно было отчаянно много, но прежде всего стоило прийти в себя. В детской она попросила себе крепкого чаю и, рассеянно помешивая его ложечкой, размышляла, не замечая скептических взглядов нянек.

Но вот кормилица не выдержала:

– Что, теперь новоявленный королек возьмет тебя в свою постель? Ты поэтому так взволнована? А что будет с твоим старшим братцем? Отправится в отставку, как старая использованная вещь?